Всё, что было с нами, это летний сон И фразы о любви хватали с полуслова Когда-то наше сердце билось в унисон Ну а теперь у каждого своё соло
Май 1989-го…
Как и любые другие, майские праздники для троих друзей не были ничем примечательными: на царёвской даче намечалась шумная вечеринка, и явно не в одиночестве. Погода выдалась отличная, и в солнечный первомайский день Валера Филатов просто не мог не порадовать друзей свежими шашлыками, которые он любил готовить на природе. Вокруг мангала уже гудела шумная компания бывших одноклассников ребят и спортсменок-однокурсниц Фила. Все наперебой травили анекдоты и громко смеялись. — Ребята, ну давайте Ленку с Катюхой тоже позовём! — вопила одна из девчонок, демонстративно надувая губки. — С ними веселее! — Тебе веселее — ты с этими шалавами и тусуйся, — Пчёлкин пренебрежительно сплюнул и сделал очередную затяжку. — Не смею не согласиться, — кивнул Фил, помешивая угли в мангале. — Елисеева — дрянь ещё та! Саня скоро возвращается, а она вовсю с другим шашни крутит, — парень скривился, выказывая всё своё отвращение к обсуждаемой персоне. — Ещё и с этим утырком Мухой, — на лице Пчёлы отразилась брезгливая гримаса. — Пойдём, перекурим, — кивнул он в сторону Космоса, стоявшего среди компании молодёжи с несколько отрешённым видом. В этот довольно жаркий майский день дома не сиделось и Лене Елисеевой вместе с её закадычной приятельницей. Пользуясь моментом отсутствия в бирюлёвской беседке её завсегдатаев, девушки с бутылкой портвейна расположились там друг напротив друга, спрятавшись от палящего солнца. — Лен, скажи, вот что мне делать? — хныкала уже явно подвыпившая Катя. — Воловикова, ты о чём? — Елисеева вопросительно изогнула бровь, внимательно взглянув на темноволосую подругу. — Ну Лен, — Воловикова сильно затянулась, стряхивая пепел дрожащими пальцами, — у тебя с твоим Серёжей так быстро срослось, а у меня всё не клеится… — девушка нервно закусила губу, напряжённо ожидая ответа. — О господи, так тут всё просто, — Лена хитро сверкнула глазами, делая новый глоток «топориков» прямо из горла. — Муха же не девственник вроде Сани, — девушка истерично рассмеялась. Катя понуро опустила голову, ковырнув землю носком кроссовка. Лена была раскрепощеннее её и заполучала парней куда проще, особенно в последнее время, когда она устроилась манекенщицей и активно участвовала в показах. Вот уже почти полгода она встречалась с Мухиным — видным крепким парнем на пять лет старше её, местным криминальным авторитетом среди люберецкой шпаны. Воловикова же никак не могла забыть свою любовь к Пчёлкину. — Ты же любила Сашку, — Катя подняла на подругу недоумевающий взгляд. — Хотя два года — действительно много, я говорила тебе, — девушка задумчиво потёрла ладонью лоб. — Вот именно, — блондинка вновь сделала крупный глоток портвейна. — Пока ты тут мнёшься, Пчёла твой ненаглядный явно времени зря не теряет, — Елисеева намекающе подмигнула, — проворонишь счастье, подруга! — Ты хочешь сказать… — щёки Воловиковой моментально налились румянцем, и она вновь протянула руку к пачке сигарет, — я должна… — Девчонка должна соблазнять! — Лена не дала подруге договорить. — Твоя скромность, Катюха, тебя же и погубит, — она одним резким движением бросила допитую бутылку за забор, после чего очертила беседку по периметру и продолжила. — Пчёлкин твой каких баб любит? Верно, доступных, — рассуждала Елисеева, прикурив сигарету, — та же самая Нинка Шведова, Надька Ланге. Подкатывать к твоей тонкой и ранимой неприступной натуре он не будет, — она резко рассмеялась, даже не заметив реакцию подруги, на глазах которой выступили слезы. — Так что пойдём, будем тебя на свидание наряжать, — наконец заключила она. Катя лишь подняла на подругу заплаканные глаза, не в силах даже сказать что-либо. С той самой ночи с Витей она и сама это понимала… но, как говорится в её любимых романах — сердцу не прикажешь. Повторение всего, что она испытала той осенью, было её заветной несбыточной мечтой. Потому она молча поднялась со скамейки и, покорно кивнув, отправилась следом за Елисеевой. Битый час Лена пыталась подобрать подруге наиболее откровенное платье из своего гардероба, но та отказывалась от любого. Наконец Воловикова предстала перед подругой в открытом коротком чёрном платье и босоножках на высоком каблуке. — Ну вот и куда я в таком виде заявлюсь, домой к нему, что ль? — Катя нервно одёрнула юбку, посмотрев на своё отражение в зеркале. — Дура ты, Воловикова, — Елисеева стукнула кулаком по лбу, — девчонки ещё вчера говорили, что на дачу к ним шашлыки есть поедут. Сейчас такси тебе поймаем и готово, — заключила она, подтолкнув девушку к выходу. Пчёла уже десять минут внимательно смотрел на Космоса, который, по его подсчётам, закуривал уже четвёртую сигарету подряд, нервно сжимая фильтр губами. — Кос, ты чё, всё из-за Юльки страдаешь? — Витя ехидно хохотнул, неопределённо качнув головой. — Да ты посмотри на неё, — Холмогоров нервно сплюнул, — она сюда явно потрахаться приехала. — Сердишься, что не с тобой? — Пчёлкин громко рассмеялся, подбадривающе пихнув товарища локтём в бок. — Идиот, — взгляд Космоса сердито блеснул, — да она же на всех вешается. И сегодня, между прочим, взгляда не сводит именно с тебя, насекомое! — он снова сильно затянулся, слегка покашляв от обжигающего дыма. — Кос, да мне похер, веришь, нет? — парень хлопнул друга по плечу. — У меня на эту крашеную планов нет, расслабься. Космос некоторое время стоял в ступоре, пристально глядя в голубые глаза товарища. Сейчас, уже порядком накатив водки, темноволосый юноша никак не мог сообразить, с каких таких пор у ловеласа Вити нет планов на бабу, особенно на такую длинноногую, как Юля Давыдкина. Ещё с десятого класса Космос Холмогоров был тайно влюблён в эту светловолосую девушку с голубыми глазами; только вот взаимностью Юля отвечать не торопилась — предпочитала свободные отношения, а сына астрофизика находила и вовсе скучным и неинтересным. — А на какую есть? — слегка пьяным голосом произнёс Холмогоров, делая очередную затяжку. — На скрипачку, да? — он недоверчиво рассмеялся. — Пчёла, брат, расслабься — ты уже и так спор выиграл, признаю своё поражение! — громко выкрикнул тот. На скрипачку, да? Ты уже и так спор выиграл… Оля Сурикова, проходившая мимо дачи соседей, услышала слова Космоса слишком отчётливо для того, чтобы что-либо напутать. Она замерла. Он всего лишь спорил на меня? Всего лишь использовал? Да, это было не более, чем мальчишеская азартная игра… Все эти мысли, все вопросы без ответа крутились в голове, больно били в виски. Неожиданно она сорвалась с места, кинулась к Пчёлкину через весь двор и, растолкав парней, замахнулась на предателя. Спустя секунду в воздухе просвистела звонкая пощёчина. — Ненавижу тебя, — слёзы уже крупными каплями катились по лицу. — Никогда больше не подходи ко мне, Пчёлкин, ясно? — Оль, да подожди ты, — он ухитрился поймать девушку за рукав, когда она уже хотела развернуться, — послушай меня, я… — Ты ничтожество, Витя, — Сурикова резко выдернула руку, — спорить на девушку — это так же похоже на тебя, как и на твоих дружков-бандюг, — она смахнула катившуюся по щеке слезу. Витя лишь проводил удаляющуюся фигуру растерянным взглядом, после чего с силой пнул валявшуюся на земле жестяную банку, ударил кулаком по забору и молча направился в дом. Весь оставшийся вечер он не хотел видеть ни друзей, ни всю их шумную компанию; парень молча пил водку прямо из горла, глупо уставившись в одну точку на стене. Когда у ворот затормозила серая волга, молодёжь уже разбилась на мелкие кучки и разбрелась по участку; кто-то успел помахаться и сверкал фингалом или ссадиной; кто-то целовался, пытаясь спрятаться ото всех за углом. Воловикова не спеша прошла во двор, выискивая взглядом лишь одну фигуру. — Ань, — девушка слегка тронула одну из гостей, — Ань, Пчёлкин здесь? — выпалила, чувствуя, как щёки снова наливаются румянцем. — Тьфу, Воловикова, напугала! — воскликнула девушка, даже не поняв сразу, что впервые видит бывшую соседку по парте на вечеринке. — В доме твой Пчёлкин, иди, развлекай! — русоволосая громко рассмеялась, хлопнув Воловикову по плечу. Катя молча зашла в дом, заглядывая в каждую комнату. Пройдя в последнюю дверь, она самодовольно улыбнулась. — Привет… А ты чего такой сердитый? — игриво спросила Воловикова, усаживаясь на край кровати рядом с Пчёлой и принимаясь аккуратно массировать его плечи. — Да ну вас, баб, нафиг, — тот дёрнул плечами, скинув Катины руки. — Ты, Воловикова, чё здесь вообще делаешь? — уже порядком пьяным голосом спросил девушку. — Меня Аня пригласила, — поспешно соврала та и ловко перебралась на Витины колени так, что они оказались лицом к лицу. И без того задурманенное сознание уже было окутано лавандовым парфюмом Воловиковой. Пчёлкин слегка удивлённо посмотрел на некогда первую скромницу школы, что одним движением скинула с себя платье и осталась перед ним в одном чёрном кружевном белье. — Чё хочешь? — парень азартным взглядом пробежался по фигуре Кати, которая тем временем стала прижиматься к нему своим телом. — Тебя хочу, — лукаво подмигнула брюнетка, стянула с него майку и толкнула на кровать. В крови Кати неистово бушевал адреналин. Застенчивая девушка никогда не делала ничего подобного и теперь ощущала себя такой раскрепощённой, готовой совершать самые безумные поступки. Она ловко расправилась с джинсами Пчёлкина и отбросила их в дальний угол комнаты, после чего сама лишила себя нижнего белья, вызвав на лице Пчёлы самодовольную ухмылку. Влажная дорожка из поцелуев, которой Воловикова спустилась по его животу ниже, заставила сильно вцепиться в одеяло, зажмурив глаза… Оля сидела за своим письменным столом, вот уже полчаса теребя в руках Витину толстовку. Он оставил у неё эту вещь неделю назад. Девушка медленно поднесла её к лицу, вдыхая запах, ставший таким родным. Всю ночь она то и дело просыпалась, пытаясь понять, не сильно ли вспылила? Космос был пьян, а Вите я так и не дала ничего ответить. Может, я и вправду не разобралась? Вопросов становилось всё больше. В конце концов, она решила отправиться на царёвскую дачу под предлогом забытой толстовки. Когда он всё объяснит, обнимет, поцелует, всё снова будет хорошо… Стук в дверь заставил Катю Воловикову открыть глаза явно раньше запланированного времени. Девушка окинула взглядом комнату и ухмыльнулась разбросанной по углам одежде. Пришлось скинуть с себя руку спящего Пчёлкина и, укутавшись в простынь, направиться открывать. — Слышь, курица, ты время вообще видела? — огрызнулась Катя на стоящую в дверях гостью. — Тебе кого, а? — Витя здесь? — стальным голосом спросила Сурикова, легонько оттолкнув наглую девицу в сторону и не спеша пройдя в дом. — Витя? Какой Витя? — защебетала Воловикова. — Ах, ну да, наверное, Пчёлкин, — она истерично засмеялась. — А ты ему вообще кто, курица? — не унималась нахалка. — Курица тут ты, а я — его девушка, — шикнула Оля, прожигая собеседницу суровым взглядом. — Девушка? — Воловикова чуть ли не прполам сложилась от смеха. — Вот забавно, девушка — ты, а спит он со мной. — Что ты несёшь вообще? — обстановка уже порядком раздражала Сурикову, но всерьёз воспринимать слова Кати она была не намерена. До тех пор, пока… — Катюх, да кто там с утра пораньше? — Витя выбрался из спальни, потирая ладонями помятое лицо. В эту минуту сомнений не осталось. Внутри что-то разбилось, вонзившись острыми осколками в каждую клеточку. Тяжесть в груди мешала вдохнуть, а слёзы брызнули из глаз и побежали по щекам. Всё. Конец. С отвращением и злобой она бросила толстовку на пол, разворачиваясь к выходу. Её доверие было исчерпано; то тепло, которое она готова была отдавать этому человеку, сменилось безнадёжной пустотой. Всё оборвалось в один миг, когда стало понятно: он изменил. Он предал. И только сейчас, когда Сурикова хлопнула дверью, Пчёла осознал, что натворил. К горлу подступил тошнотворный ком, стало противно от самого себя. Он медленно сполз по стене, сел на корточки и закрыл лицо ладонями. Впервые в жизни он испытывал стыд; впервые в жизни понял, как это больно… — Вить, она… — Катя не успела договорить, как получила смачную пощёчину по лицу. — Уходи, — непроизвольно вырвалось рыком. — Лучше исчезни… раз и навсегда.