***
— Чонгук, ну, почему ты не возьмешь меня с собой? — обиженно дует губы Тэхён, смотря, как его парень собирает спортивную сумку. — Айщ, Тэ. Что тебе делать на боксе? — качает головой альфа, устало вздыхая, после чего усиленно думает, какое же полотенце ему следует выбрать на тренировку. — Ну, а что, там кроме того, чтобы драться, вообще, что ли, заняться нечем? — канючит Ким, ходя за Чоном по пятам. — Тебе — нечем, — честно отрезает Чон, и Тэ задыхается в возмущении. — А когда ты вернешься? — Через три часа. — Три-и? — глаза омеги широко раскрываются, а сам он начинает разочарованно хныкать. — А чего так долго? На полчасика нельзя заскочить? — однако после этих вопросов Чонгук смотрит на Тэхёна таким раздраженным взглядом с подергивающимся глазом, что последний решает, что на сегодня альфу лучше оставить в покое. — Тэ, ну, не знаю. Займись чем-нибудь, Бога ради, — вздыхает Чонгук, внезапно чувствуя некоторую жалость к парню, который уже столько времени не находит себе места. — Не хочу, — бурчит Тэхён, складывая на груди руки, и тут же падает на кровать, переворачиваясь на бок, спиной к Чонгуку. Чон, который между прочим уже опаздывал, понимает, что не может оставить своего жениха в столь расстроенном состоянии. Он вздыхает и, поджимая губы, осторожно присаживается на край кровати. — Слушай, Тэ. Ты уже семь месяцев сам не свой, — начинает говорить альфа, прислушиваясь к недовольному сопению Кима. — Почему бы тебе… — Не помириться с Чимином? Спасибо, Чонгук, я весь горю от желания обсудить эту тему по сотому кругу, — язвительно говорит Тэхён, злясь ещё сильнее. Чонгук тяжело вздыхает, обессиленно возводя глаза вверх, словно спрашивая всевышнего о том, почему его омега имеет столь невыносимо скверный характер. Спустя пару секунд, он все-таки произносит: — Тэхён, как бы ты этого не хотел, но, к несчастью, кроме Чимина, твои закидоны никто не в состоянии вытерпеть. — А ты? — омега подозрительно щурится и даже поворачивается лицом к Чону, смотря на него с возмущенной претензией и вместе с тем с волнительным ожиданием. — Я — другое. Я тебя, такого придурка, люблю до ужаса, — с неловкой улыбкой на губах произносит Чонгук, на что Тэхён лишь фыркает. — Ты же знаешь, что проблема не во мне, — омега вдруг заметно грустнеет и опускает пушистые подрагивающие ресницы. — Я пытался подружиться с другими. Но никто… никто из них даже рядом не стоял с Чимином. Он добрый, отзывчивый, милый, смешной, всегда помогал мне: и советом, и делом. Чимин отличный друг и замечательный человек! А эти… — Тэ кривит губы, вспоминая свои многочисленные попытки завести нового лучшего друга с кем-нибудь из своих знакомых, — эти — полные идиоты! Одни совсем не умеют общаться: болтают лишь о себе и своих проблемах. Другие настолько глупы и поверхностны, что хотят только тусить, ходить по ресторанам и магазинам. Да, я и сам люблю это! Но Чимин зачастую опускал меня с небес на землю. Он всегда пинал меня насчет учёбы, помогал с домашним заданием, заставлял что-то делать… саморазвиваться… И если тогда я был чем-то «около отчисления», то сейчас я уже на грани! Я так скучаю по нему, — и Тэ совсем грустнеет, а его красивое лицо вмиг озаряет тень тоски по внезапно оборвавшейся дружбе. Чонгук слушает Тэхёна с замиранием сердца. Его мальчик, несмотря на свой игривый и взбалмошный характер, за последнее время совсем потух. Чон даже не предполагал, что потеря лучшего друга так сильно отразится на Тэ и его настроении. Конечно, альфа всегда поддерживал его и был рядом, но все же он — альфа, его, между прочим, будущий муж, а человеку крайне важно иметь лучшего друга не в лице своего партнера. — Тэ, а ты не думал извиниться перед Чимином? Или просто… поговорить. Уверен, он бы тебя понял, — аккуратно предполагает Чонгук, наблюдая за резко покрасневшими щеками своего жениха. — Может быть, я и не прав во многом. И я могу извиниться за те или иные вещи, которые доставляли дискомфорт Чимину. Но… он же тоже не прав! Он умалчивал от меня всё, что творилось в его душе и личной жизни на протяжении долгого времени, при этом делясь своими чувствами с Феликсом! Знаешь, как это неприятно? Мне все ещё очень обидно и больно вспоминать нашу ссору, — Тэ хмурится, тяжело вздыхая. Ему невыносимо сложно смириться с причиной их изначального конфликта. — Возможно, то же самое следует сказать и Чимину? Уже прошло много времени, вы оба могли остыть и посмотреть на ситуацию под другим углом. — Да, но… это же будет странно. Нет, я очень плох в серьезных разговорах, — Ким отрицательно мотает головой, понимая, что если он и начнёт вести такой диалог, то данная авантюра рискует закончиться полным провалом, так как в порыве ярких эмоций Тэхёну всегда довольно сложно сдерживать свои чувства и находить правильные слова, выстраивая их в единый целостный текст, который должен в идеале отразить всё, что накопилось за это время в его душе. — Нет, — ещё раз подтверждает Тэ заведомую несостоятельность предложенной Чонгуком идеи. — Но, с другой стороны… может, мне ему написать? Как думаешь? — и омега поднимает свои красивые блестящие глаза вверх, заглядывая в сосредоточенное лицо Чонгука, которое, однако, чуть ли не светится. — Отличная мысль! Конечно, попробуй, если тебе легче выразить свои эмоции на письме. — И что, мне просто написать ему в соцсетях? — Ким сомнительно морщит нос, недоверчиво поглядывая на лежащий рядом с ним телефон. — Ну, а почему нет? — Как-то это без души… — лирично вздыхает Тэ, на что Чонгук удивлённо хмыкает. — Слушай, Гу. У нас же свадьба всего через месяц, — взволнованно произносит Тэхён, — нам так и так скоро нужно рассылать приглашения. Может, написать Чимину письмо, а заодно пригласить на свадьбу? — Чонгук ещё не дал свой утвердительный ответ, но по лицу Тэ было видно, что он уже всё решил, и сейчас ждёт от Чона только слова одобрения и похвалы на свою гениальную затею. И даже если альфа выразит недовольство, Тэ всё равно сделает по-своему, такой уж он человек. — Звучит отлично. Одним выстрелом убиваешь двух зайцев сразу. Думаю, ты уже сейчас можешь начать писать. — Я так и сделаю! Мне так много стоит ему сказать… вернее, написать. У меня где-то была сиреневая бумага! Пожалуй, напишу на ней, чтобы красиво было, — и омега тут же подрывается с кровати, практически бегом направляясь к письменному столу. — Хорошо, — усмехается Чонгук, умиляясь действиям своего эмоционального жениха, у которого настроение меняется за секунду. — Так… мне можно идти на бокс? Или тебе помочь чем-нибудь? Тэхён, активно роющийся в дебрях своего ящика, оборачивается через плечо на Чона и вопросительно уставляется на него: — А чем ты мне поможешь? Писать я не разучился. Пока ещё. — Да я же просто спросил, — пожимает плечами Чон, улыбаясь. — Ладно, тогда ты пиши, а я пойду, — и альфа закидывает плечо на сумку, с небольшим сожалением понимая, что опаздывает уже далеко не на пять минут. — Ты куда-то идешь? — рассеянно спрашивает Тэхён, на что Чонгук закатывает глаза и фыркает, пораженно мотая головой. Он молча покидает комнату, после чего слышит: — Ты в магазин? Купи мне мои любимые эклеры! — Ладно, — кричит Чонгук, забавляясь мысли о том, что «в магазине» ему придется задержаться на несколько долгих часов, прежде чем Тэхён вспомнит, что альфа вообще-то ушел на бокс. «Обожаю», — хмыкает Чонгук сам себе, в который раз понимая, что он больше жизни любит этого дурачка, как он иногда ласково называет Кима.***
Проходит месяц. В жизни Чимина ничего не меняется. Он по-прежнему ходит на работу, учёбу, воспитывает сына, строит крепкие доверительные отношения с любимым альфой. Юнги уже окончательно переехал к Пакам, по требовательному настоянию Чимина, а потому ему не приходилось тратиться на плату за квартиру, где альфа в последнее время жил в депрессивном и холодном одиночестве. И хоть втроем ютиться в тесной квартирке может показаться сомнительным занятием со стороны, но парням нравится просто быть друг с другом: вместе просыпаться и вместе ложиться спать, заниматься любовью, завтракать и гулять с сильно подросшим Юто. Они чувствуют себя гораздо счастливее, когда находятся рядом, а потому небольшая жилплощадь ничуть не смущает их. Наступает декабрь: зима в этом году выдается несколько холоднее, чем обычно, а потому греть друг друга как физически, так и морально — становится необходимым и излюбленным занятием для поддержания хорошего настроения и крепкого здоровья, как ребята шутливо называют свое милое времяпрепровождение. Сегодня у Чимина последний учебный день перед зимними каникулами. Он успевает сдать экзамены, как всегда получив автоматы по большинству из них. Однако самый сложный экзамен ему все же приходится сдать наравне со всеми, так как преподаватель очень принципиален и не раздает поощрений даже старательным и прилежным студентам. Сам омега только что сдал экзамен на очередной высший балл и в данный момент спокойно собирал вещи, чтобы покинуть класс. Краем уха Чимин слышит, как преподаватель пытает Тэхёна, который еле-еле отвечает на каверзные вопросы. Тэ вообще мало что смыслит в этом предмете, впрочем, как и во всех остальных на этой специальности. — Ну, у вас, конечно, полнейший винегрет в голове, — укоризненно качает головой строгий преподаватель, задумчиво потирая квадратный подбородок. — И вы надеетесь, я вам поставлю хотя бы «удовлетворительно» за столь слабый ответ? — мужчина аж кряхтит от абсурдности своего, а, возможно, и Тэхёна предположения. Нерадивый студент хмуро смотрит на преподавателя исподлобья и тяжело вздыхает. Чимин наблюдает за происходящим издалека, но даже у него в какой-то момент сжимается сердце от жалости и сочувствия к Тэ. Он печальным взглядом проходится по ссутулившейся спине бывшего друга, после чего закидывает на плечо рюкзак и собирается выйти из кабинета. В то же время преподаватель оповещает Тэхёна о пересдаче после каникул, на что Ким молчаливо стискивает скулы и разочарованно встает со стула, бросая небрежное «до свидания» и также покидает аудиторию. Оказавшись в коридоре, Тэхён начинает стремительно надевать верхнюю одежду, судорожными пальцами застегивая белоснежную эко-шубу. Чимин же, все ещё преисполненный жалостью к очередной неудаче хоть и бывшего, но все же очень родного и близкого человека, не выдерживает и неловко подходит ближе. Он не спешит одеться, Пак лишь чувствует, что будет отвратительной сволочью, если сейчас высокомерно промолчит и просто уйдёт домой. — Тэхён, между прочим, ты не так уж плохо отвечал. Видно, что учил… просто нужно разобраться еще чуть-чуть, — начинает Чимин, пытаясь успокоить омегу, с которым они уже несколько долгих месяцев игнорируют существование друг друга, ежедневно сталкиваясь на учёбе и холодно проходя мимо. — А ты вообще не приближайся ко мне, — резко отвечает Тэ, выглядя ещё более разозленным, чем до этого. Чимин, честно говоря, теряется и не сразу соображает, что ответить, прежде чем Ким шипит следующее: — Я тебе всю душу излил! А ты… — и омега, закидывая на плечо сумку, закусывает губу и, покрываясь красными пятнами, разворачивается и быстро уходит прочь. Чимин круглыми глазами провожает горделивую и, видимо, до глубины души оскорбленную походку Тэ, а сам даже роняет из рук вязаную шапку. Пак совсем не понимает, что имел в виду бывший друг, но вскоре злость в ответ берет и его нутро. Чимин до ужаса обижен и раздражен. Он впервые предпринял попытку завести диалог, так как действительно посочувствовал Тэхёну и искренне переживал за него, но вместо пусть минимального, но все же общения, он получил гневный взгляд Кима и острые слова, которые тот буквально цедил сквозь зубы, всем своим видом показывая отвращение и неприязнь к Чимину. «Неужели Тэхён все ещё зол на меня точно также, как и в тот день? Или, может быть, ещё хуже? Я же хотел по-хорошему поговорить с ним и поддержать…», — думает Чимин, раздраженно накидывая на себя куртку. — «Да если бы я знал, что он так ко мне относится, даже подходить бы не стал к нему и жалеть. «Отличная» же была у нас дружба! Как это унизительно и обидно!», — Пак разочарованно шмыгает носом и, засовывая в уши наушники, включает любимую песню, чтобы поскорее забыть об очередном инциденте с всё больше и больше отдаляющемся от него человеком.***
Спустя три дня. Сегодня Чимин отдыхает дома. Он уже начинает потихоньку украшать квартиру к предстоящим праздникам Рождества и Нового года, несмотря на то, что сейчас середина декабря. Не то что бы Пак собирается ставить елку, но украшения в виде серебристых переливающихся снежинок ему уже захотелось повесить на широкое окно. Сегодня Юнги обещал забрать Юто из садика, а потому Чимин приготовил вкусный ужин к их приходу. И только Пак закрывает крышку кастрюли, как слышит, что в замке двери поворачивается ключ. Омега уже заранее улыбается, начиная светиться ещё до того момента, как увидит лица двух самых любимых ему людей. Он выходит из кухни, и Юто сразу же кричит, когда видит его: — Папа-а! — а после бежит обнимать родителя маленькими ручонками. — Соскучился? — хихикает Чимин, приседая ниже и чмокая малыша в лобик, параллельно помогая ему раздеться. — Мгу, — кивает Юто, с нетерпением поглядывая на кухню, откуда вкусно пахнет домашней едой. — Привет, Юнги, — нежно говорит омега, когда наконец помогает сыну справиться с верхней одеждой и выпрямляется, становясь на одном уровне с альфой. — Привет, — тот пылко чмокает его в щеку, потрепав темные волосы. — Как день? — Всё хорошо. Отдыхал, прибрался, приготовил ужин, — перечисляет Чимин, вспоминая события своего незатейливого, но зимнего и уютного дня. — Юто, пойдём помоем ручки, — и Пак берет за руку маленького альфу, одним лишь кивком головы указывая Юнги на то, что разговор между ними будет ещё продолжен. Старший утвердительно моргает и, зевая, проходит внутрь кухни, беря с собой почту, которую успел захватить в подъезде. Он присаживается на табуретку, терпеливо ожидая возвращения Паков. На самом деле есть хочется безумно, тем более что дома стоит такой ароматный аппетитный запах, что заставляет живот Юнги подать недовольные и требовательные признаки жизни. Однако Мин предпочитает дождаться Чимина с Юто и сесть ужинать всем вместе. Он лениво перебирает почту. Рекламная рассылка, конверт с уплатой налогов, скучные бюллетени… Внезапно взгляд цепляется за красивый сиреневый конверт, явно отличающийся и выбивающийся из вороха черно-белых нудных бумаг. Юнги настороженно хмурится и берет подозрительное письмо двумя руками. Не успевает он прочитать адресата и отправителя, как тут же сзади него появляются домочадцы. Юто прыгает, напевая детскую песенку, а Чимин идет за ним следом. — Что это? — спрашивает омега, которому сразу же бросается в глаза красивый большой конверт с милыми симпатичными наклейками в самом углу. — Не знаю, — протягивает Юнги, так и не успевший тщательно рассмотреть загадочное письмо. — Пак Чимину… — медленно читает он, удивляясь ещё сильнее. — Ну-ка, дай сюда, — и младший, словно почуяв что-то неладное, буквально выдёргивает у альфы из рук сиреневый конвертик. — Эй! — возмущается Юнги, вдруг начиная что-то подозревать. — Почему мне нельзя смотреть? — Подожди секунду, пожалуйста, — отрешенно произносит Пак, в то время как Юто требовательно скачет вокруг взрослых, привлекая внимание к своей персоне. Юнги вздыхает, понимая, что в первую очередь ему следует разобраться с Юто, а уже потом — с таинственным письмом. — Давай ко мне, — говорит альфа, легко подхватывая мальчишку на руки, и садит его в детский стульчик для кормления. Тем временем Чимин занят письмом. Прочитав имена и фамилии на конверте, он округляет глаза и начинает судорожно вскрывать его. — Что там? — недоверчиво интересуется Юнги, уже начинающий волноваться и даже чуточку ревновать. — Это от Тэхёна, — медленно произносит Пак и тут же достаёт три листа бумаги, вдоль и поперек исписанных крупным, неровным и хорошо знакомым почерком. Юнги и сам удивляется, поражено приоткрывая рот, но Юто вновь дает о себе знать, а потому альфе приходится стремительно переключиться с неожиданного письма на желающего поесть ребенка. — Подождите немного, пожалуйста, — жалобно просит омега, после чего пулей вылетает из кухни, уходя в гостиную и плотно запирая за собой дверь. Юнги вздыхает, впрочем, прекрасно понимая и разделяя взволнованное настроение Пака. — Ну, что там у нас на ужин? — шутливо подмигивает Юнги Юто и идет к плите.***
Спустя некоторое время Юнги осторожно заходит в гостиную. Чимин сидит к нему спиной, но альфа уже слышит характерные всхлипывания. Совершенно не вынося, когда его мальчик плачет, Юнги вздыхает и встревоженно подходит к Паку, обходя его сзади и с осторожностью присаживаясь напротив. — Что случилось? Что там? — спрашивает он, беспокойно поглядывая на листы бумаги в опущенных руках Чимина. — Юнги… я такой идиот, — омега шмыгает носом, виновато опуская голову вниз. — Я ужасный друг. Из-за своей гордости и упрямства я совсем не подумал про Тэ. Мы могли бы уже триста раз просто поговорить и всё выяснить, но я предпочитал вести бессмысленную холодную войну… а он… он, оказывается, так переживал. Честно говоря, глядя на его высокомерное и отторженное выражение лица, мне казалось, что он презирает меня, а потому я презирал его в ответ тоже. Я даже не мог представить, что ему так дорога была эта дружба! Он очень раскаивается за всё, что произошло с нами за это время… Он, наверное, раз тридцать написал «прости». Но ведь я виноват перед ним ничуть не меньше! Черт, это действительно было так глупо… — Чимин совсем грустнеет, а по его щеке катится одинокая слеза. — Чимин, но Тэхён сделал первый шаг, чего ты и хотел добиться от него в свое время. Быть может, пришел момент отпустить обиды и… действительно поговорить с ним? Прийти к какому-то… примирению? — Юнги настороженно поглядывает на Пака, в ожидании его реакции. — Конечно. Он такой молодец… написал невероятно большое и искреннее письмо. Я уже устал плакать, пока читал его. — Понимаю. Такие вещи бывают очень сентиментальны, — альфа хмыкает, так как даже для него, человека непробиваемого и весьма сдержанного, подобные жесты кажутся очень трогательными. — Вам нужно немедленно обсудить всё! — Да, я обязательно так и сделаю, — омега решительно кивает, смахивая одинокую слезу с глаз. Юнги тут же обнимает его, успокаивающе поглаживая по спине и проводя носом по его нежной шее, из-за чего Чимин стремительно покрывается мелкими мурашками. — Малыш, а это что? — Юнги вдруг цепляется краем глаза за содержимое в конверте, которое почему-то все ещё осталось нетронутым. — Где? — Чимин вздрагивает и, немного выпутываясь из железной хватки Мина, видит ещё одну сиреневую деталь внутри. Он мгновенно достаёт её, пару секунд оглядывает и хмурится. — Это же… — начинает говорить он, но останавливается, решая для начала прочитать текст. Когда Чимин пробегается по ровным строчкам, его глаза становятся вдвое больше, что, конечно, сразу же вызывает соответствующие вопросы альфы. — Чимин, что там? Не томи! — Это приглашение на свадьбу! — буквально кричит омега, после чего на его лице расплывается мягкая улыбка, однако уже через пару секунд она сходит на нет, а Чимин вмиг бледнеет и нервно сглатывает. — Ю… Юнги. А к-какое сегодня число? — Двадцатое декабря. А что? — А время сколько?! — Чимин буквально подскакивает на месте, в панике уставляясь на опешившего альфу: — Эм, черт… — последний растерянно тянется к правой руке, которую обрамляют недавно купленные часы. — четыре часа. — Айщ! Хён! Вставай скорее! — Чимин вдруг начинает метаться из стороны в сторону, не зная, за что следует ухватиться первым. Юнги хмурится и останавливает омегу, хватая того за худенькое запястье. — Сначала объясни всё по порядку, — говорит он, строго смотря на Пака. — Юнги-и… — хнычет Чимин, но тут же понимает, что своим нытьем сделает только хуже и лишь сильнее затянет время. — Мы опаздываем на свадьбу Тэ! Причем очень сильно! — Мы?! — удивлению Юнги нет предела. Альфа даже ослабляет стальную хватку и выпускает руку Чимина, которой тот тут же встряхивает. — Насколько помню, Тэхён был совсем не в восторге от меня и выступал против моей кандидатуры… — альфа скептически поглядывает на бледного Чимина, как бы не веря его словам. — Да, мы! Сам прочти, — и младший сует ему в руки свадебное приглашение, по которому Юнги быстро пробегается глазами, после чего вытягивается в лице и удивлённо приоткрывает рот. — Неожиданно… — медленно тянет он, прокашливаясь. — Плевать! Юнги, мы опаздываем, сильно-сильно, — Чимин хнычет, почти ревет, но альфа вовремя решает взять себя в руки. — Так. Без паники. У нас ещё целый час. — Час, чтобы собраться, решить вопрос с Юто, а ещё доехать и… — Давай я соберу и привезу все нужные вещи, разберусь с Юто, а ты прямо сейчас поедешь туда? — предлагает альфа, про себя решая, что рассорившимся друзьям было бы неплохо увидеться хотя бы за несколько минут до начала свадьбы, чтобы внезапное появление Чимина не свалилось на Тэхёна как снег на голову. Вероятно, им нужно было обсудить лично хотя бы основные моменты. — А ты справишься? — с блестящей надеждой в глазах спрашивает омега, прикусывая губу. — Костюмы же ещё надо гладить… Стоп, а у тебя он есть вообще?! — Есть-есть, — успокаивает альфа Пака, поглаживая того по плечам. — И гладить я умею, не беспокойся. — Ладно, — наконец сдается Чимин, взволнованно вздыхая. — Тогда… я вызову такси. Прямо сейчас. — Да. Когда будешь ехать, напиши мне подробнее, что именно тебе и нам нужно взять. — Но… у нас же нет свадебного подарка! — вдруг поднимает на альфу растерянные глаза Чимин. — Я всё решу, — задумчиво и коротко отвечает Мин, сводя на переносице густые брови. — Но как? Ты же не успеешь! — Чимин, не беспокойся, а просто вызови такси, а то реально опоздаешь, — умоляюще произносит альфа. Омега мнется ещё пару секунд, после чего срывается и с тонной бессильного хныканья пулей бросается к телефону, заказывая машину. — Ты точно сможешь? Ты уверен? Может… — Чимин ещё раз поворачивается к парню, боясь оставлять на него такое огромное количество неразрешимых задач. — Чимин! Пожалуйста. Просто доверься мне, — произносит Юнги бархатным низким голосом, после чего внутри омеги сразу же разливается тепло и свет. Он слабо улыбается и накидывается на альфу с объятиями, после чего чмокает его в щеку, нос, губы и бежит в коридор, начиная быстро одеваться. — Юто, прости, пожалуйста, но папа уходит! Мы скоро вернемся! — кричит Чимин сыну, который лишь согласно кивает, уставший после плотного обеда. Его уже клонит в сон. — Всё, такси приехало. Я побежал. Юнги… — омега резко останавливается в дверях и, смотря прямо в глаза Юнги, произносит: — Я люблю тебя. — И я тебя люблю, — тихо смеется альфа и быстро, но сладко целует Чимина в губы. — А теперь всё, беги. Омега понимающе кивает и покидает квартиру.***
Тэхён волнуется. Меньше чем через сорок минут он выходит замуж. Они с Чонгуком довольно долго находились в статусе женихов, но Тэ даже не думал, что этот день все равно наступит, да ещё и так скоро. Казалось, все эти так медленно тянувшиеся месяцы он жил в ожидании самого значимого и заветного для него дня, но теперь, когда время пришло, Тэхён чувствует, что боится. Что, если они действительно поспешили? Хотя парни вместе со средней школы… и уже давным давно ощущают себя семьей. Так почему бы им просто не узаконить их союз? Возможно, кто-то скажет, что всё происходит слишком рано, но если оба были слишком уверены друг в друге и в своей истинности, то сохранялся ли смысл тянуть со свадьбой, которую они оба хотели? Тэхён тяжело вздыхает и в который раз подходит к большому зеркалу, рассматривая белоснежное отражение в нем. Костюм самого лучшего и модного фасона пошит из дорогостоящих и роскошных тканей, струящимся ручейком обрамляющих плечи, тонкую талию, пышные бедра Кима. Тэ выглядит нереалистично волшебным, сказочным: белый наряд великолепно подчеркивает его привлекательную фигуру, делая похожим на грациозного лебедя, а смоляные, чуть завитые локоны придают торжественности и вместе с тем добавляют щепотку непосредственной милоты. Помимо прочего, драгоценные камни сверкают сияющим пламенем на длинной шее омеги, как и элегантные и чуть более минималистичные серьги, идеально дополняющие очаровывающий образ. Изящный макияж Тэхёна подчеркивает его природную красоту, лишь придавая ей естественного блеска и бесспорной неотразимости. Он выглядит сногсшибательно, наверное, никогда ещё Ким не был настолько неотразим и прекрасен. Однако… Тэхён волнуется. Ему вдруг кажется, что костюм сидит как-то не так, да и волосы могли бы лежать чуть лучше. Но Бог с ним, с внешним видом. Куда больше омегу начинал волновать сам процесс свадьбы. Например, сможет ли он весь вечер держать осанку? Вся ли организация хорошо готова или, быть может, есть нюансы, о которых Тэхён не знает? А вдруг он разрыдается у всех на глазах, когда нужно будет ответить «да, согласен» на всем известный вопрос. А если Чонгук что-нибудь натворит? Ким надеется, его жених уже тщательно готов. Интересно, все ли гости уже собрались? Ким поглядывает на часы, понимая, что до брачной церемонии остаётся около десяти минут. Тэ выпускает из легких воздух, беспокойно перебирая пальцами и ходя из стороны в сторону. Его папа, ушедший несколько минут назад по срочным организационным моментам, скоро должен вернуться, чтобы поддержать сына. Даже визажист вдруг отошёл по своим делам, оставляя жениха наедине с собой и своими мыслями, которые неугомонно жужжащим пчелиным роем носились в голове Кима. Именно поэтому сейчас Тэхён чувствует себя мучительно одиноко. Конечно, на его свадьбе куча приглашённых гостей: родственники, друзья, знакомые… Но среди них нет тех, кому Ким мог бы довериться полноценно, с кем мог бы разделить свою радость и трепетное волнение здесь и сейчас, в небольшой и светлой комнате ожидания. Омега тяжело вздыхает, понимая, что ему больше нельзя ни секунды думать о предстоящей свадьбе, иначе он просто сойдёт с ума. Тэ вновь пытается переключиться с более серьезных вопросов на поверхностное и приземленное, а потому ещё раз взволнованно осматривает свой внешний вид. — Красиво же? — сам себя спрашивает Тэхён, неуверенно и самокритично оглядывая собственное отражение в зеркале. — Очень, — вдруг слышится голос сзади, и Тэ крупно вздрагивает, тут же оборачиваясь на внезапный источник звука. В дверях стоит Чимин. Вернее, виднеется лишь его голова и плечи. Пак виновато выглядывает из-за двери, прячась за неё, как за спасительный щит. — Тэхён… можно? — тихо спрашивает Чимин, в искренней надежде смотря на друга. — Д-да, конечно, — изумлённо произносит Тэхён, моргая длинными ресницами широко распахнутых и красиво подведенных глаз. Чимин осторожно входит в комнату, неуверенно и неловко переминаясь с ноги на ногу. Его взгляд опущен вниз, а губы, которые тот попеременно кусает, взволнованно поджаты. Но прежде чем Тэхён успевает опомниться и спросить о чем-то своего нежданного гостя, Чимин подходит ближе и, заглядывая в глаза Киму, надрывно произносит, чуть ли не плача: — Прости меня, Тэ! Пожалуйста, если сможешь. Я получил, да и вообще прочитал твое письмо только сегодня, после чего сразу рванул к тебе. Я ужасно виноват перед тобой, я очень много думал о нашей ссоре, и я действительно сожалею, что так случилось… Нам надо было и вправду ещё давным давно обсудить всё, но моё упрямство… — Чимин, не надо, — внезапно перебивает его Тэхён, нетерпеливо мотая головой. — Я могу сказать тебе то же самое! Мы оба виноваты, — произносит Ким, стыдливо улыбаясь и полными сожаления глазами смотря на друга. — Пожалуйста, прости меня! Я… я был для тебя плохим другом. — Нет! — Чимин испуганно округляет глаза, несогласно хмурясь. — Совсем не так! Я чертовски мучился без тебя и без нашей дружбы. Я понял, что никого не люблю настолько сильно, как тебя. Ты понимаешь меня с полуслова, всегда поддерживаешь, веселишь, пытаешься помочь… Ты очень искренний и честный, а я… я вел себя, как последняя дрянь! Я должен был… Нет, я считал, что… — Чимин, давай потом, умоляю, — жалобно лепечет Тэхён, чуть ли не кусая пальцы, которые успевает преподнести ко рту. — Мне кажется, я знаю всё, о чем ты хочешь сказать мне, ведь я чувствую то же самое. Но моя свадьба начинается через пять минут… Просто знай, что я тебя давным давно простил и нисколько не обижаюсь на ту ситуацию. Но главное, я надеюсь, что ты тоже не держишь на меня зла, потому что я чертовски виноват перед тобой. — Конечно! — Чимин чуть ли не подпрыгивает от радости, ярко загораясь от счастливого чувства примирения. — Я очень люблю тебя, Тэ-тэ! Прости меня ещё раз. Ты прав, твоя свадьба уже совсем скоро, а поговорить мы всегда успеем. — Да. Но я очень рад, что мы помирились и всё окончательно разъясняли именно до начала брачной церемонии! Теперь я чувствую себя гораздо счастливее и… айщ, Чимин! Я правда счастлив! Просто гора с плеч! — и на лице Тэхёна появляется квадратная, излюбленная Паком улыбка. — А я-то как рад снова быть с тобой лучшим другом! Так сильно поругаться… Ну, надо же, — и Чимин хмыкает, опуская смущенный взгляд. — Как хорошо, что ты успел так вовремя, — Тэхён, кажется, стал выглядеть ещё лучше. Удивительно, насколько сильно просветлело его красивое лицо, которое вмиг расцвело самыми счастливыми и положительными эмоциями. — Я о-очень сильно старался к тебе успеть, — честно признается Пак и, шмыгнув носом от нахлынувшего прилива чувств, тут же бросается в теплые объятия лучшего друга, который моментально прижимает омегу к себе и стискивает его изо всей своих беспокойно-влюбленных сил. — Ты один или с Юнги? — тихо спрашивает Тэхён, все ещё продолжая широко улыбаться. — Один. Юнги приедет, но опоздает. Чтобы я успел к тебе, он взял на себя немыслимое количество сложных дел, — отвечает омега с прикрытыми глазами, лежа головой на плече Тэхёна. — Айщ, — Чимин вдруг отрывается от Кима, растерянно на него поглядывая. — Ничего, если я буду… в таком виде? — немного сконфуженно произносит он, показывая руками на черные брюки и свою простую рубашку. — Я приехал в том, что успел надеть. Это совсем не нарядно, но Юнги обещал привезти мне что-то более… подходящее. — Чимин-и, ты всегда будешь самым красивым, и неважно, что на тебе надето! Это же всего лишь моя свадьба, а не прием у президента! — То есть, ты разрешаешь? — Ещё бы я не разрешил, что за глупости? Ты прекрасно выглядишь. Чимин смеется, но дверь вдруг приоткрывается и из-за неё выглядывает папа Тэ. Он подозрительно оглядывает друзей, которые, по рассказам Тэхёна, уже перестали быть ими в последние несколько месяцев, но завидев счастливые и сияющие физиономии обоих, мужчина тут же всё понимает, а потому хитро улыбается и облегченно вздыхает. Даже родителю спокойнее, когда у его сына есть столь замечательный друг — Пак Чимин. Решив не наседать на парней с лишними расспросами, которые сейчас были абсолютно не к месту, омега-старший лишь говорит о том, что им пора выходить. Чимин напоследок обнимает своего ещё неженатого друга и чмокает того в щеку, обещая, что будет сильно плакать, когда увидит Тэхёна с Чонгуком в огромном шикарном зале. После этого омега бежит к остальным гостям, извиняясь перед ними и взволнованно присаживаясь на длинные скамейки. Пак сдерживает данное Тэхёну обещание, и из его глаз действительно льются слёзы счастья, когда он смотрит на невероятно красивую пару своих друзей. В этот день рождается не только брачный союз новоиспеченных молодоженов, но и происходит торжественное возрождение столь важной для наших героев дружбы.***
— Хён-и, — хнычет, икая, Чимин, практически вваливаясь на порог собственной же квартиры. — Айщ, любимый! Нельзя ли поаккуратнее? — ворчит Юнги, который тащит на плече пьяного в стельку омегу. — Нет, — отрицательно мотает головой он, обиженно дуя губы и все ещё болтаясь в воздухе, поддерживаемый лишь сильной рукой своего мужчины. — Снимай обувь, — умоляюще просит Юнги, который на самом деле выпил ничуть не меньше, а, быть может, и больше, но из-за устойчивости к алкоголю он ещё остаётся в относительном уме и кое-каком рассудке. — Не могу, — сокрушенно вздыхает Пак и, вырываясь из рук Юнги, чуть ли не падая, проходит прямо в ботинках по коридору, практически падая на бежевый пуфик. — Сними-и, пожалуйста, — вновь икает и вытягивает вперед ноги, облаченные в новые лакированные ботинки. — Поразительная наглость! — усмехается Юнги и, небрежно скидывая с ног свою обувь, шатаясь, подходит к Паку и присаживается вниз на одно колено. — Ой-ой, — хихикает омега, смущенно прикусывая нижнюю губу. — Прямо как в Золушке. — Ну, да, — самодовольно хмыкает Мин и аккуратно снимает с младшего ботинки, расшнуровывая шнурки. — А я твой принц. Правда в сказке он надевал туфельку, а не снимал… — А у нас своя сказка! — капризно перебивает Чимин, начиная колотить рукой по поверхности несчастного пуфика. — Тише-тише, — смеется Юнги, забавляясь смешным реакциям пьяного омеги. Он уже снял с него ботинки, но Пак, кажется, даже и не собирался вставать. — Подъе-ем, — протяжно говорит альфа, зевая. — Надо в душ, и спать. — Ой, не хочу в душ, — хмурится Чимин, издавая недовольный стон. — Надо. Ты так скакал всю свадьбу. — Я тан-це-вал! — возмущенно поправляет Юнги Чимин, вскидывая на него искрящиеся глаза с уже чуть размазанной подводкой. — А вот ты сидел, как старая плесень. — Ну, не люблю я танцевать, — морщится альфа, передергивая плечами. — И вообще, я же все равно станцевал с тобой! Юнги лишь умалчивает о том, что после слов ведущего: «а теперь альфы приглашают на танец своих омег», Чимин смотрел на него таким страшным испепеляющим взглядом, что парень испугался и решил, что лучше будет пару минут подвигаться, чем по приезде домой переживать все негативные последствия своей пассивности и нелюбви к танцам. — Ну, да, — задумчиво тянет ни о чем не догадывающийся Пак, — но мог бы и ещё потанцевать с нами! Свадьба была просто волшебной, согласись?! — Да. Я нечасто посещал свадьбы, но уверен, лучше уже не будет. Она была такой роскошной… и сами женихи, и шикарная интересная организация, и восхитительная еда, и огромный торт, и развлечения… Всё и вправду было невероятно. — Это точно. Я ещё никогда в жизни так не веселился! Получилось и поплакать (от счастья), и посмеяться… А как я рад за Тэхёна с Чонгуком! Не описать словами. — И я. Они выглядят очень счастливыми. Уверен, им предстоит счастливая семейная жизнь. — Охотно верю! — улыбается Чимин, сладко потягиваясь и вздыхая. Когда он заканчивает, то открывает глаза и вглядывается в темное лицо Юнги, едва освещаемое светом ночной луны, что ярко светит за окном. А ведь они даже не включили свет, как вошли! — Ах, Юнги… — вдруг лепечет Чимин, соскальзывая с пуфика и любвеобильно бросаясь ему на шею. — А как ты здорово всё придумал. И Юто к друзьям пристроил, и мне привез самый лучший и красивый наряд, да и у самого костюм был просто неотразимый. Ничуть не хуже, чем у Чонгука. Кстати… где ты его взял? — только сейчас спрашивает Чимин, когда им наконец удается остаться наедине. — Успел урвать у Хосока в последний момент. Он как раз собирался пойти в нем устраиваться на работу на следующей неделе. — Ого! Хосок устраивается на работу? — Ага. Решил тоже завязать со всеми… — Юнги останавливается, ловя на себе осуждающий взгляд омеги, — грешными делами, — выбирает наиболее нейтральный термин он. — Ну, и правильно, — фыркает Чимин. — Нечего нарушать закон. — Ага. Жаль только, что со свадебным подарком не получилось… — вздыхает Юнги, вспоминая, как отчаянно пытался оперативно решить вопрос с подарком, но за такое время, разумеется, нельзя было выбрать ничего приличного и по-настоящему стоящего. — Да ладно тебе. Не всё сразу. Ребята же прекрасно понимают, почему мы не смогли им найти достойный подарок всего за час. Никто из них не обиделся. Мы ещё обязательно подарим им что-нибудь очень классное, полезное и приятное. — Конечно. Они замолкают, переводя дух и отвлекаясь на собственные мысли. Юнги опомнился первым. — Чимин, душ. — Я помню. Но мне так лень, — тихо хнычет Пак. — Ты что, собрался сидеть на полу в коридоре до самого утра? — Да, — уверенно отвечает вредный Чимин, складывая на груди руки. Юнги непонимающе осматривает светящееся лицо младшего, поглощенное завесами тьмы. — Хорошо, — коротко отвечает альфа, вздыхая, и поднимается на ноги. Опьянение, конечно же, не прошло, и Юнги пошатывает, но в целом он в состоянии самостоятельно справиться. Альфа вдруг решает предоставить Чимина самому себе. Юнги очень устал, и у него нет сил тратить оставшиеся ресурсы на бесполезные уговоры Пака. Если тот не хочет мыться — пускай. Именно поэтому, приняв волевое решение, которое далось ему не так-то просто, альфа медленно идёт в ванную, прикрывая за собой дверь. Там он скидывает с себя одежду, а когда оказывается обнажен полностью, залезает в ванну, задергивая светлую шторку. Теплая вода успокаивающе действует на Юнги, смывая все пережитые волнения, эмоции и отпечатки физической усталости. Альфа окончательно расслабляется, прикрыв глаза и вслушиваясь в приятный звук льющихся струй душа. Юнги делает глубокий вдох и зачесывает назад мокрые волосы, ощущая себя расслабленно и спокойно. Когда альфа совсем успокаивается, он вдруг чувствует, как сзади к нему плотно прижимаются, а чужие руки ловко скользят по его груди, обхватывая её. Юнги вздрагивает, чертовски испугавшись от неожиданности, после чего шокировано поворачивается назад, сталкиваясь лицом к лицу с Паком. — Чи… Чимин, блять! — на выходе произносит старший, облегченно прикрывая глаза и демонстративно хватаясь за сердце. Омега ехидно хихикает, радуясь, что его маленькая шалость, кажется, удалась. — Ты настолько размок, что даже не заметил, как я проник сзади тебя, — не без гордости заключает омега, самодовольно хмыкая. — Ты прав. Я действительно даже не обратил внимания, — произносит Мин, после чего, впрочем, наконец начинает осознавать, в какой обстановке они находятся прямо сейчас. — Ты что, все-таки пришел мыться? — Угу, — кивает младший, придвигаясь ближе к струе воды. — Когда я говорил тебе пойти в душ, я не совсем это имел в виду, — хмыкает Юнги, оглядывая Чимина. — Ну, я могу и уйти, — обиженно фыркает омега, передергивая острыми плечами. — Нет уж, — хитро щурится Юнги и притягивает к себе омегу, на пару минут останавливаясь и задерживая зрительный контакт с ним. Чимин расслабленно улыбается и медленно тянется к губам альфы, но последний уже перехватывает поцелуй, начиная требовательно сминать влажные губы Пака. Недолго думая, омега закидывает руки на шею старшего и жмется к нему всем телом, чем заставляет Юнги напрячься и ощутить небывалое возбуждение. Сильный напор воды бьется об их разгоряченные тела, многочисленными каплями разлетаясь в стороны. Альфа по-хозяйски кладет ладонь на упругую ягодицу Чимина, начиная остервенело сминать подтянутый аппетитный зад. Омега протяжно стонет прямо в поцелуй, поглаживая затылок игривыми неугомонными руками. Юнги тщательно ощупывает бедра Пака, из-за чего его светлая кожа характерно краснеет в пострадавших мягких местах, но безжалостный альфа и не думает останавливаться. Вода достаточно отрезвляет, а потому оба хотят большего, всеми силами и всем своим видом показывая друг другу свое непреодолимое желание. Юнги покрывает шею Чимина страстными поцелуями, иногда прикусывая её до крови, из-за чего младший сладко стонет и возбуждается лишь сильнее, ведь чувствовать на себе чужое дыхание и приятную боль ему нравится до дрожи в коленках. — Хён, давай без лишних предисловий, молю, — вдруг произносит Пак на выдохе, когда Юнги отрывается от его губ. — А ты куда-то торопишься? Что за нетерпеливость? — насмешливо спрашивает Юнги, как бы издеваясь, но между тем прекрасно понимая, что Чимину попросту невтрепеж. Впрочем, как и ему. — Хён, просто трахни меня уже! — капризно и сердито говорит омега, топая ногой так, что брызги воды летят в разные стороны. Юнги смеется, чмокая чуть пьяненького, а потому смешного и взбалмошного Чимина, обычно любящего долгие прелюдии, на которые он с удовольствием отзывается, но сейчас вдруг отчего-то не хочет церемониться с ними, а лишь грубо просит альфу взять его. Такой Чимин кажется чем-то новеньким, а потому Юнги подавляет желание помучить омегу дольше и резко разворачивает парня спиной к себе, заставляя того вжаться грудью в светлую плитку ванной. Младший скулит, чувствуя, как по его пояснице стучит вода и нетерпеливо качает бедрами, как бы призывая альфу действовать как можно быстрее. — Маленькая дразнилка, — цедит Юнги сквозь зубы, щурясь и, недолго думая, смачно плюёт и смазывает свой член. Альфа хочет немного растянуть Чимина пальцами, но Пак вдруг одергивает от своей задницы его руки и недовольно хнычет: — Да не нужно, просто войди в меня! — Но… — немного удивлённо проговаривает Юнги, все же боясь сделать Чимину неприятно. — Хё-ён, если ты не продолжишь, я просто возьму и уйду, ясно?! — капризничает до ужаса вредный сегодня Пак, и Юнги устает слушать его бесконечные недовольства, а потому закатывает глаза и предупреждающе усмехается. — Тогда не ной, если будет больно. — Не будет, — многозначительно хмыкает Чимин, чем удивляет Юнги ещё больше. Решая больше не церемониться, ведь сегодня его омеге никак не получается угодить, Юнги просто берет и без лишних сожалений входит в младшего, с постепенным осознанием, что член, в общем-то, входит довольно легко из-за чрезмерного обилия естественной смазки омеги. Альфа удивлённо вскидывает брови наверх, но, пожав плечами, продолжает двигаться, постепенно наращивая темп. Ему становится хорошо, он чувствует, как упругие стенки ануса сжимают его чувствительно-возбужденный пенис, также как и колечко мышц Чимина пульсирует у его основания. Юнги стискивает в сильных руках тонкую талию младшего. Наверняка завтра на нежной коже будут виднеться отметины, но это ни капли не смущает и не останавливает парней. Чимин жмурит глаза, попеременно вздыхая и изгибаясь, забрасывает назад голову от мурашек сладкого удовольствия, что табором проходятся по его спине, в то время как Юнги рычит и, уже совсем не сдерживаясь, вдалбливается в изнеженное и несколько обмякшее тело. Пак уже не держится на ногах, его трясет от наслаждения, а с губ слетают яркие протяжные стоны, которые Юнги ловит, получая от них крышесносное удовлетворение и отвечая омеге взаимным тяжелым хрипом и гортанным рычанием, вперемешку с низкими тихими стонами. Чимин впивается ногтями в мокрую плитку ванной, то и дело сжимая маленькие кулачками. В конце концов Юнги не выдерживает и начинает дрочить сочащийся, розовый член младшего, из-за чего тот теряет самообладание и хнычет от чужих рук, что так приятно ласкают его болезненно-возбужденный орган. Они кончают одновременно. Юнги предварительно вынимает член из Пака, чтобы случайном образом его не оплодотворить. Чимин тяжело дышит и, еле держась на ногах, поворачивается лицом к альфе, медленно съезжая по стене вниз. Вода из душа все ещё бьет ключом, и Чимин впервые за этот вечер полностью отдается ей, чувствуя, как расслабляюще действует на него вода, стекая по разгоряченному телу. — Устал? — хмыкает Юнги, морща нос. — Это очень приятная усталость, хён. Я готов уставать так хоть каждый день. — Могу устроить, — усмехается альфа, после чего тянется к гелю для душа и предлагает Чимину наконец нормально помыться. Тот недовольно мычит и нехотя принимается мыть тело, лениво водя мочалкой по гладкой коже. Юнги, не в силах смотреть на это, закатывает глаза и, по-доброму смеясь, начинает самостоятельно шоркать омегу, проходясь жесткой губкой по его спине, особенное внимание уделяя именно ей, так как знает, что Чимин любит, когда ему массирует спину и чувствительную шею. Когда водные процедуры подходят к концу, а оба парня вымытые и чистые, Чимин капризно заявляет, что не дойдёт до кровати, а упадёт без сил прямо на полу в коридоре. — И чего ты сегодня такой вреднючий, а? Хуже Юто, — шутит альфа и, укоризненно качая головой, закутывает Чимина в огромное махровое полотенце, как маленького ребенка. Омега смеется, так как ему становится щекотно, а ещё это кажется очень милым, что Юнги так заботится о нем. Чимину в какой-то момент даже начинает нравиться эта незатейливая игра. — На ручки, — продолжая вживаться в роль, тянет Чимин, жалобно шмыгая носиком. — Ну, конечно. А я-то думал из нас всех Юто самый маленький и беспомощный. — Он-то? — фыркает Чимин. — Он ещё нам покажет. А вот я… нуждаюсь в особой заботе. Юнги смеется и берет закутанного в полотенце омегу на руки, и тот утыкается ему в шею, обжигая её горячим дыханием. Альфа несёт Чимина до кровати, после чего аккуратно кладет его, но тут же куда-то уходит. Омега возмущается и хмурит брови, уже начиная обиженно сопеть, ведь, получается, хён просто бросил его?! Однако когда Юнги появляется на пороге со стаканом воды и противозачаточной таблеткой (на всякий случай), Чимин широко улыбается и, смеясь, произносит: — А я и сам хотел идти за ней! Читаешь мысли, Юнги. Альфа ничего не отвечает, лишь целует омегу в лоб и ложится рядом. Чимин запивает таблетку стаканом воды, после чего ставит его на тумбочку и придвигается ближе к старшему, обнимая его за торс, прижимаясь к нему, словно маленький котенок, клубком свернувшийся возле своего хозяина. — Люблю тебя, сладость, — шепотом говорит Юнги, бережно перебирая руками мокрые волосы омеги. — И я тебя, очень сильно, хён, — вторит ему омега и нежно целует в губы, совсем невесомо касаясь их. Юнги обнимает Пака в ответ и так и засыпает, все это время пристально глядя на свое сонное и капризное, но горячо любимое чудо.