Лабиринты разума

      2006 год.       Несмотря на яркое и солнечное утро, Джон наблюдал как быстро собираются тучи. Ещё каких-то несколько часов назад он мог бы сказать, что день будет хорошим, ведь не только погода была к этому благосклонна, но и недавно ему дали разрешение на проведение интервью, о котором он мечтал уже два с половиной года.       Наверное, всё пошло не так, как только ему дали в напарники стажёра. Просто невыносимого новичка Адама, который даже не выпустился из университета. Он по-детски наивен, его глаза просто не закрываются от шока и любопытства, уши выставлены во все стороны в попытке уловить малейшие крупицы опыта бывалых журналистов, о котором не пишут в университетских учебниках. Всякий раз, когда Джон видел его в издательстве, Адам был с записной книжкой в руках и вечно что-то записывал.       Нет, Джон не думает, что это плохо. Для журналиста важно иметь под рукой блокнот и ручку, так как нужно быть готовым всегда записывать важную информацию. Однако сам Джон давно ушёл от этого, предпочитая использовать диктофон своего телефона и проводить интервью в формате приятной беседы за чашкой чая или кофе, в зависимости от предпочтений респондента. Джон считал, что Адаму вообще не следует слушать истории об опыте других людей, так как людям свойственно врать, ну или просто приукрашивать факты.       «Если тебе нужен опыт, то пройди путь от новичка до профессионала своими ногами. Тебе не следует учитывать опыт других, так как таким образом часть своего пути ты пройдёшь в сапогах другого человека», — вот что ответил Адаму Джон в лифте, когда первый спросил его о причинах такой неприязни.       Видимо, парень чувствовал, что Джон на него всегда косо смотрел и относился заведомо негативно, так как до этого момента они никогда не общались.       Сейчас же они сидят в машине Джона, такой любимой Chevrolet Impala 1967 года. Мужчина заметил, что стажёр рассматривает дом, где у них вскоре будет состояться очень особенное интервью, и явно нервничает.       — Тебе следует перестать так нервничать. Он же морпех, а не серийный убийца-психопат. Хотя я уверен, что если Бог даст тебе шанс и ты станешь журналистом, то тебе подвернётся проводить интервью с такими людьми. Начальство даёт такие задания только в двух случаях: если ты совсем безмозглый и идёшь на это сам, либо все отказались и кроме тебя никого нет. А твои трясущиеся руки — триггер для таких людей, — сказал Джон докуривая свою сигарету и стряхивая с неё пепел в открытое окно.       — Я слышал, что этот человек прошёл Ад, а после Ада люди не возвращаются такими, какими их запомнили, — тихо ответил Адам. Он крепко сжал свою глупую записную книжку в руках. — Он и сам может быть существом из того Ада.       — Идиот ты, — Адам недовольно посмотрел на своего старшего товарища. — Веришь всяким бредням про Ад. Не существует его.       — Вы уверены, что именно вы должны брать у него интервью?       — Слушай, пацан, — хотел начать Джон долгую лекцию, но вновь увидев не тронутое морщинами и наивное лицо Адама, поморщился и махнул рукой. — Просто заткнись, о’кей?       — Да, о’кей, — ответил Адам с раздражением.       Докурив сигарету, Джон закрыл окно, вылез из машины и внимательно осмотрел одноэтажный дом. Здание обшито тёмно-голубым сайдингом, небольшой сад у дома ухожен, дорожка и границы клумб аккуратно выложены белым кирпичом, который, со временем, приобрёл немного сероватый оттенок. Кажется, будто ко всей этой красоте была приложена женская рука, и хотя будущий респондент живёт довольно закрытой жизнью, Джон был уверен: ни девушки, ни жены у него нет.       — Я надеюсь, что ты прочитал всё об этом парне, — бросил Джон выбравшемуся из машины Адаму и первым направился к дому.       — Ликорисы, — произнёс стажёр, чем обратил на себя внимание старшего.       — Что? — переспросил Джон, развернувшись к Адаму.       — Ликорисы. Эти, красные. Их называют Красными паутинными лилиями. Они…       — Давай уже к делу! — раздражённо перебил его Джон.       — Их называют цветами смерти, — закончил Адам.       — Отлично! Я рад, что у тебя такие обширные познания в этой… как её, — мужчина пощёлкал пальцами в воздухе несколько раз в попытке вспомнить слово.       — Флористика?       — Да! Во флористике. Я рад, что у тебя такие большие познания во флористике. Теперь мы можем дойти до двери? Больше ничего, надеюсь, не привлечёт твоё внимание настолько сильно.       Джон уверенно нажал на звонок, как только они поднялись по лестнице на крыльцо. Адам обернулся рассмотреть местность и задержал взгляд на вечернем солнце, которое готовилось через несколько часов скрыться за горизонтом. Хотя, как заметил стажёр, момента заката им увидеть не удастся, так как к тому моменту тучи полностью закроют небесную гладь. Щёлкнувший дверной замок отвлёк Адама от раздумий и он вернулся к их с Джоном текущему делу. Дверь немного приоткрылась и в дверном проёме показалось лицо молодого мужчины. Джейсона Колчека.       — Джейсон Колчек? — уточнил Джон, всего лишь формальность.       — Да, — послышалось с другой стороны двери.       — Мы представляем интернет-портал «ХХ». Меня зовут Джон, а это — Адам. Вам должны были звонить и договариваться об интервью. Нам сказали, что вы дали согласие.       Джейсон терпеливо выслушал Джона и какое-то время молчал, словно что-то обдумывая. Потом, видимо кивнув своим каким-то мыслям, он закрыл дверь. Какое-то время мужчина возился с дверной цепочкой и Адаму даже послышалось приглушённое «твою мать», после которого, словно по волшебству дверь открылась.       — Проходите. Чувствуйте себя как дома, — впустил их Джейсон и первым направился вглубь дома. Джон прошёл за ним, а Адаму пришлось задержаться, чтобы разуться и закрыть за собой дверь.       Парнем он был воспитанным, согласитесь, необычно для типичного американца. Так уж сложилось, что его отец американец, а мать — русская. А в России принято снимать обувь не только в гостях, но и в своём доме. Воспитание Адама — одна из причин, по которой над ним смеялись в школе и в университете, а теперь на него косо смотрят и на работе.       В прихожей у него было время осмотреться. У коврика стояло две пары мужской обуви разного размера, на вешалках висели также разного размера две куртки. На тумбочке дальше по коридору стоял небольшой календарь, лежали тёмные очки и часы. У самого края, грозясь упасть, стопка писем об оплате счетов на имя Джейсона Колчека. Сверху на стопке потёртая пыльная кепка с выполненными маркером рисунками и надписью над ними «Помни 9/11».       Через некоторое время Адам вышел в общую комнату, объединённую с кухней. Там на диване уже расположился Джон, а мистер Колчек на кресле у окна.       — Джейсон, у вас не будет кофе? Мой друг, кажется ещё не пришёл в себя после дороги, его порой укачивает, — тонко намекнул Джон на то, что гостям следовало бы что-то предложить.       — А он у вас не из крепких малых, да? — Джейсон поднялся и прошёл на кухню, оставляя журналистов наедине на несколько минут.       — Джон, я понимаю, что чувство такта у вас, видимо, напрочь отсутствует, но здесь мы в гостях и это было достаточно грубо.       — Слушай, сопляк, — Джон повернулся к стажёру. — Я как-то прожил свои сорок шесть лет без твоих поучений и буду жить дальше, так что заткнись, если тебе больше нечего сказать, — мужчина сделал перерыв в своей речи, чтобы обернуться и увидеть Джейсона, который всё ещё возился с приготовлением кофе. — Он, хоть и бывший, но морпех. Такие люди не любят, когда перед ними мямля вроде тебя. Так что заткнись. Всё ещё не понимаю, зачем мне тебя всучили.       — Надеюсь, тебе придётся по вкусу дерьмовый крепкий чёрный кофе, — Джейсон появился словно из воздуха, поставил кружку кофе на кофейный столик и вернулся на своё кресло. — Обычно гостей встречает Салим. Буду честен. Я не люблю гостей. Особенно не люблю журналистов. Но раз мы договорились, то договорились.       Адам обратил внимание на фоторамку, стоящую к нему спиной. На обратной стороне карандашом было написано «Semper Fi, мать вашу». Ему внезапно стало интересно, что же на самой фотографии, но в данный момент её мог видеть только Джейсон. Вполне возможно, что там обладатель второй пары ботинок и куртки. Некий Салим, которого только что упомянул мистер Колчек. Адам сделал короткую запись в своём блокноте о фоторамке и о кепке на стопке писем.       — Что ж, давайте начнём наше интервью. Всё сказанное вами будет записано на этот, — Джон вытащил из кармана свой телефон и положил его на середину кофейного стола, прямо рядом с фоторамкой. Джейсон, не отрывая взгляда, проследил за движениями журналиста, — диктофон. Если вы хотите, ваше имя будет изменено или вовсе скрыто из финальной редакции. Мы хотим узнать честные ответы на все наши вопросы, так что это необходимо, чтобы защитить вас в будущем.       Джейсон ответил словно по протоколу, ровным, уверенным и поставленным в армии голосом:       — Я, Джейсон Колчек, 1973 года рождения, номер армейского жетона 280073, — только сейчас журналисты заметили, что Джейсон всё ещё носит на шее свой армейские жетоны. И то только благодаря тому, что тот наклонился близко к диктофону, две металлические пластины выпали из рубашки и теперь качаются на цепочке, издавая тихий звон, ударяясь друг об друга, — полностью осознаю ответственность за всё сказанное сегодня и не желаю, чтобы моё имя было скрыто или изменено. Армии США моё короткое «Привет» и «Пошли на хер».       Мужчина выпрямился обратно на кресле и убрал жетоны обратно за ворот рубашки. — Видимо, у вас не самые лучшие взаимоотношения с вашими бывшими коллегами, — заметил Джон.       — Часть моих бывших коллег погибла. А я залёг на дно, как говорится. Кроме Салима, он, — Джейсон не успел договорить и зашёлся тяжёлым, хриплым кашлем. На некоторое время он зажался и пытался откашляться. Адам уже хотел вскочить и подойти помочь, но приступ кашля закончился также быстро, как и начался, а Джейсон лишь хмуро обтёр рот закатанным до локтя рукавом рубашки.       — Вы в порядке? — спросил Джон.       — Надеюсь, что после этого интервью вы перестанете задавать такие тупые вопросы.       — Тогда мы начинаем. И так, конец Иракской войны. Ваш отряд выдвигается в поисках химического оружия, однако столкнулись с иракской армией и после непродолжительной перестрелки провалились под землю. Вы можете рассказать об этом немного подробнее?       Адам внимательно слушал Джона и также внимательно наблюдал за выражением лица мистера Колчека. Его механические согласные движения головой говорили о том, что ему приходится не первый раз слышать краткую версию тех событий. Видимо, ему и не в первой рассказывать об этом.       — Это не самая интересная часть истории, и есть много того, чего я не должен был бы говорить в этом интервью. Но я послал армию на хрен, так что… версия, которую представили вам официально, не совсем верная. Вам сказали, что благодаря этому падению, было сделано значимое открытие, которое может приоткрыть тайну над загадочным исчезновением аккадской цивилизации.       В этой миссии участвовало всего несколько человек. Небольшой отряд: наш командир Эрик Кинг, самовлюблённый урод, его бывшая или не бывшая жена и альфа-сука Рейчел, мой лучший друг Ник Кей, весельчак Мёрвин, умная красавица Кларисса, скромняга Джоуи и я. Вот и весь отряд.       — А Салим? Вы ранее сказали, что Салим один из ваших товарищей. И он сейчас живёт с вами? Где он? — задал вопросы Джон.       — Вы бежите немного вперёд истории, а я только начал. Но отвечу, что да, Салим сейчас живёт со мной. Он на работе. Должен вернуться через несколько часов.       — Простите. Пожалуйста, продолжайте.       Адам сделал пометку в своём блокноте о личности мистера Колчека: кажется, ему нравится управлять ситуацией, он остр на язык. Джон краем глаза заметил, что в заглавии страницы блокнота написано «Джейсон Колчек», а ниже коротко выписаны факты из документа, который они получили от начальства, вроде даты рождения, цвета глаз и места службы.       — Наш Толкатель карандашей, как прозвал Эрика Мёрвин, оказался не только солдатом, но и создателем какой-то специальной программы. Кажется, она называлась «Целус». Он так хвастался своей разработкой, вы бы видели… Короче, эта штука нужна для того, чтобы обнаружить химическое оружие. И она обнаружила его в том самом месте в Ираке. По приказу Эрика наш отряд выдвинулся туда. Всё планировалось сделать тихо, но нас быстро обнаружили иракские патрульные, среди которых как раз и был Салим Осман. Лейтенант.       Как вы уже знаете, началась перестрелка и через какое-то время мы все провалились под землю. В пещеры и катакомбы.       — Так всё же вы обнаружили там химическое оружие? — задал вопрос Адам.       — Нет. Там были, блять, только нарики. Был у них тайник. Внутри дома с тонной героина или какой-то другой наркоты. Короче, наебала нас программа Эрика. Конкретно так.       — Расскажите, что произошло после того, как вы упали? — спросил Джон.       — Нас всех раскидало. Сначала каждый из нас был один. Кажется, кроме Эрика и Рейчел. Муж и жена упали в одну клоаку, кто бы сомневался. Я оказался близко к моему другу Нику. Когда я встретился с ним, он… короче, Ник нёс всякий бред про то, что видел какую-то тварь, я ему тогда не поверил. Считал, что Кей свихнулся. А через несколько минут сам убедился, что он не бредил. Что там внизу действительно была какая-то херня.       — Вы узнали, что это было?       — Отсюда начинается целая лекция, на которую я неспособен. Короче, если пропустить всю ночь бесполезной стрельбы, рек крови и смертей, то это была какая-то древняя цивилизация, которая миллиарды лет назад прибыла на нашу планету из космоса. Они заразились какой-то хуйнёй и стали вампирами. Они то в своё время и напали на аккадцев, о которых вы наверное узнали от археологов. Я не историк, я вам не смогу о них рассказать ровным счётом ни-че-го.       — Трудно в это поверить, если честно, — начал Джон. — Вампиров же не существует. А вы встретили их просто провалившись под землю?       — Слушай, я годами работал над собой, чтобы быть достаточно сдержанным и не облить вас матами. Вы же и без меня знали, кто был в отряде так? Так скольких из нас вы нашли? Могу ответить вместо вас. Кроме меня вы никого найти не смогли. Никого! И могу поспорить на что хотите, вам выдали их свидетельства о смерти. Они поддельные! Эрик сорвался с обрыва. Там, внизу. Сорвался с обрыва и сдох из-за того, что грёбанная скала проткнула его грудь. Он умер быстро. И как герой. Позже Рейчел рассказывала нам, что это она сорвалась со скалы, а Эрик бросил верёвку и пытался спасти её. До самого конца он не хотел, чтобы она упала.       — Мы верим, что свидетельства о смерти поддельные, — начал Джон и удивил этим Адама. — Если попытаться навестить их могилы, то будут заметны странности. На могиле Клариссы я встретился с людьми, которые показались мне её семьёй, но когда я показал фотографию их дочери, они сказали, что это не Кларисса. Поэтому я верю в то, что все документы подделаны, а истинная история от нас скрыта. Значит единственные люди, которые всё знают, это вы и Салим Осман, так?       Адам несколько раз спрашивал других журналистов о Джоне, так как подозревал, что тот относился к нему с негативом. О причинах такого негатива никто не догадывался, но рассказывали, что у Джона Сомерса было дело, которое его интересовало вот уже несколько лет и подробности о нём он всеми силами хотел откопать. Вроде как это началось как раз после первых новостей о том, что стычка иракской и американской армии позволила совершить археологическое открытие. Кто-то даже сказал Адаму, что эту статью доверили писать Джону, но тот к концу месяца начал настаивать на том, что история на самом деле не такая, как нам представлена, что есть некая тайна, неизвестная правда, похороненная в войне и под камнями разрушенного аккадского храма. Тогда его слушать никто не стал и Джона сняли с статьи. И тут внезапно доверили вести это интервью. Почему?       Из мыслей Адама вырвал вновь начавшийся приступ кашля у Джейсона. На этот раз Адам не стал долго ждать, встал и подошёл к бывшему морпеху, но тот только оттолкнул подошедшего журналиста и показал рукой, что через пару секунд пройдёт и чтобы он сел на место. Обеспокоенный Адам вернулся обратно на диван к Джону и в довесок получил его недовольный взгляд.       — Я живу с этим не первый год и ещё не сдох. Не относись ко мне, как к принцессе, ладно? — спросил мужчина, отойдя от приступа.       — Да, конечно. Извините, — Адам опустил глаза к блокноту, где были пометки о характере Джейсона и добавил ещё одну: упёртый.       — Расскажите, — начал Джон, — о смерти других ваших товарищей. Например, Джоуи? Вы сказали, он скромняга.       — Джоуи был самым младшим из нас. И он был младше меня по званию. Я воспринимал его больше как младшего брата. Когда мы только столкнулись с иракцами, его убили. Его труп упал во время землетрясения в один из провалов. Тогда вампиры заразили его и он стал вампиром. Я до последнего не мог поверить, что это случилось с ним. Он должен был погибнуть как солдат, но погиб как тварь.       — Почему вы уверены, что он стал одним из них?       — Он напал на меня. Там, внизу. Провал на провале. Пропасть на пропасти. И расселина на расселине. Рядом с одной из них он, уже вампир, напал на меня. А там, в самом низу, их гнездо.       — Что насчёт Клариссы, Рейчел?       — Они обе стали вампирами. Это… просто ужасно. Когда это происходит на ваших глазах. Этого врагу не пожелаешь. Это ужасно мучительно. Мне хотелось каждую из них пристрелить раньше, чем они обратятся. Но мне постоянно кто-то мешал. Чёрт! — он неожиданно повысил голос, видно сильно поддавшись воспоминаниям.       — Что случилось с Ником Кеем? — спросил Адам. Ему не хотелось задавать вопросы явно больному человеку с кучей хорошо скрываемых психологических травм, однако его будущая профессия этого требовала, как и дипломный проект.       — Как я сказал, их логово, гнездо, было в самом низу. Переверните Эверест — вот настолько близко к Аду мы были. Ник заложил бомбы прямо в самом основании всего этого дерьма. И не успел выбраться. Я и Салим вернулись за ним, но было уже поздно. Его убил какой-то древний аккадец, ставший вампиром, — Джейсон быстро перевёл взгляд на часы. — Вам надо уходить. Продолжим в другой день.       — Но мы ещё не закончили, мистер Колчек, — серьёзно сказал Джон, не намереваясь откладывать такое долгожданное интервью хотя бы ещё на день, но когда он посмотрел в окно, солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, а из туч падал редкий дождь.       — Вам пора. Скоро вернётся Салим. И они… они тоже придут, — Джейсон поднялся с кресла и прошёл в прихожую. Его слова и действия стали быстрее, словно у него было мало времени на что-то.       — Они? Мистер Колчек, — начал что-то говорить Джон и одновременно с ним Адам:       — Мистер Колчек, ответьте на ещё один вопрос, — он встал и пошёл следом за Джейсоном, поражаясь тому, насколько быстро тот двигался.       — Какой? — ответил он, надевая старую кепку до этого лежащую во главе стопки с письмами об оплате счетов, с рисунками и надписью «Помни 9/11».       — Ваша болезнь. Ваш кашель звучит не очень хорошо. Чем вы больны? — спросил Адам, наблюдая за действиями Джейсона.       — Те существа, которые не были заражены, как-то погибли и окаменели. Изнутри в них проросли зелёные грибы. Эта хрень там везде! — Джейсон открыл ящик тумбочки и Адаму открылась странная и отчасти устрашающая картина. В ящике лежало с десяток железных кольев. Парень вопросительно и одновременно шокировано посмотрел на мужчину, но вряд ли бы тот ответил на его немой вопрос. — Я дотронулся до одного окаменелого существа, и оно развалилось. А я не успел увернуться и вдохнул споры грибов. Они прорастают во мне. В моих лёгких, — он похлопал себя по груди. — Мне дали несколько лет. Скоро я умру.       Ответив на вопрос Адама Джейсон стал набивать карманы своих штанов кольями. Потом резко развернулся и ушёл в одну из дальних комнат. Стажёр на этот раз за ним не пошёл. Ему в глаза бросилась фотография, висящая на стене напротив комода, и которую он не увидел сразу. На фотографии был молодой мужчина в военной форме, лишь отдалённо похожий на самого мистера Колчека, а рядом с ним какой-то ребёнок. Адам снял фотографию со стены и развернул её.       На оборотной стороне фотографии была надпись: «Джейсон, я люблю тебя. Береги себя и будь сильным. Папа»       «Видимо это семейное фото мистера Колчека», — подумал Адам.       — Эй, — к нему подбежал Джон, — происходит какая-то хрень. Он переоделся в военную форму и бегает от окна к окну, осматривает местность. Он сказал тебе, какого чёрта происходит?       Адам не успел ответить, что сам ничего не понимает, увидев стремительно приближающегося к ним мистера Колчека.       — Мистер Кол… — его перебил Джейсон:       — Салим вернулся, — мужчина резким движением открыл дверь.       ***       Салим ожидал, что Джейсон будет более спокоен, когда он вернётся, может даже поворчит в своей обычной манере. Но оказалось, что сегодня у него снова случился приступ галлюцинации. Такое часто происходило после заражения спорами грибов, которые, как оказалось, вылечить нельзя. И как бы Салим не молился о здоровье своего друга, ему нужно было готовиться к скорым похоронам.       — Салим! Салим, почему ты так долго. Они скоро придут. Бери уже чёртов кол! — Джейсон за руку затащил его в дом, закрыл дверь на все замки и приложил к груди Османа холодное оружие.       — Джейсон, — Салим взял парня за плечи и потряс немного, — приди в себя. Это снова галлюцинации. Вампиров нет. Мы их одолели. Ник подорвал их гнездо. И мы далеко от них. Даже если кто-то из них жив, они никогда не смогут до нас добраться. Успокойся. Закрой глаза. Вдохни. Выдохни.       Джейсон делал всё так, как говорит Салим, и крики вампиров в его голове начали стихать. Их визжащие вопли, которые помогают им ориентироваться на местности из-за своей полной слепоты. Когда начинаются галлюцинации, он теряет контроль. Слышит отдалённый рёв и понимает: так смерть идёт за ним. В облике вампира, чтобы медленно высосать из него жизнь или обратить в одного из своих жнецов. Колчек не открывал глаза, пока последние отдалённые крики не стихли.       — Кто эти люди, — спросил Салим, указывая рукой на журналистов.       — Они, — начал Джейсон, — журналисты. Джон и Адам. Представляют онлайн-портал.       Журналисты стояли шокированные происходящим и после того, как их представили, коротко помахали руками в приветственном жесте.       — Они пришли узнать о том, что произошло? — спросил Салим, вытаскивая из карманов Джейсона колья.       — Да. Да.       — Проводи их на кухню и возвращайся. Поговорим о том, что произошло, ладно? — Салим не стал на долго задерживать своё внимание на незнакомцах. Ему было важнее позаботится о Джейсоне. О его новом приступе галлюцинации. И сделать так, чтобы такого больше не происходило.       — Да. Хорошо, — он покивал головой и развернулся к журналистам. — Извините за это, пройдёмте на кухню.       Джон и Адам сначала тихо шли за Джейсоном. Мужчина сделал вывод, что они явно сбиты с толку его приступом галлюцинации. Но пришёл Салим. Он помог ему. Следует всё быстро объяснить и вернуться к Салиму.       — Садитесь. Извините. У меня бывают галлюцинации, я не хотел вас напугать, — быстро произнёс Джейсон.       — Джейсон! — позвал его Салим.       — Я скоро вернусь, — бросил Джейсон и направился обратно в коридор к Салиму. Он успел услышать брошенное Джоном в его спину «Мистер Колчек», но мужчина не мог остановиться. Ему надо поговорить с Салимом.       — Салим, — начал Джейсон, но Салим не стал его слушать до конца. Собственно и сам Джейсон не знал, что хотел сказать в тот момент. Поблагодарить за помощь? Извиниться за свою бесполезность в последние три года?       — Тебе нужно отдохнуть. Иди в комнату и поспи хорошенько. Я поговорю с ними и всё объясню, — своим обычным спокойным тоном сказал Салим. И Джейсон с ним согласился. Только сейчас Джейсон заметил, что за прошедшее время, Салим избавился от своего иракского акцента и теперь не отличим по знанию английского и произношению от любого другого американца.       — Тогда положусь на тебя, — Джейсон в своей обычной манере хлопнул Салима по плечу, создавая вид, что теперь с ним всё нормально и ушёл в дальнюю комнату, чтобы лечь спать. Он доверяет Салиму с тех самых пор, как они провалились под землю, и был уверен, что бывший иракский военный найдёт слова, чтобы успокоить журналистов и попросить их вернуться в другой день.       — Да, всё будет хорошо, — убедил он себя.       ***       Адам и Джон сидели на кухне и терпеливо ждали вновь покинувшего их Джейсона. Им не хотелось ничего обсуждать. Каждый был погружён в свои мысли. Хотя время от времени они перекидывались взглядами и читали в глазах друг друга подозрения по поводу всего произошедшего. Но может быть, когда Колчек вернётся, сможет всё объяснить?       За прошедшие десять минут Адам не раз кидал взгляд на свой блокнот. Открыл его и увидел одну из своих малочисленных отметок о Джейсоне Колчеке. «Semper Fi» — фраза, которая была написана на оборотной стороне фоторамки на кофейном столе. Пока мистера Колчека не было, он решился пройти до кофейного столика и взглянуть на фотографию. Джон пытался его остановить:       — Ты в своём уме? Сядь обратно! — старший говорил шёпотом, чтобы Джейсон не услышал их возни. Адам внезапно вспомнил, что бывший морпех ходит тихо, как кошка, так что никакой шёпот тут не поможет, если он стоит где-то за углом. Но поддерживая Джона, Адам также шёпотом ответил:       — Я быстро.       Адам наклонился к кофейному столику, где фоторамка была также отвёрнута от него и взору была лишь доступна подпись: «Semper Fi, мать вашу!» Стажёр поднял фото-рамку и развернул её фотографией к себе.       — Простите, я задержался, — за спиной Адама раздался голос Джейсона Колчека, однако он был более спокойный и ровный по сравнению с тем, который они слышали раньше. Парень развернулся, чтобы увидеть мистера Колчека в дверном проёме на кухню. Теперь он был одет иначе. На нём не было рубашки с завёрнутыми рукавами и у краёв зелёной футболки не было видно его армейских жетонов. Джейсон был одет именно в ту одежду, которая висела в прихожей рядом с его вещами. В те, которые на размер больше. В чужие вещи. Эти вещи на нём смотрелись немного неряшливо. Сейчас даже его взгляд иной.       — Мистер Колчек? — спросил осторожно Джон, немного склонив голову. — Или нам вас называть Салим Осман?       В голове Адама словно вспышкой пронеслась мысль: «раздвоение личности». Руки чесались записать это в блокнот, но одна из его рук была занята фотографией, на которой был только Джейсон Колчек. Один. Именно та фотография, на оборотной стороне которой было написано «Semper Fi, мать вашу!» Раньше он думал, что увидит там общую фотографию Джейсона с Салимом Османом. Есть ещё вопросы, которые его журналистская душа хотела задать.       — Мистер Колчек, — подхватил Адам. — Так у вас галлюцинации или раздвоение личности?       — Адам, заткнись, пожалуйста, — впервые снизойдя до вежливых слов, попросил Джон, но стажёр упрямо продолжал:       — Существовал ли Салим Осман? Какие отношения вас связывали? Что с вами произошло после того, как вы выбрались из катакомб?       — Вы задаёте правильные вопросы, но очень поздно, — начал Колчек. Нет. Салим? — Из-за вашего появления у Джейсона снова начались галлюцинации. Я не могу позволить такому триггеру, как вы, продолжать и дальше доставлять ему неприятности.       — Мистер Колчек не знает о своём раздвоении личности, — сделал вывод Джон.       — Все счета за него оплачивает армия. Он твёрдо уверен, что на этой фотографии запечатлены два человека, но на самом деле Джейсон Колчек тут один, — Адам повернул фотографию в сторону Джона, чтобы тот убедился в правдивости того, что говорит стажёр.       Но Джона убеждать было не нужно. Он ещё помнит, как в коридоре Колчек промчался мимо них.       «Салим вернулся»       Как при открытой двери вёл беседу с самим собой. Как они шокировано могли только приветственно помахать рукой кому-то призрачному, потому что никого не видели, и не знали, что сказать. Как Колчек, следуя чьим-то словам, привёл ещё шокированных журналистов на кухню и оставил их.       «Я скоро вернусь»       Джон в этой ситуации вёл себя осторожнее Адама, но тоже не мог сдерживать своего внутреннего журналиста. Этот же журналист во всё горло орёт ему в уши о том, что человек перед ним сейчас не желает им добра и мира.       — Что сейчас с Джейсоном Колчаком?       — Он спит крепким сном. Отдыхает. Завтра встанет с новыми силами, но увидит лишь записку на столе о том, что я ушёл на работу. И пока он спит, — Салим прошёл на кухню, открыл один из первых ящиков и достал большой кухонный нож, — у меня есть время избавиться от вас.       Пока Джон вставал из-за стола и отходил в общую комнату к Адаму, стажёр сделал последний вывод:       — Салим Осман мог когда-то существовать, но ты создан для того, чтобы защитить его сознание от разных разрушающих последствий. Он заражён спорами грибов, у него галлюцинации и психологические травмы. Он не мог справиться сам и создал тебя. Вероятно потому что на момент тех событий вы были очень близки.       Салим в теле Джейсона Колчака немного посмеялся. Его смех довольно странный, будто он разделяет каждое «ха», но получается это очень естественно.       — Очень, очень проницательно, молодой человек, — Салим повернулся к ним с ножом в руках. Он знал, что если сделает это вновь, то обеспечит Джейсону жизнь без галлюцинаций и страха. Хотя бы на время. — Жаль такой талант пропадёт.       В помещении повисла давящая тишина, время и пространство вокруг словно замедлились, и в этой давящей тишине в голове Джона появилась одна единственная мысль:       «Мой диктофон всё ещё пишет.»