Праздник фонарей

      Быть Архонтом — это не самое легкое занятие.       Можно подумать, что стоящее во главе процветающего края божество, окруженное почетом, имеющее в подчинении тайных агентов и влиятельных персон, может позволить себе роскошную и прозябательную жизнь, но это будет ошибкой. Жизнь властителя полна ответственности настолько, насколько же она красива. Но эта тяжесть по плечу древнейшему Гео Архонту.       Моракс нес эту ношу, как величайшую честь. Быть защитником целого народа, целого региона, его истории и традиций — дар, который нужно уметь ценить. Разумеется, многие земные вопросы решали сами люди, которые постепенно, на глазах шеститысячелетнего Моракса, становились взрослее и мудрее, как растущий ребенок, который учится ходить. Примером тому служила молодая, бурно развивающаяся организация Цисин, успевшая захватить в свои надежные руки сферу экономики, безопасности и даже политики. Однако же в мире существовали иные силы хаоса; более тонкие и древние материи, которые стремились разрушить Ли Юэ. Божественные сущности, справиться с которыми было под силу лишь божеству.       Властелин камня был озадачен. Он с самого утра, на протяжении многих часов продуктивной работы, изучал письма. Это было обычное занятие для Архонта, ибо каждый день, пройдя проверку секретарей Цисин, к нему приходили прошения, свидетельства, молитвы. Степенная рутина, которая для Моракса являлась чем-то вроде медитации. Он вдумчиво изучал каждое из посланий, но вдруг его мозг зацепился за одну деталь.       В письме говорилось о вспышке болезни в одной из деревень. В основном ее населяли шахтеры и их семьи, и многие из работников слегли с неизвестной хворью. Лекари были бессильны объяснить природу этой болезни и могли лишь снимать симптомы. Испуганные люди не имели представления, как справиться с бедой, и глава деревни, от лица всех ее жителей, просил его, милостивого Властелина камня, поделиться своей мудростью, как разрешить эту проблему.       Моракс взглянул на конверт из плотной желтоватой бумаги, на котором чернилами было выведено название деревни. Миньюнь. Опасения Архонта, к большому сожалению, но не удивлению, подтвердились.       Все это началось несколько лет назад. Так как земли Ли Юэ все еще сохраняли в себе следы отгремевшей Войны Архонтов, не было ничего удивительного в том, что некоторые оскверненные места и внезапно пробудившиеся проклятия отравляли жизнь в людских поселениях. Иногда это могла быть совсем маленькая проблема в виде цветения вредных сорняков или всеобщих неудач, но могла быть и серьезная угроза.       В один из дней, Моракс все еще помнил, он получил прошение из деревни Миньюнь. В этом скромном и всегда процветающем месте разверзлась ужасная засуха, погубившая урожай и лишившая население даже малейшей капли воды. Эту проблему удалось решить, но с того момента деревня непозволительно часто, намного чаще других, стала привлекать к себе внимание. Наводнения, сошедшие с ума дикие животные, убийства, жестокость, участившиеся несчастные случаи в шахте, озлобленные, раздраженные и ослабевшие люди — все это складывалось в единую картину хаоса, словно кто-то неожиданно открыл ящик с запечатанным в нем древним злом и выпустил его наружу.       Моракс был умен и внимателен. Он не мог не заметить закономерность. Если проследить зависимость, если собрать все происшествия деревни Миньюнь, то смело можно заявить, что беды объявились в том крае ровно десять лет назад. Когда был вызволен из ледяных оков Архонт света.       Что-то произошло в тот день. Более глубокое и таинственное, нежели просто спасение живого существа от гибели. Древний бог хорошо помнил, почему в тот день оказался на отмели: его звало туда чутье, сформировавшееся и отточенное за многие годы, поэтому не ошибочное. Однако уже тогда в нем зрела мысль о том, что предчувствие было рождено не безмолвной мольбой о помощи. Нечто гораздо более существенное — и, видимо, опасное — звало его в тот день, а спасение Архонта света, судя по последствиям, лишь дало этому призрачному зародышу возможность обрести реальное тело.       И с этим, без сомнений, была связана Тианьши.       Моракс нахмурился. Он был озадачен, ибо у него не было даже ни единого предположения. С большой вероятностью происходящее в деревне Миньюнь связано с прошлым богини. Однако насколько правда может быть опасна?       Как по велению судьбы, Архонт случайно наткнулся взглядом на еще одно письмо. В уголке запечатанного прямоугольного конверта из белой бумаги краснела печать со знаком постоялого двора Ваншу. Даже не видя содержания, можно заранее догадаться, от кого оно. Моракс был заинтересован в том, чтобы прочесть его как можно скорее.       Из письма он узнал, как обстояли дела Тианьши. Тот факт, что на ее элементальную силу сбегаются демоны, натолкнул мужчину на определенные размышления. Так же его привлекли красочные, описанные со всеми подробностями сны. «Такие сны не могут быть лишь игрой фантазии, — подумалось древнему богу. — Это видения». Значит, он был прав, делая ставку на связь Тианьши и Сяо. Его задумка имела определенный риск — особенно если учитывать состояние Сердца Тии, — но наиболее вероятный исход того стоил. Осталось лишь дождаться результата. Они оба очень сильные и должны справиться не только с внешними обстоятельствами, но и со внутренним злом. Но если природа сражения Сяо была ясна, то внутренние демоны Тианьши прятались в тени — и оттого были вдвойне опасны. Что может скрываться за вуалью беспамятства? Что, если Тиа действительно связана с канувшей в небытие историей Драконьего Хребта, где каждый камень, каждая древняя развалина и даже сама природа намекает на нечто трагическое, произошедшее там? Сможет ли Тианьши, Архонт с разбитым Сердцем, выстоять против правды?       Но пока это было неизвестно. Только те, кто плел судьбы — даже судьбы богов, — могли ведать прошлое и будущее. В руках тех, кто проживал настоящее, находилась лишь возможность влиять на течение реки жизни с помощью поступков. И на данный момент Моракс был обязан выяснить, что же происходит в деревне Миньюнь.

***

      Тиа глубоко вдохнула свежий воздух. В утренние часы он был еще чуть влажноватый, прохладный, и богиня наблюдала за тем, как медленно движется на востоке солнце, освещая яркими лучами окрестность у подножия Драконьего Хребта.       Как договорились Тиа и искатели приключений, спустя три дня в ранний час они должны встретиться около истока небольшого ответвления реки Цюнцзи, недалеко от Соленых земель. Оно было расположено с западной стороны Хребта и было выбрано не случайно: так как Хребет представляет собой скопление ощетинившихся скал и неприступных каменных глыб, путешествовать по нему сложно. Вопреки трудностям любопытные искатели и ученые специально разыскали несколько троп, позволяющих беспрепятственно и относительно безопасно проникнуть в самую глубь ледяного мира. Один из таких путей как раз имел свое начало там, где недалеко Тианьши дожидалась своих спутников.       Архонт света чувствовала себя воодушевленной. Она проснулась очень рано, когда уже бледное созвездие Златокрылой птицы располагалось строго на востоке, но не чувствовала ни капли усталости, лишь возбуждение. Тианьши окружал потрясающий пейзаж: сочные травы волнами расходились в стороны от порывов ветра, птицы заливались так громко, словно только что наступил разгар весны, яркое солнце, плывущее по голубому небу, мягко грело кожу.       За пару дней до, богиня света наведалась в местное отделение Гильдии и потому сейчас была экипирована по всем правилам. Так что Тиа была полностью готова к предстоящему походу, а еще возбуждена открывающимися перед ней возможностями узреть новые земли и, возможно, отыскать подсказки к ее прошлому.       — А вот и Тиа! — воскликнул бодрый голос сбоку, заставив богиню обернуться. Вильгельм, одетый в утепленную форму Гильдии, энергично приближался к ней, опираясь на длинную прочную палку. За ним плелся полусонный Адсон. Тианьши широко улыбнулась и помахала им. — Ты ранняя пташка? Это похвально. Чем раньше встаешь, тем больше имеешь возможностей изменить мир, пока некоторые предпочтут спать до полудня.       Последняя ехидная реплика предназначалась Адсону, и его ответное бурчание прервал зевок. Однако он все равно расплылся в улыбке при виде светловолосой юной девушки.       Втроем они пересекли небольшой ручей и подобрались к самой границе, за которой начинался мир Драконьего Хребта. В Тейвате можно встретить множество чудес, однако столь резкий переход от жары к холоду, намекающий на неестественное происхождение ледяного покрова, был своего рода особенностью. Хребет мог бы стать достопримечательностью, если бы не внушал мысль о том, что был когда-то проклят.       И вот сейчас, стоя перед местом, полном тайн и неявей, Тиа почувствовала его зов. Она четко видела тропинку, скрывающуюся между скал, и ощутила, как поворот, ведущий в неизвестность, манит ее. Место, наполненное загадками, обманами и миражами, сводящих путников с ума, опасное место, оно также полнилось и ответами. По крайней мере на это надеялась Тианьши. Она глубоко вдохнула и крепче сжала древко копья, прежде чем сделать шаг вперед, следуя за своими товарищами.

***

      Драконий Хребет не был похож ни на один регион Тейвата. Это был заброшенный, затерянный и застывший мир, который не касалась река времени, словно обтекая его. В нем прошлое, настоящее и будущее смешались воедино и образовали нечто, что нельзя описать словами.       Тиа никогда не встречала ничего подобного. Она видела Снежную, название которой весьма красноречиво описывало местный климат, но тамошняя зима разительно отличалась от того, что видела перед собой девушка. Там зима ассоциировалась с огнем, разведенным в печи, песнями и плясками, рыбалкой на ледяном озере, красными щечками и снежными бабами — словом, в ней, даже такой суровой, присутствовала жизнь. Здесь же правили ледяные глыбы, серые, обтесанные холодными ветрами камни; редкие флора и фауна были молчаливы и недоверчивы, а холодный блеск кристаллов на свету далекого солнца вызывал восхищение равнодушной красотой. Но было нечто еще.       В душе Тианьши, дитя тепла и света, родилось безутешное чувство тоски. Но связано оно было не с резким изменением климата. Она слышала завывание ветра, и для нее оно было похоже на невыносимо грустную мелодию; она видела разбросанные в округе развалины — и ощущала тяжесть печали. Возможно, это место действует так на всех? Тиа глубже закуталась в меховую накидку.       Пока Адсон и Вильгельм, сверяясь с картой, вели ее, богиня света могла побыть молчаливым наблюдателем и рассмотреть окружение. Она больше не вертела головой, как в начале пути, а медленно обводила взором крутые обрывы и снежные шапки. Даже в таком месте есть нечто завораживающее. Внезапно ее взгляд наткнулся на засохшее дерево. Оно располагалось чуть ниже пролегающей тропы, на небольшом островке, отделенным бурной речушкой. Возможно, сам факт того, что когда-то в таком месте росло дерево — ведь доросло же оно как-то до таких размеров, — а может быть и что-то еще заставило Тию свернуть с назначенного маршрута. Все равно ее спутники остановились, увлеченные спором, какой дорогой лучше пойти.       Тианьши легко перебежала через поток по торчащим из воды камням и, как только ее нога коснулась островка, ее сердце отчего-то сдавило неведомой силой. Сухое крючковатое дерево стояло посреди безжизненного мира, одинокое, холодное, мертвое. На глазах у девушки появились слезы. «Почему же смерть настигла тебя?» — полная сожаления мысль пронеслась в ее голове.       Внезапно голос Адсона, окликнувшего ее, одернул Тианьши. Она вытерла слезы, не имеющие причины, и зашагала в сторону товарищей. Прежде, чем пересечь реку, Тиа по наитию обернулась напоследок, а затем, пробежав по камням, вернулась обратно на тропу.

***

      Было около десяти утра, когда троица достигла первой точки назначения.       — Это один из маяков, измеряющих активность Артерий, — пояснил Адсон, распаковывая снаряжение. Вильгельм в это время уже копался в так называемом маяке. — Нам нужно снять показания с четырех маяков, и все они расположены в разных местах. Но ты не волнуйся, это не очень далеко.       Тианьши со смешком подумала, что она не волнуется. Возможно, ее задумчивый вид давал повод так полагать, однако она размышляла вовсе не об отсутствии комфорта. Путешествие по Тейвату научило ее в любом месте и любой ситуации находить поводы для радости и новых открытий. Нет, Тиа все еще думала о том засохшем дереве. Но оно было слишком мало, чтобы походить на то, что она видела во снах.       Пока девушка изучала пейзажи или пребывала в своих мыслях, искатели приключений постепенно справлялись со своей работой. Первые два маяка располагались действительно очень удобно: словно флажки туристического маршрута, один и второй шли практически вдоль тропы, и поэтому троица довольно быстро разобралась с ними. Третий находился поодаль от основного пути, в труднодоступном месте. Он был воткнут между камнями, там, где по расчетам ученых пересекались Артерии. Тут-то и сыграл свою роль извечный и нерушимый закон подлости.       — Ох, святой Барбатос! — неожиданно воскликнул Вильгельм, занятый маяком. — Мой штормгласс, кажется, сошел с ума. Он утверждает, что на нас несется непогода, хотя предсказания синоптиков на сегодняшний день были весьма воодушевляющими.       Внезапно, будто для демонстрации того, что синоптики ни в чем не разбираются, налетел жуткий колючий ветер. Стало различимо, как вдалеке очертания стали терять свою четкость из-за надвигающейся метели.       — Элен должна мне сотню моры. Так, Адсон, — скомандовал старший искатель, — неси сюда оборудование. Нужно быстро снять показания, а затем найти убежище. До последнего доберемся после того, как закончится метель, а то нас вместе с ним придется выкапывать.       — Но здесь поблизости нет ни одного пункта! — воскликнул удивленно Адсон, все же выполняя приказ наставника.       — Ничего, поищем естественное укрытие. Учись, сынок, ты попал в реальные условия. Тиа, пока мы снимаем показания, осторожно осмотрись, но далеко не уходи. Полагаю, у нас есть еще время.       К большому несчастью для всех троих, времени оказалось не так много. Метель, словно страж, поджидавший незваных гостей, неслась стремительно, и уже через какие-то десять минут небо заволокло серым, а на землю повалил густой снег.       Пока искатели были заняты, Тианьши изучала округу: похожие друг на друга деревья, одинаковые скалы и никаких намеков на возможную пещеру или хотя бы навес. Но, что странно, девушке показалось, что она уже делала это когда-то.       — Здесь нет ничего, напоминающего укрытие! — сообщила Тиа после небольшого осмотра, перекрикивая завывания ветра. Погода портилась с каждой секундой, ставя вопрос ребром. Как же девушка жалела, что не взяла с собой чайник. Хоть и нельзя показывать его каждому встречному смертному, спасение жизни было несколько важнее возможных реакций и вопросов.       — Дело дрянь! — резюмировал Вильгельм. Они с Адсоном уже закончили и в быстром темпе упаковывали технику обратно. — Если не сможем укрыться, нам даже благословение Церкви не поможет. Я вижу небольшие углубления в скале, попробуем переждать метель там.       — Нет! — неожиданно прервала старшего искателя Тианьши. Она вдруг почувствовала себя странно, будто во сне, но отчего-то решила доверять чутью. — Эти скалы не спасут нас. Но мне кажется, я знаю, куда нужно идти.       На девушку уставились скептическое лицо Вильгельма и удивленное — Адсона. Однако Тиа была уверена. Она знала, что это правильно.       — Не спрашивайте, почему. Прошу, поверьте мне.       К удивлению Тии, умудренный опытом старший искатель кивнул: «Веди». Все трое поплотнее запахнули меховые накидки. Девушка вдруг почувствовала ответственность за исход их путешествия и мысленно воззвала к богам Селестии, чтобы резко проснувшаяся интуиция ее не подводила. Но откуда же она знала путь? Возможно, она видела его во снах? В любом случае об этом стоит думать позднее. Сейчас Тиа должна приложить все усилия, чтобы они, трое спутников, оказавшиеся во власти неукротимой стихии, успели найти убежище и спастись.       Она повела их тропами, о которых ведают лишь звери и заблудшие духи здешних мест. Идти сквозь сугробы было тяжело, однако метель слегка сбавила свои темпы: можно подумать, что она остановилась с интересом понаблюдать, чем же закончится эта история. Тиа, опираясь на копье и выдергивая ногу из глубокого снега, упрямо подумала, что сделает все, чтобы добраться до счастливого финала.       Их путь был недолгим. Когда Тиа осознала, что они на месте, то вскинула руку в немом знаке и остановилась. Их окружали обледенелые, голые скалы и редкие крючковатые ели; ветер резво трепал полы накидок и щипал за щеки. На первый взгляд место, куда привела их девушка, всем своим видом выказывало равнодушие, граничащее с угрюмостью и жестокостью в отношении ко всему живому. Однако Тиа внимательно вгляделась в заросли сухих веток, растущих у основания скалы. Они были там.       Тианьши бросилась сквозь кустарники, не замечая их цепких колючек, и крикнула: «Сюда!». Они действительно были здесь. Покрытые льдом, едва различимые, знаки давно забытого наречия были выточены над темным проходом, имеющим ровную прямоугольную форму. Проход этот вел в небольшое, темное помещение, которое укроет усталых путников от непогоды.       Тиа чувствовала себя как во сне. Но чем являлся этот сон — грезой или кошмаром?

***

      Они развели костер. Помещение, оказавшееся сухим и пригодным для пережидания бури, озарилось теплым оранжевым светом. Кое-где, в основном у стен, валялись груды камней — следствия обвалов, — но невооруженным глазом было видно, что место это являлось рукотворным.       Свободный от камней пятачок был уютно обустроен как временное пристанище, и все трое путников сидели вокруг дружелюбно потрескивающего костра. Они пообедали пару часов назад томатным супом, приготовленный Вильгельмом — вкуснейший суп, между прочим, — а очень смущающийся Адсон поделился с девушкой своими закатниками. Сейчас он дремал, совершенно заслуженно, ведь делать было все равно нечего. Заросли голых кустарников прикрывали вход в пещеру; снаружи свистел и завывал неукротимый северный ветер, но эти звуки природы только добавляли уюта тихому и сухому пространству, освещенному светом огня. Тианьши сидела на своей мягкой накидке, прижав колени к себе, и глядела на пламя.       Несмотря на все произошедшее и мысли об этом, богиня света ощущала некий покой. Будто она находилась на своем месте. И это чувство не разрушалось даже под натиском суровой стихии, буйствующей снаружи.       — Как завывает, — прокомментировал прислушивающийся Вильгельм. Он закурил трубку, и к аромату горящего дерева в воздухе добавился легкий запах табака. — Боюсь, что это надолго.       Тианьши, не отрывая взгляда от резвящихся языков пламени, повела плечами. По потолку и стенам сновали причудливые тени, создавая еще больший объем пространства.       — Возможно, мы потревожили стража этих земель, — задумчиво произнесла девушка.       — Или Хребет ожидал кого-то.       Тиа уставилась на него. Вильгельм, после недолгой паузы, добавил:       — Уверен, что завтра это погодное недоразумение завершится. Но нам повезло наткнуться на такое укрытие. В таком не стыдно и переночевать.       Ощущая какую-то подоплеку, Тиа в упор смотрела на собеседника. Тот подкинул сучков в костер и продолжил:       — Я готов поверить в интуицию, нажитую за годы путешествий, но чтобы уверенно ориентироваться в незнакомой местности… Да еще и так успешно. Чудо, не иначе.       Тианьши молчала, не меняясь в лице. Вильгельм, покуривая трубку, внимательно рассматривал спутницу.       — Ты Адепт?       Вопрос прозвучал слишком громко для того, кто говорил почти шепотом. Тианьши долго не отвечала. Она неподвижно сидела, глядя прямо на старшего искателя. Отчего-то в ней зрела уверенность в ее неприкосновенности; будто это место, а может быть и все ее небольшое путешествие наполняло ее внутренней силой. Тиа никогда не чувствовала себя богиней света так явно.       — Нет, — она не соврала. Снова воцарилось молчание.       Вдруг Вильгельм по-доброму улыбнулся:       — Я понимаю, Тиа, у тебя свои секреты. Не может обычный человек так стремиться в место, которое даже самый храбрый иной раз избегает, и не иметь очевидных планов. Тебе не нужно мне ничего рассказывать, я все понимаю. Адсону не скажу ни слова — он парень умный, но пусть варится в своих догадках один. Но все же… Который год живу на земле, под покровительством великого Барбатоса, но никогда не ощущал магию так близко. Одинокая, безжизненная гора, окруженная вечным холодом; где много веков назад пролилась драконья кровь; скрывающая в себе тайны, которые, должно быть, старше самого Мондшдатда — видно же, что тут многое построено людьми или кем-либо еще; и юная молчаливая дева, знающая это место как свои пять пальцев. Просто потешь на секунду человеческое любопытство, я прав?       Губы Тианьши расплылись в улыбке. Она медленно кивнула. Вильгельм довольно огляделся, будто для полного счастья ему не хватало только этого кивка.       — Да-а, мир полон загадок, — он курил свою трубку и, видя, как зевает его спутница, ласково сказал ей: — Поспи, красавица. Метель не скоро закончится, так что мы останемся здесь до утра.       Когда дремота уже накрывала разомлевшее сознание Тии, удобно устроившейся на теплой накидке, внезапно раскаленным железом в нем вспыхнули слова Вильгельма: «…дева, знающая это место как свои пять пальцев».