Три по цене одного (бесценно)

Вадим обнимает его со спины. Это первое, что Алтан ощущает утром, когда выныривает из сна — тепло чужой груди и рук, обнимающих его так привычно. Это могло бы быть обычное их утро, но следующее, что чувствует Алтан — ударяющую его в виски тупую боль. Он даже не осознает, что тихо скулит, пока Вадим не сдвигается, просыпаясь и приподнимаясь, чтобы заглянуть ему в лицо. Его понимающее хмыканье отдается в затылке, и Алтан жмурится, вцепляясь пальцами в подушку. Пытается отобрать одеяло, чтобы накрыться с головой, но оно опускается на него само. Вот так хорошо, можно свернуться креветкой, лежать и не шевелиться, и даже не так раскалывается голова… С места рядом на кровати пропадает вес, но Алтану слишком хуево сейчас, чтобы следить за Вадимом и анализировать его действия. Единственное, что он сейчас может делать, так это жалеть о том, что открыл вчера вторую бутылку вина. Но при мыслях об алкоголе изнутри накатывает такая кошмарная тошнота, и Алтан замирает сознанием на грани сна и бодрствования, чтобы не умереть. Алтан не следит за временем, и не знает, проходит час, два или пять минут перед тем как Вадим осторожно трогает его за плечо. — Ммм… — жалобный стон звучит ужасно жалко, но от малейшего движения Алтана снова начинает тошнить. — Золото, выпей таблетку, полегчает, — голос Вадима удивительно тихий, едва слышный — от него голове не больно. Алтан бы и рад, но не может найти в себе сил заставить себя подняться или вообще пошевелиться. Поэтому он лишь снова мычит, надеясь, что Вадим все поймёт. Вадим понимает. Ладони невероятно осторожно пробираются под одеяло, чтобы медленно привести Алтана в сидячее положение. Однако это не спасает от взрыва боли в голове, и он стонет, стискивая пальцами одеяло. В губы толкается прохладное стекло, и это лучшее из всех ощущений сейчас. Алтан приоткрывает рот. Восхитительно холодная вода скатывается по пищеводу в желудок, Алтан осознает вкус лекарства только после нескольких глотков — чуть кисловатое, шипучее. Тошнота улегается, Алтана тоже укладывают обратно на кровать. Он чувствует теплые подушечки пальцев на своих губах, вытирающие капли, вздыхает с облегчением и обмякает всем телом и сознанием особенно, проваливаясь в блаженную темноту. Просыпаться снова уже куда приятнее — мозг будто занемел, боли нет, тошнота тоже прошла. В спальне тихо, и Алтан решается стянуть с головы одеяло. Потом приоткрыть один глаз — темно. Шторы предусмотрительно задернуты. Алтан смотрит на едва различимый стакан воды на тумбочке рядом с кроватью. Глаза отчего-то начинает щипать, Алтан шмыгает носом и переворачивается на спину — плакать нельзя, иначе голова снова заболит. Как он вообще мог подумать, что Вадим от него уходит? Воспоминания о вчерашнем вечере наполняют пустую голову, и Алтан пялится в потолок абсолютно бездумно. Он понятия не имеет, что все это значит для их с Вадимом отношений и что с ними будет дальше, но страх лишиться вот этого всего — заботы, нежности… надежности — снова поднимается откуда-то изнутри, заставляя подползти к изголовью и устроиться полулежа. Алтан мнет в пальцах одеяло — совсем как вчера Игорь салфетки… Игорь… Алтан вспоминает добрые ярко-голубые глаза, едва заметную сетку морщин-лучиков, разбегающихся вокруг, когда мужчина улыбается. И ему становится необъяснимо спокойнее. Игорь хороший. Алтан совсем ничего не знает о нем, кроме того, что слышал в новостях или узнал вчера, но почему-то ему кажется, что он тоже надёжный. Не такой как Вадим, по-другому. У него есть собака, старый телефон и ночные кошмары. Игорь не отбирает у него Вадима. Дверь спальни тихо щелкает, и Алтан тут же оборачивается — в полоске света появляется фигура Вадима. — Уже не спишь, Золото? — Вадик говорит тихо, подходит ближе, и Алтан видит у него в руках поднос. — Я не хочу есть, — он натягивает одеяло под подбородок. — Это ты так думаешь, — Вадим тихо усмехается. — Прикрой глаза. Алтан слушается. Шуршат кольца по гардине, свет пробивается сквозь веки. Алтан дожидается, пока глаза привыкнут, и осторожно их открывает. Вадим ставит столик над его бедрами, словно фиксируя на месте. Алтан изучает тарелку с супом, чувствуя, как от запаха еды к горлу подкатывает ком. — Ты же понимаешь, что меня вывернет, если я это съем? — интересуется он в четверть своей обычной язвительности, дотягиваясь до тумбочки и цепляя стакан. Делает пару глотков воды. Так хорошо… — Сначала попробуй. Гарантирую, что все будет хорошо, — Вадим опускается на пол рядом с кроватью и укладывает подбородок на сложенные руки. Невероятно хочется запустить пальцы в светлые пряди. Вместо этого Алтан снова смотрит на суп и неуверенно берет ложку. — И когда только успел доставку заказать… — ворчит он. — О, я сам готовил, — с довольной улыбкой заявляет Вадим, щурясь по-кошачьи и глядя снизу вверх. Теперь Алтану страшно это есть из соображений безопасности. — Сам? — переспрашивает он с опаской, ковыряя суп ложкой. — Ну, почти. С Олегом по видеосвязи, — признается Вадим со смущенной усмешкой. Алтан смотрит на него несколько мгновений, прежде чем до него доходит. — Олег в курсе? — щеки обжигает смущением, Алтан хмурится и поджимает губы. То, что кто-то ещё помимо Вадима знает, что он умирает от похмелья, определённо выходит за рамки привычного. Подумаешь, перенервничал вчера, с кем не бывает… — Скажем так, он догадывается, — Вадим снова улыбается. — Давай ешь, остынет. Алтан не знает, что ему чувствовать. Поэтому осторожно зачерпывает немного супа и все еще с опаской кладет ложку в рот. Жует, стараясь распробовать лучше. Глотает. Желудок, только что грозивший вывернуться наизнанку, почувствовав еду, настолько благостно затихает, что Алтан мычит от наслаждения, прикрыв глаза. Рядом усмехается Вадим. — Лучший антипохмельный суп Олега Волкова, — Алтан отправляет в рот еще ложку, игнорируя самодовольное лицо Вадика. — А я говорил. Тарелка пустеет незаметно, и Алтан откидывается на подушки, облизываясь. — Передай ему спасибо, — он едва сдерживает ухмылку при виде того, насколько обиженным выглядит Вадим. Но затем желание веселиться пропадает. Алтан жестом показывает убрать столик с кровати и садится удобнее. Вадим тоже серьезнеет и перебирается с пола на кровать. Смотрит внимательно. Алтан тоже изучает его пристально. На какое-то время в спальне повисает тишина, но затем Алтан собирается с духом. — Когда ты соберёшься от меня уйти, ты ведь меня предупредишь? — спрашивает он, сверля Вадима взглядом, хотя больше всего сейчас хочется спрятаться под одеяло. В глазах Вадима на мгновение мелькает растерянность, и Алтан понимает, что это не тот вопрос, которого он ждал. — Во-первых — если. Не «когда», а «если», — Вадим кладёт ладонь ему на ногу, и Алтану кажется, что она обжигает даже сквозь одеяло. — Во-вторых, с чего ты взял, что я от тебя уйду? — Вадим смотрит так пристально, что хочется провалиться сквозь кровать. — Обычно, когда хотят остаться вместе, не заводят отношения на стороне, — Алтан знает, что он прав, но говорить об этом ужасно сложно. Несмотря на это, ему даже удаётся не отводить взгляда. Взгляд отводит Вадим, вздыхая тяжело. — Прости, Золото, — он поднимает взгляд снова, и Алтан видит там искреннее раскаяние. — Я должен был сказать сразу. — Так почему не сказал? — Алтан действительно не понимает. — Ты ведь даже вёл себя, будто ничего не происходит. Именно это уязвляет его больше всего. — Мне было страшно. Это признание выбивает из груди Алтана весь воздух. Это признание и то, что он видит — Вадим не врет. Вадим, который не боится ничего и никого. — Мне было страшно, — повторяет мужчина, хмурясь, горбится как-то весь. — С одной стороны — они, и непонятно, как все сложится, с другой — ты, которого я не хочу потерять. И никто из вас не знает друг о друге. И я пытался наладить что-то там и одновременно не поломать ничего с тобой. Дурак, признаю. Алтан молча тянется за стаканом. Делает глоток, еще один. Ставит его обратно. Смотрит на Вадима — слова не находятся. Ком в горле не уходит. — Ты не хочешь меня потерять? — хрипло спрашивает Алтан и щурится — глаза начинает подозрительно печь. — Конечно, не хочу. Что за идиотский вопрос? — Вадим усмехается нервно и рвано гладит его ногу. — Ты же, ну… Золото. Как будто это все объясняет. — А ты — Дракон, — Алтан неожиданно для себя смеётся. Да, это все объясняет. Его потихоньку отпускает. Вадим расплывается в широченной улыбке. — Я тебя люблю, — выдаёт он так счастливо, что у Алтана щемит в груди. Ему требуется лишь небольшая пауза. — Я… тоже тебя люблю. Не «ты мне нравишься», не «ты симпатичный и классно трахаешься», как это было раньше. Честно, открыто. Признаваться страшно, но реакция Вадима стоит того: лицо вытягивается сильно-сильно, глаза открываются широко-широко, а рот округляется красивой «о». Затем в Алтана словно врезается внедорожник — воздух вышибает из груди, спина врезается в изголовье кровати, заставляя Алтана охнуть почти испуганно. Вадим обнимает его так крепко, что кажется, что кости вот-вот затрещат, прижимается так сильно, что слеза все же скатывается по щеке — именно поэтому, а не из-за чего-то там другого. Алтан сначала стирает ее ладонью, и только затем обнимает Вадима в ответ, плечом чувствуя его улыбку. — Мы попробуем, ладно? — бормочет он, приняв решение. — Не знаю, что из этого выйдет. Посмотрим. Вадим на мгновение стискивает его в объятиях еще сильнее, а затем отстраняется, чтобы заглянуть в глаза. Алтан еще ни разу не видел его настолько счастливым. — Игорь и Олег… хорошие, — признается он, чем вызывает у Вадима еще более широкую улыбку. На нее почти больно смотреть. Вадим подается вперёд, чтобы поцеловать его, но только утыкается носом в щеку. — Я еще не чистил зубы, — Алтан ворчит и едва сдерживает улыбку, чувствуя кожей чужой смешок. Его выпутывают из одеяла и подхватывают на руки. Алтан жмурится, ожидая тошноты или вспышки головной боли, но все удивительно нормально. В ванной Вадим упорно стоит, подпирает косяк и смотрит, как он чистит зубы. Не выдерживает в итоге, подходит, обнимая со спины, утыкается губами в плечо. Алтан смотрит на них обоих в зеркало, отчетливо краснеет, когда Вадим притирается пахом между ягодиц. — Наполни ванну, — сплюнув пену, просит он, чувствуя, как закручивается предвкушение внизу живота. Взглядом Вадима в отражении можно плавить вольфрам. Ладони оглаживают бедра, и мужчина исчезает за границей зеркала. Алтан полощет рот под шум воды и едва слышный шорох чужой одежды, оседающей на пол. Он едва успевает поставить на место ополаскиватель, как гриву волос сдвигают в сторону, в то время как губы Вадима накрывают выступающий позвонок на загривке. По спине ползут мурашки, и Алтан делает шаг к ванной. Его тут же ловят, поворачивают лицом к себе. — Хорошо почистил зубы? — Вадим скалится на закатывание глаз и устраивает широкую, горячую ладонь на пояснице. — Я проверю. И целует так, что у Алтана ноги подкашиваются почти мгновенно. Позже, расслабленно лежа в горячей воде, на чужой крепкой груди, Алтан думает. Думает, что Вадим кошмарный, ужасный — мужлан, дурак иногда. Непредсказуемый и с тупыми шутками. Но Алтану хорошо. Потому что Вадим заботливый, надёжный. Понимает с полуслова, буквально носит на руках. И сейчас, когда чужие пальцы неторопливо спускаются под водой по его животу — снова — Алтан думает, что этот Вадим — его. И он никуда от Дагбаева не денется. И что для Олега и Игоря есть другой Вадим. Может быть, тоже дурацкий, пошлый, но заботливый, но это их Вадим. Алтан думает, что это справедливо.

***

Вадим снова мотается по городу весь день. Алтану скучно, он почти без интереса залипает в какой-то новый сериал на Нетфликсе и думает, что стоило поехать с Вадиком. Но тот подскочил ни свет ни заря, клюнул в щеку сонного Алтана и уехал по делам, не дав даже шанса попытаться проснуться. Выбираться в город в одиночестве Алтан не любит — вся эта романтичная фигня про сидение в кафешках на Невском с чашечкой кофе — все это не про него. Дагбаев не любит есть при других людях, за редким исключением, но сейчас сидеть в одиночестве практически невыносимо. Он даже не может сказать, в чем суть того, что он пытается смотреть, и от этого внутри подскакивает раздражение на самого себя. Алтан выключает телевизор, и в этот же момент лежащий рядом телефон тренькает уведомлением. «Ну наконец-то» — думает Алтан и открывает переписку с Вадимом. «Задерживаюсь, Золото» Алтан едва сдерживает желание откинуть телефон, приглушенно рыча сквозь зубы. Следом от Вадима вдруг падают два контакта. Алтан тупо смотрит на них. Никаких пояснений, просто «Волче» и «Игорь». Нет, с самими контактами все понятно, но непонятно, зачем Вадим скидывает их ему именно сейчас. Алтан сверлит их взглядом какое-то время, а затем приходит еще одно сообщение от Вада — будто почувствовал. «Они сегодня свободны. Не скучай» Внутри что-то взволнованно екает. Вадим… намекает на то, чтобы Алтан провел время с… ними? Алтан все еще не может дать внятное определение для «них», но… Нужно подумать. В контакты он их добавляет. Бормочет: — «Волче»? Почему именно так? — а потом вспоминает. Потому что Волков. Алтан переименовывает «Волче» в Олега. Долго смотрит на панель смайликов. В итоге рядом с именем появляется маленькая волчья голова. Игорю Алтан добавляет смайлик с изображением молнии — потому что, ну, Гром. А еще Алтан вспоминает кончики его бровей, необычные, чем-то действительно напоминающие молнии. Алтан ловит себя на том, что пялится в экран с улыбкой. Замирает с телефоном в руках. Осторожно откладывает его в сторону, будто он в любой момент может его укусить. Алтану было сложно признать факт своей влюблённости в Вадима. Отчасти, оттого что Вадим работал на него — какие отношения могут быть между боссом и подчинённым? Как оказалось, еще какие. Алтан осознает, что снова улыбается, и раздражённо выдыхает. Сползает с дивана, зачем-то подходит к окну. Вадим был рядом почти все время, и у Алтана было много времени, чтобы проанализировать свои чувства. С Игорем Алтан почти не знаком, и от этого еще более волнительно осознание того, что Гром ему нравится. Еще более волнительно то, что у Алтана есть право чувствовать эту симпатию. Алтан ни разу не задумывался о полиаморных отношениях. Алтан смотрит на пустой диалог в мессенджере и чувствует, как у него учащается сердцебиение. Непонятно зачем вытерев ладони о бедра, Алтан садится, подобрав под себя ноги. Внутри все взволнованно подпрыгивает, когда он набирает: «Здравствуй, Игорь» Отправляет и сразу же спохватывается: «Это Алтан» Ответ приходит не сразу. Алтан успевает несколько раз усомниться в затее и навернуть пару кругов по комнате, когда телефон пиликает. Сердце в груди радостно сбивается с ритма, и Алтан чувствует себя влюблённым подростком, когда бросается к дивану. «Здравствуй, Алтан)» Это так тупо. Алтан улыбается как идиот. Игорь использует скобочки. Алтану требуется несколько минут, чтобы прийти к согласию с самим собой — одна его часть бесится с того, что он ведёт себя по-дурацки, по-детски, другая же требует написать Игорю вот прямо сейчас. Немного успокоившись, Алтан все же пишет: «Сходим погулять?» Алтан падает на спину и накрывает лицо подушечкой, то ли пытаясь себя придушить, то ли еще что. Это все ужасно неловко, смущающе, и не только из-за того что ново и необычно, но и потому что это первый раз в жизни Алтана, когда он сам зовет кого-то… на свидание. Именно свидание. Осознание заставляет Алтана покраснеть. Чёрт возьми, ему ведь всего двадцать пять. Он постоянно об этом забывает — молодёжные развлечения обходят его стороной, хотя, это скорее он их обходит. Игорю наверняка уже за тридцать, и Алтан зовёт его на свидание. Телефон пиликает, и Алтан отбрасывает подушку. «С радостью) Когда и куда?» Алтан пропустил этот этап своей жизни, когда учился жить заново после аварии. Время наверстывать. «Сегодня, где-то в районе трех» Палец замирает над клавиатурой. Алтан совершенно не знает, куда позвать Игоря. Сам он бывал только в паре клубов, но это все хреновые варианты. Не таскаться же по улице по такому холоду? Алтан усмиряет панику, дописывает: «Сегодня, где-то в районе трех. Знаешь какое-нибудь место не в самом центре?» Выдыхает, перестает дергать ногой, а затем подрывается с места. Очередное уведомление застигает Алтана, пока тот перерывает шкафы. «Да, у меня есть любимая кофейня» Алтан чувствует облегчение. Следом Игорь присылает адрес, Алтан понятия не имеет, где это, но тут же пишет своему водителю. А затем снова замирает перед шкафом с дилеммой. Вспоминает чуть потертую простую дубленку Игоря, смотрит на свой гардероб. Простой черный свитер с горлом оказывается непросто найти, но в итоге Алтан доволен тем, как выглядит — просто и со вкусом. О том, стоит ли написать Вадиму, он думает уже в машине. Стучит пальцами по колену, обрывает сам себя. «Забери меня вечером» Алтан уверен, что кофейня находится не так уж далеко от дома Игоря. Вадим должен знать, где это. «Как скажешь, Золото. Развлекайся» Алтан закатывает глаза и прячет телефон в карман. Дурак. По дороге в город Алтан думает. Думает о том, насколько очевидно то, что он больше тянется к Игорю, чем к Олегу. Олег… красивый. Но они с Игорем как солнце и луна — теплый и холодный. Наверное, они с Вадимом со стороны производят то же впечатление. Может быть, Алтану нужно больше времени, чтобы с ним сойтись. Алтан выходит из машины на соседней улице. Несколько раз одергивает пальто, поправляет воротник, трогает горловину свитера, глядя на себя в витрину какого-то магазинчика. Смотрит на телефон и вздыхает, пытаясь игнорировать взволнованное чувство внутри. Ей богу, как подросток… «Я на месте» от Игоря приходит, едва Алтан выворачивает из-за угла. Но он уже и сам видит — Игорь стоит у входа в кофейню, не глядя в его сторону. Весь расслабленный, с безмятежным лицом, Алтан даже закрывает глаза на ужасную кепку, невольно любуясь чужим профилем. — Игорь, — подает он голос уже на подходе, заметив, что мужчина снова где-то внутри себя. От улыбки, мгновенно осветившей чужое лицо, сердце совершает позорный кульбит. — Здравствуй. Идем, — Игорь открывает перед ним дверь, и Алтан чувствует себя… странно. — Это такой дизайн или вывеску лень чинить? — интересуется он, чтобы хоть как-то избавиться от этого чувства. — Никто не знает, — темненькая девчонка машет из-за стойки.— Привет, Игорь. Как обычно? У Алтана дежавю — здесь тоже все знакомы и у всех есть за плечами какая-то история. Это непривычно. — Здравствуй, Лиля, — Игорь снова улыбается, и в кофейне будто становится светлее. — Да, но мы займем столик, — он стягивает кепку, ворошит волосы, и Алтан ловит себя на том, что ему хочется запустить в них пальцы. Отворачивается в поисках вешалки, снимает пальто. Все эти желания и порывы новы для него, и Алтан не знает, что с ними делать. — А вам, дайте угадаю, кофе, черный, как ваша душа, — «Лиля» спрашивает его с усмешкой, уже ставя перед Игорем капучино — когда только успела? Алтану приходится приложить усилие — только ради Игоря — чтобы его лицо не сложилось в презрительно-надменную гримасу. Все-таки, это его знакомая. Но, видимо, по его лицу и так все понятно, потому что она фыркает и уточняет: — Карамельный латте? В этот раз Алтану приходится сдерживать удивление — он действительно любит послаще. Кивнув, он присаживается напротив Игоря, который наблюдает все это время с мягкой улыбкой. Алтан чувствует смущение. А еще — неловкость. Он не знает, о чем говорить. Он и не любит особо говорить, но он ведь позвал Игоря на… свидание, а значит, должен не просто сидеть и тупо пялиться на чужие пальцы… В этот раз, кстати, Игорь ведёт себя куда увереннее, не мнет салфетки и вообще выглядит спокойнее. А вот Алтану, наоборот, хочется чем-то занять руки. Чашка кофе оказывается перед ним очень кстати. — Спасибо, — бормочет он, бросая на баристу быстрый взгляд, и утыкается в напиток. — Расскажи все-таки про косы, — вдруг просит Игорь, тоже делая глоток, и смотрит внимательно. Брови удивленно подлетают, и ради Игоря их можно даже не останавливать. Алтан слизывает с верхней губы пенку и усмехается чуть менее скованно. — Ничего такого необычного, — он коротко передергивает плечами. — У меня такой тип волос, с которыми мало что можно сделать, чтобы они выглядели нормально. Либо сбрить, либо — вот так. Игорь обводит взглядом косы, задерживается на концах — сегодня там просто резинки вместо накосников — и кивает. — Выглядит красиво. А голове не больно? — он делает неопределённый жест рукой вокруг своей головы, глядя с любопытством. Алтан этому едва заметно улыбается. Он давно не получал так много внимания своей прическе. Вадим давно привык, а больше спрашивать было и некому. — После расплетания неприятно, а так я привык, — признаётся он, снова обхватывая чашку ладонями. Игорь пару мгновений смотрит на чёрный лак на его ногтях, а затем будто бы смущается своего чрезмерного внимания и тушуется, прячась за чашкой. Алтан едва может сдержать улыбку. Его внешность вряд ли можно назвать заурядной, и искренний, но осторожный интерес Игоря кажется ему… очаровательным. Он молча протягивает руку, показывая маникюр ближе. Игорь недоуменно вскидывает взгляд, окончательно смущается одобрительному кивку от Алтана, но все же аккуратно берет его пальцы в свои. С любопытством рассматривает ровно покрашенные пластины, бережно проводит по ним пальцем, а затем выпускает чужую ладонь со смущённой улыбкой. — Красиво, — руки у Игоря тёплые, и Алтану даже несколько жаль забирать из них свои вечно мерзнущие пальцы. Чашка, конечно, тоже греет, но это совсем не то. — Спасибо, — Алтан делает еще глоток, краем мысли отмечая, что кофе здесь очень даже ничего, и улыбается мужчине. Он никогда бы не подумал, что когда-нибудь захочет подержаться с кем-то за ручки. Разговор снова заходит в тупик, но это больше приятное молчание, чем неловкое. Они пьют кофе под музыку, глядя на то, как за окном ветер метет листву. Это даже можно охарактеризовать словом «уютно», если не обращать внимание на остальных посетителей. Однако кофе заканчивается, а разговор все не начинается. Алтан снова невольно вспоминает про разницу в возрасте. Ну вот какие у них с Игорем могут быть общие интересы? Алтан чувствует себя дураком. — Я люблю растения, — выпаливает он, сам не зная, зачем. Наверное, чтобы не выглядеть совсем уж скучным дураком. Брови Игоря ползут вверх. Он смотрит на Алтана заинтересованно, явно ожидая продолжения. — У меня есть оранжерея, — Алтан не привык рассказывать кому-то о своих увлечениях, но нужно ведь как-то поддерживать разговор? — Мне нравится возиться с цветами — это… медитативно. Всю историю Игорю знать не обязательно, но такая версия тоже правдива. Алтана действительно успокаивает вся эта возня, пусть даже и в земле и грязи, но это то, что делает его счастливым — смотреть на то, как очередной убитый цветок пускает новый побег или бутон. Игорь улыбается как-то подозрительно. Алтан не успевает ничего спросить, тот сам выдает: — Так вот куда уехали наши фиалки, — посмеиваясь, он откидывается на стуле, глядя на Алтана с теплыми искрами в глазах. Даже они не могут удержать Алтана от возмущений: — Поверь, теперь они в куда лучших руках! Да у них почти все корни сгнили! — он вспоминает бедные фиалки, которые Вадим притащил непонятно откуда, и смотрит на Игоря почти с негодованием. — Надо же было их довести до такого! Игорь смеётся и капитулирует, поднимая руки. — Я и не спорю. Из нас с Олегом такие себе цветочники. Алтан успокаивается, завороженный глубоким, чуть хрипловатым смехом и морщинками-лучиками. — Я приду за вашими цветами, если узнаю, что вы их морите, — чуть смущенно ворчит он, усилием позволяя себе любоваться и дальше. — Пощади, у нас остался один несчастный кактус, — Игорь улыбается так солнечно, что кажется, еще немного, и его улыбка разгонит вечные питерские тучи. — Несчастный? — тут же уточняет Алтан, угрожающе сдвигая брови — играет, естественно. Игорь утыкается лицом в ладони. Плечи под свитером беззвучно трясутся от смеха, и Алтан чувствует, что ему хорошо. Настолько, что прятать улыбку не имеет смысла — он тоже откидывается на спинку стула, глядя на Игоря почти с нежностью. Они сидят еще какое-то время — Алтан объясняет Игорю, что кактус необязательно поливать дважды в неделю, тем более зимой, и лучше вообще убрать с подоконника подальше от батареи, а затем случается непредвиденное. У Алтана урчит живот. Он прерывается на середине предложения, чувствуя, как теплеют кончики его ушей. Последнее, что он ел — попкорн три часа назад, которого едва хватило на первую серию сериала. Игорь понимающе кивает и поднимается с места. — Мы пойдём, — сообщает он Лиле, и Алтан следует за ним до стойки, ужасно смущенный. Машет телефоном, намекая на безналичный расчёт. Игорь бросает на него чуть задумчивый взгляд и лезет за кошельком. Каждый платит сам за себя, не сговариваясь. Наверное, это можно считать уважением. Алтан не уверен, как себя вести в такой ситуации. На улице он поднимает воротник пальто — ветер дует с залива, и приятного в этом мало. Игорь замечает его покрасневшие кончики ушей и стягивает с шеи шарф. Ужасно синий, он совершенно не сочетается со всем образом Алтана, но Алтан позволяет Игорю закутать себя в него, надеясь, что тот спишет на холод и покрасневшие щеки. — Куда теперь? — невозмутимо спрашивает он, оглядываясь по сторонам. Шарф мягкий, теплый и пахнет Игорем. Алтан незаметно утыкается в него носом. — Там должно быть кафе, — Игорь поправляет кепку и кивает в сторону, противоположную той, откуда недавно пришёл Алтан. Алтан сует руки в карманы и кивает. Сейчас он готов идти куда угодно, где есть еда. Он отказывается от своих слов, едва увидев надпись «Шаверма 24». — Игорь, я не буду здесь есть, — Алтан старается звучать как можно вежливее, изо всех сил сдерживая выражение брезгливости, лезущее на его лицо. Игорь смотрит с недоумением. На вывеску, на Алтана. — Я там часто беру. Все чисто и вкусно, — почти растерянно говорит он. Алтан вздыхает с раздражением. Ему ужасно не хочется сейчас объяснять свои предубеждения к стритфуду. — Давай зайдём. Я возьму себе, а ты чтобы не мерзнуть, — предлагает Игорь, и Алтан не может отказать этим голубым глазам. Алтан надеется, что его одежда не пропахнет едой. Внутри действительно пахнет, но не так, как Алтан себе представлял. Все действительно довольно чисто, даже дизайн довольно приятный, но Алтан думает, что вряд ли сможет съесть хоть что-то, приготовленное этими волосатыми руками, пусть они и в перчатках. Поэтому он садится за стойку у окна, поглядывая на улицу, пока Игорь ждёт свой заказ. Проверяет сообщения от Вадима — пусто. Вздыхает — есть до сих пор хочется. Обратно на улицу не хочется. Но Алтан упрямо пихает руки в карманы и выходит следом за Игорем под звук звякнувших колокольчиков. Они идут рядом куда-то, очевидно, к другому кафе. Игорь ест с таким аппетитом, что Алтан то и дело косится на него, сглатывая невольно набежавшую слюну. — Точно не будешь? — уточняет Игорь, когда от шавермы остаётся чуть больше половины. Смотрит на него с вопросом в глазах. У Игоря соус на бороде. Алтан молча протягивает руку. Игорь с улыбкой отдаёт ему пакет. Алтан достаёт оттуда салфетки, упорно игнорируя запах шавермы. Вытирает каплю соуса, не обращая внимания на чужое ошарашенное лицо. Пихает грязную салфетку обратно в пакет. Но не может отдать его обратно. Вздыхает с раздражением, смотрит на Игоря как на врага народа. Он всего лишь попробует. Один кусочек. — Отвратительно. Алтан кусает еще раз, нарочно избегая смотреть на Игоря, расплывающегося в улыбке. — Мерзость. Алтан доедает всю шаверму, даже выпавшие в пакет кусочки курицы. Он ненавидит себя за эту слабость, но ему — о ужас, нравится. Еще и Игорь смотрит так, что Алтан не выдерживает: — У меня соус на лице? — прячет смущение за раздражением, но от этого Игорь улыбается еще шире. — Нет, все чисто, — он забирает пакет, идет выкидывать его в мусорку в какую-то подворотню. Алтан с иронией думает, что это, наверное, его судьба — чувствовать себя вредным ребёнком рядом со взрослыми. Но Игорь возвращается и смотрит без капли укора во взгляде, так что Алтан постепенно успокаивается. Они бесцельно гуляют еще какое-то время, прежде чем Вадим отписывается о том, что скоро подъедет. Игорю тоже приходит сообщение, и в ответ на вопросительный взгляд Алтана он усмехается: — Олег просит по пути домой зайти в магазин. Алтан хмурится. — Он все это время был дома? Один? Он думал, что Олег занят, раз Игорь так легко согласился сходить с ним на свидание. — Почему же один? — Игорь улыбается мягко. — С Мухтаром. Алтан хмурится еще больше. — И он… не против, что ты, ну… — он не знает, как вернее это сформулировать. — Ушел так надолго? «Не один» — добавляет Алтан мысленно, снова чувствуя неловкость от того, что настолько очевидно располагает к Игорю. — Почему он должен быть против? — теперь хмурится Игорь, и пальцы Алтана вздрагивают в кармане от желания разгладить эту складку между бровями. — Мы все с ним обсудили. Единственное, против чего он может быть, так это против того, что я кормлю тебя шавермой. Игорь снова усмехается по-доброму, и Алтана отпускает. Он тоже едва заметно дергает уголками губ, поглядывая на перекресток. Они стоят в молчании, пока ярким красным пятном не выныривает из питерской серости знакомая машина. Алтан стягивает с шеи шарф прежде чем Игорь успеет запротестовать. Накидывает ему на шею с невозмутимым лицом, затылком уже чувствуя ухмылку Вадима. — Спасибо за… вечер, — благодарит он и протягивает руку, лишь на мгновение замявшись. Игорь улыбается так, что тепло становится и без его шарфа. — И тебе, — рукопожатие длится долго — мужчина словно пытается согреть пальцы Алтана в своих. Сзади хлопает дверь машины, и Алтан кивает на прощание. — Пиши, если что, — успевает услышать он, прежде чем нырнуть в машину, на заднее сидение. Тут же расслабляется в прогретом салоне. Пристегивается. Смотрит на то, как Вадим и Игорь обнимаются. Отворачивается, то ли смущенный, то ли расстроенный, что не догадался Игоря тоже обнять. Вадим залезает в машину с таким довольным лицом, что Алтан предупреждает мгновенно: — Ни слова, — он провожает взглядом удаляющуюся спину Игоря. — А я что, я ничего, — Вадик скалится в зеркало заднего вида, а затем поворачивается всем телом. — Игорь кое-что попросил передать. Иди сюда. Алтан недоуменно подается ближе. Забыл что-то? Он не успевает оглянуться на окно, чтобы высмотреть Игоря. Вадим мягко утыкается губами ему в щеку, задерживаясь на несколько секунд. Алтан весь цепенеет. Вадим как ни в чем не бывало вставляет в зубы зубочистку и трогается с места, едва успев проскочить на желтый. Алтан медленно, но неотвратимо заливается жаркой краской. Пихает коленом сидение Вадима и под отвратительный гогот расстегивает пальто. На следующий вечер Вадим привозит ему кактус с наколотой на колючку запиской «В хорошие руки)».

***

Игорь и Олег приезжают снова через неделю. В этот раз это совершенно обычный ужин. Точнее, это даже не совсем ужин — скорее, посиделки. Олег сделал пиццу, хотя, судя по количеству коробок, даже не одну, Вадим накупил кучу всякой херни типа чипсов и сушеного кальмара и притаранил блок пива. И все ради очередной вышедшей части Звёздных войн. Алтан милостиво позволил всем оккупировать его домашний кинотеатр, изначально не собираясь принимать участие в этом кипише, но если хорошо знать Вадима, то несложно догадаться, что никуда в итоге Алтана не отпустили. Даже несмотря на то, что фанатом Звёздных войн он не был. Да, Вадим немыслимым образом уговорил его посмотреть с ним все части. Но это не означало, что Алтану понравилось. Ну, может быть, самую малость. — Передай пачку, Золото, — просит Вадим, и Алтан забирает у Олега чипсы и отдаёт ему. Он все ещё не понимает, почему оказался посередине: было бы логичнее сесть парами, так, чтобы Вад с Олегом оказались рядом. Но Алтана буквально взяли в тиски, наверное, чтобы точно не сбежал. Алтан даже мысленно усмехается этой догадке. Игорь вообще устроился на ковре перед диваном, стащив туда половину подушек. Не то чтобы Алтан был против, но все еще не понимал. Еще один диван рядом с Олегом был свободен, но, видимо, Игорю не хотелось оставаться в стороне. Алтан все же оценил это расположение после пары бокалов вина — решился вплести пальцы в оказавшиеся потрясающе мягкими волосы на устроившейся прямо перед ним макушке. Игорь на это только поерзал, приспускаясь, и откинулся затылком на диван рядом с коленом Алтана. Алтану нравится. Не фильм — за сюжетом он практически не следит. Ему нравится сидеть вот так, в компании… достаточно близких людей, есть невероятно вкусную пиццу и чувствовать участие. И пусть Вадим с Олегом сидят, увлечённо уставившись в экран, то один, то другой изредка касаются его то локтем, то коленом. Однако спустя почти час Алтан чувствует, как начинают зудеть глаза. Он моргает, пытаясь избавиться от сухости, но он сегодня и так целый день проходил в линзах. — Я скоро, — отвечает он на немой вопрос, возникший сразу в трёх парах глаз, и выбирается из этого импровизированного гнезда. Морщится по пути к лестнице — ноги, оказывается, затекли в не слишком удобной позе. На связках это тоже сказалось, поэтому на второй этаж Алтан поднимается, шипя сквозь зубы. В спальне тяжело опускается на кровать, закатывает штаны, привычно массирует щиколотку, голень, правую, левую. Ноги покалывает от разгоняющейся по ним крови, и Алтан морщится — ощущения не из приятных. Нужно пойти в ванную, снять линзы, закапать глаза, но он не может найти в себе сил даже просто встать. Все что Алтан сейчас может — вытянуться на кровати и сцепить зубы, пережидая судорогу. Его ждут там, внизу, но сейчас это отступает на второй план. Первый занимает мысль о том, стоит ли пить таблетку. — Кхм, — тихое покашливание у дверей заставляет Алтана вздрогнуть и резко повернуть голову. Олег выглядывает из-за двери, не решаясь войти, но взгляд у него внимательный. Алтан вздыхает раздраженно: он сейчас не в том состоянии, чтобы общаться с кем-либо. Кроме Вадима. Но Олег этого не знает. Поэтому спрашивает: — Все в порядке? Все слишком очевидно не в порядке — сухожилия на ногах проступают сквозь кожу. Алтан бросает на Олега неприязненный взгляд. Он сейчас слишком уязвимый. Алтан не привык показывать слабости — очки ладно, это он бы пережил. Но про шрамы знал только Вадим. До этого момента. Олег прикрывает за собой дверь. Не с обратной стороны, к сожалению. Смотрит пристально, заставляя хотеть провалиться сквозь кровать. Подходит ближе. Садится рядом. — Какого чёрта ты делаешь? — Алтан не выдерживает. Ему ужасно хочется послать Олега нахрен. Если бы это был Игорь, то, наверное, было бы легче. Но это Олег. Смотрит, будто под кожу хочет забраться, препарировать взглядом. Алтану и без того хреново, а под этим взглядом и вовсе становится отвратительно. Он такой жалкий сейчас. Олег не отвечает. Вместо этого он молча берет левую ногу Алтана и кладёт к себе на колени, заставляя того шокированно вытаращиться. Олег хмурится — обеспокоенная складка залегает между бровей. Проводит пальцем по старому шраму на щиколотке. Изучает. Алтан и слова выдавить не может — ему сейчас вообще, кажется, нечем дышать. Пальцы мужчины ощупывают перенапряженные мышцы от самого колена до ступни, пока Алтан задыхается, чувствуя как его лицо горит — это даже мучительнее, чем судорога. Ладонь Олега с усилием давит на пальцы, выгибая, распрямляя их, свод стопы простреливает болью, и это приводит Алтана в себя. Он шипит сквозь зубы, не обращая внимания на взгляд Олега, а затем тянется за подушкой и кладёт ее себе на лицо. Вцепляется в неё пальцами, когда Олег мнет середину стопы, прощупывая сухожилия. Алтан понятия не имеет, к чему этот акт благотворительности. Но мышцы постепенно расслабляются, и он благодарен. Это странная благодарность — Алтану одновременно хочется сказать спасибо и рявкнуть за то что полез, куда не просят. Но Олег не Вадим, и Алтан продолжает цепляться за подушку, пытаясь не извиваться от боли. Да, от массажа больно, но после прикосновений сильных, но бережных пальцев становится легче. Олег массирует почти как Вадим, но неуловимо по-другому. Разнится техника, нажим, да и сами пальцы чувствуются иначе. И Алтан не уверен, что чувствует по этому поводу. Олег переходит ко второй ноге, и Алтан стонет от неожиданности — голень прошивает снизу доверху. И тут же весь каменеет, сжимая зубы. Вот этого еще не хватало. — Расслабься, — теплая ладонь оглаживает ногу успокаивающе, и Алтан против воли усмехается. — Тогда будет очень неоднозначно звучать то, чем мы здесь занимаемся, — приглушенно бормочет он в подушку, но все же позволяет себе обмякнуть, насколько это возможно. — Чем бы ни занимались, думаю, никто против не будет, — в голосе Олега слышится улыбка, и Алтан сдвигает подушку, чтобы посмотреть уничижительно. Олег не улыбается. Алтан закатывает глаза. Еще один засранец на его голову. Не сдерживает стон, когда очередное сухожилие проминается пальцами, а затем мычит от облегчения — судорога отпускает и вторую ногу. Олег массирует ее еще какое-то время, в то время как Алтан чувствует себя киселем — вставать нет абсолютно никакого желания. Но теперь, когда ноги не болят, чужие прикосновения становятся смущающими. Приносящими удовольствие и оттого смущающими. Алтан убирает подушку. Олег смотрит на него и не может не замечать румянец. — Наверное, фильм уже закончился, — чуть хрипловато говорит Алтан только чтобы не молчать. Забрать ногу у Олега оказывается невероятно сложно. — Мы поставили на паузу сразу как ты ушел, — Олег сам осторожно кладёт ее на кровать. Они смотрят друг на друга какое-то время. — Ну вот, теперь мне придётся идти и смотреть его, — Алтан морщит нос якобы недовольно и успевает заметить веселье в чужих глазах. — Если не хочешь, мы справимся с пиццей сами, — Олег почти улыбается, но смотрит серьёзно. Алтан вздыхает. Признается: — Не хочу. Он действительно не хочет идти вниз и смотреть фильм. Но он бы с удовольствием полежал на диване с Вадимом, Игорем и Олегом. За компанию. Признаваться в этом Алтан тоже не хочет. Поэтому он продолжает лежать. — Тогда отдыхай, — Олег вскользь оглаживает его ступни, заставляя снова покраснеть, и уходит. Алтан лежит еще какое-то время, глупо пялясь в закрытую дверь. Ловит себя на дурацкой улыбке, хмурится, отворачивается и подтягивает колени к груди. Теперь он смотрит в окно — уже стемнело. Алтан думает о том, что это такое сейчас было у них с Олегом. Точнее, что именно это было для Олега, что значило. Для самого Алтана это было куда интимнее, чем если бы они здесь целовались. Знает ли об этом Олег? Возможно, только догадывается. По окну стучат первые капли. Алтан морщится, обнимая колени и ежась от фантомного холода — чертова осень. Лежать в одиночестве уже не кажется лучшей идеей. Алтан вспоминает, что хотел снять линзы. Поднимается, бредет в ванную, стараясь не напрягать ноги — от этого наверняка со стороны выглядит как пингвин. Впрочем, свидетелей у этого нет, так что плевать. Закрутив колпачок капель, Алтан моргает, прикрывает глаза и выдыхает довольно, наконец не чувствуя ужасной сухости. Опускает на переносицу очки, смотрит на себя в зеркало, пытаясь понять, насколько глупо со стороны выглядит, но в итоге только машет на это рукой — кому какая разница. Ведь здесь все свои. Алтан впервые думает об этом в подобном ключе, обкатывает эту мысль со всех сторон и думает — да, наверное. Думает, бывшие наемник и полицейский — что от них вообще можно скрыть? Но от этой мысли отчего-то не беспокойно. Алтан никогда не разбрасывался своим доверием, даже Вадиму он не доверял до конца (не зря, как оказалось). Никогда не обнажал ни перед кем свои слабости, но почему-то Алтану кажется, что Игорь и Олег не из тех, кто смеется над чужими слабостями. Они из тех, кто, как бетонный раствор, сцепляет треснувшие кусочки вместе, накрепко закрывает бреши, чтобы никто даже не заподозрил их наличие. Вадим сделан из того же теста, именно поэтому они так хорошо сошлись втроем. Алтан уверен — у них самих есть эти самые бреши, и они заполняют их друг в друге, чтобы быть крепче. Алтан мог бы позавидовать, но на этом бетоне сейчас держатся его ноги, вместо того чтобы разваливаться осколками прошлого. Алтан чувствует, как в носу щиплет. Шмыгает, удивленно смотрит на себя в зеркало и, нахмурившись раздраженно, выходит из ванной. В конце-концов, у него осталась недопитая бутылка вина. В кинотеатре Алтан никого не находит. Вина тоже. Вообще ничего — на столике прибрано, подушки лежат на месте, никаких коробок и пустых банок из-под пива. Алтан непонимающе хмурится. Поднимается на первый этаж, проверяет кухню — его бутылка вина обнаруживается в холодильнике, остатки пиццы тоже. Но сейчас Алтана больше интересует другое. Остальных он обнаруживает случайно — замечает краем глаза за диваном макушку Вадима. Они сидят в гостиной так тихо, что их не видно и не слышно даже. Брови Алтана ползут вверх, когда он понимает, чем все заняты. Подпирая плечом косяк, Алтан наблюдает за тем, как трое здоровенных мужиков строят карточный домик. У Алтана появляется стойкое ощущение, что он обзавёлся тремя детьми в двадцать пять. Он тихо кашляет, пытаясь привлечь внимание, но Вадим прикладывает палец к губам. Алтан закатывает глаза, и в этот момент пирамидка, которую только что поставил Игорь, падает, обрушивая и всю остальную конструкцию. Домик складывается с тихим шорохом, который тут же заглушают три разочарованных возгласа. Алтан смеется, не в силах удержаться при виде этих расстроенных лиц. Все тут же поворачиваются к нему, и Алтан тут же замолкает, делая каменное лицо. Вадим смотрит на него с упреком, но Алтан видит нежность за сдвинутыми бровями. Игорь и Олег же смотрят с завороженным удивлением, да так слаженно, что Алтан смущается. Поправляет очки. — Там ливень разошёлся, — сообщает он, кивая в сторону окна, за которым стена ледяной воды. — Да мы в курсе, — Вадим недовольно чешет затылок, тоже оглядываясь на окно. — Надеялись, распогодится… Игорь, которому предстояло вести машину, вздыхает. Алтан представляет залитое потоками воды лобовое стекло, не справляющиеся дворники, и хмурится. — Оставайтесь, — предлагает он без тени сомнений. — У нас есть гостевая спальня. Все, включая Вадима, смотрят настолько удивленно, что Алтан закатывает глаза. — Я напишу соседке, чтобы покормила Муху, — Игорь неуверенно лезет в карман за телефоном, и Алтан удовлетворенно складывает на груди руки. У них очень давно никто не ночевал. Поэтому Алтан не может перестать прислушиваться, пока Вадим расплетает его косы одну за другой. — Ты им все показал? — он откидывает голову на плечо мужчины, потираясь щекой о чужой подбородок. Вадим оставляет недорасплетенную косу и обнимает его за плечи, целуя в щеку. — Все показал, не переживай. — Не переживаю, — Алтан ворчит, морща нос. Переживает.

—

Этой ночью Алтан просыпается от крика. Подскакивает на кровати — сердце мгновенно заполошно заходится. Но кричал не он — Вадим так же резко садится рядом. — Игорь, — хрипло отвечает на невысказанный вопрос из темноты, и у Алтана неприятно ёкает в груди. Вадим неуверенно ёрзает рядом. — Иди, — Алтан пихает его коленом и опускается обратно на подушку, глядя на тёмную фигуру мужчины, торопливо натягивающего треники. Дверь приоткрывается, впуская полоску неяркого света и выпуская Вадима. Алтан смотрит на закрытую дверь. В голове мечутся обрывки мыслей. Меньше чем через минуту он выбирается из-под одеяла, находит в кресле пижамные штаны, надевает и выходит в коридор. Из гостевой спальни льется свет. Алтан щурится с непривычки, заглядывая внутрь. Неслышно заходит, но все всё равно оборачиваются на едва слышный скрип двери. — Разбудил… — Игорь невыспавшийся, встрепанный. — Извини. Алтан подслеповато щурится без очков — Игорь натягивает майку. Олег уже в водолазке, но все еще в трениках Вадима. Сам Вадим сидит на кровати, молча наблюдая. Шестеренки в сонном сознании крутятся со скрипом. — Вы уезжаете? — догадывается Алтан. За окном все еще лупит ливень. — Такое иногда случается несколько раз за ночь, — Игорь вздыхает. Мнет в пальцах джинсы. — Мы вызовем такси. Алтану требуется несколько секунд, чтобы понять, в чем дело. Он молча подходит к Игорю, требовательно протягивает руку. Игорь смотрит растерянно, устало, но все же неуверенно отдает ему джинсы. Алтан отбрасывает их в сторону. Взгляды Олега и Вадима жгут кожу, но Алтан непреклонно берется за низ чужой майки. Игорь послушно поднимает руки, позволяя стянуть ее с себя. Майка отправляется вслед за джинсами. Стараясь не зацикливаться на виде чужого торса, Алтан ловит ладонь Игоря. Сжимает в своей, в полной тишине решительно тянет к кровати, не позволяя себе думать о чем-либо. Подталкивает, позволяя забраться под одеяло первому, ложится следом. Обнимает со спины и закрывает глаза, утыкаясь носом в мягкие пряди на затылке. — Раздевайтесь, — негромко бормочет Алтан, но он уверен, что все услышали. Руки Игоря он так и не выпускает — наоборот, переплетает их пальцы на груди мужчины. Чужое сердце бьется учащенно. Алтан на мгновение сжимает ладонь крепче. Свет гаснет, в темноте слышится шорох одежды. Неожиданно сверху опускается еще одно одеяло, это утягивают в сторону. Кровать сзади проминается, и со спины привычно прижимается горячее тело — Вадим. Судя по всему, он воспринял все буквально и разделся донага, хотя Алтан больше обращался к Олегу. Алтан улыбается невольно. С другой стороны кровать тоже проседает, и Алтан краем мысли задумывается — откуда у Вадима столько треников? Игорь в них, Олег тоже… Но с обеих сторон через них с Игорем перекидываются две руки, и мысли утекают в другое русло. Кто-то осторожно щупает его волосы, и этот кто-то точно не Вадим. Алтан тихо фыркает. Пальцы пропадают, рука Олега ложится на поясницу — горячие пальцы оказываются чуть выше пояса штанов. В любое другое время Алтан счел бы это возбуждающим, но только не сейчас. Они укладываются еще несколько минут. Кровать абсолютно точно не рассчитана на четырех здоровых мужиков, но они умещаются. Переплетаются, запутываются руки, ноги, но в итоге удобное положение находят все. Игорь пахнет знакомым гелем для душа и каким-то своим недорогим шампунем. Его сердце под ладонью бьётся ровно и спокойно. Алтан впервые в жизни засыпает под разрозненное сопение со всех сторон. Затихающий шум дождя отходит на второй план.

***

Алтан неожиданно для самого себя просыпается самый первый. Утро застигает его лёгкой дезориентацией — он сонно моргает, не узнавая темную макушку перед своим носом поначалу, но затем вспоминает. И сам же поражается своей вчерашней смелости, смущается наглости. Надо же — залезть в чужую постель… Но чем дольше Алтан лежит, изучая в полутьме завитки прядей на загривке Игоря, тем больше уверяется в том, что сделал все правильно. Еще достаточно рано — из-за штор сочится блеклый серый свет, отбивая всякое желание выбираться из-под теплого одеяла. И из объятий. Алтан приподнимает одеяло, изучая имеющиеся в наличии руки под ним, и понимает, что поход в туалет слегка откладывается. Выпутаться незаметно из всего этого обилия конечностей будет сложно. А будить Игоря после произошедшего ночью ему хочется меньше всего. Поэтому он убирает с себя руку Вадима — тяжеленная, чтоб ее — и слегка пихает его локтем в грудь. Вадим мычит сонно, приоткрывает один глаз, соображает несколько секунд, а затем переворачивается на спину. Алтан тихо вздыхает с раздражением и перелезает через него, больше стараясь не шуметь, чем не отдавить Вадиму что-нибудь. Уже на подходе к двери он оглядывается: Вадим занял его место, подобравшись к Игорю со спины. Алтан качает головой и с едва заметной улыбкой выходит в коридор. Душ не помогает прочистить голову, но Алтан к этому и не стремится. Он просто нежится в горячей воде без счета времени, а потом надевает свою любимую пижаму и спускается на кухню по велению желудка. Во всем особняке тихо, но это не гнетущая тишина. Отнюдь, Алтану уютно сидеть на стуле, подобрав под себя ноги, чтобы не мерзли, и жевать неразогретые остатки пиццы, запивая холодным вином прямо из бутылки, зная, что наверху дрыхнут сразу трое его мужиков. До прошлого вечера он не решался считать своими Олега и Игоря, но… Алтан собирается посмотреть, что из этого выйдет. Сзади раздаются тихие шаги. Алтан оборачивается, поспешно дожевывая кусок. Олег обходит стол, неодобрительно косясь на бутылку вина, покрытую мелким конденсатом. — Доброе утро, — желает он, а потом все же не выдерживает, глядя на кусок пиццы в руках Алтана: — Ну хоть бы разогрел… — Мне и так вкусно, — ворчит Алтан, но ему хорошо — он с трудом пытается не улыбаться. Олег подходит ближе, складывая руки на груди. Хмурится. Алтан невозмутимо откусывает от куска еще и жует. Олег возвышается — Алтан смотрит на его живот и слегка сползшие с бедер вадимовы треники. Ситуация неоднозначная. Однозначной она становится, когда Олег бережно снимает с переносицы Алтана очки, кладет их куда-то на стол, а затем наклоняется, заставляя внутри Дагбаева все взметнуться взволнованно. Сильные пальцы мягко вплетаются во влажные после душа кудри, Олег притягивает его к себе и целует. Целует на залитой серым утренним светом кухне. Этот поцелуй со вкусом пиццы и вина — казалось бы, что может быть отвратительнее? Но Алтан, если быть честным, уже представлявший этот поцелуй раньше в самых разных вариациях и при самых разных обстоятельствах, сейчас не может придумать ничего лучшего, чем это. Олег целует нежно, трепетно, благодарно, обнимая ладонью затылок, и у Алтана ни единой мысли в голове. Даже когда Олег отстраняется, аккуратно водружает очки обратно и отходит к кофеварке, голова Алтана пуста. Он машинально кусает пиццу снова, следя за тем, как Олег хозяйничает на его кухне, и чувствует, как на лице расползается дебильная влюбленная улыбка. Алтан не может ничего с собой сделать, да и не хочет. Олег успевает нацедить себе чашку кофе, прежде чем с лестницы доносится неразборчивый бубнеж, а затем на кухню, зевая и почесывая живот чуть повыше резинки треников, вваливается Вадим. — О, завтрак, — он выхватывает коробку с остатками пиццы у Алтана из-под носа и влажно целует в щеку-губы под его возмущенный возглас. Плюхается на диван с довольной улыбкой, не обращая внимания на испепеляющий взгляд. — Ну хоть ты разогрей, варвар, — Олег страдальчески морщится поверх чашки. — А мне и так вкусно, — с набитым ртом отвечает Вадим, и Алтан, не сдержавшись, прыскает. Олег закатывает глаза. — Ты ж готовил, — едва разборчиво бубнит Вад, и Алтан с ним согласен. — Доброе утро, — за спиной, совсем близко раздается хрипловатый после сна голос Игоря. Чужие ладони ложатся на плечи, и Алтан задирает голову. Игорь зачем-то пропускает его волосы между пальцев, предсказуемо путается, хмурится неловко, а затем наклоняется и целует Алтана в макушку. Вадим по-ребячески хихикает с дивана. Алтан краснеет, бросая на него угрожающий взгляд. Игорь мягко оглаживает большим пальцем его скулу и отходит к Олегу. Алтан смущенно наблюдает за тем, как они по-утреннему неторопливо целуются, но взгляд отвести не в силах. — Омлет? — негромко спрашивает Олег, обнимая бедра Игоря, и тот кивает согласно. Опускается на соседний стул, поглядывая иногда на Алтана с едва заметной улыбкой. На кухне слишком, непривычно многолюдно, но вместе с тем здесь еще никогда не было настолько уютно. Они не обсуждают случившееся ночью — им и не нужно. Ноги затекают, и Алтан, подумав, вытягивает их и кладет Игорю на колени. Тот коротко дёргает бровями, но тут же опускает ладони на щиколотки, принимаясь поглаживать их мягко. — За что пьешь в такую рань? — интересуется он с усмешкой, отрывая Алтана от наблюдения за взбивающим яйца Олегом. Сделав глоток, Алтан задумчиво болтает остатками вина в бутылке. Ему уже давно не нужна причина напиваться в любое время суток. — За семью? — предлагает Вадим, прежде чем сунуть в рот корочку от пиццы. — Только не за свою, — Алтан кривится, бросая на Вада неодобрительный взгляд. — А за нашу? Вадим скалится широко и смотрит в упор. Алтан, подумав, медленно кивает. Да, за эту семью он может выпить.