Роза Х

      POV Вики.       Впервые за долгое время я ехала за рулём без музыки. Слишком громко в голове роились мысли, дополнительный шум лишь бы усилил эту какофонию звуков.       И вроде бы забить на всё и жить как раньше, но я запуталась. Какое именно раньше? Раньше я могла выйти из дома и оказаться в кафешке соседнего города, пойти в один день в театр, а в другой уже неистово прыгать на концерте какой-нибудь неизвестной мне группы. Если бы предложили, то я вполне согласилась прыгнуть с парашютом после трудного рабочего дня, а потом еще всю ночь напролёт кататься на машине по ночному городу, поспав в итоге всего несколько часов за сутки.       Или совсем недалёкое раньше, где приходя домой я готовила быстрый ужин, потому что тратить три часа на то, что проглотится за 20 минут, не было у меня в приоритете. Включить сериал и с бокалом алкоголя смотреть, как показывают чужую жизнь. А потом на выходных ездить в соседний крупный супермаркет, чтобы закупить продуктов и забить ими холодильник. А ещё забить на свою жизнь, пока стоишь в гребаной километровой очереди.       В чём-то Тимур был чертовски прав. Я — самозванка. Но в этом я могу признаться только сама себе. Да и то где-то тихо-тихо в своей голове. И ему. Да, черт возьми. Ему. Как бы я не противилась этому факту.       На дисплее телефона светятся 11 цифр и зелёная трубка. Не знаю зачем, но я записала номер Гаязова, когда заполняла его анкету в спа. Ну и что я ему скажу? Я с трудом могу сформулировать мысли в голове, не то что выдавать их собеседнику. Но почему-то внутренний голос говорит, что Тимур всё поймёт. Я не поняла, а он поймёт.       Тыкаю пальцем по трубке. Не слышу гудков, только свой бешеный пульс в перепонках.       Дура. Зачем? Несколько раз, чтобы наверняка, бью пальцем по красной трубке. Помутнение рассудка что ли? Хорошо хоть гудки не успели пойти. Рука сама тянется к сумке, чтобы взять сигарету. Тьфу. Нельзя же сейчас, забыла, куда и зачем приехала. Бросаю телефон в сумку и выхожу из машины. Пора заняться чём-то более полезным, чем самобичеванием и проклятым неврозом. POV Тимур       Мы сидели на студии уже как часа два. Ильяс перезаписывал какие-то свои партии с грядущего альбома. Я в шумоподавляющих наушниках пытался отогнать не только звук из вне, но и из своей головы. Сосредоточиться на тексте, который я уже трепал не первый день, никак не выходило. Писал строчку, вторую, а потом зачеркивал. Всё это было не то. Лучше б писать тексты про алкоголь и дорогие трусы. Вот правда. Там всё гораздо проще, чем эти лиричные страдания. Ну, и как говорится, что вижу, то пою. Хотя… Поймал себя на мысли, что уже не спал ни с кем недели как две, соответственно, и трусов ни дорогих и ни дешёвых не видел. Да, получается, плюс-минус со своего дня рождения.       Это фиаско! Откидываю тетрадь в сторону. Серьёзно, я не могу думать о сексе, потому что думаю о Вики? Точнее, если думать об этом вместе, то мне очень даже нравится. Но если всё же вспомнить нашу поездку до старого дома, то еб*ть получилось только мозги. Вся фееричность данной мысли быстро растворяется.       В кармане настойчиво завибрировал телефон. Номер был незнакомый. — Да.       Макс, наш звукач, недовольно шикнул на меня и кивнул на дверь, мол, вали отсюда.       Женщина в телефоне что-то уже вещала, и я было хотел послать на хер её со своим кредитом от очередного банка, но зрелый голос настойчиво повторил: — Алло, мужчина, вы знаете Викторию Скорых?       Мне не послышалось, да? Викторию. Скорых. Не знаю, как и почему они звонят мне, но пальцы до боли непроизвольно сжимают телефон. — Да, знаю. — В голове уже несутся самые отвратительные мысли. И этот медленный голос на том конце провода просто выводит из себя. — Что с ней? — С кем я разговариваю? Ваш номер был последним набранным. Кем вы приходитесь ей? — Парень. — Выпалил я даже не задумываясь. — Что с ней? Где она? — Улица Металлургов, 37а. Она потеряла сознание. Мы не можем пустить её за руль… — Сейчас буду. Адрес ещё раз скажите. — Металлургов, 37а.       Сбрасываю вызов, кричу в студию, что уехал, слышу вслед всевозможные проклятья и дополнительные пункты, куда я могу отправиться, если ещё раз прерву запись. Перепрыгивая через ступеньку, вызываю на ходу такси. «Металлургов, 37а»       Что это???       По-настоящему майское солнце нещадно бьёт мне в глаза, как только я выскакиваю на улицу. Надеваю очки и ещё раз внимательно смотрю на дисплей гаджета. Бешеная тревога и куча вопросов медленно начинают отступать, когда я вижу наименование организации по адресу. С облегчением выдыхаю и расплываюсь в расслабленной улыбке. Ох уж эта Вики. — Парень, бахилы надевай. — С порога на меня налетела уборщица.       Глупо шурша пакетами на ногах, я шоркал в сторону указанной двери по пустому коридору. Женщина чуть старше средних лет в белом халате сидела за столом и что-то поочерёдно то вносила в компьютер, то писала от руки на стопке бумаг. — Тук-тук. Я за Скорых. — Даже не входя в кабинет, обратился я к терапевту. — Отлично. — Без всякого «здрасте» женщина протянула мне какие-то бумаги и телефон Вики, не вставая со стула и едва ли отвлекаясь от работы. Неожиданно громко, что я даже опешил, прогорланила на весь коридор и кабинет, — Ольга Ивановна! Отведите молодого человека к Виктории. — И уже значительно тише, с легким укором, продолжила, — Вы бы, молодой человек, следили за своей девушкой, чтобы она в день сдачи хорошо завтракала. Она и так у вас вон какая прозрачная. А всё равно к нам ходит. — Так не принимайте. — Кручу в руках бумаги и бегло читаю. — А как её не принять? Анализы нормальные. Восстанавливается долго, а всё равно упёртая ходит. — О да, она у меня упёртая. Тут вы правы. Спасибо! — Машу на прощанье рукой, пока за другую меня уже тянет санитарка в сторону лестницы. POV Вики — Направо дверь. — Слышу из коридора знакомый голос местного персонала.       Отпускать меня категорически не хотели без сопровождения, потому что именно сегодня после очередной сдачи крови меня отключило конкретно. Бывало пару раз в начале моего донорского пути, когда могла закружиться голова уже у гардероба или когда резко встанешь после забора крови. Но сегодня ощущения оказались абсолютно новыми и неожиданными. Выражение «потеряла голову» просто заиграло новыми красками. И когда я открыла глаза, то надо мной висело несколько взволнованных лиц медперсонала. И вот теперь я уже знакома с каждым углом этой палаты отдыха для нерадивых доноров, пока валяюсь на кушетке и жду Макса. Вера Петровна, местный терапевт, сказала, что позвонила моему парню и он уже едет. А если Макс едет с работы, то это точно час-полтора. Однако, торопливое шуршание в коридоре я услышала гораздо раньше.       Взгляд с белого потолка медленно переползает к открытой двери. Совершенно окрыленный Тимур опирается плечом на дверной косяк, с любопытством осматривая меня. — В смысле ты?       Нет, не иначе это последствия обморока. Откуда Гаязову тут взяться? Да ещё и такой довольный. Чего он лыбится стоит? — Мне позвонили и сказали, что ты тут совсем раскисла. Никак не хочешь уезжать сама, и им пришлось вызывать подмогу.       Нет, не мерещится. Стоит передо мной и болтает, чуть ли не хлопая от восторга в ладоши. — Не понимаю.       Мысли и правда не могли сфокусироваться в пустой голове. — Очевидно, — Тимур проходит в палату и садится ко мне на край кушетки. Его задорный карий взгляд меняется на очень внимательный. Что ж, если это обморочный бред, то пусть он продлиться ещё немного, пожалуйста.— Кто-то хотел мне набрать, но передумал. И мой номер телефона остался в последних исходящих. А раз никого в телефоне под контактом «любимый» не обнаружено, то позвонили тому, с кем ты хотела поговорить перед своей юбилейной двадцатой сдачей. И это оказался я. Кстати, поздравляю с экватором!       Точно! Точно, мать твою! Уххх, как он собой доволен, подлец! — Да, я хотела тебе позвонить. — Зачем-то озвучиваю вслух, подтверждая его теорию.       Я продолжаю лежать, и Тимур сверху внимательно осматривает моё лицо. А я цепляюсь взглядом за его едва ли поднятые в улыбке уголки губ, за отражающееся в зрачках солнце, за тонкие прядки волос, нависающие над белоснежной повязкой на лбу. Он выглядит как диснеевский принц, правда. Пришёл спасать меня. — Ну что ты улыбаешься? — Ласково окутывает своим шёпотом мой слух. — Мне тут сказали, что твой парень не следит за твоим питанием перед сдачей. Максу, конечно, штрафной балл за это. Но я готов исправить его косяк.       Мысленно корю себя, но с трудом могу противостоять мысли, что не хочу слышать сейчас имя своего настоящего и вполне себе существующего парня. Будь Макс сейчас здесь, я бы в очередной раз выслушала нотацию по поводу нецелесообразности моих идей. Типа, лучше пожертвуй деньги на благотворительность, если хочешь помочь, а не сдавай по пол-литра крови раз в два-три месяца. Вроде как для этого дела найдутся другие, а тебе это и не нужно. А тут является Гаязов, который просто хочет накормить.       Сидеть в своей машине на пассажирском сидении было совсем непривычно. Чего не скажешь о Тимуре, который уверенно уселся на водительское место, подогнал под себя кресло и поправил зеркала заднего вида. Делал он это настолько обыденно и по-хозяйски, будто эту машину мы каждый день делим на двоих. Может после обморочное состояние так действовало на меня, но я с жадностью смотрела, как его руки касаются руля, мягко сжимая кожаную оплетку, и как солнце трогает своими лучами его длинные и тонкие пальцы. Пришлось нервно сглотнуть и отогнать от себя внезапно навалившиеся похабные мысли. — Я рад, что ты не забросила эту идею. — М? — Рад, говорю. Конечно, как сказала терапевт, ты тяжело восстанавливаешься, и это так себе. Но, ты как танк всё равно топишь за свою идею, а это похвально.       Впервые… ВПЕРВЫЕ, мать твою, Кто-то сказал о моём донорстве вот так. В порыве чувств мне было захотелось кинуться ему на шею и просто с благодарностью обнять, но решила, что наши эмоциональные качели от каждой встречи пока к этому не готовы. — Ладно, — в спешке Тимур надевает солнечные очки и поворачивает ключ в зажигании. — К тебе или ко мне? — Мои брови медленно поползли вверх, на что Тимур чуть ли не расхохотался мне в лицо. — Ооо, это шедеврально! — Иди ты! — Не могу. На меня возложили огромную ответственность. И я, как порядочный джентльмен, не могу оставить девушку в беде.       Помнится, однажды он тоже поступил как джентльмен. Только тогда на пассажирском сидении оказался он. Флешбек — Будешь что-то пить? — Тимур шел впереди и вел меня за руку за собой, буквально расчищая перед собой толпу из молодых людей. — Если только сок или колу. — Пришлось говорить громче, чтобы он услышал.       Сегодня у одного из друзей Гаязова наметилась внеочередная вечеринка по поводу внезапного трехдневного отъезда хозяйки дома и по совместительству матери Никиты. Народу было достаточно, чтобы догадаться, какие потери потерпит дом, если все напьются в дрова. Как раз такие вечеринки обычно показывали в фильмах про американских студентов. Тимур обещал, что мы не задержимся надолго, и скорей всего о фееричном окончании тусовки узнаем уже из чьих-то рассказов. Он опять уговорами договорился с Ильясом о машине, поэтому сам пить не собирался, а я хотела составить ему трезвую компанию.       Во всем пьяном угаре, поглотившим каждую комнату дома, мне было крайне комфортно со стаканом колы и теплой рукой Тимура на талии. Никто из нас не кричал на каждом углу, как сильно мы нуждались в касаниях друг друга ежеминутно, но, кажется, это было слишком заметно даже с МКС. Я не могла понять, когда этот парень с карими глазами так глубоко засел мне в сердце. Он появился, и в жизни всё вдруг встало на свои места. Теперь как по умолчанию в воздухе должен витать его аромат, а голос дурманить слух в опийном приходе. А без этого всего начиналась ломка.       Тимур шепчет мне на ухо, что выйдет покурить, а вместе с его горячим дыханием по шее проносятся мурашки, несущиеся по всей коже стихийной волной и состедотачивающиеся внизу живота. Я улыбаюсь. Улыбаюсь с ним так часто, что иногда болят мышцы лица. А его глаза. Невероятной глубины глаза Тимура обладали для меня магнитирующим, почти гипнотическим действием. Я смотрела в них не моргая, чуть ли не раскрыв рот. В них я видела и серьезность, граничащую с мальчишеским озорством, своё глуповатое отражение и тепло, которым меня окутывал карий взор.       Я киваю в ответ и еле уловимым движением руки маню его лицо к себе. Краду лёгкий поцелуй с его губ и ловлю себя на мысли, что ревную к сигарете. Не хочу ни с кем делить его губы. Не хуже маленькой капризной девочки готова топать ногами и просить поцелуй за поцелуем.       Тимур будто слышит мои мысли, хитро заглядывает в глаза и берёт моё лицо в свои ладони. — Я быстро. Скоро поедем отсюда.— Несколько раз чмокает в губы и выходит на улицу.       Количество выпитой колы отчаянно искало выход в моём организме, поэтому я поспешила найти туалет. В большом зеркале в рамке из вычурных золотых вензелей было абсолютно счастливое лицо. Оно было моим, но одновременно и нет. Такие широкие зрачки, лёгкий румянец и идиотская широкая улыбка. Кажется, я читала об этом чувстве эйфории, которое так красочно описывают в книгах. Однажды я думала, что вот оно, что-то глубокое и даже литературное, на всю жизнь. Со смехом, болью, криком, жарким сексом после ссор и планами на будущее. Но всё это оказалось мыльным пузырём, лопнувшим внезапно и не оставившим даже намёка на какие-то чувства. Тогда мне было 16 и это чувство взрослости и наличие отношений с парнем на пару лет старше делали меня невероятно крутой в своих же глазах. Но, как оказалось, важен был лишь сам факт связи. Расставшись с тем парнем, я поняла, что мне нужны были только те бури эмоций, которые сносили на своём пути всё, оставляя после лишь руины, не подлежащие восстановлению. А теперь во мне живёт что-то трепетное, совсем лёгкое, нежное, но обладающее невероятной силой. Абсолютно непохожее ни на что другое что мне приходилось чувствовать раньше. Дверную ручку несколько раз дернули, вытаскивая меня из внутреннего анализа. Что ж, большинство присутствующих нещадно глушили пиво, поэтому данная комната им даже нужнее.       Видимо, Тимур ещё не вернулся в дом. Бегло пробежавшись взглядом по первому этажу, я не нашла знакомой фигуры. — Вика? — Меня дёрнула за руку какая-то брюнетка. — Там Тимур на улице с Ярославом. — Что? Что они?..       Девушка выволокла меня за собой из дома, так и не успев сказать, что же там произошло. Хреновое предчувствие больно закололо в кончиках пальцев. И не подвело меня.       На недавно подстриженной зелёной лужайке бесформенными пятнами мотались два тела. Угадать в них двух знакомых парней было не сложно. Они то тянули друг друга за одежду, то грубо захватывали руки, не давая замахнуться. Совсем не рассчитывая силу, парни всё же умудрялись нанести яростные удары, невпопад колотя крепкими кулаками по лицу и телу соперника. Мне стало страшно — никогда раньше не видела драк. Вокруг беспричастно стояла подвыпившая молодёжь, которой это действо заходило на ура. Бесплатное, мать твою, развлечение. Повалив на спину Тимура, противник, который был куда крупнее Гаязова, чуть ли не победно восседал сверху. Его кулак резво летит прямо в лицо Тима и смачно припечатывается. Раз. Два. Совершенно безобразный звук удара просто выбивает из-под моих ногу землю. Разум куда-то улетучился и дикая паника толкает меня прямиком в эпицентр события. — Ярослав! Козлина! Прекрати! — со всей силы я потянула за ворот футболки парня, в жалкой попытке оттащить его.       В ту же секунду меня буквально откинуло в сторону. Широкоплечий Ярослав просто одним взмахом руки избавился от меня, как от назойливой мухи. Слезы мгновенно застелили глаза, но я могла разобрать, как Ярослав, восседая на обмякшем Тимуре, снова заносил свой кулак для удара. — Хватит! Хватит тебе! — Два парня всё же оттянули разошедшегося не на шутку Яра. — Тимур. Ти-ти-тимур. — Голыми коленями я стояла на колючей стриженой траве и дрожащими руками аккуратно вытирала с лица парня его кровь, которая мешалась с моими солёными слезами. — Тим, вставай.       Выглядел он, мягко говоря, не очень, но был в сознании, хоть и дезориентирован. Я попыталась ему помочь, но меня безумно трясло, хоть саму держи. Никита, зачинщик этой тусы, вместе с другим парнем подхватили Тимура под руки и повели к дому. — Нет, — пискляво возразила я, вытирая слезы ладонью. — В машину его. Мы уезжаем. — Вик, — Тимур поморщился от боли. Была разбита губа.       Злость, боль и отчаяние от собственной беззащитности заставляли всё тело содрогаться. Я даже не хотела знать причину, почему Гаязов ввязался в эту драку. Я просто хотела поскорее уйти отсюда и увести его с собой. — В машину ведите.       Дрожащими руками не сразу удаётся вставить ключ в зажигание. На пассажирском сидении от каждого вздоха Тимур кривится в болезненной гримасе. Значит, окровавленное лицо с гематомами не единственное увечье, оставленное кулаками Ярослава. Очевидно, поколоченные рёбра давали о себе знать. — Вик, доедешь? — С опаской спрашивает парень. Много раз он давал мне проехать по той же посадке, что и в первый раз, а вот по дороге общего пользования ещё ни разу. К тому же, прав не было даже у него, что уж говорить за меня. Но Тимур смирился с той мыслью, что самому сесть за руль было плохой идеей. — Доеду, Тимур. — Кручу ключ в зажигании и протяжно шумно выпускаю воздух из легких. — Из-за чего вы подрались? — Из-за тебя. — Он видит мой удивлённый взгляд. — Давай потом, алтыным.       Киваю и провожу с «калиной» все знакомые манипуляции. Авто даже не вредничает и с первого раза разрешает включить первую передачу, нещадно заедающую каждый долбанный раз. Надеюсь, приключения на сегодня закончились.       Оставив машину семьи Гаязовых прямо под забором моего дома, я вела под руку Тимура. — Надо было позвонить Ильясу. — Парень шикнул у самых дверей, обхватив рукой рёбра. — Не знаю, как надо было. Уже приехали. — Твои родители будут в восторге от моего вида. — Их нет. Только сестра с мужем. Пошли быстрей, хотя бы обработаем, что видно. Вид у тебя просто жесть.       Пока я вытирала кровь с лица и разбитых костяшек рук Тимура, над нами как коршун рвала кочки Карина. — Вики, ты совсем дура? Как ты села за руль? Ты могла позвонить мне? Мы бы с Юрой вас забрали. — Да не думала я ни о чем. Я испугалась за него. — Эти нотации меня начинают раздражать и я чуть сильнее нужного касаюсь ран на лице парня, он едва ли морщится от боли.       Хоть Тимур и говорил, что всё в порядке и вся эта первая помощь ни к чему, я понимала, что участником драк он не являлся часто, а сейчас просто храбрился передо мной. — Из-за чего вы подрались? — Карина скрестила руки, как важный начальник и смерила пострадавшего сверху вниз холодным взглядом. — Без обид, Карин, но это не твоё дело. — Конечно не мое! А вот если бы она разбилась, когда везла тебя, то было бы мое! Я бы просто убила тебя, Гаязов. Ни за что бы в жизни не простила, если бы с ней что-то произошло. — Тебе бы не пришлось. Я бы и сам не простил себе, если бы с ней что-то случилось.       Комнату заливало ночным светом и очерчивало фигуру Тимура на моей постели. Парень лежал с закрытыми глазами на спине, его грудная клетка мирно поднималась в каждом спокойном вдохе. С тихим шуршанием постельного белья, я села рядом и осмотрела Тимура. На переносице красовалась внушительная рана, от которой уже под глаза начали расплываться темные синяки. От темно-алой раны на нижней рассеченной губе наверняка теперь останется шрам. По всему лицу были мелкие ссадины. И каждая из них острой колючей проволокой сильнее и сильнее впивалась в моё сердце.       Чертов Ярослав. Как он посмел трогать моего Тимура. Моего мальчика. Моего. — Что случилось? — Не сдерживаю интерес и нарушаю тишину, смешанную с дыханием шатена.       Тимур не торопится отвечать и упирает взгляд в потолок. Сейчас его и без того темные глаза напоминают мне два колодца. Наклониться бы пониже и утонуть в них. Добровольно и навсегда. — Яр сказал, что на днях был тут. — Да, приходил с родителями. У них какие-то дела с моим отцом. — Ну, это он не уточнял. А вот то, чем он занимался с тобой на этой кровати, описывал красочно.       На разбитых костяшках вновь блестит сукровица, когда мужская ладонь сжимается в кулак. — Тимур. — Я испугано кладу ладонь на его руку, — это не правда. Он намекнул мне, но я его послала и целый вечер просидела в гостиной. — Парни тяжело мирятся с отказами. Вот он и решил насолить, наговорив мне это. А я не смог слышать, как он поливает твоё имя. Я же знаю, что ты не такая.       Очередной кульбит внутри выдает непослушное сердце. Молча я беру руку Тимура и легонько касаюсь каждой сбитой костяшки своими губами. Я бы никогда. Ни с кем. Ни за что бы не сделала ему так больно.       Парень внимательно смотрит за каждым моим движением, почти не моргает. Если мои губы обладали целебным действием, то я без промедления покрыла бы каждый участок его тела, где он чувствовал боль. Залечила бы все раны, даже если бы они были не только физическими. Мне кажется, я готова на все. Теперь точно готова. — Ты у меня особенная. — В ночной тишине его шепот звучит чарующе, как сладкая колыбель. Тимур кладет мою руку на свою грудь, и я нелепо вытягиваюсь в своей позе. В ладонь упорно барабанит сердце, словно норовившее выпрыгнуть из тела и как трофей лечь в руку. — Поэтому, я тебя…       Он резко замолкает, а недосказанная фраза сбивает мое сознание с ног нокаутом. Пальцы мелко дергаются на его груди, и широкая ладонь крепче прижимает мою, унимая дрожь.       Наверное, произошедшее сегодня только и было для того, чтобы расставить всё на своим места. Привести нас двоих в эту спальню, слушать тихий шепот простыни и едва ли уловимые голоса друг друга, понимать, что по-другому уже не будет, что все случилось как и когда нужно. — И я тебя… — сдаюсь я, произнося впервые вслух и Тимуру, и себе.       И этот небольшой набор букв сужает весь огромный, невероятный мир до размеров одной комнаты, наконец показав мне, что всё описываемое в книгах не передаёт и толики тех ощущений, которые кипели во мне самым огромным вулканом на Земле. Наши дни POV Тимур. — Да заходи уже. — Так хотелось завести её за талию в свою квартиру, но вспомнил, что последний раз, когда я просто дотронулся до её руки, мне прилетело по лицу. Поэтому сжал покрепче кулаки в карманах и терпеливо стоял перед распахнутой входной дверью. — Ильяс скоро приедет? Не хотелось бы с ним столкнуться.       Я и сам понимал, как нежелательна была бы встреча Вики и брата в нашем доме. И причина была не только в том, что блондинка была девушкой Макса. Объясняться пришлось бы не только за это. Но до сих пор всё ещё шло по плану. — Всё нормально, он будет поздно. — Я поставил перед девушкой огромную кружку крепкого чая. — Ого. — Её лицо просияло от восторга. — Вот это объемчик, прям как я люблю. Тут явно миллилитров 600. Гостей из такой крупной посуды не поят. — Это моя. — Подпираю подбородок рукой и наблюдаю, как она опустив смущённый взгляд, дует на горячий чай.       Из прихожей раздался звонок. — Доставка. Я сейчас.       По дороге домой я успел заказать пиццу и разных вредных закусок. Уж не знаю, чем там питаются доноры после сдачи. Моя задача — накормить.       На кухне Вики рыскала по верхним шкафам, то и дело вставая на носочки. Меня она не замечала, и мне это давало шанс просто насладиться тем, как она уверенно что-то ищет на незнакомых полках. — Сдаюсь, — поворачивается и видит меня, так и стоящего с коробками еды в дверном проёме. — Ой! Я тут немного…пыталась найти сахар. Ужас как хочется сладкого чая.       Оставив коробки на столе, я подхожу к ней почти впритык. Сердце бьётся как у зайца. Моё или её, хер его знает. Она моргает своими огромными серыми глазами, слегка задрав нос и смотрит мне прямо в душу. Нет, она заходит туда, даже не разувшись. С глубоким вдохом в мои лёгкие забирается тонкий, почти невесомый запах парфюма и аромата её тела. Рвано сглатываю, как чёртова собака Павлова. Расстояние между нами слишком мало, поэтому её тёплое дыхание доносится до моей кожи и мягко обволакивает этот участок. Так близко, что едва-едва и я спущу всех своих демонов с привязи. Но мысль о том, что все мои действия будут иметь последствия не только для меня, но и срикошетят в неё, останавливает. С трудом мне удаётся оторвать взгляд от неё и протянуть руку к ближайшей дверце гарнитура. — Ты была близка. «Как и я бл@ть. На грани просто.»       А дальше… Дальше началась какая-то мучительная ерунда. Разговор никак не клеился, благо, кружка чая была такого объёма, что можно было в ней утопиться при желании. Я невпопад рассказывал какие-то истории, понимая на ходу, что оно на хрен ей не надо. Да и вообще никому, если честно. Но Вики изо всех сил пыталась проявить интерес к моему повествованию. Какого чёрта мы вообще творим?       Взъерошив волосы обеими руками, я снова замолчал. Вики не очень хотела делиться чем-то из своей жизни. И я её даже в какой-то мере мог понять. Мы сидели друг напротив друга и искренне делали вид, что всё нормально. И это с каждой минутой получалось всё хуже и хуже. Но я не готов был сдаться. Просто не сейчас. — Жил-был на берегу моря ленивый крестьянин… POV автор       Кто-то в далёком детстве научил Тимура этой сказке с обычным листом бумаги, где каждый сгиб превращал один предмет в другой и вел сюжет дальше. Ленивый крестьянин уже превратился в пирата, за приключением которого так внимательно следила Вики, облокотившись на стол и забавно держа своё лицо в ладошках. Смущение испарилось сеюсекундно — кому ещё Тимур мог рассказать глупую детскую сказку со складыванием рекламного флаера, и получить взамен такого жадного зрителя. Вики чутко следила то за мужскими пальцами, аккуратно и умело проводящими по изгибам бумаги, то переводила тёплый взгляд на губы парня, вполголоса ведущего повествование.       Казалось, что не было этих нескольких лет за плечами в разлуке, что все обиды утонули в том самом море с горе-пиратом из сказки. Никто бы из них не признался в этом вслух, но именно сейчас сердце вновь стояло в организме, где должно, и билось с тем ритмом, с которым чувствуешь себя на месте.