Невыносимая лёгкость бытия.

Пасмурный день, ветер, шум ветра в глубине души любил я. Без всяких предварительных теорий – предубеждения – стремился как-то рядом быть с ними. В освещении этом над землей, освещении вьющемся тончайшим шелком или показывающим свою материальность, рыхлость мерцающих пятен – видится своя причастность, зависимость, обнажается внутренняя защита себя, замечаешь налет неразглядываемого – домысливаешь, – значит с тобой тайна, таинственное, но которое ты легко пересиливаешь инерцией себя. А если и остаются объемные области, невидимые, незаполненные тобой, то ты все равно в движении, ты – «расширяющийся центр». Тебе это освещение какая–то общая тайна, в которую частью входишь и ты, но сейчас, уже осознающий себя, ты не можешь преодолеть свое невежество, усиленное традицией и довольством. Ветер же – движение, осенью вдруг упругость невидимого воздуха, мягкого или неуловимо тонкого; ветер изменяет направление дождя, приносит запах дали, развевает зной, дарит свежесть. Ветер рвет листья деревьев, твою одежду, душу… Ветер главное приносит – шум природы. Косторная после передачи «Вечерний Ургант», сидела у себя в комнате, с улыбкой на лице, вспоминая два последних вечера. ******Двумя сутками назад****** — Алёна, я не злюсь на тебя. Я знала, что ты то письмо, не по своей воле написала. — Сказала Щербакова, прижимаясь к девушке. Она вдыхала такой приятный, любимый запах, от которого аж кровь будоражило. — Ань… Твои родители в магазин уехали… Кажется… — Проговорила Косторная, взглотнув, от вида возлюбленной. — Эти дни для меня были мучениями… Мне так тебя не хватало… — Алёна говорила с такой нежностью, добротой, любовью. Немного ослабив хватку рук, на талии Щербаковой, она хотела взять её за руку, как вдруг полотенце упало на пол, и фигуристка стояла перед ней обнаженной. — Твоё полотенце, я подниму! — Косторная хотела нагнуться и поднять полотенце, но Аня ей не позволила. Она обняла её за шею и прижала к груди. — Стой! Не надо! — Смущенно ответила Щербакова. Развернувшись с девушкой, она толкнула её на кровать. — А…Аня… — Алёна начала отползать к подушке, впервые на лице появился румянец, который хорошо был виден, девушка резко отвела взгляд, так как поняла, что Щербакова чертовски её заводит. «Твою ж! Косторная! Держись! Ты сможешь! Ты удержалась при первой совместной ночи в отеле «Отсылка к ФФ – Справится?», и сейчас сможешь!» — Твоё выражение лица… Прям, как тогда… Когда мы провели… Первый раз вместе… Вдвоём… — Щербакова улыбнулась, она надела майку с трусиками и посмотрела на девушку. — Поцелуй меня! — Вдруг сказала Косторная, сев на край кровати. Аня подошла к фигуристки, взялась руками за её лицо, и приблизившись к губам, остановилась. — А ты хочешь этого? Прям, как тогда? Но девушка не получила словесного ответа, вместо этого, Алёна поцеловала её в губы, страстно, нежно, с любовью. ******Сутками ранее****** Девчонки сидели в гримерной шоу «Вечерний Ургант». Майю почти закончили красить, Камила наблюдала за тем, как её красили, а вот Аня с Алёной – любовались друг другом, делая вид, что они просто подруги. — Девчонки, вы палитесь. — Сказала Валиева, смотря на них через зеркало, на лице появилась милая улыбка. — Ну и ладно, здесь все свои. И вообще… — Косторная наклонилась к Щербаковой и прошептала на ушко. — Я хочу быть с тобой всего два раза. Сейчас и навсегда! От таких слов, Аня смутилась, сердце бешено забилось, душа наполнилась счастьем. — Алён, никто не способен сделать меня такой невесомой и беспечной, как ты… — Вдруг в ответ, прошептала Щербакова, аккуратно взяв Косторную за руку. — У меня даже собака беспалевно грызет игрушки, чем вы! — Сказала Валиева и засмеялась, вместе с Майей. — Ой! Да ну вас! — С улыбкой ответила Алёна, делая фотографию с Аней. Беззаботный, но в то же время серьезный, подход всегда даст лучшие результаты, чем мрачная решимость.