Аще забуду тебе

— Хенге умеешь применять? — с порога озадачивает Кушина. — Ну, да? — Санран не делает из навыков секрета. К тому же — какие уж тут навыки, так, детский лепет. У нее не те объемы чакры, чтобы творить что-то крупное, да и не любила она атакующие техники, ее профиль был иным. — Хенге, кварим. Шуншин. Минимум для шиноби… — А что еще? — Санран задумывается насколько она может доверять. Все-таки знания… А, к черту. От кого и ради кого она сейчас это делает? Но Узушио нужно увидеть своими глазами. Удостовериться. — Я хороша с фуиндзюцу, это моя основа. Сюрикен- и кен- дзюцу не мой конек. Нин-дзюцу… У меня только одна стихия и я не очень с ней лажу, больше полагаюсь на клановые техники, строящиеся на инь-янь аспектах… Эм… База по тай… Кушина нависла буквально лоб в лоб очень подозрительно улыбаясь, даже скалясь. — Насколько хорошо у тебя с фуиндзюцу? Сан сглотнула. Ответь она честно — ее никогда не выпустят из селения. Потому что она, скорее всего, даже спустя столько лет знает больше. Высший круг допускает до изучения техник высшего ранга. Сенсей пару раз из-за рассеянности забыл запечатать свиток с техникой запретного ранга. И еще пару раз. Сан так и не поняла делал ли он это намеренно или действительно заработался. — Я очень хорошо знаю основы и еще неплохо разбираюсь в барьерах, — нервно ответила Сан. Чистая правда. Просто не вся. Поживи с ее в клане, где каждый первый сенсор, а каждый второй — эмпат, тут научишься выкручиваться так, что ками правду не разберут. Кушина светилась просто невероятным довольством. — А с техникой цепей знакома? — Да, но мне запас чакры не позволяет использовать, — полуправда. — Могу связать пару человек, не более. Узумаки-старшая щурится и кивает самой себе что-то обдумывая. — Накидывай какое-нибудь неприметное хенге и собирайся, сегодня лучший гид покажет тебе Коноху, — солнечно улыбаясь говорит Кушина и тычет в себя. — Я, ты и весь день в нашем распоряжении. Нужно пользоваться, пока работы нет! Сан уже знает, что Кушина делает свитки и печати на заказ, а в свободное время возится в своей библиотеке. Более-менее пришедшая в себя Сан сразу же выторговала себе местную историю. И ей выдали книгу. На ее голову. По большому счету читала она это как сказку, со сказочными тварями и великими войнами в сияющей броне. Даже место для парочки химе нашлось. Действительно селение основали Учиха и Сенджу. А еще к ним присоседились условно знакомые Сарутоби и Иназука. Нара она тоже откуда-то знала. И еще пяток незнакомых, но бесконечно гордых семей. Но, что важно, первый заключил с Узумаки союз, взяв в жены некую Мито, в которую после был запечатан девятихвостый зверь. На этом Сан впала в глубокую задумчивость аж до самой ночи, в очередной раз пропуская ужин. Узумаки, замужем за чужаком. Запечатать зверя в человека. Голова варила так активно, что чуть дым из ушей не попер, выдавая вариант за вариантом как это можно сделать, но, честно, Сан бы никогда на такое не решилась. Да ну к биджу! Это же невероятно больно — держать в себе столько чакры. И жить после такого — все равно что заново учиться, еще и с соседом в своей голове и теле. Кошмарно. До мурашек. Книга заканчивалась на начале Третьей войны шиноби, плавно переходя из былинной-повествовательной в перечень операций и их разбор. Явно не все, скорее белая пушистая часть для детишек и гражданских. Впрочем, история обрывалась где-то лет пять назад, и хокаге тогда был некий Сарутоби Хирузен, Третий. А теперь есть Четвертый. Как и Первый, кстати, женат на девушке из рода Узумаки. Проснись Санран в своем времени и начни нести такую лабуду — да ее бы ирьенины вдоль и поперек пересобрали, чтобы починить сломавшуюся дурочку. Тоже мне, сказки выдумывает. Узумаки не просто так были закрытым кланом и не заключали брачных союзов с другими, на то были свои причины. И крайне странно, что все сложилось так, как есть. Неужели военный потенциал Сенджу и Учиха был таков, что им пришлось родниться для всеобщего спокойствия? Все еще не логично, что это провернули через правителя и чистую кровь, Ми-то, два слога, основная ветвь… Задумчивая Сан пошла докапываться до Кушины на следующий же день с утра по-раньше. Чем, почему-то, несказанно ее обрадовала. И попала. — Давай-ка приоденем тебя. О! Придумала! Заодно и нелюдимого этого растормошим, не все же ему торчать в стороне! Хенге долго держать можешь? — Да хоть несколько суток, если никто не будет пытаться его стянуть, — скомкано пробормотала Сан, теряясь от напора. За последние пару дней запас чакры почти пришел в норму — тело больше не тратилось особо на залечивание ран. Сам по себе выход в селение должен быть интересен, но вот количество людей вокруг… Не к добру это, еще и какой-то нелюдимый, или как там его? — Может не стоит, Кушина-сан? Я как-то… Не готова, — пытаясь тихо уползти по стеночке от эпицентра деятельности прошуршала Сан. Рука железной хваткой сомкнулась на вороте футболки. Вообще короткие рукава нервировали, руки были ее основным оружием, держать их беззащитными непривычно. — Хатаке! — зычно прогремел голос Кушины, высунувшей голову в окно. — Давай-ка сюда, я ж знаю, что ты с вечера тут отираешься, не прикидывайся ветошью! — Заставляете меня нарушать должностные инструкции, Кушина-сан, — лениво произнесли с подоконника. Санран вздрогнула. — расскажу все Минато-сенсею. — Ему и самому полезно проветриваться хоть иногда, фикус на окне резиденции и то больше видит мир, чем наш дорогой хокаге-сама с его Полетом, — фыркнула Кушина. Белые седые? волосы торчали как попало, съехавшая повязка закрывала левый глаз, а ниже еще и тряпичная маска — в общем лица было не разобрать. В руках покоилась знакомая лисья маска. О, вот оно что. Кажется, Какаши, да? Или как-то так его назвал хокаге. Теперь, без маски, (он что, носит под маской маску? ужас, как только не задохнулся) было видно, что он еще подросток. Может чуть старше нее, но, учитывая, что люди вне острова старели и умирали быстрее, возможно они сверстники. Взгляд пацана Санран не понравился. Отдавало мертвечиной и таким жутким безразличием, с которым можно порешить толпу людей и пойти доедать свою порцию данго. По загривку пробежались мурашки. Стены, внезапно, оказались бесконечно интересными предметами для созерцания. В памяти было еще свежо то, как ее скрутили и потащили обратно в госпиталь, отдаваясь фантомной болью в ребрах. Вот ведь зараза. Знакомиться особо желания не возникало и это, похоже, было обоюдно — ее удостоили одного беглого взгляда и отвернулись к разоряющейся Кушине. По прежнему сидя на подоконнике. Какая… Вопиющая невоспитанность. Просто так — войти в чужой дом через окно, не здороваясь, еще и… Вот так вот, не показывая лица. И это в дом главы деревни? Он вообще глава или так? Если бы не энтузиазм Кушины, по прежнему не отпускающей воротник, Сан бы показательно развернулась и ушла. Вот еще, общаться тут с разным непонятным сбродом без знания элементарных правил приличия. Не желая расстраивать Узумаки-старшую, Санран все-таки кивнула, но представиться себя не заставила. Обойдется. Впрочем, за нее снова все решили. — Санран, это Какаши Хатаке, он ученик Минато и АНБУ, — мальчик недовольно зыркнул отчего-то, но вслух не выразился. — Он знает о твоей ситуации. Сан нахмурилась. Нда уж, лучше и не опишешь, «ситуация». Вывалилась черт пойми откуда, пыталась сбежать и теперь живет в доме хокаге. — Какаши-кун, это Санран Узумаки, прошу любить и не обижать, а то подговорю Минато выдать миссию D ранга. На такую угрозу даже постный Какаши фыркнул и отвернулся. Но промолчал. Игнорировать ведь подходит под понятие «не обижать», верно? Вот еще АНБУ не гоняли кошек по деревне отлавливать или сорняки полоть. — Давайте, детишки, я давненько не веселилась!.. — О нет, — болезненно скривился Хатаке пытаясь выпасть в окно. Впрочем, у Кушины была вторая загребущая рука и море нерастраченной энергии, которую нужно было выпустить. — Давай, Каши-кун, не будь букой. Думаешь я не знаю, что ты и сам шастаешь под хенге как появляется время? — с лукавой улыбкой произнесла Кушина. Тот на заявление болезненно дернулся, но тянуть не стал. Видимо смирился, бедняга. Перед ними из облака техники появился черноволосый пацан с фирменным, похоже, для Хатаке выражением лица, с носом-кнопкой и россыпью веснушек, в укороченных штанах и футболке. Действительно, непримечательнее некуда. Две пары глаз уставились на занервничавшую Сан, шустро сложившую печати. Образ у нее был отработан еще на давних вылазках. Все-таки их фирменные красные волосы слишком привлекали внимание. Она чуть прибавила в росте, каштановые волосы вытягивали и без того узкое лицо выдавая что-то унылое. Загорелая кожа и классическое хаори, хоть в иллюзии оно у нее было. Кушина покачала головой. — Не, так не пойдет. Приметно слишком, надо тебя переодеть. И волосы забрать или обрезать. Надень что-то из моего гардероба, например. Сан пожала плечами меняя хенге. Теперь волосы топорщились двумя странными куцыми хвостиками, а хаори сменилось на бриджи и безразмерно большую платье-футболку. — Так то лучше, — довольно оскалилась Кушина и перекинулась сама. Пацаненок был ниже них, тоже с черными волосами, видимо, в пику образу Хатаке. Круглолицый и с щербатой улыбкой — Санран удивилась количеству деталей. — Мне кажется это перебор, Кушина-сан, — пробормотал Хатаке, но его голос потонул в звонком говоре. — Так, детвора! Я Тики, ты — Рики, — Кушина ткнула в своего «брата» пальцем. Судя по тому, как белобрысый сморщился, ткнула от души. — А ты Тави! И мы в городе с караваном торговцев из Травы, все ясно? — Это умышленный заговор, Кушина-сан… — Да ладно тебе, расслабься и получай удовольствие, дурной. Кому какое дело до детишек… Да и будто тебе впервой в полицейском участке сидеть! — Мы обречены на счастье, — кисло выдавил Какаши с побитым видом. Впрочем, фраза потонула в рассуждениях Кушины и их схватили за руки, таща вперед. Пути назад не предусматривалось.

***

Видимо старшая Узумаки, наконец, дорвалась. Детство в ней играло постоянно, поэтому неожиданностью происходящее назвать было сложно… И все же. Неужели ее так угнетает статус жены хокаге и главы клана?.. За первым же поворотом сумасшедшей женщиной был приватизирован отбившийся от квартала Учих кот. Бедное животное не особо сопротивлялось, лениво позволяя чесать за ухом. Хатаке про себя помолился, что это не чей-нибудь несчастный призыв. Еще через два перекрестка она затянула вяло сопротивляющуюся парочку на водонапорную бочку, демонстрируя великолепный (если бы не линия электропередач) вид на высеченные лица каге и крышу резиденции. Санран заинтересовалась электричеством и даже получив объяснение на пальцах видимо, не особо успокоилась. То ли Узумаки срезонировали, то ли ее покусала Кушина, но младшенькую пришлось почти силой оттаскивать от трансформаторной будки. Какаши, вскользь осматриваясь, приметил мелькнувшую тень Куницы-сана и поморщился. Он знал, что оба приставленных АНБУ последовали за ними, но могли бы быть и неприметнее. Погонять их теневым клоном чтоли, чтобы неповадно было? А то позор какой-то. Чем ближе к центру они продвигались, тем кривее становились улочки и больше людей, Хатаке напрягался. Иногда он не мог отличить внезапный приход Кушины и согласованную с Минато-сенсеем диверсию друг от друга. В этот раз случилось то же самое. И он был по уши замешан в этом дерьме. Девчонка вела себя довольно спокойно, только головой вертела во все стороны и вопросы задавала порой странные, взять то же электричество. Кушина продолжала окучивать жмущуюся к ней девчушку и тыкать походя в разные магазины, выдавая свои рекомендации. Какаши это не слишком нравилось, но одернуть говорливую джинчурики было почти невозможно, не влазя при этом в спор… Поэтому он просто сдался, готовый силой пытаться заткнуть ей рот, если придется. Намеренно или нет — но полицейских участков они успешно избегали, как и кварталов Хьюга и Учиха в целом. Какаши довольно хмыкнул. Диверсия, значит? И не сказали даже ему? Ну-ну. Сдать что ли в отместку сенсея жене на руки, чтоб она ему мозг чайной ложечкой выела? Ладно, Хатаке мстительный, но не настолько жестокий. — Лучшая еда у Акимичи! Они просто фантастически готовят. Есть конечно еще Теучи-сан, но это один рамен. Акимичи же, да хранят боги их и их кухню, чревоугодники страшные. Так что сейчас мы берем с собой все, что нам разрешат с собой вынести, и тащим туда, куда захочется. — Звучит как план, — бледно улыбается Сан и Какаши замечает насколько ей на самом деле неуютно. В чужой внешности, в чужой деревне и с чужими людьми. Да, пожалуй он бы на ее месте уже кого-нибудь прихлопнул и сбежал. Но девчонка, похоже, для таких финтов слабовата. Еду они оттаранивают в небольшую рощицу между кварталами Акимичи и Нара. Кушина из каких-то бездонных карманов вытаскивает плед, чему-то мечтательно улыбаясь, и утаскивает их на траву, продолжая рассказывать какую-то байку о их с Минато годах в Академии. Сан ей улыбается и даже сама рассказывает о неудачном эксперименте в результате которого пришлось не только ремонтировать часть дома, но и менять к чертям всю землю в радиусе пяти метров от взрыва. Кушина ныряет в совсем непонятную болезненно узкую тему фуинов и девчонка загорается, тараторя наперебой так, что хочется уши закрыть. Зря он считал, что одна Узумаки это страшно. Вот когда их становится двое… Девчонка время от времени запинается и перескакивает с темы на тему, явно что-то недоговаривает, но Хатаке слишком мало разбирается в фуин, чтобы понять в чем суть. Боится выдать что-то? Хм. Ну уж Кушина-сан с ее эмпатией точно просекла что к чему. Все заканчивается тем, что старшая укладывает на колени голову девчонки, явно смущенной таким вниманием, и принимается переплетать иллюзорные волосы в мелкие косички. Сан замирает как мышь перед хищником, только вся красная и с бегающими глазами. Она выглядит таким ребенком в этот момент, что только обнять и плакать. Куноичи, как же. С такой же уверенностью его можно назвать Учихой. Ну а что, есть же шаринган… Еда окончательно заканчивается, а говорить что-то становится лень даже Кушине, так что они сидят какое-то время молча. — Это интересно, то, как выглядит мир, — задумчиво выдает девчонка, уже смирившаяся с посягательством на личное пространство и с исключительно наровским выражением лица рассматривающая облака. Кушина ужасающе быстро сломала в ней эту стену отрешенного подозрения. Просто, иррационально. Она была своей. А свои просто не могут навредить и, что хуже, своим она никогда не сможет навредить. — В каком смысле мир? Ты раньше бывала за границами Узушиогакуре? — с интересом спрашивает старшая. Какаши прислушивается. — Нет, мир… Как отсутствие войны. Я родилась когда шла война, мой отец тоже родился в войну, а мой дед привез свою жену как военный трофей, — Сан отстраненно теребит край рукава, не особо обращая на них внимание, просто говорит. — Я не бывала на миссиях как боевая единица, но иногда… Сопровождала… Дядю. Он был мастером барьерных техник, его вызывали время от времени, чтобы поставить защиту или оградить что-то опасное… Биджу например. Сан мотает головой и замолкает, закрыв глаза. Исобу в ее голове бросается на барьер яростно, ки фонит так, что едва в сознании удается оставаться, а колени подкашиваются. Шуку-сенсей и еще двое рядом с ним питают барьер через огромный свиток, пока она рядом с командой охотников заходит с другой стороны. Не так уж много нужно — она уже видела, как дядя проделывал подобное аж с восьмихвостым, спрятал зверя в большой глиняный чайник, раскалившийся от этого добела… — А где ты бывала, если не секрет? — продолжает ворошить ее волосы Кушина. Спокойный голос вырывает из воспоминаний. — В основном острова страны Воды, разок занесло на окраину Молнии. Ну и побережье страны Огня, я не заходила глубже. Очень хотела попасть в Суну, там… Мастера марионеток. — Хотела посмотреть? — с беззлобной насмешкой спрашивает старшая. — Научиться. У меня мало чакры, поэтому нужен хороший контроль, — тихо отвечает Сан. — Да вроде у тебя вполне приличный очаг и резерв, — с сомнением косится Кушина и хмурится. — По сравнению с вами или старейшинами я буквально пустое место, — хмыкает Санран. — У меня едва четверть нормы для шиноби набирается. — Четверть нормы для шиноби Узумаки. Знаешь, твой резерв почти тянет на джонина, если быть откровенной. Так что освой ты контроль на должном уровне — тебе не будет недостаточно. Девочка качает головой достаточно понуро, уходя в свои мысли. — Кушина-сан, вы в порядке? у вас кожа горячая, словно лихорадит, — тихо произносит Сан, перехватывая руку у головы. Старшая замирает ища что-то в ее глазах. — Все хорошо, я всегда такая. Девочка щурится, но безразлично пожимает плечами. Не она одна умеет недоговаривать. Дальнейшая прогулка уже проходит более лениво среди торговых рядов. Сан не слишком интересуется одеждой, тем более, что Кушина отдала те футболки насовсем, а большего ей пока и не надо. Современная мода странная. По-своему удобная, но местами совсем неприличная. Иногда Санран вздрагивает непроизвольно и как-то совсем потерянно оглядывается, скользя пустым взглядом по лицам. Кушина улыбается своей-не-своей улыбкой, крепче хватает ее за ладонь и тащит дальше. Людные улицы неприятно чужие. Зато книжный ей нравится много больше. Она ни черта не смыслит в этом мире и это ее жутко нервирует. Книги кажутся вполне неплохим способом разобраться что к чему, хотя Санран не особо зачитывалась романами до этого. Фуин-свитки ее привлекали много больше сказаний о принцессах и чудовищах. Кушина громко причитая отдала ей немного рё в обмен на обещание явиться сегодня на ужин. На яркую обложку с фигуристой женщиной она натыкается уже заграбастав обновленную историю селения (прошлая, видимо, принадлежала Кушине еще во время ее учебы), пару справочников про местные травы и экосистему, стопку никому не нужных газет, энциклопедию и атлас. Вертит в руках, читает описание на форзаце, раздумывая стоит ли начинать читать романы сейчас, если раньше это не было хобби. — Эй! Вообще-то тебе рановато такое читать, малявка! Несовершеннолетним не продаем, — с недовольством ворчит продавец. Несколько секунд Сан соображает что к чему. Ну не техники же там, в описании ничего такого не… Доходит до нее со скрипом. Санран отбрасывает книжку как будто она заразная и заливается равномерной алой краской от макушки до плеч. Где-то рядом надменно фыркают, но Сан на это внимания не обращает смущенная до предела. Какой кошмар. Безобразие. Нет, она знала про существование разных книжек, но в Узушио… Их точно не продавали наравне со свитками! — Да ладно, не расстраивайся, — к ней подходит Кушина в образе пацаненка и ободряюще хлопает по плечу. — У нас половина чердака завалена ими, возьмешь дома, а то девать уже некуда. — Да не знала я! Ничего мне не нужно! — громче, чем планировала, пищит в ответ, привлекая внимание других посетителей. — Какая нынче молодежь пошла бесстыжая, — ворчит кто-то между полок. От Сан, кажется, сейчас повалит пар, а Узумаки-старшая только посмеивается — смущенная девчонка вылетает из магазина словно ее там пытали, так что оплачивать ее набор приходится все-таки Кушине. Книжки она перебирает с довольством, мысленно ставя девочке плюсик в карму. Мозг на месте. Лениво шляющийся рядом Какаши ухмыляется и фыркает. И, честно, для Кушины это уже такой результат, что она готова расцеловать девочку и завалить этими самыми творениями Джирайи, если депрессивного Хатаке это рассмешит.

***

— Кушина-сан? — неуверенно начинает Санран, прерывая рассказ старшей Узумаки. После того злосчастного книжного магазина их потащили за сладостями и еще куда-то… Мозг от переизбытка эмоций и впечатлений перегорел, а в голове была мешанина. Но кое-что она должна сделать. Санран неуверенно косится на Хатаке, не желая озвучивать просьбу при нем. Кушина на этот жест фыркает. — Ты можешь говорить при нем как при мне. Он — часть семьи. Сан ведет плечами неуверенно, все-таки дела Узумаки должны оставаться делами клана. Чужакам в этом не место. — Я хочу посетить святилище. — Зачем? — тут же спрашивает старшая. — Вы обещали. — Мы не пойдем туда, пока ты не скажешь зачем, — отрезает Кушина. — И ты не пойдешь туда одна. Сан морщится. Их бог и ритуалы это не представление для всех желающих! Не хватало еще чужих глаз в храме. Почему Кушина этого не понимает? Она же тоже Узумаки, своя, должна понимать… — Мне нужно отпустить… Всех. У меня не было возможности проститься, — тихо говорит она. — Я вообще не должна быть жива. За этой фразой наступает тишина. Санран и без сенсорики чувствует, как у Кушины взбрыкивает чакра. — Но ты жива и у тебя годы впереди, — все-таки выдает старшая. — Не цепляйся за мертвецов, Ран-чан. Санран молчит. Возможно это правильно, да. Но вот только само ее существование неправильно по сути. Ей чудятся в толпе хорошо знакомые голоса давно мертвых людей. Давно мертвых для мира, но еще вчера живых для нее. Это противоестественно. Санран молчит, потому что ей нечего ответить, но как никогда остро ощущает, что ее тут быть не должно. Она должна быть мертва. Какая ирония, потому что мертвы все кроме нее. — Идем домой, Ран-чан.