***
Тем временем, в настоящем времени в деревне удравшие от зомбированного дядюшки Эдика Алиса с Кабаном и Антоном добежали до края деревни, уйдя таки от преследования со стороны тёмных колдунов. Кабан как самый спортивный отдышался достаточно быстро, да ещё и закурил, в то время как Алиса с Антоном готовы были рухнуть наземь после такой эстафеты. Мурзилкина уселась прямо задницей на траву, и обхватив руками свои согнутые ноги, косо поглядела на Кабана: — Ты ещё и курить умудряешься в такой ситуации? — После пробежки хороший перекур никогда не повредит, — пожал плечами гопник, — ты там поосторожней, чтоб жук какой за задницу не укусил. — Ай бля! Выкрикнув это, Алиса подскочила, а гопник расхохотался. Моя сестрица обиженно на него поглядела, но предпочла уже ничего не говорить. У Антона же от всего этого сдали нервы, он поправил соскочившие на нос очки и взмолился: — Ребят, мне кто-нибудь объяснит, какого хрена тут вообще происходит? Это же полный… полный… короче, вы меня поняли! — Да не ной ты так, — отмахнулся Кабан, — это тёмные колдуны, мы с Курочкой с ними ещё в прошлом году сражались. — С Курочкой… а, ты про Сашу. — Смекалистый. Но ты так из-за них не парься, в основном у нас от них обычно Курочке и достаётся, мы-то так, подстраховываем и мир обычно спасаем. Правда, если не получится, они на Курочке не остановятся и потом весь мир поработят. По лицу Антона было видно, что он сейчас в шаге от того, чтобы плюхнуться в обморок. Не сказать, чтобы Кабана это сильно напрягало. — Ладно, погнали Курочку с её маман искать, — махнул гопник рукой, — а то непутёвая она, эта Сашка, зная её, она сейчас сто пудов во что-то вляпалась. Кабан двинулся вперёд, а Антон остался топтаться на месте, не зная, что и делать. Решать ситуацию принялась Алиска — подошла к Антону, заботливо взяв его за плечи и вынудив посмотреть на себя, и сказала: — Слушай, Антон, соберись. Понимаю, ситуация непростая, хочешь, я тебе леща пропишу для психологического возврата в норму? — Не хочу… — Ты уверен? — Да блин, да точно уверен! — Хорошо, тогда просто соберись. Слушай, ты же у нас сохнешь по Сашке, так? Хочешь, чтобы с ней всё было хорошо? Тогда соберись, будь мужественнее, спасёшь её как самый настоящий рыцарь. Антон неуверенно кивнул, Алиса хлопнула его по плечу, торопя таким образом, и ребята двинулись следом за Кабаном. Мы с мамой и Миланой вернулись всё-таки в нашу жуткую современную реальность, где мы с мамой оказались привязаны к двум соседним деревьям в лесочке рядом с деревней, там, где меня и вырубило. Дед стоял перед нами, судя по роже, жутко довольный собой, а Милана очнулась лежавшей на земле. Я тут же завопила во всё горло, и дед сначала прижал ладонь к моему рту, а потом додумался стянуть с ноги носок и запихнуть его мне в рот вместо кляпа. Я выпучила глаза, уставившись на деда, а он довольно хохотнул — это он что, так отомстил мне за то, что я когда-то во время его несносного храпа также носок ему в рот засунула? Да уж, отомстили мне за единственную в жизни непоседливую выходку, нечего сказать. Дед ещё и добить решил: — Чего глаза выпучила, сказать нечего? Думаешь, я не знал, что ты мне также носок в рот запихала, когда я спал? Я поморщилась, стараясь не думать о том, что его старый вонючий носок у меня сейчас во рту. Вот ведь знала, что этому старому жуку нельзя доверять! — Папа, зачем ты это делаешь? — обратилась к нему мама, которой, благо, носок в рот никто запихивать не стал. Ничего, мамуль, у него ещё и второй есть… впрочем, к дочери своей наш гнилой дедушка, похоже, был больше привязан, а потому не стал идти на подобные меры. Он лишь фыркнул: — Ты не понимаешь. Бальтазара не убить, грядёт новая эпоха его правления, а я уже старый немощный человек. Вот какую участь он мне уготовит? Но я вас ему на блюдечке поднесу, и он поймёт: я служил ему верой и правдой. Ты! Дед обратился к поднявшейся Милане. — Беги к Бальтазару, сообщи, что я его тут жду с подарком. Похоже, всё ещё не пришедшая в себя Милана только закивала и побежала в сторону деревни. Я с ужасом уставилась в сторону мамы, и у меня едва ли получалось находить в этой ситуации хоть что-то хорошее: пусть мне и удалось вытащить маму из глубин её подсознания и не оставить овощем, но во-первых, мы теперь знаем, что ей стёрли память о приключениях юности, а во-вторых, нас связал мой собственный дед, и сейчас сюда придёт Крокодил-Бальтазар. — Пап, послушай, ты ведь не такой. Ты не обязан ему служить, — продолжала мама хоть как-то выкрутиться из всей этой плачевной ситуации, — мы с ним справились однажды, сейчас тоже справимся, все вместе, всей семьёй. — Да, семья снова в сборе, — послышался позади чуть было не замешкавшегося деда до жути знакомый голос. Я выпучила глаза ещё сильнее, увидев обладателя голоса, а дед так и вовсе упал на колени и принялся лепетать: — Повелитель… о всемогущий Бальтазар… Вы живы! Я не терял надежды! — Встань, — скомандовал хриплым голосом Игорь Курочкин, а это был именно он. Перед нами стоял мой настоящий папаша в своём прежнем теле. Но… Игорь Курочкин продолжил: — Развязывай мою дочь, или я, по-твоему, её должен вместе с деревом в дом тащить? — Нет, нет, повелитель, что Вы! Дед повернулся в мою сторону, тут же нахмурившись, и достал нож. Я заметила, как Игорь Курочкин взял в руку палку… а затем что было силы треснул деда по голове, и тот рухнул без сознания. Тут-то до меня и дошло. — Феликс! — планировала прокричать я, но из-за носка во рту вышло какое-то несуразное мычание. Хозяин тела Игоря Курочкина, а по совместительству мой бывший надзиратель Феликс улыбнулся. Выходит, моя просьба внутри маминого подсознания в 1997 году сработала. Поразмыслить на эту тему ещё я не успела, потому что тут на поляну влетели ещё несколько человек. Это были Кабан, Алиса Мурзилкина и Антон со здоровенной палкой в руке. Все они застыли на месте, не зная, что и думать. Вроде стоит перед ними Бальтазар, а мы с мамой связаны, а вроде рядом без сознания валяется мой дед, который вообще-то Проклятый и явно нехороший человек. Неловкую паузу прервал сам Феликс, лениво махнувший рукой и отдавший приказ: — Чего стоите, развяжите их. — Охренеть, — отозвался Кабан. Алиса тут же подбежала ко мне и поинтересовалась: — Саш, а чего это у тебя носок во рту? Я снова что-то нелепо пробубнила, и только сейчас сестрица додумалась вытащить носок у меня изо рта, и я принялась хватать ртом воздух. Как только при помощи ножика Кабана наши верёвки разрезали, Алиса затолкнула меня в свои объятия. Затем я подошла было к Антону, рассчитывая и его обнять, но палка в его руках немного напрягала. — Э-э-э… Антон, ты можешь уже бросить палку, — вежливо предложила я. — А, точно. Явно потерявшийся и перенервничавший очкарик бросил палку на землю, но как будто какой-то нужный момент для объятий после спасения был утерян, и я не придумала ничего лучше, чем чмокнуть парня в щёку. Он тут же покраснел и занервничал ещё сильнее, а на лице у него выступил пот. От этого стало ещё более неловко, и я не знала, что делать дальше, но тут ко мне подскочил жутко радостный Кабан, который обхватил меня крепкой рукой за оголённые ноги и поднял в воздух, и заорал: — Жива Курочка, жива! Что я про характер твой говорил? Качай выжившую! — Ай, да жива, ну пусти, пусти, пусти! — завизжала я, потому что Кабан крутил меня в воздухе по кругу. В конце концов, гопник немного успокоился, опустил меня на землю и дружелюбно пошлёпал по заднице, заставив дёрнуться, и похвалил: — Выжила, молодчина. Наконец-таки уйдя целой и даже относительно невредимой от своего самого надоедливого друга за всю жизнь, я подскочила к Феликсу, забив даже на то, что он напоминает моего непростого папашу, и заулыбалась. — Получается, я в самом деле смогла предупредить тебя в 1997 году? И ты с самого начала нашего знакомства всё знал? — Да, и помни: порол тебя для достоверности. Тут уже я сама, не ожидая от себя подобного, прыгнула в объятия Феликса, скрутив руки за его шеей и согнув ноги в прыжке. Феликс явно опешил и в последний момент успел схватить меня за ноги, иначе бы мы оба точно грохнулись бы на землю. Я была слишком неожиданно для себя даже очень рада видеть бывшего воспитателя живым и невредимым после всех тех злоключений, которые пережила самостоятельно. Кажется, за это время я успела сделать вывод, что без Феликса и его опыта в борьбе с тёмными колдунами мне точно приходится хуже. Так что как бы он не трескал меня по заднице в прошлом, с ним всё равно гораздо легче. В конце концов, бывший Проклятый устал от объятий и уведомил меня об этом. — Всё, всё, Саша, я не могу держать тебя вечно. — Ой, извини. Я спрыгнула на землю и тут же задумалась и поинтересовалась: — А как ты вообще смог сюда попасть? Крокодил ведь оградил площадь деревни чарами, и тут ни зайти, ни выйти. — Я прибыл сюда ещё несколько дней назад, в конце концов, у меня было столько лет, чтобы обдумать план. Просто ждал подходящего момента, чтобы тебя вытащить, а ты как всегда вляпывалась в одну беду за другой. Феликс с назидательным видом потыкал указательным пальцем меня по макушке, вынудив поморщиться. Но я всё равно даже сейчас решила не обижаться, всё-таки сама виновата. Кабан с Антоном привязали моего деда к тому же самому дереву, где была я, мама в это время успела разглядеть Феликса, словно статую в музее, и раз десять сказать мне, как они похожи, и мы все стали обдумывать дальнейший план действий. Я отвела Феликса в сторонку от остальных, поскольку нам предстоял нелёгкий разговор, мы уселись на торчавшее бревно неподалёку, и я сказала с тяжбой в голосе: — Феликс, Трибунал в прошлом сказал мне… успел сказать, что моего отца можно убить. Но сделать это может только… — Проклятый, — спокойно договорил Феликс, — я всё знаю, Саша. Проклятый, который убьёт твоего отца, погибнет вместе с ним. Иначе почему, ты думаешь, я здесь? Я жалостливо посмотрела в сторону Феликса. Вся эта ситуация казалась мне жутко несправедливой. — Слушай внимательно. Я беру на себя бой с твоим отцом, но это не конец твоих злоключений. Ведь кто-то должен отыскать амулет, спрятанный в волшебной лавке, помнишь? Эту головоломку должна решить ты. Феликс прикоснулся указательным пальцем к моему лбу. — В твоей голове должен найтись ответ на вопрос, куда Сова мог его спрятать и под что замаскировать. Ты была в той лавке и внимательно наблюдала за ним, так что все зацепки уже в твоей головушке. И ради всего святого, в этот раз не тупани. — Я… я постараюсь, — растерянно пробормотала я. — Феликс, но неужели мы с тобой… Договорить я не успела, так как произошёл взрыв, из-за которого одно из деревьев пошатнулось. Я испуганно отпрыгнула за спину Феликса, который тут загородил меня собой. Мама вместе с моими друзьями попятились назад, к нам, а связанный дед принялся приходить в себя. На поляну вышли зомбированный Крокодил, куда более зомбированный дядюшка Эдик, Милана со своей стервозной ухмылкой и заколдованный монструозный Вадим с рогами на голове. Даже не знаешь, смеяться или плакать в такой ситуации… — Феликс, Феликс, мой старый знакомый, — подал Крокодиловский голос уже настоящий Бальтазар, — кажется, нас ждёт весёлое шоу…Глава тринадцатая — Как я узнала самую главную тайну Бальтазара
15 июня 2024 г. в 16:00
Мы с его величество Проклятым по кличке Трибунал, по совместительству военным генералом, сидели сейчас на кухне в окружении его личных военных, сидели друг напротив друга за нашим старым столиком, покрытым клеёнкой. Трибунал пристально смотрел на меня, чтобы заставить почувствовать себя некомфортно, и у него это прекрасно выходило. Он забрал у меня амулет, также внимательно посмотрел на него, как будто хотел вызвать дискомфорт уже у самого амулета, хотя не удивлюсь, если бы он и тут справился бы. Трибунал повертел амулет в руке, бросил его обратно мне и сказал:
— Это подделка.
— В смысле подделка?
До этого я битый час рассказывала Трибуналу, кто я такая, что со мной приключилось, всё вплоть до того, что Бальтазар оказался заперт внутри ремешка, а все Проклятые, со слов Беатрис, стали смертными, а после я попала вот в это подсознание. Меня поначалу напрягало, что разговор подслушивают его люди, но Трибунал преспокойно ответил, что они ненастоящие, просто заколдованные монстры, которые служат ему верой и правдой. Надо признать, глава военных внимательно слушал рассказ, хотя и непонятно было, верил он мне или нет.
— Саша Курочкина, — задумчиво проговорил он после, — значит, мы с тобой ещё встретимся в будущем. Через два десятка лет.
Я вдруг вспомнила, как при первой встрече год назад Трибунал сказал, что очень долго ждал нашей с ним встречи. От всего этого голова шла кругом. После Трибунал забрал у меня амулет, внимательно изучил его и сказал то, что сказал. И то, что заставило меня изрядно опешить.
— Я слишком хорошо помню этот амулет, и он ненастоящий, — безучастно хмыкнул военный, — судя по всему, Сова оказался умнее, чем многие от него ожидали. Он подсунул твоему деду хорошо замаскированную подделку, которая наоборот ослабляла нашего лидера. Поверь, попади настоящий амулет ему в руки, вы бы все ещё год назад были мертвы, а он поработил бы весь мир.
— Но ведь… Сова же тоже оказался Проклятым. Я ничего не понимаю, зачем ему тогда обманывать моего отца?
— Все Проклятые связаны клятвой и поэтому вынуждены служить твоему отцу. Но каждый Проклятый всегда мечтал избавиться от этой клятвы, можешь мне поверить. Если ты говоришь правду, и Проклятые стали обычными людьми и могут спокойно дожить свой век, это лучший исход для нас для всех. Но если твой отец возродился, он может найти настоящий амулет. И найти нам его необходимо раньше его самого.
— Но где он тогда может быть?
— Где-то в волшебной лавке у Совы, — пожал плечами Трибунал, — он мог замаскировать его под что угодно. Ты ведь была там, так что только ты можешь знать, что это может быть. Мы повторим весь план: спрячем амулет в комоде, и твой отец будет думать, что он настоящий. Он сотрёт память твоей матери, ты вернёшься в свой две тысячи двадцать первый год, и должна будешь отыскать амулет. А потом… твоего отца нужно будет убить, раз и навсегда.
— Убить? Вы надо мной издеваетесь, уж простите? — не удержалась я, — да мы в прошлом году чтоб поместить его душу в ремешок, чуть копыта не отбросили.
— Открою секрет: только Проклятый может убить твоего отца, такова уж обратная сторона нашей магической клятвы. Твой отец уязвим для Проклятых, поэтому он и держит их под контролем. Но есть нюанс: Проклятый, который убьёт душу твоего отца, погибнет вместе с ним.
Мне стало не по себе от этих слов. До этого я уж было призадумалась, возможно ли отыскать где-то в моей современной реальности Феликса и попросить о помощи, но когда узнала, что Проклятый погибнет вместе с Бальтазаром… я вдруг призадумалась, что слишком не хочу, чтобы Феликс погибал.
Трибунал не стал продолжать наш диалог, амулет запрятали под двойное дно в моей комнате, а меня отвели в будущую родительскую комнату, где нас вместе с Олежей и закрыли и сказали ждать прибытия Бальтазара. Класс, то есть мне тут спокойно сиди, жди, когда придёт мой папаша, сотрёт мне память и я вернусь в свою реальность, где должна буду и дальше выживать вместе с Проклятыми.
Даже не верилось, что такое происходит, но вот такая странная выходила борьба с тёмными колдунами: мы со скинхедом преспокойно сидели на старом диванчике рядом с висящим на стене ковром и смотрели телевизор. Точнее, Олежа спокойно смотрел телевизор с самым безразличным видом, а я, отодвинувшись от него, закинула ногу на ногу, скрестила руки на груди и вся ёрзала от нервов и от боли в заднице.
— Как ты можешь вот так спокойно сидеть и пялиться в телик? — не удержалась я от реплики, даже поставив на кон, что рискую отхватить по жопе.
— А чё ты мне ещё предлагаешь, у меня дома телика нет, — пожал плечами Олежа, — это ж десантура, они своё дело знают. Сиди и не рыпайся.
— Нет, знаешь что… как меня прессовать и перевоспитывать в безопасной обстановке, так ты первый. А тут сразу десантура, видите ли. Я… я тоже в своё время уже сидела и не рыпалась, потому-то и оказалась здесь. И вообще, чего я тебя слушаю? Я Кабана пережила, вот уж кто реально житья не давал. Но ему хоть смелости хватило против колдунов пойти, да и мой характер закалил. Так что я всё беру в свои руки, я сейчас выключу телевизор, и мы будем что-то придумывать.
Жутко довольная своей речью и напомнившим о себе стержнем в характере, за который меня когда-то один раз даже похвалил Кабан, я осторожно взяла пульт. Только в этот момент скинхед слишком строго посмотрел на меня и предупредил:
— Слышь. Переключишь прапорщика Задова — по жопе тресну мама не горюй.
Я прикусила губу от обиды и продолжила держать пульт в руке, обдумывая, стоят ли риски того или в принципе можно и посидеть дальше перед телевизором. Придя к выводу, что я всё-таки ненавижу этого скинхеда, который мало того, что маму мою в юности донимал, так ещё и за меня принялся, и получается, я уже даже лишнего огребаю, я всё-таки положила пульт обратно на диван, так и не нажав на него. Довольный сработавшей угрозой скинхед усмехнулся и продолжил пялиться в телевизор. Как же, радуйся, мысленно заметила я, больно страшно, ага!
Совсем скоро в закрытую форточку постучали, я мгновенно повернула голову и заметила летающий со стороны улицы ремешок, то есть Феликса. Оглядевшись по сторонам, я подбежала к окну и отворила форточку. В этот момент в комнату заглянул один из военных, монстров Трибунала, а Феликс спрятался за стеной.
— Чего окно открываешь, сбежать надумала?
— Ага, через форточку? — сострила я, но заметив по-прежнему хмурый взгляд военного, неловко хихикнула, — просто душновато стало.
— Смотри у меня, не кури, в твоём возрасте нельзя.
У меня отвисла челюсть от того, что этот монстр мне ещё и нравоучения читает. И всё же я согласно кивнула, решив не пререкаться, военный пригрозил мне пальцем и вышел из комнаты, а внутрь залетел Феликс. Я уселась рядом с ремнём на диван и зашептала:
— Феликс, ты когда улететь успел? Я даже не заметила.
— Ты чего, с ремешком разговариваешь? — фыркнул Олежа, — совсем ёбнулась?
— Ой, ничего ты не понимаешь, у нас особая связь… бля, Феликс, я не знаю, что и делать.
Тут ремешок сделал резкий разворот и вдарил мне по заднице за сквернословие, так что я дёрнулась на месте и инстинктивно схватилась за жопу рукой.
— Ты серьёзно сейчас? — опешила я, — тут такое происходит, а ты меня по жопе бьёшь за то, что я «Бля» сказала?
Ремешок принял боевую стойку, намекая, что я сейчас снова огребу, и я тут же выплеснула:
— Молчу, молчу, прости, пожалуйста.
— Нормальная у вас особая связь, — противно хохотнул Олежа, заставив меня поморщиться от обиды. Скинхед же довольно добавил, — правильно, правильно, воспитание никто не отменял.
Ага, блин, это меня ли надо воспитывать… я издала усталый вздох и ласково обратилась к ремешку:
— Послушай, Феликс, я говорила правду. Мы в будущем будем близкими друзьями… то есть сначала, конечно, ты ко мне будешь со своим перевоспитанием лезть, и всю малину в жизни портить, а я молиться во сне, чтоб ты исчез, наконец. Но потом подружимся, и ты снова сможешь стать человеком. Ты только обязательно покажи нам с Настей, с моей подругой, волшебную лавку, когда мы об этом попросим. И слушай внимательно, сейчас я в две тысячи двадцать первом году летом нахожусь в опасности, ваш Уроборос снова возродился и запер нас в деревне маминого хахаля, в деревне Петушки. Помоги нам, пожалуйста, я не знаю, что делать.
Тут в окно постучали, я испуганно оглянулась и увидела маму. Сердце стукнуло, а затем я заметила, что рядом с мамой стоит Милана и держит её за руку. Вот ведь…
Сейчас, пожалуй, только непреклонность Феликса в вопросах воспитания и не позволила мне начать сквернословить, я с мольбой в глазах посмотрела на ремешок, затем услышала громкий щелчок и… всё будто прекратилось…