Марта

      Марта понимает, что влюбилась - внезапно. Это чувство обрушивается на нее неудержимой лавиной, и однажды она просто осознает, что любит человека, который сидит рядом с ней за обеденным столом на Базе и жует сэндвич с тунцом.       Он только что положил на ее тарелку круассан, на который она, задумавшись, пялилась с минуту на другом конце стола.        У Марты в груди щемит, когда она смотрит на него – со всей нежностью, на которую способна. Питер осторожно пихает ее локтем в бок, сидя с другой стороны, и Марта отвлекается. Она ловит теплую улыбку Ванды, сидящей напротив, и внезапно смущается, пряча взгляд.       Боже.       Она любит Пьетро.       Марта не знает, как с этим быть. * * *       Любовь - слово громкое. Так она убеждает себя поначалу. Может, она просто считает его красивым - это ведь правда, в конце концов, кто тут поспорит?        А может, это близкая дружба - новая разновидность.       Марта думает об этом, рассматривая Пьетро, и понимает, что нет, неправда. Питер и Нед - вот её друзья. Самые близкие. И то, что она чувствует к Пьетро - это совсем не дружба.       У неё тепло разливается по телу, когда Пьетро просто зовёт её по имени, которое сам ей дал - Соня. Мисс Романофф ( "просто Нат, ребёнок" ) в первый раз услышав, почему-то смеялась. Не обидно совсем.       Марте кажется, что это прозвище - что-то очень, очень личное между ними двумя.       Случайные прикосновения делают её счастливой.       Он относится к ней, как к ребёнку, которому нужен постоянный уход, и Марта безбожно этой его чертой пользуется. Она вытягивает руки вверх, тянется к нему - и он, закатывая глаза, поднимает её из кресла, чтобы посадить на диван, и самому затем усесться рядом или в обозримом пространстве, потому что у них с ребятами вечер кино. Или обратно в кресло. Марта могла бы пройти это расстояние самостоятельно - больно, но терпимо, и доктор Джонс просила её чаще пытаться ходить, чтобы держать мышцы в тонусе. Но она не хочет, когда есть Пьетро.       В первый раз, когда он помог ей, она как раз то и делала - пыталась встать. У неё тогда слезы выступили на глазах, потому что иногда - и это как раз был тот случай - её спина причиняла ей невыносимую боль. А потом её осторожно подхватили на руки и пересадили. Пьетро шепнул:       - Себя не насилуй, - пока устраивал за её спиной подушку, и Марта ловила на себя взгляды Питера с Недом и их раскрытые в беззвучных восторженных воплях рты.       Ребята догадались примерно тогда же, когда она сама дошла до этой мысли - и поддерживали по-своему. Нед предлагал позвать Пьетро на свидание, Питер - попробовать признаться, но Марта не чувствовала в себе на это сил. Ей было страшно. Разве этот человек когда-нибудь сможет посмотреть на нее не как на младшенькую, которой нужна помощь? Не как на ребенка в инвалидном кресле, достойного жалости и сострадания?       Ванда, которая всегда составляла им компанию при просмотре фильмов, лишь мягко улыбалась, не вмешиваясь. Марта подозревала, что она в курсе ее чувств, - не могла не быть в курсе, учитывая, что чтение чужих мыслей было для нее таким же простым и неотъемлемым действием, как вдыхание воздуха, а влюбленность Марты не была секретом ни для кого, кто хоть сколько-нибудь умел наблюдать. Но Марта обходила эту тему стороной - с обоими близнецами.       Может, потом. Может, она это переболеет. Может, все пройдет само собой - так она себя утешала.       И влюблялась с каждым днем все сильнее.       Пьетро заботливый - для сестры, для Марты, для всех тех, кому, как он чувствует, забота нужна. Кто бы что ни говорил, как бы заносчиво он не вёл себя иногда, он - очень тёплый. Марта любит эту теплоту до дрожи, и в ее животе сонмы бабочек порхают, когда Пьетро рядом.       Она любит, когда Пьетро подшучивает над Питером и Недом, называя их задротами, любит его смех и его улыбку. Любит его серо-голубые серьёзно-несерьезные глаза, любит его трепетную любовь к Ванде.       Ей кажется, она любит в нем все.       Пеппер замечает её чувства и заговаривает с ней об этом - наедине, конечно, потому что Пеппер не хочет её смущать. Так, поговорим о твоей влюбленности? - спрашивает она за завтраком. Тони отсыпается после ночи, проведённой в мастерской в порыве острого вдохновения, и по опыту Марта знает, что он не проснётся раньше полудня, если на Землю не нападут пришельцы.       Марта переводит взгляд на Пеппер, медленно осознавая ее слова, и краска затапливает ее лицо.       - О чем ты? – бормочет она, отводя взгляд.       Пеппер поджимает губы, стараясь скрыть улыбку.       -Ты можешь поделиться со мной, - говорит она. - Я не буду ни в чем тебя обвинять, если ты вдруг этого боишься. Я не скажу Тони… и кому бы то ни было еще.       Марта упорно молчит, а Пеппер дает ей время, делая глоток горячего кофе.       - Думаешь, это глупо? - сдаётся девочка. – То, что он мне нравится?..       Пеппер улыбается, мягко опуская руку на плечо ребенка. Она очень любит моменты, когда Марта показывает ей, что доверяет. Она улыбается. Она никогда не сможет заменить Марте мать - потому что мать у неё была. Пеппер Поттс и не стремится заменять её. Но быть близким человеком для этой девочки она очень хочет.       - Нет. Конечно не глупо. Чувства – это всегда серьезно. Просто… будь осторожна, пожалуйста.        Марта понимает, что она имеет в виду – и отводит взгляд.       Почему любовь – это так отвратительно сложно?       Пьетро относится к ней как к другу, как к младшей сестре – не больше. Ему двадцать шесть, а ей – на десять лет меньше, и она ни на секунду не выглядит как та, что может ему понравиться. Марта видела, как он заигрывает с девушками, видела, с какими – она и в подметки им не годится. Это угнетает ее, причиняет ей боль.        Пеппер боится, что он может разбить ей сердце.       Марта думает, что это бессмысленно-невозможно. Потому что она ничего ему не расскажет. Она не хочет потерять ту связь, которая у них есть, не может испортить это неловкостью, которая точно образуется.       - Я буду скрывать это получше, чтобы он не узнал, - обещает она, залпом допивая яблочный сок. – Я в школу!       Она хочет сбежать от этого неловкого разговора, она и так слишком много сказала, этого хватит!       Пеппер понимающе кидает ей вслед:       - Передавай приветы ребятам!       * * *       Следующий эпизод, когда она понимает, что люди из ее окружения точно знают о ее чувствах, случается почти спустя месяц после разговора с Пеппер. Марта на базе – привычно. Папа в Лос-Анджелесе на каких-то важных переговорах, на которые его снарядила Пеппер, сама Пеппер – на работе, Питер на патруле, а Нед… Нед просто дома, делает уроки. В такие дни Марта проводит время на Базе – здесь спокойно, уютно, и это, в конце концов, обоснованно второй дом ее семьи. Они с отцом и Пеппер ночуют здесь почти так же часто, как в Башне.       Когда Пьетро возвращается с задания на плечах Капитана, весь в кровоподтеках, переломанный и без сознания, Марте кажется, что она на какое-то время погружается в вакуум – сродни тому, который охватил ее, когда она узнала, что Питер – Человек-Паук. Она не в первый раз видит ранения команды – отца, Питера, мистера Бартона и Наташи, даже Пьетро. Бывало много более серьезных случаев, когда Мстители выглядели и похуже. Но именно это конкретное ранение Пьетро почему-то выкашивает ее.       Марта чувствует страх, ее легкие не могут сделать лишний вдох, но никто этого не замечает, оставляя ее в гостиной, пока Ванда взволнованно мельтешит рядом с братом, сопровождая его и мистера Роджерса к медотсеку.       Марта скрючивается в кресле, уставившись на собственные дрожащие руки, сжимающие ткань толстовки, но не видит их – у нее перед глазами блестящие мошки, заволакивающиеся темнотой.       Она не дышит, пока внезапно не ощущает чужое прикосновение к плечу – и судорожно вдыхает.       - Тихо, девочка, - бормочет голос в медленно проясняющемся сознании. – Тихо. Наш парнишка не такой уж слабак.       Она делает вдохи – новые, новые, новые, все быстрее и быстрее, и не понимает, почему воздуха так чертовски мало. Большая теплая рука ласково гладит ее по спине, изредка похлопывая, и когда она достаточно приходит в себя, чтобы поднять взгляд, она видит перед собой помятое лицо мистера Бартона.       - П-простите, - бормочет она сдавленно.       Мистер Бартон улыбается – тепло, понимающе, поднимает руку и мягко ерошит ее волосы.       - Порядок?       - П-порядок, - кивает Марта с опозданием. – Я… я не знаю, что это было.       Клинт разгибается, пожимая плечами. Он все еще в своей соколиноглазовской экипировке, у него под глазом огромный синяк – он явно немного задержался, пришел позже команды, поэтому и застал ее тут одну.       - Всем нам свойственно переживать о любимых, - отвечает он. – Просто некоторым стоило бы при этом не забывать дышать.       Марта слишком шокирована и слишком не в себе после произошедшего, чтобы смутиться и покраснеть от того, что Соколиный глаз называет Пьетро ее любимым, какой бы смысл он в это слово ни вкладывал. Она просто безучастно кивает в ответ, касаясь все еще дрожащей рукой рычага управления креслом.       - Если не хочешь, чтобы тебя сейчас положили в соседней с ним палате, я бы посоветовал пока туда не идти. Выглядишь неважно. Лучше составь мне компанию в переключении тонны каналов на телевизоре твоего отца? – Клинт перебирается через спинку дивана, словно он не в силах обойти его по-человечески, и блаженно стонет, откидываясь на подушки.       Марта медлит, прежде чем подъехать к нему и остановиться у его подлокотника.       - Не бойся, - успокаивает Клинт, замечая ее беспокойные поглядывания на коридор, ведущий в медотсек. - Его жизни ничего не угрожает. Его просто вырубили. Выспится и поковыляет с гипсом на ноге пару недель – и будет как новенький.       Марта выдыхает.       «Не забывать дышать» - думает она.       Клинт с облегчением искоса наблюдает за тем, как она успокаивается. Он делает себе пометку намекнуть Тони, что его ребенок нуждается в помощи хорошего психолога. Он думает, что не специалист, но вроде бы у Марты ПТСР.       ***       Марта решает, что попробовать переключить свое внимание на какое-нибудь важное и интересное занятие – лучший способ отвлечься от чувств, которые не дают ей не краснеть в присутствии одного сверхбыстрого блондина.       Она говорит ребятам:       - Я хочу изучить свои способности получше.       - Наконец-то! – восторженно улыбается Нед.       - Ты уверена? – Питер, наоборот, хмурится, вспоминая, что в последний раз ей пришлось изучать свои силы в плену у чокнутого ученого, истязавшего ее.       - Я ненавижу клетку, - Марта пожимает плечом. – Я перестала в ней запираться после всего случившегося, и это точно плюс того инцидента. Но мне кажется, я могу больше. И я хочу узнать, где начинается граница этой силы. И не то чтобы я и так не проводила все ночи в головах у окружающих меня людей, но… не могли бы вы стать моими подопытными?       - Я буду лучшим подопытным! – говорит Нед, и Марта благодарно ему улыбается.       - Я тоже не против, - подает голос Питер. – Твои силы нереально крутые! И мне тоже интересно, где их граница. Но может тебе попросить кого-нибудь с Базы присоединиться к нам? Не то чтобы мы часто ночуем в одном с тобой пространстве, чтобы ты могла навевать на нас сны.       Нед кивает, и Марта вздыхает.       - Не знаю. Я думаю поговорить с Вандой на этот счет. Наши силы немного схожи, и мне также интересно, можем ли мы как-то взаимодействовать с ней. То есть… ну, работать совместно. Я уже знаю, что она может вышвырнуть меня из своей головы, но ничего другого мы никогда не пробовали. Так что да, я попрошу ее. Мне кажется, она не откажет. Но остальные точно не согласятся. Если только папа и Пеппер.       Питер понятливо кивает, прежде чем Нед выпаливает:       - Разве Пьетро тоже откажет тебе?       Марта кривится.       - Нед, я пытаюсь перестать думать о нем двадцать четыре на семь, пожалуйста, - стонет она, закатывая глаза.       Нед хихикает, Питер смеется, и, Боги Асгарда, как же они невыносимы!       ***       Ванда охотно соглашается помочь, и Пьетро, случайно услышавший их, вмешивается в разговор и соглашается так, будто даже не сомневается, что, говоря с Вандой, Марта предлагает стать испытуемыми обоим близнецам. Марте от этого немного неловко, но просто сказать ему, что она говорила только с Вандой, она не решается.       Пеппер соглашается тоже, а папа после некоторых раздумий выставляет условие – не пытаться увидеть в его голове то, что она видеть не должна. То есть, нельзя ничего у него выпытывать – только навевать сны самой, а не вызывать их из его подсознания, над чем она тоже собиралась поработать.       Испытания предполагают, что она соскальзывает в сны по ночам и проверяет на всех согласившихся море теорий, которые они порой придумывают вместе.       И чем больше Марта работает над этим, тем больше она поражается тому, насколько ее чертова сила не имеет границ. Постепенно это даже начинает пугать.       Спустя три месяца Марта уже знает, как сделать так, чтобы человек, в сон которого она скользнула, не увидел ее в этом сне. Она может с огромной долей вероятности заставить человека забыть сон, в котором она присутствовала или который навеяла. Она может вытянуть чужие воспоминания. Не так, как раньше, когда на базе Гидры ее заставляли пытать людей во снах, и они сами говорили ей нужную информацию. Теперь ей не нужно никого пытать – только настроиться, потратить очень много умственных и каких-то ее сверх- сил, чтобы просто вытянуть нужное на поверхность в виде сна. Потом, конечно, ей приходится терпеть очень много головной боли после пробуждения, и она бывает истощена, выжата, как лимон, но сам факт того, что ее способности так сильно похожи на часть сил Ванды, поражает ее.       Изучение этой силы ничем не помогает ей отвлечься от Пьетро. Может, если бы она не соскальзывала в его сны, было бы легче, но… Когда он уже дал свое согласие, она просто не может противиться самой себе – она любит проводить с ним время и получать его внимание, пусть и исключительно дружеское.       Она все еще чертовски влюблена.       На самом деле, постепенно это перестает ее удручать. Возможно, она просто мирится с этой мыслью, со своей любовью и с ее невзаимностью. Она не до конца разобралась.       Марта уверяет себя, что ей достаточно просто быть с ним рядом. Просто видеть его лицо каждый день, слушать его перебранки с ее отцом или мистером Бартоном, слышать его голос.       Пьетро потрясающий. Но думать о нем постоянно все еще кажется ей чем-то постыдным. Она все еще пытается заняться тем, что займет все ее мысли.       Марта хочет попробовать попасть в голову человека, находящегося в коме. Отцу она об этом не говорит, но мысль о том, можно ли вмешаться в сон коматозника, не покидает ее, и в конце концов она решается попробовать. Для этого ей всего лишь нужно попасть в какую-нибудь больницу, разве звучит не просто?       Оказывается, на деле это не очень просто, когда ее все время сопровождает телохранитель, если она не с друзьями и не в школе. Доктор Джонс посещает ее прямо в башне – со времен инцидента Тони больше ни разу не отправлял Марту в больницу, даже с телохранителем, так что физиотерапия тоже не вариант. А друзья обычно проводят с ней время на Базе, поэтому все сложно вдвойне.       Поэтому когда Марте наконец выпадает шанс попасть в больницу – она им пользуется.       Суть в том, что Флеш Юджин Томпсон попал в аварию с родителями. Флеш отделывается сломанным ребром и легким вывихом руки, его отец – сотрясением, но с матерью все серьезнее – она в коме.       Никто из них не любит Флеша, но таких страданий парень тоже не заслуживает. Поэтому когда часть одноклассников решает навестить его в больнице, Марта, Питер и Нед идут с ними.        Флеш выглядит так, будто не хочет никого видеть.       - Меня беспокоит эта идея. Кома – это слишком пугающе. Может, ты передумаешь? – волнуется Питер. – Мистер Старк убьет нас всех, если узнает.       - Он не узнает, если мы не расскажем, - Марта пожимает плечом, пока ребята, оторвавшись от одноклассников, помогают завести ее коляску на пустую лестничную клетку. Никто не пользуется лестницами, когда есть лифты.       - Что-то я тоже беспокоюсь, - Нед начинает мельтешить перед глазами, заламывая руки и не находя себе места. – Ты не можешь забрать нас с собой?       - Думаешь, трое детей, спящих на лестнице среди бела дня, ни у кого не вызовут вопросов? – Марта скептически приподнимает бровь. – Ребят, все будет хорошо, я просто загляну. Просто подождите меня тут, и посторожите, чтобы никто не лез к моему спящему телу. В этом месте любой подумает, что я потеряла сознание от какой-нибудь страшной болезни с большей вероятностью, чем уснула. Разбудите меня через полчаса, мне хватит этого времени.       - Будь осторожна, - вздыхает Питер, и Марта послушно кивает, хотя все еще не представляет, чего можно остерегаться во сне.       В сон миссис Томпсон пробиться не получается, и это интересно. Такого у Марты не бывало – разве что с Вандой, которая умела не пускать ее в свое сознание. Марта снова вспоминает о понятии клетки – теперь такая штука устроена вокруг сознания этой бедной женщины, и заперта она накрепко. Марта сомневается, прежде чем попытаться проникнуть в другое сознание – и это все еще клетка, но дверца у нее как будто хлипкая, не чета предыдущей. Ей кажется, в клетке мужчина, и она не знает, кто он такой. Она решается попробовать и, в отличие от клетки миссис Томпсон, эта дверь после некоторых усилий поддается.       Марта оказывается в темном кабинете, напоминающем декорацию к нуарному детективу. На стене пробковая доска с фотографиями, соединенными нитками, а стол завален документами. На нем светильник с тусклой, мигающей лампочкой. Марта слышит, как звонит телефон – не мобильник, а стационарный зеленый прибор старого типа, висящий за ее спиной. Марта смотрит с любопытством, как открывается дверь, и как массивный мужчина с щетиной на подбородке входит в комнату, бросая на нее недовольный взгляд.       Тем не менее, мужчина ничего не говорит. Марта тоже молчит, следя за тем, как он проходит к трезвонящему аппарату и снимает трубку. Человек внимательно слушает, что ему говорят, а потом его лицо внезапно искажается от ужаса, и телефонная трубка выскальзывает из его руки, повисая на длинном пружинном проводе. Марта пытается прочувствовать, что он услышал – но у нее не получается. Это тоже странно. В последнее время у нее мало что не получается в чужих снах.       Человек падает на колени и начинает рыдать.       От подобного зрелища – взрослого мужчины, так отчаянно рыдающего от горя, Марта чувствует себя ужасно неловко, словно подглядывает. Сначала она пытается повлиять на сон – сменить декорации, сделать все светлее, заставить этого мужчину отвлечься, но почему-то ничего не выходит. Ничего не меняется.       Марта осторожно подходит, неловко закусывая губу, и касается чужого плеча – мужчина в ответ дергается, поворачиваясь к ней, а затем внезапно обхватывает ее за колени, так, что она едва не валится на пол.       - Моя девочка, - горько, громко, ужасно болезненно стонет он, как будто в один миг потерял все самое важное, что у него было, пока Марта пытается вырваться из чужих огромных грубых рук, сжимающих ее тело. – Девочка моя!..       Марте страшно.       - Отпустите! Отпустите! – кричит она, бьет мужчину по плечам, дергает крепко схваченными ногами, а затем изо всех сил пытается наконец покончить с этим пугающим сном, сбежать, выскользнуть, попасть в любую другую спящую голову - в больнице их должно быть целое море.       Ее лицо искажается от ужаса, может быть, еще большего, чем тот, который поглощает мужчину. Марта вдруг понимает, что ее силы не работают.       Мужчина рыдает, размазывая сопли по ее джинсам, и это одновременно страшно, омерзительно и жалко. Вырваться никак не получается, а когда Марта наконец немного успокаивается и сдается, осознавая, что этот человек не пытается ничего с ней сделать, просто продолжая утопать в собственном горе, свет внезапно гаснет.       Руки перестают ее сжимать. Марта напряженно шарит в темноте перед собой, пытаясь наткнуться на своего недавнего знакомого, но не находит его. Потом она внезапно оказывается на пассажирском сидении медленно передвигающейся в темноте машины. Ей требуется секунда, чтобы понять, что недавний знакомец сидит за рулем.       Он в той же одежде, но круги к него под глазами куда темнее чем раньше, щетина гуще, и взгляд… пугающе решительный и оттого немного безумный.       - Эй, мистер, - осторожно зовет Марта. – Кто вам звонил?       Мужчина молчит, напряженно глядя на дорогу, и Марте на минуту кажется, что он ее вообще не слышал. Что ей делать, если он ее не слышит? Сколько времени уже прошло в реальности? Как скоро Питер ее разбудит? А сможет ли он.., - с затаенным страхом думает она.- Сможет ли он вообще ее разбудить?       Единственное, на что она никак не смогла повлиять за все время экспериментов с силами – это время. Время, которое затрачивается на тот или иной сон, время, которое проходит в реальности – Марта никогда не знает, сколько на самом деле прошло, минута или уже несколько часов. Время нельзя контролировать.       Боже милостивый, когда она проснется, отец точно ее убьет. Никаких сомнений. Ни малейших.       - Откуда ты тут взялась? – вдруг хмуро выдает мужчина, ни на секунду не отрываясь от вождения и наблюдения за дорогой, которая абсолютно пуста и тянется в бесконечную темноту впереди, освещаемая желтым светом фар.       - Вы это мне? – Марта вздрагивает, уже не ожидая услышать чужой ответ.       Человек бросает на нее такой взгляд, будто она полнейшая дура, и это заставляет ее поморщиться.       - Любопытство сгубило кошку. И меня тоже, - выдыхает она, скрещивая руки на груди и откидываясь на сиденье. – А вы? Вы кто?       Мужчина снова молчит. Марта хмурится, отводя взгляд, открывает бардачок, натыкается на чужие права. На документах фотография ее соседа по несчастью, и имя: Майкл Нэш.       - Положь на место, - одергивает ее мужчина. – Потеряешь – и я тебе устрою.       - Как я могу потерять что-то здесь?- вздыхает Марта, но возвращает документы, со щелчком закрывая отделение перед своим сиденьем. – А куда мы едем?       У мистера Нэша пагубная привычка не отвечать на задаваемые вопросы, - отмечает Марта.       Она ждет, дорога все тянется вперед, мистер Нэш молчит и едет, упорно давя на газ. Марта думает, размышляет, анализирует, пытается разработать стратегию собственного поведения и возможные варианты выхода из ситуации на тот случай, если она вдруг действительно застряла в чьем-то больном мозгу, не поддающемся никаким манипуляциям. Может, папа сможет снова вытащить ее с М.О.Р.Г.-ом, как когда она заперлась в клетке сама? Почему-то этот вариант заранее вызывает у нее сомнения. Ванда должна суметь меня найти. Но близнецы уехали куда-то в Южную Африку с мистером Роджерсом и Наташей на задание с неопределенным сроком… их не было уже две недели.       Не то чтобы с ними было совсем не связаться, так что может ради нее Ванда вернется… Может, если достаточно сосредоточиться, все-таки получится воздействовать самой? - Черт возьми! – сдавленно выдыхает мистер Нэш, и Марта вздрагивает от звука его мрачного, хриплого голоса. Она не успевает сделать что-то или что-то сказать – мужчина выкручивает руль, и машину заносит, в ушах звенит визг шин, и Марта едва успевает вцепиться в сиденье, вопя от ужаса. Марте кажется, машина вот-вот перевернется, и знание, что все это всего лишь сон, ничуть не спасает ее от страха смерти.       Машина и правда переворачивается.       Секундой после того, как она, зажатая сиденьем, но не чувствующая боли, видит окровавленное лицо мужчины, уставившегося на узоры битого стекла, украсившие лобовое окно, пустыми, бездумными глазами, все освещает вспышка.       После Марта снова оказывается перед пробковой доской с фотографиями.       За спиной звонит телефон. ***       Тони думает, что эти дети, должно быть, возымели себе целью свести его в могилу как можно раньше. Когда ему звонит Питер, в этом нет ничего удивительного, но когда в голосе Паучка Тони слышит ощутимую панику, он невольно напрягается. Ему кажется, что после заиканий «М-мистер… М-мистер Старк…» не может последовать ничего хорошего.       И он, конечно, оказывается прав.       Марта со своими экспериментами зашла слишком далеко.       Два часа назад она влезла в голову коматозника, и вот уже полтора часа парни не могут ее разбудить.       Тони шепотом ругается, откладывая отвертку. - Где вообще вы нашли коматозника? – ворчит он в трубку, чувствуя, как сердце с каждым новым ударом начинает колотиться быстрее от волнения.       Окей. Это не должно быть слишком серьезно, ведь так? Это… Разве был хоть один гребанный случай, когда Марту не получалось разбудить, если она не застревала в клетке и самостоятельно не перекрывала доступ к своему сознанию? Черт возьми…       Пока Тони торопливо натягивает футболку, не измазанную машинным маслом, Питер, волнуясь, рассказывает, что они навещали в больнице друга, и что там и решили опробовать новую теорию, о которой, на секундочку, никто не заикался ему прежде. Тони раздраженно закатывает глаза, потому что серьезно? Вот именно поэтому они видимо и не заикались – знали, что он может на такое ответить.       Господи, кто-нибудь может впрыснуть этим детям сыворотку чувства самосохранения, если, так уж вышло, что они оказались обделены этой важной штуковиной от рождения? Тони шутит над самим собой, надеясь, что ситуация все еще не серьезна. Но когда он прибывает к дочери, она продолжает спать в своем кресле, и ее голова безвольно откинута на спинку, и это почему-то пугает его.       Марта не реагирует и на его голос тоже.       Первое, о чем они думают – отвезти ее домой. У Марты невероятные силы, но даже они не способны поддерживать расстояние в километры, поэтому если они увезут ее тело, возможно, ее сознание вернется в него само по себе.       К несчастью, возможно и нет, и Тони не готов так рисковать жизнью своей единственной дочери. Он не думает о том, что она может умереть, но вот застрять в чужой голове на более долгий срок, если ее тела не будет рядом, когда она будет готова в него вернуться – на такое он пойти не готов. Единственный человек, который может дать хоть какой-то совет по поводу этой ситуации – Ванда, и она не в Нью-Йорке. Тони дает Пятнице задание связаться с ведьмой, но когда это случится, он не имеет ни малейшего понятия, поэтому пока он просто арендует вип-палату для дочери. Хвала богам, что деньги творят чудеса.       Питер не перестает извиняться, и Тони закатывает глаза, раздраженно шипя в ответ. Нед взволнованно мельтешит рядом, вычитывая в интернете все новые и новые подробности о том, как чувствует себя человек в состоянии комы, и какие сны ему снятся. - Не думайте, что обойдетесь без наказания, - сурово обещает Тони. – Но оно будет общим. Сейчас не время говорить об этом. Я жду от вас идей, что мы могли бы сделать в этой ситуации. Вы должны неплохо разбираться в этих новых способностях. И они думают. ***       Марта переживает этот момент столько раз, что уже сбилась со счета. Она раздражена. Телефон за ее спиной снова звонит, и дверь снова открывается, и снова в кабинет входит Майкл. Она знает, что голос на том конце провода скажет ему: «Сэр, мы нашли ее. Тело сильно разбухло в воде, но на ней одежда Карен». Марта знает, что мистер Нэш понятия не имеет, кто такая Карен, и реакция начинать плакать после звонка вбита в его голову накрепко, и этот момент просто невозможно изменить, как бы она не отвлекала его от звонка. Майкл начинает рыдать каждый гребанный раз, после каждого звонка, не зная, почему плачет, даже если трубку берет она, и даже если она не говорит ему, что случилось, или говорит какую-нибудь ложь. Теперь, в энный раз слыша звонок, она старается не обращать на него внимания.       В этом месте должен быть выход. Какой-то ключ, подсказка, хоть что-нибудь, что поможет ей наконец вернуться к родным, и, боже, ей надо найти этот ключ или создать его самостоятельно, пока она не сошла с ума. Марта вздыхает, снова перечитывая информацию на доске.       Майкл, очевидно, детектив. У него есть настоящая кобура и пистолет, как она успела выяснить. Но Майкл об этом не помнит. Он вообще мало что помнит и мало что осознает. В десяток первых раз он не мог запомнить и ее – каждый раз, как новый, и каждый раз он спрашивал, откуда она взялась, и в следующий не помнил, что она десяток раз отвечала на этот вопрос самыми разными способами. Потом что-то изменилось, и внезапно он назвал ее по имени, когда они снова пересекали темнеющее перед капотом пустое шоссе. Теперь, когда она обращается к нему, он отвечает. Он как будто принял ее, как одну из основополагающих декораций, как будто она всегда была рядом, с самого начала, сколько бы раз он не пережил весь этот кошмар.       Теперь он говорит ей, что она зря поехала с ним, когда она готова взорваться от раздражения, потому что ее, вообще-то, никто не спрашивал. Теперь Майкл пытается предотвратить ее ранения, выставляя перед ней руку в защитном жесте, когда выкручивает руль, и машина слетает в какой-то кювет, переворачиваясь. Хорошо, что он хотя бы не воспринимает ее как врага, потому что если бы это было так, он был бы вдвойне невыносимым.       Марта думает, что основная проблема в том, почему они попадают в аварию. Как бы она ни старалась, она не может увидеть, что преграждает им путь, и что заставляет Майкла выкручивать руль, пытаясь увернуться. Перед ними всегда огромное черное пятно, которое в свете фар не становится и на каплю светлее. Пятна раньше не было – в первые разы повтора этого зацикленного сна в свете фар ничего не появлялось. Это и есть ключ, она уверена, но почему он вдруг появился?       Она напряженно прокручивает в голове ситуацию, которую прожила уже, наверное, под сотню раз, и вспоминает каждую из попыток. Что менялось, вызывая новые изменения?       Сцена в кабинете не меняется никогда, что бы она не делала, но в этой сцене должно быть что-то по-настоящему важное, потому что иначе в этом нет никакого смысла. А смысл быть должен.       Эти мысли так запутывают ее, что она готова взорваться. Ее ждут. Папа будет злиться. Ей надо вернуться. Она прокручивает эту мысль в голове снова, снова и снова, пока внезапно не понимает, что не знает, кто такой папа. - Черт, - выдыхает она, и весь воздух разом выходит из ее легких. Черт. Кто такой папа? - Майкл! – кричит она, и Майкл замирает, не доходя до телефона какой-то шаг. Телефон продолжает трезвонить. - Что? – спрашивает мужчина настороженно. - Я сейчас сойду с ума! Не поднимай этот чертов телефон! Нам нужно разобраться с этим тупым делом!       Майкл закатывает глаза, но игнорирует телефон, подходя к ней и уставившись на листовку с фотографией и надписью «Разыскивается». Так должно быть? - Наши прочесали уже весь лес, - говорит Майкл. – Никаких следов девятой жертвы, никаких огоньков. Что ты хочешь, чтобы я сделал?       Марта пытается понять, что вообще он говорит, и почему он вдруг это говорит.       Девятая жертва. Они говорят о жертве. И о лесе. Какой лес? Какая жертва? Фотографий всегда было восемь. Это дело, которое он расследовал?       Марта думает, что что-то упускает. - Тебя вообще не должно тут быть, ты слишком мелкая для этой работы, - ворчит Майкл, протягивая руку вперед и выдергивая красную канцелярскую кнопку из листовки. Та начинает падать, и Марта дергается, подхватывая ее, когда видит под листовкой еще одну «Разыскивается».       На фото девушка с темными кудрями лет двадцати пяти на вид, и Марта читает ее имя: Карен Нэш.       В ее голове на секунду что-то щелкает и взрывается.       Господи. «Сэр, мы нашли ее. Тело сильно разбухло в воде, но на ней одежда Карен». - Девятая жертва – это твоя дочь! – взволновано выкрикивает она, глядя на Нэша. Майкл стоит, словно оглушенный, и смотрит на фотографию, а потом вспышка переносит их на передние сидения знакомой до последнего дюйма машины. К сожалению, знакомой только изнутри, потому что… потому что она никогда не была снаружи.       И не должна быть. Марта никогда не работала в полиции, не помогала Майклу Нэшу с делом, не ездила с ним на машине. Марта не отсюда, и она даже не закончила школу. Ее ждут папа, Пеппер, Питер и Нед. Господи, пора с этим заканчивать.       Как только эта мысль появляется в ее голове, Марта выдыхает, потому что в свете фар возникает лохматая, изгвазданная в грязи и крови женская фигура и испуганные темные глаза. - Черт возьми! – кричит Майкл, выкручивая руль и уже привычно вытягивая руку, чтобы защитить Марту.       Они переворачиваются, но в этот раз вспышки нет, и сон не возвращается в кабинет с мерзко трезвонящим телефоном. У Майкла кровь заливает лицо, но он в сознании. Он испуганно смотрит Марте в лицо. - Она умерла. Умерла. Моя Карен умерла. - Кажется, нет, - выдыхает Марта с тем же ужасом. Даже если бы перед ними в свете фар только что не возникла Карен Нэш, Марта была бы напугана до смерти, потому что, сколько бы раз ей не пришлось пережить эту аварию, страх каждый раз был таким же, как впервые.       Марта не уверена, что все это значит, но Майкл Нэш начинает плакать. И это совсем не та истерика, свидетелем которой она становилась десятки раз в плохо освещенном кабинете, знаменующем начало сна. Майкл Нэш плачет от облегчения.       В ушах у Марты начинает звенеть, а пространство вокруг заволакивается желтым, таким же, как от фар, светом, который постепенно становится все ярче и ярче. Это не вспышка. Все закончилось. Марта просыпается. ***       Марта делает глубокий вдох, распахивая глаза. В комнате темно, это не ее комната – вот, что она понимает с первой секунды. В голове у нее крутятся лица Майкла и Карен Нэш, листовка о розыске, мысль о звенящем телефоне, авария, плохо освещенный кабинет, и она не может поверить, что все это наконец закончилось. - Пятница? – зовет она, не узнавая собственный хриплый голос. Браслет на запястье оживает, как и кресло, стоящее недалеко от кровати. Они светятся, реагируя на ее зов, прежде чем Марта слышит знакомый голос ИИ, раздающийся из динамиков, встроенных в ее средство передвижения: - Да, мисс? - Папа очень зол? – спрашивает Марта, с усилием пытаясь приподняться. В ее руке игла от капельницы, и это неприятно и мешает. Марта поджимает губы. - Я уведомила мистера Старка о том, что вы пришли в себя, - услужливо отвечает голос. – Вы сможете спросить у него о его чувствах предположительно через двенадцать минут, когда он прибудет.       Марта издает удрученный стон. - Ладно. Должно быть, я заслужила, - говорит она. – Сколько меня не было? - Период летаргии длился пятьдесят шесть часов и двадцать девять минут. О. О!       Марта перестает пытаться встать. Должно быть, она чертовски всех напугала. Наверное, ей стоит готовиться по меньшей мере к смерти. - Пятница? – снова зовет она, надеясь узнать ответ на единственный оставшийся вопрос, который крутится у нее в голове. - Да, мисс? - А в этой больнице есть кто-нибудь по имени Майкл Нэш?       Она ждет минуту, две, три, но Пятница молчит.       Потом, когда она слышит шум, очевидно, в коридоре, ИИ отвечает. - Мистер Майкл Нэш, пятьдесят девять лет, катотонический синдром.       Через секунду дверь распахивается, и в комнату влетает Тони Старк, злой, как тысяча чертей. Марта инстинктивно сжимается, жмурится, ожидая криков, но отец внезапно падает на кровать рядом с ней и заключает ее в очень крепкие объятия. - Боже милостивый, спасибо, - с облегчением выдыхает он куда-то ей в макушку.       Боже.       Марта чувствует, как слезы подступают к ее глазам. Боже.       Она так соскучилась.