Крадуш. Чужие души

Глава 11 Кажется, я задремал... или, что вероятнее, на краткое время потерял сознание. Я пришел в себя от сработавшего звонка и, пока Руджеро ходил открывать калитку, попытался ровнее сесть и придать себе независимый вид, мол, подумаешь, не такое проходили. — Где тело? — с порога спросил некромант, даже не поздоровавшись с Карелом, допивающим третью или четвертую чашку кахве. — Вот. — Карел уже понял, что я не собираюсь отдавать концы, а потому был почти спокоен. — Ты же сказал, что твоему знакомому горло перерезали? — Мастер смерти удивленно уставился на меня. «Некромант — фей? Серьезно?» Этот факт настолько поразил меня, что, не поверив собственным глазам, я вывел совершенно неуместный вопрос прямо перед мастером смерти. А фей действительно был самый типичнейший: маленький и с перламутровыми крыльями. Я почему-то был уверен, что феи склонны только к светлой магии. — Кериэль, познакомься, это Мерджим Алмос — один из лучших некромантов в городе, — представил фея Карел. — Мерджим... — Знаю, — непочтительно фыркнул тот, подлетев ближе и подозрительно рассматривая меня, — про эльфа в городе не слышал только глухой, но и ему уже расписали все в подробностях! Я сама скрытность, да. — Вы меня разыгрываете? — Следующий косой взгляд Мерждима достался Карелу. — Судя по тому, что я вижу, остроухий с такой раной должен лежать трупом, а не демонстрировать некомпетентность в вопросах формирования магического ядра, на которое никак не влияет расовая принадлежность индивида! Если он, конечно, слышал про работу выдающегося мага… — М-м! — попытался возразить я, но голосовые связки до конца так и не восстановились, поэтому пришлось опять писать в воздухе: «Теория профессора Барнабаса Джакаба бездоказательна! Качественная характеристика выборки его исследования ставилась под сомнение многими известными магами! Что, приятнее считать себя редким драгоценным камнем, чем уродцем-исключением?!» Фея мои познания явно удивили, но он тут же пошел в новую атаку: — «Известные маги» сами ставили палки в колеса прогресса, ограничивая возможности лорда Джакаба! Боялись последствий, если его теория обрастет неоспоримыми фактами! — Эй! — повысил голос Карел. — Конечно, здорово, что вы нашли друг друга, но, Кериэль, ты просил позвать некроманта не для того, чтобы устроить околонаучный диспут в моем доме в два часа ночи! — Прос-ссти... — Я снова попробовал произнести хоть что-то связное. — Мерджим, осмотри лорда Квэлле, нам нужен подробный отчет, в котором ты зафиксируешь тот факт, что нанесенная рана была смертельной. — С учетом, что господин Квэлле жив, звучит нелогично, — вздохнул фей, видимо, уже представляя, как придется хитро изворачиваться в формулировках. Но за осмотр принялся со всей скрупулезностью. — Как-то я иначе понимал словосочетание «эльфийское бессмертие». Не дергайся, остроухий, понимаю, что больно. Мне пришлось задрать подбородок, чтобы открыть Мерджиму доступ к горлу. Кажется, из-за этого плохо стянувшиеся края раны разошлись, и снова началось кровотечение. «Эльфийское бессмертие тут ни при чем, — сообщил я, чтобы отвлечься. — Вальтер не сразу ударил меня кинжалом. Несколько минут я пытался заговорить ему зубы всякой чепухой и заодно придумать, как спасти себе жизнь...» Карел взял у Руджеро очередную кружку с кахве и покосился на тело оборотня. Судя по моим расчетам, парализующего заклинания хватит где-то на час-полтора. «Рядом не было ни огня, ни воды, которыми я мог бы воспользоваться — остальными стихиями не владею на должном уровне. А применить обычные заклинания не получалось — их плетения требуют специфичных движений кистями и пальцами...» — Поэтому-то любой, даже самый захудалый некромант уделает стихийника! — горделиво заметил Мерджим. «Зато вы черпаете силы в собственной жизни. И потом уделанные стихийники, изображая скорбь, пьют вино на ваших поминках!» — Увы. — С этим поспорить фей не мог. «Когда я понял, что обычным путем спастись не выйдет, всю магию направил к шее, к тому месту, куда прижималось лезвие. Вальтер только начал перерезать мне горло, а я уже активировал исцеление. Самым главным было не допустить критической кровопотери — повреждение вены я затянул первым, и то сколько вылилось за пару секунд... Счастье, что артерию не задел!» — Но кровь все равно попала в легкие? — деловито уточнил фей и, закончив с наружным осмотром, запустил сканирующее заклинание. — Д-да, — прошептал я. — А ведь неплохой вариант! — Мысли фея свернули в неожиданную сторону. — Делаем по такому же принципу артефакт, патентуем и любуемся, как выстраивается очередь из высокородных выскочек. Боль при высоком проценте выживаемости за минус не считается. «Ты сейчас придумал отличное описание всей истории человечества...» — Я бледно улыбнулся. Карел тихо хмыкнул. Фей отлетел на подлокотник дивана. — Руджеро, принеси и мне кахве, пожалуйста, — попросил мастер смерти слугу и, сложив тонкие прозрачно-перламутровые крылья, откинулся на бархатную обивку. — На самом деле вам не требовался некромант, любой целитель бы с ходу подтвердил, что рана смертельная. Тебе сказочно повезло, эльф. Я передернул плечами. «Последний месяц я только и занимаюсь выживанием. Если бы рассчитывал на сказки и везение, даже до порта бы не добрался!» Фей скосил на меня странный взгляд, но от комментариев воздержался. В этот момент с кухни вернулся пожилой слуга и протянул Мерджиму стопку, в которую принято наливать самые крепкие напитки — и то в руках миниатюрного существа ростом около пятнадцати дюймов она казалась настоящим бокалом. Я исподтишка рассматривал фея, до сего дня мне как-то не доводилось близко общаться с маленьким народцем. Лицо у Мерджима было вытянутым и, казалось, состояло сплошь из острых линий: вздернутый нос, резкие высокие скулы, широкий тонкий рот и треугольный подбородок. Глаза были блестящие и черные, будто ягоды паслена, кожа — смуглая, орехового цвета, а волосы — огненно-рыжие и короткие, топорщащиеся как драконий гребень. Когда фей потянулся за стопкой, я вспомнил еще про одну особенность маленького народца: пальцы у них несоразмерно длинные, имеют пять фаланг вместо трех, а большие пальцы — по четыре фаланги. До наступления половой зрелости, которая начиналась после пятидесяти-шестидесяти лет, с крыльев фей сыпется пыльца. Раньше зельевары и целители Старого Света использовали ее везде, где только можно и где не нужно, приписывая несуществующие волшебные свойства. А в дремучие средние века за феями и вовсе охотились. — За твое здоровье, остроухий. — Мерджим салютовал мне кахве и с наслаждением пригубил. Судя по тонкому аромату, который перебивал запах моей крови, старый Руджеро мастерски умел готовить напиток, и я даже пожалел, что не могу его попробовать. — Любой целитель нам не годился. — Карел потер лицо. — Я доверяю тебе, поэтому и позвал. Твое экспертное заключение в городе не посмеют поставить под сомнение. Надеюсь, оно появится у меня на столе до полудня? — Будешь должен, — зевнул фей, — работы по горло. И это не считая осаждающих меня толп безутешных родственников Дебро, упрашивающих быстрее выдать тело. — Зачем? — Карел нахмурился. Я тоже навострил уши. Вдруг какая-нибудь информация из заключения всплывет? — У него какое-то хитро выдуманное завещание. — Мерджим допил кахве и вернул стопку слуге. — Они должны подтвердить определенную степень родства. Хотя есть у меня подозрение, что ублюдок нашел возможность обвести всех вокруг пальца, и просто так эта стая гиен ни денег, ни титулов не получит. А прямых наследников Дебро не оставил. Ладно, полетел я. Еще пару часов поспать успею. Бывай, Киар. А ты, остроухий, заканчивай выживать и начинай просто жить, а то самое интересное пропустишь. Крылья фея издали еле слышный стрекот, когда он оттолкнулся от подлокотника дивана и взмыл вверх. Я дождался скрипа дверных петель и обратился к Карелу: «Фей специально игнорировал тот факт, что у меня есть имя?» Киар покачал головой. — Мерджим не любит высокородных. И если обстоятельства позволяют, с удовольствием демонстрирует свое презрение к этикету и правилам общения. А я считаю, что такие вольности можно потерпеть, если речь идет о настоящем мастере своего дела. Мне извиниться за него? — Пх-х... — я сплюнул в опустевшую стопку сгусток крови, — не н-нужно. — Голосовые связки уже восстановились? — В усталом голосе Карела появилось любопытство. — По-очти. — Говорить было по-прежнему больно, но мне за несколько часов ужасно надоело вытягивать из себя оставшиеся капли магии ради букв всеобщего алфавита — Хорошо. Тогда скажи, каков наш дальнейший план? — Карел побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. Ему явно не терпелось скорее обсудить нюансы и уйти досыпать оставшиеся до рассвета часы. Я задумался. — Сдать оборотня в руки правосудия? Он, кстати, сейчас уши грел — заклинание паралича на слух не действует. Карел потер лоб, припоминая, что из сказанного нежелательно распространять. — Это понятно. Руджеро сейчас позовет стражей, и они проводят господина Вальтера Ферко до тюрьмы, где устроят его в одноместной камере. Амулетом немоты я его снабжу, и заговорит наш почти состоявшийся убийца уже со следователем, а после — с судьей. Но ты действительно думаешь, что этого достаточно? Сухого отчета мастера смерти, в котором две трети слов будут непонятны обывателям? Быстрого суда? Кстати, по нашим законам его и вовсе придется провести в закрытом формате. Я приуныл. — Можем привлечь прессу, — предложил Карел. — Помнишь леди Лавену Шепсит? В памяти всплыл образ молодой женщины с блокнотом в руках и ее отличная статья про Дебро. Леди Шепсит говорила, что всегда поможет лорду Киару... еще и с такой загадочной улыбкой. Любовница? Возможно. Хотя это, конечно, не мое дело. — Если она не станет искажать факты и поддержит мою сторону... — Причин отказываться или возражать я не нашел. — Она поддержит мою сторону, — уточнил Карел, — но по счастливому стечению обстоятельств сейчас наши интересы сходятся. Утром свяжусь с Лавеной. Руджеро привел уже знакомых стражников. Эта парочка продолжала отираться поблизости явно не просто так, а в надежде узнать продолжение истории, за что и была вознаграждена ответственным заданием: оттащить очухавшегося Вальтера в тюрьму и со всеми почестями устроить в камере. Карел снял со своего браслета некрупную бусину из отшлифованного агата. — Сможешь зачаровать? Магии у меня осталось — кот наплакал, но молчание Вальтера было в моих интересах. Так что, быстро выстроив в камне сетку заклинания немоты, я сделал на предплечье оборотня небольшой надрез и, засунув камень поглубже в рану, зарастил повреждение. — Готово. Лорд Киар тут же, снабдив стражей последними указаниями, пристроил им перевертыша и велел слуге поскорее выпроводить всех лишних персон из дома. — Если хочешь — переночуй у меня, — предложил Карел. — Сейчас Руджеро вернется и покажет гостевую комнату. Оставайся столько, сколько сочтешь нужным. — Главное, больше не будить тебя? — с улыбкой я закончил за Киара реплику. Тот на пару мгновений задумался, а потом широко зевнул. — Было бы просто замечательно, но тебе, Кериэль, я разрешаю меня будить, — щедро дозволил Карел и добавил проникновенным тоном: — Пожалуйста, только по серьезным поводам! Дом Бенайлов действительно оказался небольшим, на втором этаже обнаружились всего четыре двери. Одна закрылась за Карелом — это были хозяйские покои. Еще за одной скрывалась скромная гостевая комната, которую мне и предложил Руджеро. Честно сказать, номер в «Женском доме» был больше. Третья дверь вела в общую ванную, а четвертая — на балкон. То есть вы хотите сказать, что в собственном доме у лорда высокой крови, опекуна наместника, нет отдельной ванны? Я покосился на слугу и не сдержал любопытства. — Князья всегда вели скромный образ жизни, — тихо пояснил Руджеро и с толикой гордости добавил: — Не зря «бенайл» переводится как «железо» — род под стать имени. Господин Карел хоть и не рожден Бенайлом, но достоин титула. Старый князь сделал правильный выбор, послушав герцога Кайсара. Вы проходите в ванную, лорд Квэлле, я принесу свежее полотенце и поищу сменную одежду. Я опустил взгляд, осмотрев залитые кровью рубашку и брюки. И на ботинки попало... — Не отстирается ведь, — грустно вздохнул, — только-только новые вещи купил. Может, мироздание намекает, что не светит мне тихая и спокойная жизнь? — За одежду не переживайте, Бенайлы привыкли отмывать кровь. К утру я приведу все в порядок. Мне стало неудобно, Руджеро пожилой человек все-таки, ему отдохнуть нужно, а не стиркой заниматься. Словно прочитав мои мысли, слуга улыбнулся. — Господин Карел так редко заходит домой, что мне только в радость угодить ему и позаботиться о его друге. Забравшись под теплый душ, я никак не мог сопоставить мое знакомство с лордом Киаром и понятие «дружба». Что-то Руджеро сильно поспешил. Пока я только сильно задолжал Карелу. Он закрыл глаза на поддельные документы и помог сделать нормальные. Еще позвал на место убийства Дебро (пусть о том, как это было для меня важно, Киар и не догадывался). И что, узнав неприглядные подробности моего прошлого и причину побега, не отвернулся и не осудил. И сейчас вот я нашел в его доме поддержку и защиту. Какая к Триаде дружба? Я вообще не представляю, что могу сделать, чтобы хоть немного отплатить Карелу добром. Постучавшись и деликатно едва приоткрыв дверь, Руджеро положил у раковины стопку из полотенца и одежды и забрал грязные вещи с обувью — вместо ботинок у выхода он поставил домашние тапочки. — Комната готова, господин Кериэль. Если вам что-то понадобится — рядом с кроватью есть колокольчик, не стесняйтесь им воспользоваться. Одежду слуга явно одолжил у Карела — кофта повисла на мне мешком, почти достав до коленей, а рукава можно было обернуть вокруг тела. Брюки, если бы не завязки на поясе, вообще падали бы вниз при каждом шаге, а штанины из-за длины и вовсе пришлось закатать, иначе я рисковал в них запутаться и упасть. Протерев запотевшее зеркало, я мрачно посмотрел на горло, красная воспаленная полоса на коже выглядела жутковато. Оставалось только радоваться, что магия не оставит даже намека на шрам. Про общий вид и говорить совсем не хотелось: покойники и то краше. Я бы с удовольствием влез в футляр и выпил душу Дебро, чтобы ускорить восстановление и восполнить потраченную жизнь, но такое быстрое изменение резерва вызовет недоумение и лишние подозрения. Поэтому несколько дней, а то и неделю придется провести на «диете». В коридоре было темно, и, запутавшись в дверях, я едва не вломился в спальню к Карелу... И вряд ли бы человек счел мою плохую ориентацию в пространстве серьезным поводом для пробуждения. Повозившись на свежем белье и обняв подушку, я поймал себя на мысли, что мне почему-то не хватает зеркального потолка, сам не заметил, как успел к нему привыкнуть за прошедшие дни.