Свет из тьмы

Следующий день Чимин провел практически в забытье. Ситуация складывалась весьма странным образом, Юнги редко отвечал на сообщения, так как был занят переездом (правда он еще не совсем был уверен, куда именно), а Намджун, напротив, писал каждый час. К середине дня омегу это уже конкретно начало раздражать, потому что он настолько сильно запутался в своих чувствах, что не мог своевременно и быстро отвечать Киму, который только и делал, что сыпал взволнованными уведомлениями. Возможно, Чимин приучил его к своим быстрым ответам, но сейчас ему не хотелось ни с кем общаться. В университете сегодня была всего одна лекция, на которую Пак решил не идти, хоть почти никогда и не пропускал занятия. Слишком сложно стало вдруг жить, а этот любовный треугольник окончательно добивал омегу, не давая свободно дышать полной грудью. Меньше чем за сутки он понял, что вчерашние действия и эмоциональный порыв при встрече с Мином произошли под воздействий чересчур сильных переживаний и… чувств. Да, Чимин точно знает, что испытывает горячую привязанность именно к Юнги. Блондин не то что бы верит в красивую сказку про истинность между омегой и альфой, но что-то же не дает ему взять и просто отпустить Мина. Что-то, что не поддается здравому смыслу и объяснениям, что-то, что заставляет Чимина поступать именно таким глупым, как многие могут подумать, образом. Отчего-то он ощущает, что всё это происходит внутри него — даже чисто на физиологическом уровне. Омега как будто телом и инстинктами чувствует своегоальфу, но он никак не может этого пояснить — к сожалению, даже себе. Чимин вспоминает уроки биологии в школе, пытаясь понять, что именно происходит с ним. Теорию истинности они проходили в старших классах, когда у многих подростков уже вовсю бушевали гормоны и сносило крышу от ароматов и впервые начавшихся течек. Согласно словам учёных истинность — это некая высшая сила, природное предназначение, которое уже заведомо определяет пару омеги и альфы. Это происходит практически сразу после рождения — предназначенные друг другу люди должны встретиться в будущей жизни, узнав своего партнёра… просто узнав. Теория истинности гласит, что омега и альфа поймут, что связь, которая складывается между ними — та самая, о которой спорят скептически настроенные ученые и которую так обожают романтичные влюблённые парочки. Судьба — наверное, это можно назвать и так. Альфа и омега чувствуют друг друга поначалу на физиологическом, а затем и на духовном уровне, что является очень важным для определения своего человека. Запах также есть основной критерий для обозначения истинности, он словно наркотик действует на партнеров, заставляя их чувствовать ароматы друг друга гораздо острее, выраженнее, отчетливее. Взаимозависимая связь между парой играет важную роль в теории истинности. Когда истинные расстаются по той или иной причине или же просто долго не видят друг друга, у обоих начинается упадок сил, причем как на физиологическом, так и на ментальном уровне. Взаимозависимые. Кажется, это то, что ощущал Чимин в последнее время. Он именно физически чувствовал невероятную утрату, потерю чего-то важного, чего-то, что было с рождения предначертано ему судьбой. Да, омега был сильно влюблен в Юнги, но что-то, именно на уровне инстинктов, говорило, нет, кричало ему о том, что дело не только в чувствах. Прочитав очередную статью об истинности, Чимин блокирует телефон и прикрывает глаза. Он так устал от жизни, которая будучи и без того тяжелой и беспросветной, сейчас и вовсе превратилась в Ад на земле. Чимин поворачивает голову в сторону Юто, который ерзает по дивану взад-вперед. Малыш наконец научился ползать на четвереньках, а также начинает потихоньку вставать, пытаясь сделать первые шаги, которые, однако, пока не получаются у юного альфы. Чимин слабо улыбается, видя, как сын вновь приподнимается на ногах, уверенно вставая посреди дивана. Омега тут же страхует его, придерживая, так как знает — сейчас Юто вновь сделает шаг, но тут же свалится после этого. Чимин чувствует, что им еще рано, и время еще не пришло. — Не устал еще, а? — спрашивает Чимин, на что тут же получает громкий вскрик, означающий «нет». — Ла-адно, — тянет омега и, видя, как Юто приземляется на диван на пятую точку, немного отодвигается от него, облегченно вздыхая. Внезапно Чимин чувствует, как к глазам подступают слезы. Он понимает, что ситуация принимает все более и более печальный исход, когда Пак вспоминает про Юто. Этот малыш заслуживает настоящего счастья, комфортную жизнь в хороших условиях, лучшее образование и много отличных дорогих вещей, которые омега не может ему сейчас дать, но… которые может дать Ким Намджун. Чимин начинает моргать, чтобы смахнуть слезы, которые предательски заполняют его глаза. Когда он думает об этом, его тут же тянет безудержно плакать. Как это отвратительно, как это мерзко — рассматривать Кима только в таком ключе. Чимин понимает, что Намджун очень хороший человек, идеальный альфа, а еще… мужчина, который может дать его сыну всё. Всё, чего не было в детстве самого омеги, но то, что он так страстно желал дать своему ребенку. Да, сейчас Юто маленький и почти ничего не понимает, а вырастет, даже не вспомнит, как ютился с папой в маленькой комнатушке. Но ведь сын растет, причем достаточно быстро. Потом ему исполнится три, и у него произойдет минимальное, но все-таки осмысление. А с пяти-шести лет он уже отчетливо будет осознавать и помнить, а Чимин не хочет, чтобы Юто в красках помнил ту бедность, ту постоянную нужду, в которой они находятся на данный момент. Он не хочет, чтобы Юто помнил отсутствие отца рядом. Чимин прикусывает губу, чтобы не разрыдаться. Юто уже сидит в углу дивана и перебирает какие-то мягкие кубики, которые притащил ему дядя Тэ. Смотря на эту картину, Чимин понимает, что не может лишить Юто той жизни, которая сейчас благосклонно расстилается перед ним. Сын заслуживает расти в любви и комфорте, он обязан иметь всё, что только захочет, ему необходимо иметь отца. Такого отца, как Намджун. Чимин чувствует, как что-то рушится в его сердце, осколками падая прямо вниз. Это рассыпается вся любовь, которая так долго хранилась и отчаянно теплилась внутри него. Да, он прекрасно знает, что любит Юнги. Любит его до потери памяти, до откровенного сумасшествия и до смертельного помутнения разума. Он чувствует, что Юнги именно тот альфа, которого избрала для него суровая судьба, эгоистично ничего не спросив у Пака. Чимин практически начинает быть уверен в этом. Но, конечно, у жизни свои планы на искалеченную трудностями стойкую душу Чимина. Истинный, что вызывает дрожь в сердце и сносит голову умопомрачительным ароматом, не является образцово-показательным семьянином, имеет сложное детство, психологические травмы и серьезные проблемы с законом. Разве такой жизни заслуживает Юто? Нет, ребенок должен расти в условиях, которые даст ему Ким Намджун. В условиях бескрайней любви, заботы и бесконечного материального благополучия. Чимин ощущает, как его грудь спирает от рвущихся наружу рыданий, а глаза вновь застилает прозрачная пелена горьких слез. Целовав вчера Юнги, он не думал о сыне, не думал о том, как они будут жить дальше. Он просто действовал по зову своего сердца, которое, к сожалению, мыслило совершенно иначе, чем холодный расчетливый разум. Чимин, окрыленный высоким чувством, там, в небольшом темном кабинете проходного тату-салона, совсем не думал о последствиях своих пылких действий. Но вернувшись домой, очутившись в стенах собственного морального заточения и в конце концов вспомнив про маленького сына, Чимин понял, что поступил глупо. Не так он должен был выбирать, не так. «Я моральный урод», — думает Пак, ведь он на полном серьезе планирует использовать Намджуна для благополучия и счастливого будущего своего сына. Он действительно хочет отдать себя Киму, забыть про свои желания и собственное нутро. Для Чимина ребенок — на первом месте, и как бы не пытался переубедить его Тэхён красивыми словами о том, что главным человеком в жизни Пака должен быть он сам — Чимин не слушается. Для него номером один все еще является его сын, и он готов пожертвовать своими чувствами, своим пламенным сердцем исключительно ради него. Да и к тому же, Намджун — идеальный альфа для их маленькой семьи. Впрочем, как и прекрасный альфа для самого Чимина. Омеге же действительно нравилось с ним общаться, он испытывал к нему симпатию, конечно, не такую, как к Юнги, но Намджун все еще был дорог омеге и много для него значил. Возможно, осознание нужного человека к Чимину придет несколько позже и он сможет горячо и искренне полюбить Намджуна. Нужно просто избавиться от призрака Юнги в своей жизни и начать жить по новому, оставив прошлое позади. И кто вообще сказал, что теория истинности существует? Его чувства могут и ошибаться, во всяком случае, пока что лишь Чимин ощущает некую связь по отношению к Юнги. Но это совершенно не значит, что тот ощущает то же. Воодушевившись этими мыслями, Чимин воспрял духом, полагая, что нужно дать развитию их отношений с Намджуном шанс. Вероятно, он сможет к нему проникнуться как к мужчине, просто несколько позже. И ладно бы Чимин не имел подле маленького ребенка и не был бы омегой-одиночкой. Тогда вопросов возникало бы куда меньше, ибо ответственность за свое дальнейшее существование лежит на омеге исключительно за себя. Но на хрупких плечах Чимина возложено целых две жизни. Поэтому он не вправе самолюбиво вестись на поводу своих чувств, решая всё за ребенка и тем самым лишая его лучшей жизни, которая вот-вот может стать доступна, проливая свет на до сих пор серое, весьма непродолжительное существование Юто.

***

Юнги отказывается от предложения Чимина переехать к нему, потому что это кажется альфе более чем безумным. Нет, правда, у него совесть никогда не позволит так бесцеремонно и нагло вторгаться в жизнь омеги, который принимает такие невзвешенные решения лишь под воздействием сильных эмоций, которые кажутся Юнги разрушительными для них обоих. Нельзя поддаваться чувствам так слепо, потому что как ни крути оставлять хотя бы малую долю разума просто необходимо, чтобы потом не обжечься об горящее пламенем сердце. Именно поэтому Юнги вежливо отказывает омеге, предпочитая весьма интересный вариант для предстоящего проживания. Ким Сокджин все еще является их хорошим знакомым, к тому же весьма гостеприимным и дружелюбным. Он прекрасно знает о незаконных похождениях Юнги, а в глубине души даже жалеет этого мрачного альфу, которого сломали еще давным давно в детстве, но который всеми силами пытался храбриться, цепляя на себя маску холодного безразличия и напускной грубости. — Так ты случайно про меня вспомнил или заранее знал, что я не откажу? — спрашивает Джин, усмехаясь и внимательно наблюдая за тем, как Юнги раскладывает свои вещи на полке шкафа. — Честно? Второй вариант, — хмыкает Мин. — Хосок предложил мне, а я подумал, что ты точно согласишься приютить меня на какое-то время. — Да… Только такой идиот как я могу приютить преступника и пойти за ним следом в тюрьму за «укрывательство». — Ой, не преувеличивай, — цокает языком Юнги. — Я практически не буду вылезать отсюда, пока они ищут. Через пару месяцев всё уляжется, и я просто свалю. — У тебя всё так легко, я смотрю. — Нет, просто, на удивление, мне хочется думать оптимистично. Это, конечно, противоречит моему жизненному пессимизму, однако я уже слишком устал от постоянной тревоги. — То то ты изменился как-то. Даже взгляд стал более мягким, — Сокджин изгибает бровь. — С чего вдруг ты подобрел, дитя тьмы? — Влюбился, наверное, — хмыкает Юнги, а на его губах слабо отражается довольная улыбка. — Да ладно? И кто же этот счастливчик? — Всё тот же. Чимин. Джин изумленно вытягивается в лице, после чего прочищает горло и спрашивает, хмурясь: — Так вы же расстались, насколько я знаю. — Как расстались, так и сошлись. Буквально вчера. — Ого… — омега присвистывает. — И что, у вас все серьезно? Юнги пожимает плечами, но ловя на себе взгляд Кима, тут же пытается пояснить: — Для меня да. Я отчетливо вижу себя только с ним и хочу продолжать общение. Что он думает, я не знаю, но… — альфа наконец разворачивается лицом к Сокджину, — я чувствую что-то большее, чем просто симпатию. Даже больше, чем просто влюбленность или уже любовь. Будто Чимин — это тот, кого я искал всю жизнь. — Подожди, ты хочешь сказать, что… — Джин округляет глаза, но оказывается перебит Юнги. — Наверное. Еще в самую первую встречу, в клубе, когда мы даже не видели друг друга в лицо из-за кромешной темноты, что царила там, я уже тогда почувствовал что-то странное и одновременно дурманящее. Мне в какой-то момент показалось, что запах… — Юнги прикрывает глаза, вспоминая их первую встречу, — его запах был абсолютно другим, совершенно не тем, что я привык ощущать до этого. Это может показаться диким, но мне стало так жарко и вместе с тем холодно, а по телу будто прошлись сильнейшие разряды тока… Его аромат ударил мне в голову не так, как это делал запах большинства омег, а именно… невозможно, — Юнги понижает голос, тяжело вздыхая. — Именно поэтому я не отпустил его тогда, в клубе, а рьяно вцепился в его тощие плечи. Я был слишком обескуражен накатившей на меня волной чувств и эмоций, чтобы так просто взять и потерять Чимина в многочисленной толпе. И сейчас, когда мы помирились, я… Короче, я просто больше не могу жить без него. Раз он поцеловал меня вчера вечером, думаю, он ощущает внутри то же самое. Понимаешь? — Отчасти, — задумчиво протягивает Джин, погружаясь в собственные мысли. — Получается, ты настроен серьезно на этот раз? — Более чем. — Ох… Удачи тогда, что я могу сказать, — Джин поддерживающе кивает. — Да… Она то мне точно понадобится.

***

В какой-то момент Чимин перестаёт отвечать на сообщения Юнги. После мыслей о том, что его решение было неправильным, ему становится всё труднее видеть взволнованные уведомления от обоих альф, ни одного из которых омега, кстати, не хочет видеть. Он просто не заходит в соцсеть, надеясь, что парни угомонятся и дадут ему побыть наедине с собой и своими мыслями. И лишь когда Намджун пишет решительное «я сейчас приеду», Чимин позволяет себе выйти на связь и удрученно написать, что он жив, просто немного болит голова, и ему хочется отдохнуть. Отвечая на ворох переживающих вопросов Кима, ему все же удаётся убедить старшего в отсутствии необходимости его срочного приезда, после чего Намджун вроде как успокаивается, а Чимин вновь уходит в небытие, лениво идя на кухню, чтобы налить себе кружку воды, ведь он сегодня почти ничего не ел. Не успевает омега прилечь, как в дверь тут же звонят, из-за чего он резко вскакивает, пугая сына. — Кто это может быть? — бормочет себе под нос Пак, искренне надеясь увидеть за дверью Тэхёна или соседа, который иногда сидел с Юто. Однако к своему большому разочарованию, в глазок он лицезреет знакомую черную куртку и взлохмаченные волосы с бледной кожей вампира — это заставляет Чимина жалобно захныкать и пару секунд стоять неподвижно. Это напомнило ему тот самый роковой вечер, когда Юнги также незванно заявился к нему домой, чтобы просить прощения. Затем требовательный звонок раздаётся вновь, и Чимину приходится открыть дверь. Он не хочет этого делать, но у него нет выбора. Да и омега же не может просто начать игнорировать Юнги, с которым ещё вчера так страстно целовался, простив ему все грехи. — Привет, — альфа улыбается, нервно постукивая длинными пальцами о косяк двери. — Ты как? — Нормально. Почему… не предупредил, что приедешь? — Чимин злится, что Юнги даже не сообщил ему о своём визите. Если Намджун заранее пишет и осторожно спрашивает о возможности навестить его, то Юнги импульсивным ураганом врывается в жизнь Чимина. Да, в этом весь он… Намджун — тихая гавань, Юнги — крышесносная буря. — Хотел сделать сюрприз, — усмехается парень и вопросительно смотрит на порог квартиры, после чего поднимает взгляд на Чимина и спрашивает: — Можно? Чимин кивает, прикусывая губу и отходя на пару шагов назад. Он мнётся, не зная, как сказать альфе о своих чувствах. Вернее, о своём расчетливым выборе, так как о чувствах Чимин искренне говорил вчера. Между тем Юнги вынимает из кармана куртки леденцы на палочке и протягивает омеге. — А, вот. Это тебе, — говорит альфа, и Чимин видит перед собой три забавных мультяшных персонажа, смотрящих на него беззаботно и весело. — Не знал, какие ты любишь, поэтому взял сразу все, — неловко посмеивается Юнги и слегка потрясывает сладостями, так как омега замирает и почему-то их не берет. Чимин в это время тупо смотрит на три злосчастных леденца, а в глазах вновь начинает щипать. Этот незначительный, но милый жест настолько сильно подкосил Пака, что тот жмурится и старается восстановить дыхание, что сбилось из-за душевного напряжения. — Спасибо, — наконец произносит Чимин тихим голосом и берет смешные леденцы, кладя их на комод в коридоре. Тем временем Юнги замечает мрачность и подозрительное поведение Чимина, поэтому щурится и спрашивает: — Всё в порядке? Ты не отвечал на сообщения, и я приехал. Думал, что-то случилось. — Ты же обещал не выходить из дома Сокджина. Тебе нужно затаиться сейчас, — вдруг спрашивает Чимин, удивленный тем, что Юнги нарушил свои же правила. — Да. Прости, но я очень хотел увидеть тебя, — немного смущаясь, выдает Юнги и хмыкает. — И ты не отвечал мне, поэтому я не смог сдержаться. — Понятно, — говорит Чимин, а сам чувствует, как дрожит его тело. Они все ещё стоят на пороге, и Чимин понимает, что это выглядит некрасиво и негостеприимно. Нужно поскорее заканчивать с этим. — Юнги, я… хотел поговорить, — находит в себе силы произнести Чимин и поднимает на старшего такой тяжёлый и скомканный взгляд, что альфа сразу же понимает, что что-то идёт не так. Он весь вытягивается, словно струна, и говорит уже более сдержанно: — Я тебя слушаю. У Чимина перед глазами мельтешит, а сам он готов вырвать себе язык, лишь бы не говорить вслух того, что собирается сказать Юнги прямо сейчас. — Я… поспешил с выводами, — Чимин произносит первую фразу и опускает взгляд в пол, так как не может смотреть в глаза альфе. Он точно не сможет так откровенно лгать ему, если между ними будет установлен зрительный контакт — Чимин не настолько хороший актёр. — То, что было вчера — неправильно. Я понимаю, что у меня есть чувства к тебе, но… мы не пара, — Юнги хочет возразить что-то, но Чимин прерывает его: — Подожди! Я ещё не закончил. Я всего лишь хотел извиниться перед тобой за то, что дал тебе ложную надежду. Наши отношения не приведут ни к чему хорошему — ты должен понимать это. Пожалуйста, давай не будем мучить друг друга… Прости, но сын мне дороже, — словно произнося смертный приговор, говорит Пак, вскидывая глаза на Юнги. Тот стоит бледный, будто бы сама смерть, а взгляд выражает боль и вселенское непонимание происходящего. Ещё вчера всё было так замечательно, а сегодня омега фактически бросает его? — Ты… мстишь мне? — говорит первое, что приходит в голову, Юнги и изумлённо смотрит на Чимина большими взволнованными глазами. — Что? Нет! Просто я действительно взвесил все «за» и «против», — Чимин краснеет, так как боится, что его могут запросто раскусить. — Ты не подходишь мне, а я — тебе. У меня есть ребёнок, Юнги. Ты не справишься с ним. — Но ты даже не дал мне шанса. Пожалуйста, предоставь мне время. Я готов работать над собой, и я хочу принять твоего сына, наладить контакт с детьми и… — Юнги. Это немыслимо и абсолютно бесполезно. Юто нужен любящий отец, а не человек, который втайне будет его ненавидеть, вспоминая своё кошмарное прошлое, — Чимин словно ножом отсекает все крупицы надежды альфы, не оставляя ни грамма шанса. — Но это не так, я… — Нет. В этом нет смысла. Ты найдёшь себе свободного парня, не обременённого детьми и семьей. Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня. Вчера я поддался чувствам, но сегодня я думаю головой. Мне жаль, но у нас с тобой ничего не выйдет. Знай, ты все еще мне нравишься, очень, но… вряд ли ты понравишься Юто в роли отца. И вряд ли он тебе понравится в роли сына. Твое прошлое ужасно, и я не готов заставлять тебя мириться с настоящим, которое будет не менее хуже, чем всё твое детство. — Но, Чимин, ты даже не дал мне попробовать. Я хочу измениться, и я хочу сделать это ради тебя, — альфа буквально срывается на хрип, понимая, к чему ведёт весь этот разговор. — Молчи! — Чимин жмурится, не давая себе возможности расплакаться здесь. — Прежде всего, я ищу отца своему ребёнку. И, к сожалению, на данную роль ты никак не подходишь. Ты… сам понимаешь, какой образ жизни ты ведёшь. Антисоциальная и антинравственная жизнь — не та, в которой мой сын должен расти. Такими темпами органы опеки могут забрать у нас сына, а ты и вовсе можешь загреметь за решетку. Да, ты до сих пор сильно нравишься мне, но Юто… он дороже моих чувств на данный момент. Прости, но я желаю ему лучшего будущего. И тебе тоже, — Чимин замолкает, ожидая, что скажет сейчас Юнги. Однако молчание длится чересчур долго, а потому Чимин испуганно поднимает взгляд, натыкаясь на айсберг пронизывающего холода и невероятной душевной боли. Тёмные глаза Юнги вмиг становятся чёрными, такими, что полностью сливаются со зрачком. Это пугает омегу, но он понимает, что пути назад нет. Чимин должен навсегда закончить эту историю, не поддаваясь игре взбалмошных в последнее время эмоций. — Неужели ты не чувствуешь? — почти шёпотом спрашивает Юнги трясущимися губами. — Чего? — дрожащим голосом вторит Пак, нервно сглатывая. «Только не это, нет», — проносится гнетущая мысль в его голове. — Нашей… связи, — альфа боится говорить громкие слова об истинности, но интонацией выделяет так, что все становится очевидно. В этот момент у Чимина все внутри окончательно рушится. «Он тоже чувствует это», — в удушливой панике думает Чимин, осознавая, что это конец. Да, ему не показалось, Юнги ощущает всё точно также. Блондин не придумал и не накрутил себе истинность, если она и есть, то вот она, здесь — между ними во всей красе, бушует и мечется прямо сейчас. — Нет. Я не чувствую ничего, кроме влюблённости, — нагло врет омега, отводя взгляд. Юнги молчит, внимательно сканируя лицо Пака. Не передать словами, что творится внутри старшего в этот тяжелый во всех смыслах момент. Его внезапно начинает тошнить, а пальцы вновь неистово трясутся, стукаясь друг об друга. — Ты серьезно? — еле слышно спрашивает Юнги, в глубине души надеясь услышать другой ответ в этот раз. Он не понимает, как Чимин может не чувствовать. — Юнги, я не понимаю, о чем ты, — вздыхает блондин. — Да, нам обоим сейчас тяжело. Но, поверь, так будет лучше. Нам. Всем. — Нет, подожди, — Юнги хмурится, не желая верить в происходящее. — Ты действительно не замечаешь… нашей связи? — Нет, я же сказал, — в этот момент из комнаты раздаётся крик ребёнка и следующие за ним же наборы неясных звуков. — И прости, мне надо идти. Юто нужно уложить спать. Юнги, пребывающий в состоянии шока и ужаса, на негнущихся ватных ногах, дрожащими руками застегивает замок куртки, после того, как Чимин делает пару шагов на него, явно показывая всем своим видом, что альфе следует прямо сейчас уйти. — Пожалуйста, не задерживай нас обоих, — почти умоляюще просит Чимин, видя, как Юнги медлит, будто надеясь услышать что-то более вразумительное. Поняв, что Чимин настроен серьезно, Юнги выходит за дверь и поворачивается к омеге, смотря на него глазами, полными вселенского разочарования и жгучей боли. Его кожа становится практически белой, и Чимин уже начинает переживать за его физическое состояние. Доберётся ли он до дома вообще? — Подожди, — вдруг произносит Юнги, мотая головой и вновь суёт руку в карман. — Это… тебе, — он протягивает младшему банковскую карту. — З-зачем? — Чимин вскидывает глаза наверх, силясь, чтобы не разрыдаться. — Тут деньги. Много денег. Я уже давно хотел отдать их тебе. Я переоформил счет на тебя, — альфа бегло стягивает с плеч черный и рюкзак и, доставая оттуда какие-то бумаги в файлах, отдает их Чимину. — И даже сейчас я намерен сделать это. Пожалуйста, возьми это всё. Мне оно больше не нужно. Думаю, вам с сыном деньги будут нужнее, — Юнги говорит дрожащим голосом, взглядом не отрываясь от красного омеги. — Но я не могу принять это… — Иначе я не уйду. Никогда, — внезапно грубо говорит альфа, хмурясь и раздражаясь. — Забери это. Пусть это будет мой последний тебе подарок. Ты заслуживаешь гораздо большего, но сейчас я отдаю тебе все, что у меня есть. Это поможет на какое-то время. Пожалуйста, не мори себя голодом, хорошо питайся и купи себе пальто потеплее. Позаботься о Юто или же об отце… Впрочем, делай с этим, что хочешь. Но, пожалуйста, прекрати работать там, где ты зарабатываешь сейчас, — последнюю фразу Юнги произносит с какой-то особой душераздирающей болью в голосе и во взгляде. — Здесь вполне хватит средств, чтобы ты не делал этого и хорошо позаботился о себе. И еще раз прости за всё, если что. — Это с-слишком, — заикаясь, произносит омега, чувствуя, как глаза застилает пелена слез. — Юнги, я… Однако альфа тут же перебивает его, повторяя прописанный в документах код от банковской карты на всякий случай, после чего сует свой подарок в руки младшего, разворачивается и спешно уходит. Чимин ещё пару секунд смотрит, как растворяется чёрная фигура в их старом подъезде.

***

Проходит пару дней, а Чимин, у которого в груди невероятно щемит, а боль накатывает с новой двукратной силой, пытается выглядеть «как обычно». Не передать словами, насколько тяжело даётся это омеге, так как, казалось бы, они вот-вот воссоединились с любимым человеком и буквально тут же расстались. Однако Чимин с особым трепетом хранит в памяти ту последнюю «мирную» встречу на работе Юнги, когда Чимин накинулся на него с поцелуями, пленный своими чувствами, не сдержавшись. Это единственное, что ещё теплилось в его душе и согревало изнывающее сердце. Все эти дни он не виделся с Намджуном и снова прогуливал универ, что начало весьма волновать Тэхёна, который никогда не замечал подобного за Чимином. Однако омега всецело распространял байку о своём «плохом самочувствии», на которую велись и Тэ, и Намджун. Но долго отсиживаться не поможет, ведь чем больше омега остаётся наедине со своими мыслями, тем сильнее загружается и грустит, бесконечно рефлектирует и вспоминает. Он все ещё задается вопросом, правильно ли поступил, но спрашивая себя об этом, тут же спохватывается и убеждает свой мозг в обратном. Разве он мог выбрать вариант, который ближе его сердцу, когда была возможность в корне изменить свою жизнь и жизнь собственного сына? Этот момент буквально спасает Пака, убеждая в правильности непростого решения. Нет, конечно, он совершенно точно не мог выбрать Юнги. Это же просто глупо. Какие перспективы у него с ним, и какие перспективы с Намджуном? И уж тем более у Юто. На Чимине лежала тяжёлая ответственность за сына ещё с тех времен, когда он согласился рожать, а не делать аборт. Невозможно теперь думать, что выбрать вариант «по сердцу» было бы правильно. Даже если Чимин героически отказался от того, кого искренне любит. От истинного. Однако жаль, что мозг убедить удается с легкостью, в то время как сердце сопротивляется и не хочет поддаваться ни в какую, издевательски мучая своего обладателя и укалывая его болезненными ядовитыми иглами. Именно поэтому омега вскоре выходит на связь с Намджуном, говоря, что скучает. Им срочно нужно увидеться, начать общаться как можно чаще — так Чимин сможет побыстрее забыть Юнги. На самом деле хотя бы здесь блондин не врет — он и вправду соскучился по задушевным беседам и тому комфорту, который дарил ему Ким. Альфа чувствует это, а потому приглашает омегу прогуляться. Чимин, конечно же, соглашается. На встречу он приходит совсем разбитый, но внешне он этого не показывает. Кажется, лишив себя возможности чувствовать сердцем, носить маску хорошего настроения становится в разы легче. Он с интересом разговаривает с Намджуном, спрашивает о его делах за последние пару дней, а также вежливо отвечает на вопросы своего «хромающего» самочувствия. — Как там Юто? — говорит старший, с улыбкой вспоминая про милого малыша, к которому уже как-никак успел привязаться. — В порядке. Уже уверенно стоит на ногах, думаю, скоро пойдёт, — хмыкает Чимин, улыбаясь. — О, это такой знаменательный момент для ребёнка! Впрочем, и для его родителей. — Не то слово. — Ты отдыхаешь хоть? Или все трудишься? — Да кого там… И так несколько дней в университет не ходил. Болел, — опасливо прибавляет Чимин, запинаясь на последнем лживом слове. — Главное, чтобы сейчас тебе было лучше. — Да, сейчас все нормально. — Отлично, — Намджун вздыхает. — Слушай, Чимин… Не хочешь прогуляться в месте подальше от города? — Это где? — Увидишь. — Ну… — Чимин недоверчиво окидывает взглядом Намджуна, после чего, впрочем, произносит: — Давай. Омега уже давно согласен на всё. Его жизнь, кажется, стремительно теряла смысл с каждым днем все больше и больше. И если Пак думал, что раньше он жил для кого угодно, но только не для себя, то теперь он буквально клеймил этим фактом свою заблудшую душу. «Жертва», — насмешливо тянет внутренний голос. — «Готов сделать всё, что угодно ради кого угодно. Тебе просто нравится строить из себя великомученика. Нравится, чтобы тебя жалели, ты наслаждаешься, чувствуя себя угнетенным. Ты мазохист, Чимин. Жертва в шкуре собственной услады», — подобные мысли не оставляют омегу ни на секунду, и он уже не знает, как эффективно противодействовать им. Хочется, очень хочется остаться наедине и никогда больше не видеть никого из них. Ни Юнги, ни Намджуна, ни кого-то еще. Чимин бы и сделал так, если бы не Юто. Юто единственное, что его держало, и за что он держался сам. Чимин даже не знает, куда они едут и сколько проходит времени. Он просто отвечает на вопросы, которые задаёт Намджун, иногда и сам спрашивая о чем-то Кима. В любом случае говорить с альфой приятно, а беседа на различные темы льётся сама собой — другое дело, что мысли младшего весьма далеки от обсуждения недавно открывшегося кафе и нового фильма с Райаном Гослингом. За оживленной беседой Чимин даже не замечает, как они оказываются в элитном районе Сеула, в котором проживает весь высший класс. Омега понимает это только тогда, когда начинает замечать пестрящие роскошью особняки впечатляющих размеров и высокие ворота, за которыми скрывается невиданная Чимину сторона жизни. — А… где мы? — вдруг прерывает их разговор омега, немного хмурясь и рассматривая виды за окном. — Прости, я, наверное, должен был сказать раньше, — тянет Намджун, — но я хотел позвать тебя в гости, погулять хотя бы в моем дворе. — Ого, — Чимин удивлённо вскидывает брови наверх. — Это довольно неожиданно. — Да, извини. — Не извиняйся. Я, скорее всего, и так был бы не против, — улыбается Пак и вздыхает. На душе так противно, и кошки скребут. — Тогда отлично. Мы приедем через пару минут, — видно, что альфа весь просиял после того, что сказал Чимин. Омега чувствует, что Намджун уже готов во всех смыслах и ко всему. Но готов ли Чимин…? Вопрос остаётся открытым. Вскоре они оказываются возле больших высоких ворот, которые размеренно раскрываются, а Намджун заезжает на территорию дома, которая кажется Чимину чем-то сказочным. Он на секунду даже забывает обо всех тягостях своей жизни и с упоением рассматривает вид за окном. Тем временем Ким ставит машину на стоянку, после чего выходит и открывает омеге дверь. Они вновь проходят в центр двора, и Чимин поражённо вскрикивает: — Это же так красиво! — повсюду идеальнейшие газоны, уютные беседки и домики, ажурные фонтаны, аккуратно выложенные дорогой плиткой дорожки, огромный живописный сад, великолепные скульптуры, где-то вдалеке виднеется теннисный корт, но самое главное — дом, который оказывается настолько огромен, что Чимина пугают его внушительные размеры, впрочем, не менее впечатляет и его неприкрытая роскошь. — Да… В таких гостях я ещё не был, — хмыкает Чимин, с интересом разглядывая всё, что сейчас окружало их. — Нравится? — осторожно спрашивает Намджун. — Очень… — только и может вымолвить Чимин, понимая, что не видел ничего более шикарного раньше. — А я, видимо, просто привык, — честно признается Намджун, пожимая плечами. — Ты живёшь словно в замке, — качает головой омега, понимая, что ещё долго не сможет отойти от увиденного. — Конечно, ты привык, ведь ты с детства живешь в достатке, а мне кажется это… В общем, я никогда такого не видел. — Я понимаю, — хмыкает Ким. — Но я привёл тебя в гости не для того, чтобы показать тебе место, где я живу. Мне просто хотелось пообщаться и немного сблизиться там, где я провожу бОльшую часть своего времени. Мне важно, чтобы и тебе было комфортно здесь, — Намджун очень хочет сказать «в твоём будущем доме», но понимает, что это пока излишне. — Пройдём в беседку? Чимин слепо повинуется, следом идя за Кимом. Его сражает наповал роскошь таких «гостей», поэтому он не в силах произнести ни слова. Всё становится волшебным в один миг и кажется, что Чимин просто попадает в другую страну — страну грёз, сказки и чуда, далеко от тревожных мыслей, безудержных слез и подобных негативных эмоций. Идя по дорожке, омега обращает внимание на уличные фонари, которые величественно возвышаются над ними, с восторгом рассматривает неописуемой красоты растения, еле-еле поспевая за хозяином дома. Беседка оказывается просторной и уютной, а стол по центру этого праздника роскоши накрыт различными многочисленными блюдами, которые Чимин видит впервые. — Эт-то зачем? — охрипшим от волнения голосом спрашивает Чимин, моргая несколько раз, дабы убедиться в том, что всё это не мираж, и ему не снится. — Нам же нужно поужинать, — улыбается альфа и, отодвигая стул, приглашающим жестом указывает Чимину сесть. Омега, скованный чарующей обстановкой, неловко присаживается за стол, чувствуя, как давит на него атмосфера той роскоши и богатства, к которому он не имеет ни малейшего отношения. Он закрывается всё сильнее, ощущая себя некомфортно в таком элитарном кругу. — Очень… — блондин запинается, так как даже не может подобрать подходящего слова. Что-то навроде «классно», «мило» будто бы не подходит и не является приемлемым для описания того стола, что накрыл для него Намджун. Ким замечает это, а потому произносит, снисходительно улыбаясь: — Чимин, будь собой. — Я просто очень удивлен… Мне никто никогда не делал подобного, — заливается краской младший, прикусывая губу. — Рад быть первооткрывателем, — хмыкает альфа. — Приятного аппетита. Чимин вздыхает и принимается есть. На самом деле его глаза разбегаются от наличия блюд и столовых приборов, лежащих прямо перед ним. Омега не знает, какую именно вилку взять или чем вообще едят бордовое нечто, что стоит в углу большого стола. Он краем глаза смотрит на Кима, который уже с аппетитом принялся есть предложенную еду, и взяв в руки те же приборы, что и альфа, Чимин начинает есть то же самое, что и он. — А у нас одинаковые вкусы, — смеется Намджун, наблюдая за покрасневшим омегой. — Да, это точно, — говорит Чимин, чуть ли не поперхнувшись, и натягивает улыбку. Беседа заходит в тупик, но Намджун в очередной раз полностью берет всю инициативу на себя и предлагает темы для разговора. Чимина это уже конкретно расстраивает, так как он очень хотел бы быть более общительным и заинтересованным, но не может. Сейчас в его жизни не лучшее время для подобных вещей. Однако, на удивление, с Кимом омеге легко и комфортно, язык сам развязывается, когда поблизости оказывается Намджун, способный разговорить даже такого человека как Пак. Единственное, что вскоре удивляет Намджуна, так это то, что Чимин ест предоставленные им блюда в той же самой последовательности, что и он сам. — Почему ты ешь то же самое, что и я? Помнится мне, ты говорил, что не любишь устрицы, — внезапно спрашивает старший, заставляя Чимина вздрогнуть. Он вот уже десять минут давится скользкими отвратительными устрицами, которые в жизни не ел, но обстоятельства вынуждают омегу повторять всё в точности за Намджуном, и Чимин искренне надеялся, что тот этого не заметит. — Я… просто решил попробовать, — врет Чимин, равнодушно пожимая плечами. — Да я же вижу, что тебе не нравится — ты весь зеленый. Просто съешь что-то другое, я не обижусь. Например, это, — и Ким пододвигает омеге тарелку с… непонятно чем. Нет, выглядит блюдо, конечно, весьма красиво и аппетитно, только вот Чимин такой еды никогда не видел, поэтому даже элементарно не может понять, что перед ним, не упоминая уже и о правильности выбора столовых приборов. — Да нет, спасибо. Я, кажется, наелся, — Чимин краснеет как рак от собственного вранья и видит, что это замечает и старший. — Чимин. Что происходит? Почему ты не хочешь есть, да и вообще… — Ким пытливо вглядывается в лицо омеги, стараясь разобрать в нем хоть что-то. Чимин молчит, насупившись. Он не хочет говорить правду, но он так устал что-то выдумывать и лгать Намджуну — этому чистому, добрейшему человеку, который делает всё, лишь бы ему понравится. — Прости, просто… — блондин вздыхает и решает быть честным. Это же Намджун только что советовал ему быть самим собой, — я не знаю и половины всех этих блюд, а тысячи разных приборов просто сводят меня с ума! Это невозможно! Намджун недоуменно смотрит на младшего первые пару секунд, после чего начинает звонко смеяться. — Так ты из-за этого так нервничал, что ли? — Ну, да, — честно признается Чимин, удивленный реакцией Кима. — Что за глупости? Ты мог бы сразу сказать. — Я боялся показаться невеждой, — мямлит Чимин, чуть хмурясь. — На твоем фоне я просто… — омега хочет сказать подходящее сюда слово «быдло», но осекается, боясь, что это тоже может оказаться слишком громким и грубым выражением, никак не применимым к этому сказочному месту. — Чимин, прости. Это я виноват, — альфа вдруг меняется в лице и становится серьезным. — Мне не нужно было так накрывать стол. Я мог бы предположить это, но сглупил… Я просто привык, поэтому даже не подумал, что тебе это может быть непривычно. «Потому что мы разные», — с горечью хмыкает Чимин в глубине души, понимая, что это правда, которая, к сожалению, всегда будет преследовать их колоритную пару. — Все в порядке, — улыбается Чимин через силу. — В следующий раз я подготовлюсь получше. А ужин и вправду восхитительный. Спасибо большое. Далее оба парня сбрасывают с себя оковы создавшегося напряжения, продолжая непринужденную беседу. Чимин чувствует себя более свободным, так как после того, как Намджун вывел его на чистую воду, ему больше не стоило притворяться, поэтому омега окончательно наплюнул на весь столовый этикет, начиная наконец-то наслаждаться чудесным вкусом еды. Когда прислуга в виде парочки молодых омег подала им десерт и чай, Чимин грустно оглядел своих ровесников взглядом. По сути, он точно такой же, как и они — и это он должен работать здесь, а не величественно восседать за шикарным столом с альфой, который заслуживает лучшего, и уж точно не Пак Чимина. Ким замечает некоторую задумчивость младшего, пытаясь отвлечь его внимание от внутреннего мирка тяжелых мыслей, в который его, однако, еще не пускали. Но Намджун старался изо всех сил, и Чимин отчетливо видел это, а оттого чувствовал себя еще более угнетенным. «Бедный Намджун, он так старается…», — думает Чимин, вздыхая. — «Ну, почему он влюбился именно в меня? Неужели не было более достойных кандидатов… Зачем я вообще пошел тогда на этот дурацкий вечер…», — и тут же доля обвинения сыпется на Тэхёна, который заставил друга туда пойти. Идеи Тэ, вообще-то, зачастую оборачивались чем-то плохим, но Чимин до сих пор не мог привыкнуть к его безумству, а потому каждый раз недоверчиво соглашался, расплачиваясь за это в дальнейшем. — «Ладно, так тоже нельзя», — справедливости ради отмечает Чимин. — «Делать из Тэхёна виноватого — неправильно». Чимин чувствует, словно он раздвоился. Первый Чимин — веселый, общительный, милый и улыбчивый — разговаривает сейчас с Намджуном. Второй — это тот, что внутри. Тот, что неустанно пилит его, обзывает, навязывает дурные мысли и прочее и прочее. Однако захватить разум омеги второму Чимину все же не удается, так как Намджун внезапно приглашает его пройти к озеру. — Озеру? — блондин хлопает ресницами, переспрашивая. — Здесь есть озеро? — Да. Но оно совсем маленькое, а раньше было большим — по крайней мере, так говорят местные. Когда тут начали активно строиться, а район заполнился людьми и домами, воды стало в три раза меньше. Поэтому, считай, оно теперь как будто бы пруд. — Ого… Ты что, создал отдельную страну? Мистер президент, — усмехается Чимин и встает из-за стола, в очередной раз от всего сердца благодаря Намджуна. Они медленно идут по тихому, но роскошному саду. Как-то раз в средней школе Чимин был в ботаническом саду, но он и рядом не стоял с тем, что омега сейчас видит перед собой. Безмолвные растения, живописные деревья, причудливой формой кусты, благоухание восхитительных цветов — Чимин до сих пор не верит, что находится в доме обычного человека. Ему кажется, что альфа — сам Господь Бог, а вся эта огромная сказочная территория — настоящий Рай во всех его проявлениях. Невероятно красиво, волшебно — слов не получится подобрать, чтобы описать всю дивность этого места. Озеро оказывается глубоко за садом, где начинается лес, огражденный высокими воротами. Вода такая прозрачная и спокойная, что Чимин ненароком заглядывается, восторженно раскрывая глаза. — Какая красота, хён, — шепотом тянет он, не в силах оторвать глаз от живописной картины. — Я люблю находиться здесь. Чаще всего сидеть вот на этой скамейке, — Ким указывает пальцем на деревянную лавочку. — И что ты обычно делаешь? — Думаю, — усмехается Намджун, как-то грустно отводя взгляд. — Присядем? — тут же улыбается он. Чимин кивает. Когда они присаживаются на скамейку, то не сговариваясь, оба смотрят на тихую умиротворяющую гладь небольшого озера. — Красиво, — тянет Чимин, задумчиво глядя в одну точку. — Да, — подтверждает Намджун, вздыхая, словно набираясь воздуха, чтобы что-то сказать. Омега чувствует это, а потому напрягается, впрочем, стараясь не подавать виду. — Чимин, — начинает Ким таким голосом, что ладони младшего начинают безбожно потеть. — Я бы хотел поговорить с тобой… о нас. — О чем именно? — строит из себя дурачка Чимин, задавая вопрос таким высоким голосом от волнения, что пугается сам себя. — Дело в том, что ты очень мне нравишься. Если быть честным, понравился с первого взгляда. Меня за секунду будто бы что-то дернуло, когда я тебя увидел еще там, на дне рождении отца Тэ. Ты невероятный омега, который сумел… вселить в меня надежду. Надежду на то, что я еще смогу и умею любить. Несмотря на все свои внешние данные, привлекательную во всех смыслах оболочку, включая материальное состояние, которое, наверное, многое значит для некоторых людей, я все еще одинок. В свои почти что тридцать лет я до сих пор не могу найти того самого, и это, безусловно, меня очень расстраивает, потому что всё, о чем я мечтаю в последние годы — это найти омегу, который будет со мной. Я также хочу создать крепкую семью, с которой буду счастлив. Но я никак не мог найти подходящего мне партнера, но ты… заставил что-то ожить во мне. Я понимаю, что, наверное, форсирую события, но мне кажется, за время нашего общения, пусть и не столь длительного, но довольно плотного, я пришел к выводу, что действительно испытываю к тебе сильную симпатию. Мне также очень нравится твой сын, думаю, он точно не станет проблемой в наших отношениях — скорее наоборот. И я вижу, что тебе вроде бы тоже весьма комфортно со мной общаться. Поэтому я бы хотел… — Намджун запинается, готовясь задать вопрос, глубоко волнующий его последние несколько дней. — В общем, ты хочешь со мной встречаться? — Ким спрашивает напрямую, глядя прямо на бледного омегу. Чимин большими круглыми глазами смотрит на старшего, не моргая. Он затаил дыхание еще в тот самый момент, когда Намджун начал свою душераздирающую речь. Всё. Крах. Чимин не знает, что ответить. Конечно, всё их общение уже изначально шло к этому, и омега понимал, что рано или поздно Ким задаст ему подобный вопрос. Однако Чимин не думал, что это произойдет сегодня. Он еще не придумал план действий на такой случай, поэтому предложение Намджуна застает омегу врасплох, сваливаясь, словно снег на голову. Он в ужасе понимает, что должен сейчас что-то сказать. Нет, Пак же уже окончательно разорвал с Юнги и пришел к правильному решению… Но ведь отношения и статус «парочки» накладывают на них новые обязательства, готов ли Чимин к ним? Особенно сейчас, когда сердце так остро и болезненно ноет, постоянно вспоминая Юнги. — Чимин? — Ким напрягается, взволнованно глядя на замершего омегу. «Юто», — проносится в голове Чимина важная мысль с тремя восклицательными знаками. Набираясь смелости и вдыхая в легкие больше воздуха, омега произносит дрожащим голосом: — Д-да. Я согласен. В этот момент становится заметно, как сияет Намджун. Кажется, он сверкает ярче фонаря, что возвышается прямо над ними. Намджун широко улыбается, облегченно вздыхая, после чего тянется к до сих пор будто бы онемевшему омеге и медленно, осторожно наклоняет голову, чтобы поцеловать его. К лицу Чимина приливает вся кровь, а тело бросает в жар. Он нервно озирается, понимая, что выбор он уже сделал. Пак прикрывает глаза, чувствуя на своих губах губы Намджуна, целующие его нежно, осторожно и трепетно. Здесь нет ни капли страсти — всё происходит очень лирично и мягко, сдержанно, как и можно было бы ожидать от Намджуна. Чимин целует губы Кима в ответ, чувствуя, как внутри бьется сердце. Неужели оно ускорило ритм от откровенных действий альфы? Чимин прислушивается к себе, обрадованно хватаясь за спасительную соломинку. Нет. Сердце бешено бьется в груди не от чувств, которые должны были наполнять и взрываться внутри Пака в этот момент. Сердце скачет лишь от волнения и чертовской тревоги. От того, насколько непонятно и странно всё складывается сейчас для него. «Истинность не обманешь», — с важным видом как-то раз произнес учитель на школьном уроке, и отчего-то именно эта фраза цепким крючком закрепилась в памяти омеги. Он ненароком вспоминает ее сейчас, мягко целуя пухлые губы Намджуна, но с болью видя перед глазами бледный призрак Юнги.