Роза Х

POV Вики       Следующий день был сущим кошмаром. Тимур игнорировал мои звонки. Гудки в динамике телефона истошно тянулись, пока их не прерывал бездушный голос автоответчика. Отправив самой короткой дорогой в задницу свою гордость, я поехала по знакомому адресу в квартиру Гаязовых. Там меня поджидала тишина. Она же меня встречала на пороге коттеджа в поселке. И эта тишина поглощала меня, заражала собой и безумно пугала. Едким сигаретным дымом я вытравливала это противное чувство. Где-то глубоко я осознавала, что Тимур найдется, выйдет на связь и даст мне возможность оправдаться. Но какой-то мерзкий голосок в голове вторил, что с каждой минутой шансов на это всё меньше и меньше.       Уже дома меня охватила злость. Безумная ярость от своего бессилия и нерешительности. Цена моего бесконечного колебания в отношении Макса оказалась мне не по карману. Такого спектра чудовищных эмоций, после того, как Тимур хлопнул дверью перед моим носом, я не испытывала сотню лет, кажется. А ведь уйти совсем не просто. Я-то уж знаю, каково это — самому выйти прочь с огромной кровоточащей дырой в груди, а сердце свое оставить в руках у любимого. А ведь Тимур любит. Я знаю. Чувствую. Я вся пропитана его любовью. ЧЕЕЕРТ!!!       С кружкой самого крепкого кофе, который раньше не особо был у меня в почете, я набрала Максу. Узнала, когда он возвращается. Сказала, что жду его. Наверняка, он понял это совсем не в том смысле, который я уготовила для него. Плевать. В последние сутки вообще на многое стало плевать. В поисках зажигалки, поняла, что мою квартиру поглотил хаос. Какую же хрень я несу! Какая к чёрту квартира, когда моя жизнь сама — апогей хаоса.       Снова набираю номер. Тут-то мне точно должны ответить. Бегло взглянула на часы. Обед у трудящегося населения уже прошел, а значит, все снова в работе. Свою-то работу я отправила в непредвиденный отпуск. Официально — я была больна. Не смертельно, но достаточно тяжело. Очевидно, на голову, раз чувствую себя такой дурой, так отчаянно барахтаясь в своих тщетных попытках вернуть всё в нормальное русло, сидя на кухне в одном белье с кружкой гребанного, не остывающего в такую жару кофе и тоненькой, совсем слабенькой сигареткой. — Да бери ты эту трубку! — Во весь голос, будто собеседник услышит и выполнит мое требование. — Настырная заноза, — зашипели на меня из динамика. — Я работаю, сестренка.       Я и сама стала говорить тише, чуть ли не сыплясь в извинениях: — Я знаю, знаю, Карин. Мне нужна твоя помощь. Ты можешь найти для меня кое-что? — Если здравый смысл, то ты не по адресу. — Смешно. Я оценила. Нужно найти студию, где пишутся Гаязовы. — Внезапная тишина насторожила. — Эй, ты слышишь? — Я же сказала — поиск здравого смысла не входит в мои полномочия, Вик. Тебе это зачем вообще?       Рассказывать всю историю целиком сейчас казалось неуместно, поэтому я коротко бросила: — Мне нужно найти Тимура. Он игнорит меня. — Есть повод? — Да есть повод бл**ь, есть! — Каждый следующий вопрос не по делу начинал раздражать. — Ты же помнишь, что есть люди, которые работают? И вообще, как ты себе представляешь, чтобы я это нашла? — Я не знаю, Карин. Ты в этом спец. А я в отчаянии.       Мне было страшно признаться в этом. Этот факт почти парализовал во мне всё живое. Но мне нужен был кто-то, кто не даст мне про*бать всё ещё раз. — Будто у меня есть выход. Я перезвоню. — Спасибо, — поблагодарила я уже короткие гудки.       Волнение, тревога и беззащитность колотились наперебой в области солнечного сплетения. Как я всё это снова могу ощущать? Я верно была уверена, что эти чувства у меня атрофированы.       Голова кипела в бесконечном потоке зудящих и несвязных между собой дум. Для меня никогда не было проблемой думать о нескольких вещах разом, но вовремя их расставлять по местам, создавая порядок и логичность. Но тут! Я ощутила на своей шкуре, что значит «каша в голове». Мысли устроили в черепной коробке не иначе как гражданскую войну. Из внутреннего диалога со взбунтовавшимся не на шутку мозгом и прохладного душа меня вырвал телефонный звонок. — Да, Карина, да.       Едва ли удерживая мокрым плечом телефон возле уха, кое-как удалось закрепить на груди полотенце. Бездумно я пошлепала в сторону кухни. В пачке на столе, кажется, еще оставалась одна чахлая сигарета. — Что у тебя происходит, что ты так отупела, сестрёнка?       В её голове я слышала искреннюю тревогу, но сейчас эта забота была мне лишь в тягость. Мне нужен был чёткий ответ на мою просьбу, а не сострадание. Зажигалка только со второго раза удосужилась поджечь табак. Бесит. — Карин, умоляю, не начинай… — Найти эту шарашку, где они пишутся, проще простого. У них все контакты в группе ВК есть. Как ты сама не додумалась туда заглянуть?..       Я действительно отупела. И готова это признать. Правда. Кажется, мой невроз отключил функционал последних клеток мозга. Плюс ко всему, было бы не дурно заменить сигаретный дым на воздух, может тогда здравомыслие хоть чуть расправит свои плечи. — Какая я идиотка! Спасибо, родная. — Тебе точно не нужна помощь? — Точно. Люблю. Кинь адрес. — Не дожидаясь очередных тревожных реплик со стороны сестры, я сбросила вызов, полотенце и ураганом вновь понеслась по квартире в поисках одежды.       Новым входящим сообщением брякнул телефон. Если пробки не внесут свои коррективы, то дорога займет минут 40. Хотя, черт его вообще знает, имеет ли поездка туда хоть какой-то смысл. Вряд ли Тимур был бы там без Ильяса. КАКАЯ ЖЕ Я ДУРА! Ильяс! Ильяс наверняка знает, где может быть его брат! Попросить номер у Карины? Потом. Пусть это будет запасной вариант, на случай… Хоть бы только не пригодилось. — Да твою мать, — чертыхнулось отражение в зеркале, глядя на расползшиеся пятна на футболке от капающей с волос воды. «Да по*ер, высохнет», — для успокоения заключил внутренний голос.       Кажется всё вокруг издевалось над моими последними крупицами самообладания — куда-то запропастились солнечные очки, дверной замок открылся тоже не с первого раза, а лифт ехал с неимоверно низкой скоростью. Впервые, кажется, я пожалела, что живу так высоко.       Сигналка на машине запищала в унисон с пиликаньем подъездной двери. На миг я замерла и огляделась. Даже затаила дыхание. Двор был пустой, как застывшая картинка на фото. В глубине души, совсем как юная наивная девчонка, я надеялась на что-то совсем киношное — как налечу прямиком из подъезда на обладателя таких любимых карих глаз и утону в нежности его объятий. Извинюсь, вымолю прощения, вцеплюсь в его плечи и буду вторить как мантру, он есть только он.       Ветер на улице был горячий, почти огненный, значит, вздрогнула я не от него. Чертова реальность, не надо мне напоминать, что жалеть ты меня не собираешься! — Да ё* твою мать!!!       Уж не знаю, считали ли меня соседи воспитанной и интеллигентной, но после этого выкрика на весь двор, их мнение на мой счет резонно может измениться. — Ну какого хрена ты тут поставил свое катанное ведро?       Со злостью я треснула ногой по колесам, даже не пытаясь найти где-то за лобовым стеклом номер для связи. О каких попытках могла идти речь, если тонировка была чернее разве что моего отчаяния.       Перегородившая выезд машина истошно пищала на весь двор, а мой гнев рос в геометрической прогрессии. Если всё в мире могло быть против меня, то сейчас тот самым момент, когда этот проклятый сговор начал действовать. Но я не могу выйти из этого всего проигравшей, слишком много стоит на кону.       Нужно выдохнуть. Включить голову. И чуть-чуть поверить в удачу.       Нет, подумать только, какой же умелый укротитель этот Тимур Гаязов! Он может без труда усадить меня перед телевизором на пару часов или же заставить метаться по большому городу, как раненый зверь в поисках своего единственного спасения.       Мне нужно такси. Плюнуть на идиота, не умеющего парковаться, на все мелкие неприятности, из которых я только сегодня собрала целую коллекцию и просто не опускать руки.       7 минут. От непонятного волнения меня даже начало подташнивать. Или оттого, что я со вчерашнего дня кроме кружки кофе и сигаретного дыма ни чем и не баловала свой организм. Желудок даже тихонько буркнул в знак своего недовольства.       К подъезду подъехал белый «Солярис». Не по мою душу, кажется. Три заветные цифры напрочь вылетели из головы, поэтому я уткнулась в телефон. — Вика.       Голова закружилась сильнее прежнего. — Не кажется.       Я бросилась ему на шею. Вцепилась, как в спасательный круг. Слезы сново хлынули из глаз, но мне становилось только легче. Он не мерещится. Он здесь. Мой Тимур. Прижимает мою ещё сырую голову к себе и пытается успокоить моё тело в лихорадке. — Я тебя искала. Ездила везде, а ты ещё трубку эту проклятую не берёшь. Я чуть с ума не сошла, слышишь? Это было бы на твоей совести, хоть и по моей вине… — тараторила я ему куда-то в шею, давясь слезами. — Да тише ты, тише. Какого чёрта твоя дурная голова такая мокрая? — Я за тобой хотела ехать. Смеётся: — Далеко? — Видимо, хоть на край света, черт бы тебя побрал, Тимур! — А сама вся льну к нему, всё ещё не веря, что я не сошла с ума и он правда здесь. — Взаимно. — Нежно целует в висок, и меня обволакивает спокойствие. — Мы едем?!       Когда подъехала эта машина, я даже не слышала. Это уже было не важно. — Нет, отмените заказ.       Наверняка, таксист теперь подпортит мой идеальный рейтинг пассажира. Но, повторюсь, сейчас на это было плевать. Автор       Пусть последние сутки Тимура трясло на эмоциональных качелях до холодных пальцев, сейчас он дышал лишь ей. Упрямой, своевольной, порой невыносимой, но до дрожи родной. Он уже давно перестал хотя бы допускать мысль, что он сможет отказаться от Вики. Все обстоятельства, в коих они оба оказались, резали ржавым ножом нервы, но парень понимал, она такая же часть его, как он - ее. А раздели их, душит всё кругом, ломает, раздирает без права выжить. И то ли он сам, как наркоман, тянется за этим единственным наркотиком под названием «любовь», то ли приговорён на это посмертно высшими силами — для Тимура не имело значения. Это было лучшим наказанием или даром. И он покорно принимал его, откровенно наслаждаясь.       Вся карусель из чувств и прикосновений понеслась по старому сценарию прямо от двери. К чёрту летели все вещи и принципы. До кровати добраться не удалось. Накрывшая тяга и назревшая тоска друг по другу за какие-то сутки рвалась из глубин груди со сладкими стонами прямо на диване в гостинной.       Страсть распаливала тела хлеще градуса за окном. Вот он — их персональный ад и рай в одном флаконе и двух вспотевших телах, так жадно цепляющиеся друг за друга. Очередные танцы на граблях, на которые Тимур в очередной раз ведётся. Знает, что её поцелуи залечат свежие раны, которые оставили её же ногти. — Сводишь меня с ума, — смотрит в её туманные от жажды глаза и пропадает без вести в их глубине. Жалеет, что всё же нет слов, способных донести, что она для него. — А сведешь в могилу. — Замолчи, моя любовь. — Влажная грудь сильнее прижимается к парню, а острые зубы не жалея тянут нижнюю губу.       Всё её тело, руки, бёдра, ноги влекут парня сильнее к себе. Чтобы ближе. Чтобы только он и она, как одно целое. Чтобы кожей чувствовал, как поёт её душа рядом с ним. Чтобы весь мир стоял на паузе, пока они вдвоём несутся к своему экстазу. Еще немного, правда, и они коснуться облаков, а за ними и корней деревьев в Эдемовом саду. — Когда мы бросим курить?       От зацелованных до красноты губ Тимура взвивались к потолку плотные клубы дыма и испарялись так и не добравшись до верха. Его грудь уже спокойно то поднималась, то опускалась, и Вики слушала размеренное дыхание парня, мирно устроившись между ним и спинкой дивана. Девушка вздохнула глубже обычного, хоть этот вопрос и не вызывал у неё теперь желания отвертеться и перевести тему. Ответ она теперь знала наверняка. — Дай мне 3 дня.       Шатен продолжал бесцельно смотреть куда-то в потолок и старался не отвлекаться на горячее дыхание в его щеку. Стоило бы лишь повернуться навстречу к её губам, как разговор бы опять сорвался на внеплановый секс. — Ты в курсе, что этот, — Тимур замялся. Язык никак не поворачивался сказать «Макс» или уж тем более «твой». И так постоянно казалось, что он где-то рядом, и это бесконечно нервировало раз за разом, — позвал нас на празднование юбилея той компании, где он работает. Ненавижу эти баш на баш. Я бы и не согласился, чего не скажешь об Ильясе. — Послезавтра? — Угу. — Прекрасно.       Судя по выражению лица девушки, всё было ровным счётом наоборот. Она встала и оглядела пол в поисках своего белья. Натянув полупрозрачные трусики, взъерошила и без того лохматую макушку. — Это будет тот ещё атракцион, Тимур.       Электронка Тимура в её тонких пальцах едва затрещала. По губам прошелся совсем невесомый холодок, и смешался со сладковатым тропическим дымком у самой глотки. Было бы очень неплохо, если бы бесконечные проблемы имели свойство рассасываться как табачный кумар, а не копились, как болячки от пагубной привычки. — У Макса послезавтра день рождения. Два, мать его, праздника в одном. Как понимаешь, наше расставание я не хочу преподносить ему в качестве подарка. Поэтому и говорю про три дня. — Просто скажи мне, — Тимур протянул руку к стоящей над ним блондинке. Та по глупости протянула электронку, которую парень швырнул тут же в неизвестном направлении и следом потянул на себя девушку, возвращая её во владения широкого дивана и плен своих рук. Все её белокурые волосы нависли над его лицом. Нежно он сгреб часть их на её затылке и в миллионый раз искал самый точный ответ в её глазах. — Скажи, что этот пи***ц закончится через три дня. Иначе я правда уже поеду кукухой. А без этой птички я точно наломаю дров. — Обещаю. Клянусь.       И вот опять, её тёплые ладошки так трепетно держат его лицо, а губы так невесомо касаются его, что он верит. Правда ли верит или заставляет себя — лишь бы в этот раз все наверняка было так, как её магический голос завещает ему прямо в сердце.