Трое в лодке, не считая собаки

      Все бы и осталась внутри фехтовальной дорожки 14×2 метра, если бы Тарасов не торчал по краям раммы картины мира Аркадия. Алекс был похож на кота (по мнению Аркадия, безусловно плешивого). Коротко стриженный, с завораживающей хищной мимикой, гибкий и юркий, он видел любую щель в защите противника, пользовался чуть ли не всеобщим обожанием и обладал непоколибимым авторитетом почти по всем вопросам. Но он был слишком насмешливым и острым на язык, слишком беспринципным, слишком самодовольным. Слишком демонстрирующим свое превосходство над Аркадием. Через раз захаживая на тренировки, он продолжал сохранять свое превосходство, как бы надсмехаясь над Трубецким, впахивающим как не в себя. Это раздрожало. А все победы над не-Алексами преобрели проходной характер и больше не приносили былой радости.       Тарасов подцепил домашнее прозвище Аркадия от его матери, когда та приходила на соревнования, и с этого момента кликал Трубецкого не иначе как «Каша», заставляя Аркадия чувствовать себя униженным. Тарасов с трибуны посылал Аркадия прямиком на сценическое фехтование под дружный смех товарищей по клубу, когда Трубецкой исполнял полное салютирование.       Тарасов как будто специально его выводил из себя.       В какой то момент короткое «Алекс» стало заставлять Аркадия сжимать зубы, а желание заткнуть Тарасова за пояс, уничтожить как шпажиста, унизить, заставить признать себя, стало идеей фикс. Аркадий цеплялся за кажду возможность доказать, что он не только не хуже Тарасова, на и превосходит его во всем. Доказать, что никакой Аркадий не пижон, да даже если и так, то этот самый пижон сможет завалить «великого и легендарного» Алекса, которому, по мнению Аркадия, в качестве оружия подходил подлый засапожник в одной руке и горсть песка в другой, но никак не шпага, которая издревле считалась орудием чести. И все равно, что настоящую шпагу почти никто из клуба в руках и не держал, они ж спортсмены, а не убийцы, но иногда Аркадию хотелось впервые без разрешения взять отцовский раритет, вызвать Алекса на поединок и заколоть. Насмерть.       Такое с Аркадием был в первые. И Аркадий не понимал, почему ему так не все равно и почему он чувствует себя таким уезвленным перед лицом этого самодовольного хлыща. Но на анализ своих чувств просто не находилось времени, а (односторонняя) борьба увлекала сильнее болота, простой искрой зажигая Аркадия, как спичку. Настолько, что хищный Алекс, увлеченный боем с кем-то, в сноведении ударом под дых регулярно пробуждал Аркадия посреди ночи, заставляя последнего обливаться потом.       Вот и сейчас Аркадий встречает своим взглядом другой, откровенно насмешливый и весьма убедительно обещающий скорое поражение. По телу пробегает судрога ненависти, но дернувший головой Аркадий лишь крепче сжимает рукоять, прижимая до белизны большой палец к гарде, да сцепляет зубы, но взгляда от Алекса не отводит. В этот раз он точно выйграет, как бы самоуверенно не вел себя этот чертов коротышка. Гарда к подбородку, легкий гордый кивок сопернику, хотя он не достоин и этого, защитная маска с металлической сеткой привычным движением надевается на голову, и нет для внешнего мира никакого Аркадия Трубецкого и Алексея Тарасова, а только два укрытые белым безликих, готовящихся станцевать танец клинков, в котором кто то обязательно проиграет.       Базовая устойчивая позиция, расфокусированный взгляд, клинки соприкасаются, а вот и долгожданное начало. Аркадий на пробу батманом уводит Тарасова в четвертую позицию, и делает выпад, целясь в правое бедро, Алекс ожидаемо уходит из-под укола, и чуть ли не берет Аркадия на атаку с оппозицей, заставляя вывернуться так, как ужи на сковородке не выворачиваются, на лице сама собой появляется азартная улыбка. Опять в стойку, выпад, парирование, попытка захватить гардой клинок противника, уход из-под финта, пот застилает глаза, но возможности утереть его просто нет. За прочным скелетом мыслей о тактике и анализировании предсигналов атак Тарасова каскадом шумело какая то животная сторона, требующая немедленно выбить из рук Алекса оружие, заламать руки и сделать так, чтобы Алекс никогда не смог больше встать у него на пути, да хоть зубами кадык вырвать, заставить Алекса умолять… Аркадий просто не успевает додумать мысль, по-дурацки попадаясь на комбинированную атаку.       — Ой, Каша, влюбился что ли? Так пламенно смотришь, — довольный Алекс отходит в изначальную позицию, играя шпагой левой рукой и разминая кисть правой, — прости, малыш, взаимностью никак ответить не могу, трусливые пижоны, склонные к театральности, совершенно не в моем вкусе.       Лицо Аркадия обжигает пламя ненависти и чего то еще, чего именно Аркадий разберется позже. Этот подонок решительно выводит его из себя.       — Мы до трех касаний договаривались, — голос Трубецкого откровенно сипит, но в нем проскакивает рокот гнева.       — А я от своих слов не отказываюсь, до трех, так до трех. Но ты так глупо открываешься… Расстраиваешь ты меня, Кашенька, — Алекс наигранно разочарованно вздыхает, подмигивает Трубецкому и встает в изначальную позицию.       Аркадий предплечьем утирает пот с лица и зеркально встает в стойку. О, как ему повезло, что никто не может различить его черты лица за маской, а ведь там было на что посмотреть. Маниакальная улыбка, волосы прилипли ко лбу, зрачки по пять копеек, преращающие серые глаза Трубецкого в две темные впадины. Клинки соприкасаются, и все начинается заново. В этот раз Трубецкой не даст себе отвлечься на дурацкие мысли.       Полный контроль над ситуацией, батман, финт на пробу, уход от укола, пируэт, неудача, уход в четвертую позицию. Алекс, как будто первый раунд происходящее лишь сильнее раззадорило его, становится все наглее и грациознее, делая много уводящих внимание Аркадия в сторону движений, но не допуская удачных уколов в свою сторону. Оба не уступают, не желая отходить на дальние позиции, попеременно теснят друг друга, Аркадий ловит мерное, но тяжелое дыхание по ту сторону, когда Алекс в невероятной гибкотью, простому человеку не свойственному, пытается выйти на атаку, сокращая дистанцию, и это положение дел отчего-то кажется ему почти неприличным. Да как Алекс вообще такой растяжки добился? Аркадий ни в жизнь такого прогиба в спине себе не позволит. Алексовские пассии, коих у него наверняка большое множество, (а то что он тренировки через раз пропускает?) наверняка обожают эту его особенность. А мог бы посвещать это время тренировкам, чтобы Аркадий и дальше мог… Мог что?.. Эта внезапная мысль на секунду завставляет Аркадия замереть, чем незамедлительно пользуется Алекс, эффектно выбивая шпагу из руки противника.       — Каш, ты что, реально втюрился? Сегодня сам не свой, — Алекс снимает маску и аккуратно опускает свою красавицу на пол, — тебе стоит сегодня пораньше уйти. Все равно толку никакого не будет, — Алекс поправил себя, — Не то, чтобы он в принципе был, но сегодня особенно.       Аркадий предпочитает не снимать маску и не поднимать глаза на своего «заклятого врага». Трубецкой кидает хриплое «Я пойду», вызывая недоумение у Алекса и у тренирующихся в зале, никогда не видевшего таким, шатаясь, выходит из зала и запирается в кабинке, устало усаживаясь прямо на грязный пол своей идеально белой формой и, сняв маску, устало накрывает лицо своими потными ладонями. Пазл неумолимо складывался.       Ему не суждено победить в этой битве.