Бойфренд на Рождество

***

До родительского дома в Пусане предстояла длинная утомительная дорога, и билеты под праздники, надо сказать, стоили просто космически. Не то чтобы Юнги сильно это волновало, просто факт: ему пришлось переплатить почти шесть тысяч долларов только за то, чтобы рейсы туда и обратно были без пересадки. Это буквально грабёж. — Тебе принести что-нибудь? — воркует Чимин, блаженно втягивая в себя аромат кофеина из стакана самого большого размера, какой он нашёл в аэропортном кафе. Он выглядит сонным, но точно не больше, чем Юнги, у которого утро не задалось с самого начала: будильник магическим образом отключился, он едва не проспал, дважды чуть не потерял паспорт и так и не позавтракал, а теперь от усталости аппетит просто пропал. — Не откажусь от кофе, но попозже, — отзывается Мин. — Как хочешь, — пожимает плечами Чимин и садится рядом, не стесняясь находиться так близко, что их коленки соприкасаются, а Юнги буквально окутывает облаком его только что купленного парфюма из Дьюти фри. До посадки ждать ещё час, но лучше уж так. Слава Богу, даже проспав, они всё равно приехали раньше, и это просто чудо, учитывая, что дорога в аэропорт сейчас — одна сплошная пробка. Под праздники всех же так и распирает куда-то полететь. — Никогда не летал бизнес-классом, — воодушевлённо делится Чимин, вырывая Юнги из мыслей о предстоящих ''весёлых'' праздниках. — К такому можно привыкнуть. Здесь всё так круто, еда лучше, и намного тише, чем в общем зале ожидания. Мне нравится! — Отметь это в своём списке достижений, — бурчит Юнги ему в ответ. Он уже чувствует это гудение в висках от нескончаемого шума и суеты всех своих родственников и друзей семьи, которые, конечно же, тоже приедут. Как же хорошо, что впереди его ждут прекрасные часы сна в комфортном салоне самолёта и ещё несколько дней в отеле. Стоит набраться сил перед этой битвой. Но, как ни странно, болтовня Чимина не особо раздражает. Скорее даже усыпляет. — Ты всегда такой ворчливый, когда не выспался? — сетует Чимин. — Наверное, твои работники каждый день молятся на то, чтобы ты хорошо спал и не бесился на них. Надо запомнить это для роли. — Мы же решили, что обсудим всё в отеле, — напоминает Мин. — Да, но что мне мешает подмечать детали уже сейчас? — Чимин так активно жестикулирует, что Юнги даже боится, как бы он не пролил свой стакан ему на штаны. — Если ты хочешь убедить родителей в том, что счастлив в отношениях со мной и ближайшее столетие не собираешься ничего менять, то стоит узнать друг о друге как можно больше, разве нет? Юнги вздыхает, пытаясь сдуть надувной шар усталости и раздражения в своей голове и правда не быть таким уж говнюком. Хотя он мог бы сейчас сидеть дома или заглянуть в офис и тихо поработать, пропуская мимо ушей всю праздничную шумиху. Но теперь ему предстоит окунуться в неё с головой и желательно не забывать улыбаться. — Окей, ты прав. — Он прикрывает глаза и сползает на своём кресле, скрещивает руки и откидывает голову на спинку. Преимущества полёта в бизнес-классе — тихий и удобный зал ожидания, что ему сейчас почти жизненно необходимо. — Ну, тогда расскажи что-нибудь о себе? — Хм… Правду или придумать какой-нибудь сценарий? — Давай правду. Её легче запомнить. — Это точно, — усмехается Чимин. Юнги слышит, как он устраивается поудобнее, шуршит чем-то и начинает хрустеть, попутно начиная рассказывать свою историю. — Моя семья из Кореи. Из Пусана, кстати. Когда мне было шесть, мы иммигрировали в Америку, родители открыли небольшой ресторан корейской кухни в Йорктауне и хотели, чтобы в будущем я помог им расширить дело. Я действительно учился на повара где-то полгода, но потом стало тошнить от всего этого. Я хотел чего-то большего, чем работать на кухне по уши в кимчи. А ты откуда родом? Юнги почти заснул под его интереснейший рассказ, но этот вопрос всё испортил. — Из Тэгу, — отвечает он, даже не открывая глаза. — Но я не помню ничего особенного из жизни там, мне было, вроде, три, когда отец решил переехать в Пусан. Там он видел больше перспектив для бизнеса, красивые виды, дома у моря и всё такое. — О, ясно. Да, наверное здорово было там жить? Мне нравилось гулять у моря, я даже коллекционировал ракушки. Правда, при переезде они потерялись. Жалко было… Юнги хмыкает, но никак не комментирует это маленькое откровение. — Ты смотрел «Шаг вперёд»? — ни с того ни с сего спрашивает Чимин. — Нет. — Да это же один из популярнейших фильмов тех лет! Правда не смотрел? — Нет. А ведь всё было так прекрасно, пока Чимин не начал докапываться. — М-да. — Чимин явно был о нём лучшего мнения. Юнги немного плевать. — Не всем дано узреть шедевры кинематографа. Что ж… Юнги убеждается, что его больше не ждут неожиданные вопросы, и закрывает глаза, продолжая слушать чужую историю жизни. — Это фильм про танцы. В девять лет я посмотрел его и… Знаешь, бывают такие поворотные моменты, когда «щёлк» — и всё в твоей жизни меняется. Для меня этот фильм стал поворотным моментом. Родители тогда посчитали это подростковой увлечённостью и не приняли всерьёз, когда я сказал, что хочу стать танцором. Потом это стало их раздражать. Я учился всему сам, прятался в гараже и танцевал, забывал об учёбе, о нашем дурацком ресторане, о долгах родителей и их постоянных скандалах. Уходил в свой мир. В конце концов у меня стало неплохо получаться, я даже участвовал в соревнованиях! А когда родители узнали, то устроили мне очередной скандал, отобрали телефон и контролировали, чтобы я никуда без их ведома не ходил. Краем уха Юнги улавливает его тихий вздох, полный тоски. — Я пропустил финальное выступление. До сих пор не могу простить их, но… ладно, это было давно. В любом случае, на какое-то время это сломало меня. Ты даже представить не можешь, как я их ненавидел тогда. Юнги едва держится, чтобы не заснуть, но всё же уделяет процент своего засыпающего сознания его рассказу. — Я вернулся к учёбе, — со вздохом продолжает Чимин, — к их радости, закончил с отличием школу, поступил в универ и забросил танцы. А потом мой друг сказал, что собирается махнуть в Нью-Йорк за лучшей жизнью, и позвал с собой. Конечно, я согласился, а Сокджин был таким общительным, что нам даже не пришлось искать жильё на новом месте, какое-то время мы жили у его друзей. Кое-кто из них порекомендовал нам работу в эскорт-агентстве. Сначала я сомневался, но сейчас не жалею. Конечно, я не говорю всем подряд, где зарабатываю, общественное мнение никого не щадит. Мало кто в курсе, что эскорт — не значит, что мне платят за секс. Я просто хожу на всякие вечеринки с богатыми людьми, и кстати редко когда вечер заканчивается с кем-то в постели. Всё только по обоюдному. Но это весёлая работа, правда! И хорошо оплачивается к тому же, очень хорошо. Ещё я работаю учителем танцев, а с эскорта стараюсь откладывать, чтобы открыть свою студию. Вот такая моя история. Юнги какое-то время даже не знает, что сказать. Чимин копит на свою студию, откладывает и пашет на двух работах, в то время как Юнги тратит баснословные суммы на авиабилеты и эскорт. Можно только представить, через что ему пришлось пройти, будучи один на один со взрослой жизнью. В чужом городе, без родни, без денег, имея только своего друга в качестве поддержки. Это тяжело. Юнги не понять этого. Он всегда был обеспечен, и даже если мечтал оторваться от семьи, то знал, что родители всё равно поддержат его. У Чимина такой роскоши не было. — А ты? — нарушает тишину он. — Как ты оказался здесь? Ведь вся твоя семья в Корее. — Не вся, здесь живёт мой двоюродный брат, Ким Намджун, — отвечает Юнги. — Тот самый Ким Намджун? — поражённо шепчет Чимин. Юнги даже нравится его удивлять. — Тот самый, — ухмыляется он. — Я обожаю его музыку, я даже ставил под неё несколько танцевальных номеров, — искренне признаётся Чимин. — В ней есть своя философия. — Может быть, познакомлю вас, как вернёмся. Он, кстати, уже обращался в ваше агентство. Чимин сжимает губы, сдерживая улыбку, но его хитрющие глаза выдают с головой. — В общем, фактически я сбежал от своей семьи, — уводя тему в сторону от Намджуна, продолжает Юнги. — Я просто хотел свободы. Он ловит заинтересованный взгляд Чимина и тянет уголок губ в сочувствующей улыбке. — Кому-то в этой жизни везёт больше. Моя семья богата, и несмотря на строгость, отец всё же отпустил меня, помог открыть моё первое агентство. Сейчас я владею целой сетью турагентств по Нью-Йорку и ещё нескольким городам, и мне нравится моя работа. — А почему именно Нью-Йорк? — После школы я взял перерыв и много путешествовал. Из всех городов больше всего свободы и веры в себя я почувствовал именно здесь. В конце концов здесь и осел. — Круто, когда есть семья, которая уважает твой выбор, — печально вздыхает Чимин. Юнги с ним не совсем согласен. — Они не со всем так легко соглашаются, к твоему сведению. Например сейчас я вынужден тратить десятки тысяч своих кровно заработанных денег, чтобы отвязаться от их желания меня женить. До них никак не дойдёт, что я абсолютно счастлив и один. У меня нет времени на жену, тем более когда я не заинтересован в женщинах. У меня нет времени на детей и большой счастливый дом с собакой и мангалом на заднем дворике. ''У меня мечта такая: как ваша, но другая''. — Юнги не может сдержать смешок. — Всегда вспоминаю эту песню, когда пытаюсь достучаться до них. Они меня не понимают и никогда не поймут, мне кажется. — Какую песню? — теряется Чимин. — В смысле какую? Юнги округляет глаза, демонстрируя все свои актёрские навыки, доставшиеся от матери. Он бы дал себе Оскара за это, потому что Чимин прямо краснеет на глазах от стыда. — Ты что, не знаешь песню Флинна Райдера из «Рапунцель»? Пак Чимин, и ты ещё заикаешься тут, что я не смотрю популярные фильмы? — Я смотрю фильмы, а не мультики, — морщится Чимин. — Тебе сколько лет? — Достаточно, чтобы уделять внимание чему-то действительно стоящему, — фыркает Юнги. — М-да, не всем дано узреть шедевры кинематографа. — Мультик не может быть шедевром кинематографа, — возражает Чимин. — Если только это не Миядзаки. — Ну, хоть Миядзаки признаёшь, и на том спасибо. Эта маленькая перепалка достаточно взбодрила их обоих, так что у Юнги даже проснулся аппетит. Он мечтательно вздыхает, подытоживая свой рассказ. — В общем, когда-нибудь я заработаю столько, чтобы купить себе остров. Найму пару-тройку людей, чтобы занимались хозяйством, а сам буду торчать на пляже с коктейлем и наслаждаться своей тихой и прекрасной жизнью. — Настолько любишь быть один? — хмыкает Чимин. — Настолько люблю стабильность, — подчёркивает Юнги. — Отношения — это такая штука, от которой никогда не знаешь, чего ждать. В них всё время надо быть настороже, потому что никогда не знаешь, что выкинет этот человек рядом с тобой, которому ты доверяешь всю свою жизнь и сердце. — Но… Чимин нерешительно замолкает, прикусывая губу, и, в конце концов, в корне меняет всё весёлое настроение между ними. — Ты действительно так счастлив в своём одиночестве или… просто боишься новых отношений? Вроде такой простой вопрос, и такой странный, на самом деле. Юнги не особо задумывался об этом в таком ключе. Для него эти понятия шли как одно, дополняющее другое: у него нет времени, так что ему в принципе и одному хорошо. Его опыт нескольких отношений, относительно недолго длящихся, четко сказал о том, что одному быть лучше. Потому что у него нет времени на свидания, выяснения отношений, чужие истерики и претензии. Поэтому он счастлив в своём одиночестве и надеется, что это счастье продлится до конца его дней. Он так и не отвечает. Этот вопрос — та сторона его личной жизни, которую не стоит развивать даже ради роли. — Пойду куплю кофе, — бросает он. И пока Чимин провожает его взглядом, Юнги пытается понять для себя самого ответ: правда ли он счастлив? Или настолько разочаровался в отношениях, что решил для себя больше не тратить на них время?