Рождественское чудо

*** Льюис Наконец сезон подошёл к концу. Такой напряженной борьбы за чемпионство у Льюиса не было с 2016 года, с того запоминающегося сражения с Нико, что оставило после себя разрушенную дружбу и горечь поражения. Но, забрав восьмой титул, поставив новый рекорд, доказав всем и каждому свой талант и окончательно войдя в историю, гонщик заметно расслабился. Все вокруг поздравляли его, слышались крики радости, усталые вдохи и спавшее напряжение, не отпускавшее с первой гонки сезона. Пожав Максу руку, Льюис мягко посоветовал ему не расстраиваться, отделавшись стандартными фразами о том, что его время ещё наступит, впереди годы и прочие безумно важные рекомендации, на что получил возмущенный выдох и пожелание отправиться туда же, куда попали надежды Макса победить 7-кратного чемпиона мира. Хмыкнув, Льюис побежал к команде, где его встретили с радостными возгласами: кто-то хлопал по спине, кто-то по шлему, поздравляя с очередным чемпионством, очередным преодолённым рубежом. Обняв Анжелу, Льюис направился к Боттасу, параллельно снимая шлем и выпуская свои косички на свободу. Напарники крепко обнялись и похлопали друга по спине. — Поздравляю! Ты был хорош, рад был с тобой гоняться, - с тоской в глазах поздравил товарища Вальттери. — Ну ты чего. Ты же не уходишь из гонок, только переходишь в другую команду. Думаю, новичок составит тебе хорошую компанию, — Льюис сказал это с истинной верой в лучшее для своего напарника. Какие бы ни были между ними тёрки все эти годы, Льюис всегда уважал умение пилота быть частью команды, иногда даже в ущерб себе. Финн знал, на что подписывается, прекрасно понимал, что в команде Mersedes никогда не будет номером 1 на фоне Льюиса, но всё равно чувствовал небольшую горечь упущенных надежд, из-за которых он всегда оставался вторым. Теперь был шанс расправить крылья в другой команде, и что уж из этого получится, сам Вальттери не знал. Но попытаться определенно стоило. — Надеюсь. Ладно, поздравляю ещё раз, удачи с Джорджем, он всё-таки будет побыстрее меня, когда почувствует машину, — Льюис стукнулся с Боттасом кулачком и, быстро развернувшись на пятках, побежал давать интервью после гонки. С Вальттери всегда так: холодный финн говорил резко, но метко, попадая в самую суть. Хэмилтону будет его не хватать. Трибуны кричали поздравления. Сказав пару слов о прошедшем сезоне и о сложной борьбе с Максом, Льюис ещё раз широко улыбнулся и, помахав разрывающейся от радости публике, пошёл на награждение. Сколько бы их ни было в его жизни, одерживать победы раз за разом было всегда приятно. Конечно, той дикой радости первых подиумов уже нет, после сотни ощущения немного притупляются, но всегда есть понимание качественно сделанной работы, победы над 19 гонщиками, абсолютный успех и просто счастье. Обычное человеческое счастье. Получив кубок, гонщик подкинул его. «Не разбить бы», - мелькнула шальная мысль, слегка дрожащие от перегрузок руки могли подвести. Неловко выйдет: 8-кратный чемпион мира кокает кубок на глазах у ликующей толпы. Прочистив мысли, пилот взял шампанское и начал брызгать во все стороны, стремясь поделиться вкусом победы с каждым. Ещё один сезон позади. Ещё один рекорд позади. После награждения Льюис пошёл давать интервью, стремясь поскорее отделаться стандартными фразами. По-настоящему праздновать он будет не здесь, не в кругах вездесущих глаз и ушей, где слова лишнего не скажешь, сколько бы титулов у тебя ни было. Пройдя почти половину журналистов, жадных до нового рекордсмена, Хэмилтон встретился с будущим напарником. — Поздравляю! Ты сделал это. Рад гоняться с кем-то вроде тебя, Льюис, - Джордж пожал руку собеседнику и улыбнулся во все 32 зуба. — Спасибо! Рад слышать это от тебя. Ты тоже молодец, знаешь, я следил за тобой, то, что ты делал, просто бомба. Горжусь, что ты мой будущий напарник, — Хэмилтон подмигнул левым глазом, скрыв сие действие от окружающих, и подошёл к очередному журналисту с такими же вопросами. Вот она, обратная сторона гонок – как бы ты ни устал, чем бы ни хотел после гонки заняться, а нацепить стандартную маску вежливой радости и ответить на тысячу одних и тех же вопросов обязан. Хотя ради болида Mersedes и контракта можно потерпеть. *** Джордж Приехав на 14 месте, гонщик разочарованно выдохнул. Очередной неудачный результат для него и маленькая радость для команды. Талант стремился раскрыться на полную катушку, но приходится побираться по местам вне очковой зоны. Светом в конце тоннеля был контракт с Mersedes, что веял надеждой, манил обещаниями побед и подиумов. «Всё будет», - успокоил себя пилот. Джордж прошёл все проверки и направился посмотреть на награждение. Не представлять себя на подиуме было нереально, да и кто помешает ему мечтать? Одного раза в Спа явно мало, гонщик внутри него мечтал раз за разом сражаться с соперниками, одерживая знаменательные победы. Отвлекшись от сладостных мыслей, англичанин увидел на первом месте счастливого Льюиса, и в животе что-то сжалось: захотелось крепко обнять Хэмилтона и не выпускать из кольца рук, наслаждаясь теплом кожи. Желательно как можно дольше. Надо бы избавляться от таких мыслей, ему с ним гоняться в следующем году, неловко будет с такими мыслями напарниками быть. Подойдя к Тото, Джордж ударился с будущим боссом кулаками. — Поздравляю, - прорываясь сквозь вопли счастливой толпы, наконец вымолвил Рассел. — Спасибо. Надеюсь, ты готов к завтрашним тестам? — строго проговорил Тото со своим знаменитым акцентом. Пихнув локтем в бок задумавшегося англичанина, австриец с серьезным лицом добавил, - не опаздывай, ровно в 9:30 солдатиком стоять здесь, а то передумаю и Де Вриса возьму, - руководитель чуть поднял уголки губ, создав подобие улыбки, похлопал гонщика по плечу и посмотрел на начавшуюся церемонию. Да, умеет Тото вдохновить. Почему-то казалось, что личность его очень сложна, и спустя столько лет успешного управления командой Расселу есть чему учиться у акулы, плавающей в океанах политики год за годом. «Сделаю всё, чтобы его не разочаровать», - мысленно пообещал себе Джордж, уж слишком желанной была мечта о чемпионской команде, подиумах и ещё титуле, чего уж кривить душой. И желательно не одном. Посмотрев на радующегося Льюиса, гонщик снова почувствовал, как внутри него что-то сжалось. Может, это зависть, ведь кто не хочет выиграть столько титулов, сколько их заработал Льюис? Хотя, только ли зависть заставляла волноваться рядом с чемпионом, так яростно боровшимся за чемпионство? Не туда мысли идут, не туда! Джордж опять одернул себя. Досмотрев праздничную церемонию и снова пожалев, что на подиуме стоит не он, англичанин направился давать интервью. Все вопросы были похожими. В целом всё в стиле «Как Вы себя чувствуете после такого сезона?» (Какого такого? Где я спустя столько лет получил очки, провел несколько успешных гонок, а в большинстве случаев тащился где-то в глубине, сражаясь с такими же аутсайдерами? Безумное счастье, ничего не скажешь), «Что Вы собираетесь делать во время межсезонья?» (Фотографии с голым торсом выкладывать), «Что Вы думаете по поводу восьмого титула Хэмилтона?» (канкан танцевать хочу), «Как представляю следующий год в топовой команде?» (А сами не догадаетесь? Как минимум в конце пелетона с проколом не тащиться). Ответив почти всем журналистам и сражаясь с яростным желанием отправить их по весьма отдаленному адресу, Джордж увидел подходящего к нему Льюиса с яркой и широкой улыбкой на губах. Не теряя времени, Рассел сразу же поздравил его с восьмым чемпионством. Что-то снова сжалось в животе, когда Хэмилтон подмигнул ему. «Да сколько можно! Еще немного, и решу, что это несварение! Пойти обрадовать диетолога что ли? Заодно поинтересуюсь, что за зеленую бурду я с утра пил, раз меня так потряхивает от каждого действия Льюиса в мою сторону», - снова завел разговор с собой молодой гонщик. Он хотел сказать ещё что-нибудь, но не успел, погрузившись в мысли, а потому упустил уходящего рекордсмена. Поняв, что разговор завершен, Рассел направился к последнему (слава гоночным небесам) журналисту. — Итак, Джордж, для вас этот год был лучшим в карьере, также вы переходите в топ команду. Скажите, сказалось ли это на вашем эмоциональном состоянии и чего вы ждёте от следующего года? — Думаю, что нет, я прекрасно чувствую себя и не ощущаю давления. Переход в новую команду, где я смогу быть более успешным, очень важен, я долго готовился к этому и доказал, что достоин места в Mersedes. Насчёт второго: разумеется, надеюсь на победы с новой командой и дубли с Льюисом. Думаю, в следующем году Mersedes будет силён, и мы сможем навязать другим командам борьбу. (Вода-вода, сколько раз за этот год Джордж такие же слова повторял раз за разом каждому интересующемуся? Хоть бы сбылись, а то неудобно выйдет) — Хорошо. Вы думали, куда поедете на новогодние праздники? — На самом деле нет, не было времени. Последние гонки сезона, борьба в Кубке Конструкторов, необходимо было сосредоточиться на каждом действии и показывать лучшее, на что мы способны (Ну ничего себе борьба, 2 или 3 место с конца? Достойно, Джордж, достойно, хорошо хоть лицо держать умеешь, а то не засмеяться и не всплакнуть действительно сложно). — Спасибо, желаем удачно отпраздновать праздники и успешных тестов. — Спасибо, - кивнув, Рассел выбрался из этого лабиринта камер, гонщиков и прессы. Подходя к своему моторхоуму, пилот увидел толпу инженеров, кричащих слова благодарности за выполненную работу и потрясающий сезон. Спорно потрясающий, конечно, но подиум, заработанные очки и не последнее место в зачете уже веяло надеждой. Хотелось думать, что Албон сможет продолжить начатый им путь и вернуть команду на рельсы хотя бы середняков. Это мечта, но кто мешает надеяться на лучшее? — Ребят, спасибо вам за всё, что вы сделали для меня. Я очень благодарен вам. Вы лучшие, - широко улыбнувшись, проговорил англичанин. И он действительно верил в это. Обнявшись со всеми и сфотографировавшись толпой, Джордж пошел переодеваться. Стоило поторопиться, впереди намечался веселый вечер. Да и гоночный костюм давил, словно напоминая, что вряд ли он снова примерит на себя форму Willams. Не то чтобы Джордж был сильно расстроен этим фактом, однако нотка легкой грусти присутствовала. Откинув ностальгические мысли, быстро переодевшись и попрощавшись со всеми, пилот направился к выходу из паддока. Пройдя через терминал, гонщик услышал своё имя и обернулся. Сзади стоял Льюис, облачившийся в стильный наряд, как с обложки журнала. «Вот почему ему всегда надо быть одетым как с иголочки?» - промелькнула риторическая мысль. В голове непрошено появилась картинка полуголого Льюиса, стоящего в одних штанах и решающего, какую футболку ему надеть. Покачав головой, Джордж постарался избавиться от мыслей, которые начали заходить совсем не в дружеское общение, затем выпрямился во весь рост и улыбнулся. — Хотел сказать, что жду не дождусь увидеть тебя за рулем Mercedes. Надеюсь, ты не против, если я тоже приму участие в твоих тестах. — Нет, не против, но с одним условием. — Каким? — с интригой в голосе поинтересовался Льюис. — Ты пойдёшь на вечеринку. — Хм… То есть ты приглашаешь меня пойти с тобой на вечеринку? — Д-да, - чуть не умерев от смущения, залился краской младший. И где его знаменитая уверенность? — Хорошо, я согласен, но завтра ты проезжаешь со мной круг. — В смысле с тобой? Как-то сильно тебя от шампанского штормит, мне точно надо напоминать, что в болид только один поместится? — недоверчиво посмотрел на собеседника Рассел. — Нет… я не это имел в виду. Ты поедешь на своём болиде, я на своём. — А Тото разрешит устраивать заезды? — Я поговорю с ним. Не переживай, я дам тебе пару десятков кругов, чтобы почувствовать машину, и, как только почувствуешь, посоревнуемся. — Ты сама щедрость, Льюис Хэмилтон. Я согласен, - почти перебивая, проговорил Джордж. - Жду тебя в холле отеля в семь, -сверкнув самой счастливой улыбкой, младший направился к своей машине. Надо же, раскомандовался. — Жди, — вдогонку крикнул Льюис. Сев в машину на водительское сиденье и заводя её, Рассел только сейчас понял, что сделал. Он прямым текстом позвал Льюиса на «свидание», а тот не отказал, даже напротив, явно был не против. Неужели у них схожие чувства друг к другу? Или просто совпадение? Ладно, над этим голову поломать можно позже. Пилот включил музыку и направился в отель - готовиться к вечеринке по случаю завершения сезона. (И конечно он совсем не думал о Льюисе. Нисколечко. Ни одной мысли. Ну может парочку-троечку промелькнуло, но не больше. И кого он обманывает…) Войдя в свой номер, Рассел открыл шкаф и достал оттуда вещи, который заранее приготовил (интересно, у него получится не вспоминать ту фантазию о Льюисе с обнаженным торсом перед шкафом? Не получилось. Жаль. Жаль ведь?). Прихватив с собой одежду, парень зашёл в ванну – стандартная схема подготовки к любой вечеринке. Быстро ополоснувшись, надел чистую одежду – всё механически, как по алгоритму. Посмотрел в зеркало и причесал высохшие волосы, затем прыснул на себя любимым парфюмом (как будто на очередную фотосессию собирается. Все для Льюиса, то есть для вечеринки, да! И Льюис тут не причем, вообще. Да кто-то у нас мастер самообмана). Надев белые кеды, посмотрел на экран телефона, проверив время - 18:57. Идеально, он ещё успевает прийти вовремя. Покинув номер, Джордж замер при виде выходящего Льюиса. «Он прекрасен», - вспышкой промелькнула мысль в голове. «А может хватит? Ну чисто девочка-подросток, выпадающая в астрал при виде кого-то красивого», - снова приструнил себя Рассел. — Значит, ты только вышел. Супер. Не люблю заставлять людей ждать, —одобрительно сказал Льюис, приближаясь к Джорджу, и остановился на расстоянии вытянутой руки (слишком близко, Джордж, слишком! Или слишком далеко…) — Ага, - всё, что смог выдавить из себя парень. Он смотрел и изучал прикид Льюиса (законодателя моды, не иначе). На нем была белая рубашка с двумя расстегнутыми пуговками (а может, расстегнуть все?) и с закатанными до локтей рукавами, которые очерчивали сильные руки, одинаково хорошо смотревшиеся как на руле, так и на чьей-нибудь груди. Сопровождали рубашку (лучше снять её, определенно… Джордж!) такого же цвета брюки, подчёркивающие его накаченные ноги. Да и в целом весь образ веял неуловимой мощью, выражавшейся не столько в проработанном теле (ведь каждый гонщик по своей сути спортсмен), сколько в силе духа и непоколебимой уверенности в собственных возможностях. На ногах белые кеды. На руках пару колец и браслет на правой руке (а кто-то у нас мафия в душе. А может, и не только в душе). Идеален. — Пошли, нас, наверное, все ждут, - опомнившись от сладких мыслей, ведущих куда-то не туда, вымолвил парень, и, быстро развернувшись, зашагал к лифту. Нечего не ответив, Льюис пошёл за ним следом. Войдя в лифт, чемпион отметил, что Рассел красиво оделся, из-за чего у последнего на лице появился легкий румянец (Джордж, да прекрати, веди себя как обычно!), а потом, уловив приятный запах парфюма, отметил, что у него есть такой же и вполне вероятно, что в этот раз он притащил его с собой (совпадение? Молодой британец так не думает). Разговаривать в лифте было немного непривычно, но однозначно приятно. Да и редко выдается у пилотов возможность просто поболтать, вдали от этих камер и вопросов. Просто расслабиться, почему бы и нет? Когда лифт остановился на первом этаже, Джордж пропустил Хэмилтона вперед (истинный джентльмен. Хотя рыцарь-то Льюис). Выйдя на улицу, они направились в закрытый клуб возле отеля. Туда пропускали только гонщиков и ещё парочку статусных людей, связанных с Формулой-1. В помещении пилотам в глаза бросился танцпол, находящийся в центре клуба. На нём неуклюже (пытаясь повторить за Квятом какой-то странный танец чунга-чанги) уже плясали Дэн, Алекс, Ландо, Карлос и ещё пару человек. Оформление было стандартное: справа вдоль стены находились столики, слева - барная стойка со стульями. За ней проглядывались Кими и Вальттери, ведущие оживленную беседу. «Финны должны держаться вместе», - мысленно усмехнулся Джордж. Чуть дальше, почти в углу комнаты, находился диджей, крутящий заводные пластинки. Неплохо у парня получалось, надо заметить. — Пошли, -потянул Джорджа за руку старший, вынуждая того чуть ли не кубарём спуститься с лестницы. — Куда ты меня тащишь? — С возмущением в глазах спросил Рассел. — Тебе надо расслабиться перед завтрашним днём, - спокойно проговорил Льюис. — И поэтому ты тащишь меня… — На танцпол. Да ладно тебе, будет весело, - с широкой улыбкой на лице заявил Льюис. Пилоты начали танцевать под ритм песни. Джордж не особо умел грациозно двигаться, зато Льюис как будто был рождён для этого. Его танец, пластичный и грациозный, с небольшой ноткой эротики (или Джорджу это только показалось?), медленно сводил с ума. По сравнению с Хэмилтоном Джордж казался чудом в перьях, неумело передергивающим конечности, как уж на сковородке, лишь иногда попадая в такт. К гонщикам подключились остальные танцующие, и вся толпа завела какую-то русскую песню, которую поставил Даня. Вряд ли кто-то, кроме него и Мазепина, знал, о чем текст, но никого это не останавливало, все просто наслаждаясь моментом беззаботности. Взяв Льюиса за руку и почти не залипнув на татуировки (только почти, прошу заметить), Джордж повёл его к барной стойке, на ходу думая, что будет брать. — Воду со льдом, -решился Рассел, усаживаясь на стул. — И ещё виски с колой, - мгновение спустя добавил Льюис. — Ты же помнишь, что завтра нам на тесты? — Да, но от одного стакана мне ничего не будет, - с ухмылкой на лице Хэмилтон сделал глоток из хрустального стакана с темной жидкостью. — Как знаешь, - недоверчиво посмотрел на собеседника младший. Спустя четыре часа танцев, пения, разговоров и разнятия Макса и Дэна, которые чуть не потрахались на одном из диванов клуба, Джордж и Льюис вернулись в отель. Попрощавшись, они разошлись по своим номерам, каждый в своих мыслях о чём-то далеком и расплывчатом.