Крадуш. Чужие души

Ноги почему-то привели меня в сад. Мне хотелось немного «подзарядиться» царящей здесь уютной атмосферой, а уже потом думать над злодейскими планами по быстрому и надежному умерщвлению еще парочки эльфов. Устроившись на лавочке, я замер, созерцая, как с глицинии медленно облетают лепестки. Это успокаивало. Запастись впрок чужими душами нельзя. Увы, этот факт крадуши давно проверили и подтвердили многочисленными опытами. Хранится жизнь, изъятая из тела, недолго. До полного исчезновения плененной души в среднем проходит от трех месяцев до полугода, и за это время она постепенно тает. Скоро Первоземье столкнется с явлением, которого там не наблюдали уже несколько тысячелетий — смертностью. Эльфам придется затянуть пояса и бережнее расходовать поглощенные жизни. Первыми смертность коснется незнатных родов, затем распространится на лордов высокой крови. Старейшин и Владычицу с ее приближенными, конечно, дефицит обойдет стороной. Да и несколько крадушей в ту злополучную ночь не присутствовали на собрании — они удержат Первоземье от катастрофы. Но им придется чаще выходить на охоту. Кто-то обязательно ошибется и привлечет внимание инквизиции. Пусть даже настоящие причины смерти будут тщательно замаскированы чем-то банальным, карающие длани святого престола натасканы замечать такие вещи… а странных смертей станет много, гораздо больше обычного. И в центре каждой из них — невинный и светлый эльф, случайно снявший номер в гостинице неподалеку. Или значительно вырастут продажи амулетов иллюзии и невидимости, что также не пройдет мимо инквизиции. Первоземье всколыхнется. Я надеюсь, мои сородичи запаникуют... и внимательные люди тоже заметят перемены. Новое собрание проведут не раньше следующего года — у молодого поколения не полностью открылся дар. Иначе… они бы присутствовали на том самом. И сколько в этом поколении крадушей? Один-два. Говорил же, что нас мало. Я знал о том, что в семьях сейчас подрастают пять «тиеф плунн куил феа». Трое совсем малы. До того, как они смогут приступить к учебе, пройдет несколько даже не лет — десятилетий. А достойно подготовить крадущих получится не быстрее, чем через полсотни лет. Первоземье ждут темные времена. Надеюсь, эльфы почувствуют страх перед той неизбежностью, с которой сталкиваются все прочие народы, и вспомнят о ценности жизни. И, может быть, в головах молодого поколения хоть что-то прояснится. Я прекрасно понимал, что ничего не исправил своим поступком. Нельзя за одну ночь сломать систему, выстраиваемую тысячелетиями. И остановить кровопролитие еще большей кровью тоже никому не удавалось. Но возможно посеять зерна сомнений и страха. Можно показать, как мы зависимы и слабы. Как далеко зашла наша жажда бессмертия. Эльфы настолько заврались, что сами стали верить в придуманные сказки. Будто бы мы действительно лучше и светлее прочих, а люди — просто скот. Нет, наоборот. Мы — чудовища, которыми матери должны пугать непослушных детей. Это с нами должны сражаться благородные рыцари из легенд. Нас должны сжигать на кострах инквизиции вместо некромантов. Но, увы, перворожденных славят и любят. Моих сил не хватит что-либо поменять. Даже если я выйду на главную площадь города и начну трясти флаконами с крадеными душами, меня сочтут маньяком. Первоземье быстро отмоется от грязной клеветы сумасшедшего сородича. Поэтому и молчу. Я ведь не самоубийца — я хочу прожить долгую жизнь, может быть, даже счастливую. Но след, который я оставил, затянется не скоро. Эльфы не смогут закрыть глаза на произошедшее и сказать, что ничего не случилось. Обо мне будут помнить. И возможно, рано или поздно кто-то поймет, почему я так поступил. И последует за мной... Из потока мыслей меня вырвал спор, раздавшийся в костеле. Я встрепенулся, пытаясь сообразить, что происходит, и поспешил на шум. Тон и громкость ничего хорошего не предвещали. — И это ты называешь службой? Пять старух, которые одной ногой стоят перед Триединым?! А проповедь? Такое убожество в семинарии и первокурсник постеснялся бы сдать на оценку... Я вбежал в прохладную тень храма в тот момент, когда высокий жилистый старик отвесил служителю Оскарби звонкую пощечину. Юноша прижал ладонь к заалевшей щеке и отступил от разгневанного человека. — Прикажу сжечь твой сад, если ты не перестанешь ему уделять больше времени, чем служению Триединому! Я замер, будто с разбегу налетел на преграду, и впился в мужчину недобрым взглядом. До содержания проповедей Оскарби мне не было никакого дела, но сад тронуть не позволю! Я хищно улыбнулся. Да, человек был немолод, много жизни у него уже не отобрать. Но я найду, что выменять на нее у Костлявой. Угрозой саду неизвестный старик подписал себе приговор. — Если судить по вашему святому писанию, как там его… «Книга Создания»? Триединый вовсе не страдает нарциссизмом и велит заботиться об окружающем мире, привечая любое живое существо, будь то бабочка или розовый куст. Или вам известно чуть больше, чем всем остальным? — Я говорил громко и нагло, стараясь переключить внимание человека на себя. — Ты дерзишь его преосвященству, мальчишка, — прошипел старик, развернувшись ко мне. И что? Я должен проникнуться и пасть на колени? Так-то я вообще князь. За спиной епископа Оскарби состроил мне рожу, мол, нашел куда влезать. — Хоть с его святейшеством, — сделал несколько шагов, попав в узкую полосу света, чтобы старик разглядел мои длинные уши, — вы мне в праправнуки годитесь, так что выберите другое обращение. С праправнуком я вовсе не погорячился, мог даже еще несколько «пра» накинуть сверху: по эльфу никогда не скажешь, ему пара десятков или пара сотен лет. Я незаметно навесил на епископа такое же заклинание слежения, как и на Ачиля Дебро. Ночью загляну в гости — посмотрим, кто на самом деле замер в шаге от личного знакомства с Триединым. — Что ты забыл здесь, нелюдь? — проворчал старик. — Вообще-то, я просто шел мимо, но услышал вопли и решил поучаствовать. — Предположим, не шел, а сидел, но действительно ничего такого не замышлял. — Ваши высказывания о приоритетах Триединого меня заинтересовали. Может быть, поделитесь еще какими-нибудь новыми заявлениями? — Придержи язык, нелюдь, если не хочешь остаться без него, — пригрозил мне епископ и, гордо задрав подбородок, удалился. Я подождал, когда тот отдалился на достаточное расстояние и тихо прокомментировал: — Что за варварские методы! Тебя лишить сада, меня — языка... Это точно был епископ? Оскарби вздохнул. — Увы. Но мои проповеди действительно никуда не годятся. Прежний служитель собирал полный костел на свои выступления, а я зачастую вообще остаюсь один на один с Триединым. Спасибо, что вмешался, Кериэль, но учти, что ты нажил себе высокопоставленного недоброжелателя. Это всего на один вечер. Заодно вылечу Козму. — Не думаю, что епископ что-то мне сделает. Но вот навредить саду я точно не позволю! Я оглядел бедное убранство костела: ни витражей, ни лепнины или мозаичных изображений. Все предельно аскетично — только над алтарем прямо на серой стене был изображен в полный рост Триединый. Ряды деревянных скамеек тонули в прохладном полумраке зала. Насколько я знал, сидеть на таких не так уж удобнее, чем стоять, но положение сидя в святых текстах рассматривалось как поза учения и послушания. Как и ученики в школе перед преподавателем, паства садится, чтобы внимать слову Триединого. — Опыт не сразу приходит, — попытался я ободрить церковника, — тебе не хватает практики. Пройдет совсем немного времени, и люди потянутся в костел. Начни с простого. С того, что тебе самому ближе. Расскажи людям о том, как прекрасно и хрупко все, что нас окружает, и как важно поддерживать эту красоту. Оскарби улыбнулся. — Тебе бы самому проповеди писать, Кериэль. Спасибо за твою доброту и смелость! Триада упаси от проповедей. Ничего хорошего я поведать людям точно не смогу. Всю дорогу до порта я был занят мыслями о том, как лучше и незаметнее навестить епископа и каким образом замаскировать его смерть. Два ритуала подряд, если на старике найдут следы от игл, вызовут слишком много вопросов. Хотя... Я нахмурился, зацепившись за интересную идею. Епископ явно человек с тяжелой рукой и характером. Небольшая стычка с эльфом несильно выделится среди похожих случаев. Может, объединить два убийства в одну серию? Пусть ищейки поломают головы, гадая, что связывало Дебро и епископа. Конечно, кроме того, что город без них вздохнет спокойнее. Информации в любом случае будет недостаточно, чтобы выйти на меня. Узнать бы еще содержание отчета, который утром лег на стол к лорду Киару — было бы вообще отлично. Город спускался к порту будто бы гигантскими ступенями, и задолго до того, как стал слышен шум толпы и волн, разбивающихся о пирсы, я увидел саму бухту. С этого расстояния она казалась совсем маленькой, а корабли — игрушечными. Один как раз медленно отходил от причала, а два только зашли. Еще несколько с опущенными парусами стояли на приколе. Отсюда цвет воды выглядел каким-то абсолютно нереальным — ярко-лазурным с темными пятнами, выделяющими глубокие места. Ясное безоблачное небо не уступало океану по красоте. Я шел по широкой торговой улице и не успевал крутить головой по сторонам, разглядывая аккуратные дома с резными ставнями, одинаковыми черепичными крышами и тонкими флюгерами. — Стаканчик кахве, господин? — окликнула меня бойкая рыжая девушка. Вот это здесь мне нравилось необыкновенно — чтобы выпить чего-нибудь горячего или, наоборот, освежающего, вовсе не требовалось занимать столик в ресторации. Почти на каждом углу можно было купить напитки в плотных стаканчиках и наслаждаться выбором прямо на ходу. — С чем у тебя? Я приблизился к девушке и принюхался к большому открытому котелку с булькающей темной жидкостью. Кахве в городе каждый старался приготовить на свой лад: кто-то делал с солью и перцем, кто-то с имбирем или корицей, в напиток добавляли и сиропы, и варенье, и вообще все, что попадалось под руку. Я даже видел, как на дно стакана положили кусочек сыра. Попробовать, правда, не рискнул, но выглядело интригующе. И самое прекрасное — каждый раз вкус кахве раскрывался новыми красками. — Могу сделать со взбитыми сливками и сахаром. Еще есть мед, лимон, сушеная гвоздика... — Давай большую порцию с медом и лимоном. Я полез в карман за монетами, и девушка тут же приготовила мне громадный стакан крепчайшего кахве, не пожалев ни ломтик сочного лимона потолще, ни ароматного липового меда. — Благодарю, господин перворожденный. — Девушка, заметив, что я накинул пару медных монет сверху, просияла. — И тебе спасибо. — Я улыбнулся и, глубоко вдохнув одуряющий запах напитка, направился дальше — настроение стремительно поднималось. В самом порту красота бухты несколько поблекла: я заметил много грязи, сильно пахло рыбой, увы, протухшей, а еще табаком и немытыми телами разнорабочих. Вода у пирсов была темно-серого цвета, в ней плавали комки водорослей и дохлые медузы. Впрочем, моего хорошего впечатления это не испортило. Поддерживать идеальный порядок в таком месте было невозможно. Я покрутился у касс, посмотрел, как проверяют пассажиров, спустившихся с одного из прибывших кораблей. Прошел по площади, прислушиваясь к разговорам. Контингент, собиравшийся в порту, был настолько ярок и необычен, что на эльфа почти никто не обращал внимания. Изучив все расположенные в пределах площади гостиницы, я пришел к выводу, что здесь эльфы, которые прибудут за моей головой, не остановятся даже на одну ночь. Им же не нужно экономить монеты и таиться. Наверняка поищут что-то более подобающее и статусное. Присев на край фонтана, на который удачно падала тень от шпиля каменной каплицы, я раздумывал, как станет действовать погоня. Вряд ли они начнут расспросы, едва сойдут с трапа. Им нужно осмотреться, понять, что к чему. Узнают ли сородичи о кораблях, которые ушли из порта через несколько дней после моего прибытия? Или все-таки начнут искать меня в городе? Я так погрузился в мысли, что едва успел перехватить маленькую ладонь, ловко проскользнувшую в мой карман. — У тебя пальцы лишние? — строго поинтересовался у мальчишки, который решил меня обчистить. На вид ему было не больше тринадцати лет, с ободранным носом и почти поджившим кровоподтеком на правой щеке. Подросток был бос и одет в старые потрепанные вещи. — А тебе жалко, что ли? — Он попытался вырваться из цепкого захвата — разбежался. — Пальцев? Или монет? — насмешливо уточнил я. Мальчишка громко хлюпнул носом. Меня это нисколько не разжалобило. — Ты же эльф, у тебя должна быть куча денег! — Кому эта куча должна, и почему я о ней ничего не знаю? — Разговор все больше забавлял. Вот наглец! Попытался обчистить и не видит в этом ничего дурного. — Посмотри-ка внимательно... я похож на богача? Подросток зыркнул на меня злобно исподлобья, но сейчас, перестав видеть одни только острые уши и плащ, очевидно, понял, что просчитался. — Отпусти, — угрюмо потребовал он, — ты неправильный эльф. Эльфы добрые и богатые. Кажется, мне только что подобрали идеальное описание. Надо запомнить. — Вот еще! — Я хищно оскалился. — Раз я неправильный и недобрый эльф, то сейчас мы пойдем к стражу порядка и сдадим тебя по всей форме. Что там воришкам полагается? Десять ударов плетью? Надеюсь, больше... Судя по побледневшему лицу, я был близок к истине. Ничего хорошего парню, если я его передам в руки правосудия, не светило. — Или... — я сделал паузу, — можем договориться. Мальчишка перестал дергаться и посмотрел на меня с некоторым недоумением. — Не думаешь, что я обману? — Он еще раз, но уже спокойнее хлюпнул и вытер нос грязным рукавом. Попенять, что ли, лорду Киару при следующей встрече, что работа с беспризорниками в городе полностью провалена? — А ты разве не в курсе, что эльфы владеют магией? — сделал страшные глаза. — Я тебя так заколдую, что если обманешь — заболеешь и умрешь. Врал я с таким удовольствием, что мальчишка поверил тут же и безоговорочно. Толпа вокруг совершенно не реагировала на то, что я поймал карманника — дело было обыденное и никакого интереса не представляло. Но все равно десяток посторонних ушей меня смущал. — Пойдем куда-нибудь, где тише, расскажу, чем ты будешь полезным... Завел меня мальчишка на задворки какого-то склада. Было видно, что хоть он продолжает побаиваться неправильного и недоброго эльфа, который может до смерти его заколдовать, пареньку все-таки интересно, что же я ему предложу. Для начала я дал ему серебряную монету. — Аванс, остальное зависит от твоих стараний. — Выглядишь ты хуже, чем платишь, — фыркнул беспризорник. — Ну? — Через несколько дней в порт прибудут еще эльфы, тоже неправильные и недобрые. — Я вздохнул и решил сразу заострить внимание. — Запомни накрепко — не попадайся им. Умрешь. Их не разжалобить, не купить, не договориться. Они узнают все, что захотят, и убьют тебя. Понял? Парень несколько минут пристально смотрел мне в глаза, будто бы что-то пытался найти, а потом серьезно кивнул. — Вы их боитесь, — неожиданно выдал он. Может, у него есть способности к магии? Просто неразвитые? Всмотрелся в мальчика — нет, ничего такого. Просто хорошая интуиция. — Боюсь, — я не стал лукавить, — меня они тоже убьют, если найдут раньше, чем я их. — Понял, — вздохнул мальчишка. — Нужно проследить за ними? Узнать, где остановятся? — Умница, — похвалил я и вручил беспризорнику еще одну серебряную монетку. Я мог и не быть таким щедрым, напирая на страшное колдунство, которое не позволит мальчишке обмануть меня. Но видно, что он недоедает и плохо себя чувствует. Эти деньги хоть немного помогут ему. — Очень тихо и осторожно. Не привлекай их внимания. Если заметишь что-то странное, запомни хорошенько. Договорились? Парень кивнул. — Как я пойму, что это именно те эльфы, которые нужны тебе? Они не воспользуются магией, чтобы скрыть личности? В отличие от меня им незачем скрываться. Они прекрасные и великие перворожденные, перед которыми все прочие народы должны почтительно расступаться. — Эльфов будет не меньше пяти, но не больше десяти. Темные одежды, одинаковые короткие мечи, посмотри на ножны — они простые, без узоров и камней. Минимум вещей. Скорее всего, начнут расспрашивать обо мне... точнее, о некоем зеленоглазом эльфе, который прибыл из Старого Света несколько дней назад. — Хорошо. Где тебя найти? — «Женский дом» знаешь? Беспризорник прищурился. — Бордель, что ли? — Там спросишь Кериэля. Мы договорились? — Без проблем. Особенно, если потом столько же заплатишь. Мальчишка, совсем как взрослый, протянул мне руку, и я с готовностью ее пожал. — Меня зовут Лука, — представился он, — спасибо, что не сдал страже. Из порта я уходил более чем довольный. Пока обстоятельства складывались неплохо. Лука, наверное, промышляет на площади не один и, если не пожадничает, подключит к наблюдению за прибывающими кораблями других беспризорников. А эти проныры своего точно не упустят. Как только мои родичи сойдут с трапа, мне об этом станет известно. Осталось придумать только, как именно устранить тех, кто собирался получить мою голову. Действовать напрямую не имело никакого смысла — их больше, они сильнее и опытнее. Значит, придется исподтишка. Кажется, аптекарь, которого посоветовала мадам Костанцо, предлагал яды? Надеюсь, Карел не успел навестить его со своей инспекцией.