Маленький

      Из тревожной полудрёмы его выдернул короткий звонок в дверь. Рюгуджи тут же подорвался с дивана, едва не снеся по пути журнальный столик, и метнулся открывать. Только один человек мог заявиться в такое время, и его Кен ждал уже дня три. Он понял, что что-то (всё) пошло не так, когда Сейшу совсем перестал выходить на связь: ни ответа, ни привета, ни дебильной шутки, ни жалоб на напарника. Доракен не звонил — знал, что опасно, — и медленно сходил с ума от неизвестности.       — Привет, — Инуи обворожительно улыбнулся и чуть не хлопнулся в обморок.       — Блять, — поприветствовал его босс, втаскивая почти безжизненное тело в сумрак коридора.       — Соскучился? — убогая попытка флирта ситуацию не спасла, спровоцировав приступ хриплого кашля.       — Ещё б сто лет тебя не видел.       Сразу бросилась в глаза рука, подозрительно покоившаяся на боку Сейшу, и неестественная даже для него бледность. Не зря Рюгуджи трясся все эти дни. Зацепило-таки.       — Брось, просто царапина, — Инуи дёрнулся было в сторону гостиной, но тут же был остановлен властной ладонью своего босса. — Жить буду.       — Заткнись, — процедил Кен, обнимая нерадивого подчинённого за плечи: на руки бы тот не дался. — Я сам решу, царапина это или нет.       — Я достаточно компетентен, чтобы судить, — Сейшу поморщился, но покорно последовал за Рюгуджи.       — И достаточно тупой, чтобы забить хер даже на оторванную конечность. Закрой рот и дай мне о тебе позаботиться.       — Тебе нравится, когда мой рот открыт, — съехидничал Сейшу и глухо охнул, когда Кен толкнул его в сторону дивана. — Аккуратнее, не дрова несёшь.       Доракен мрачным взглядом заставил любимого наёмника принять горизонтальное положение и заткнуться. Быстрым движением расстегнул — почти порвал — окровавленную рубашку, придирчиво осмотрел повязку, сделанную явно на скорую руку под градом пуль, прикинул, из чего можно сделать новую, если вдруг бинтов не окажется.       — Обрабатывал?       — Плюнул.       — Ты щас...       — Чем, блять, по-твоему, я должен был это обработать, если ты сам не разрешаешь брать с собой флягу с вискарём?       — Я прекрасно знаю, что ты всё равно её таскаешь.       Сейшу устало вздохнул. Самообладание постепенно давало трещину, и Доракена это радовало — сговорчивее будет. Он принялся осторожно разматывать повязку.       — Не было времени. Заказ выполнили, собирались обратно, а там облава. Как закончил, сразу к тебе.       Кратко, быстро, лаконично. Как рапорт. Как будто мыслями он ещё на работе, в постоянном напряжении, в вечной опасности, ходит по краю в шаге от смерти, и вновь он — не ласковый любящий бойфренд, а хладнокровный убийца, верный пёс своего босса. Рюгуджи в дрожь бросило от этой мысли — она и пугала, и будоражила.       Он прижался лбом ко лбу Инупи, пытаясь выровнять сбившееся дыхание:       — Прости. Переживаю.       — Знаю.       — Не молчи, если будет больно. Не надо строить из себя крутого.       — Понял.       Сейшу, в принципе-то, давно привык к боли, но на самоконтроль сил уходит не меньше, чем на поддержание жизни в битом-перебитом теле, а сейчас этих сил не было. Поэтому он позволил себе стиснуть услужливо подставленное плечо Доракена и глухо простонать. Светлые брови страдальчески выгнулись, Инуи зажмурился, надеясь наконец умереть. Ну или хотя бы потерять сознание на то время, пока Кен возится с его ошмётками.       — Тише, тише, — шептал Рюгуджи, отточенными движениями обрабатывая рану. — Всё хорошо, я с тобой.       — Блять, — проскулил Сейшу. — Просто дай мне спокойно сдохнуть.       — Если не проспиртовать, спокойно ты точно не сдохнешь.       — Душнила.       — Я припомню тебе каждое оскорбление, когда ты оклемаешься.       — Я просто сбегу в окно, как только буду в состоянии хотя бы ползать.       — Сам закроешься или мне помочь?       — А какие варианты помощи ты можешь предложить? — Инупи приподнял голову и попытался похабно поиграть бровями, но тут же упал обратно на подушку, слабо замычав. — Ладно, всё. Шапито отъезжает.       — Надеюсь, не буквально. Ты как, бля, вытащил пулю?       — Да она по касательной прошла. Говорю ж, царапина, ты просто драматизируешь.       — Я мог бы начать очередную гневную тираду, но воздержусь.       Кен внимательно осмотрел свою работу, кивнул и кое-как отцепил пальцы Сейшу от рукава футболки.       — Виски будешь?       — Водку, — отрезал Инупи. Он тут же пришёл в себя и снова стал собранным и сдержанным наёмником, на лице которого нельзя увидеть ничего, кроме равнодушного спокойствия. Доракен вздохнул и вышел из комнаты, оставляя Сейшу наедине с разъедающими мозг мыслями. С едким чувством вины. С липким ощущением, что он опять облажался. Он словно терял хватку, и от этой мысли внутренности скручивало обжигающим холодом.       «Пора уходить», — повторял он себе и раз за разом оставался. Что будет, когда он станет совсем бесполезным?       — Прекрати жрать себя, — приказным тоном осадил Сейшу Доракен. — С кухни слышно, как у тебя мозги скрипят.       Инуи поджал губы, проглатывая очередную колкость. Теперь плеваться ядом было совершенно неуместно, и, возможно, им действительно надо поговорить по душам. Откровенные разговоры давались Сейшу с большим трудом, но он чувствовал потребность поделиться опасениями со своим боссом.       — Скоро меня можно будет списывать со счетов, Кен.       Тот замер над стаканом и напрягся.       — Не думал, что я вообще доживу до этого момента. Но самое страшное... я больше ничего не умею. Только убивать по команде и служить тебе. А какой от меня будет толк, если я совсем изношусь? Куда мне податься? Зачем я тебе буду нужен?       — Прекрати говорить о себе как о какой-то вещи, — процедил Рюгуджи, разворачиваясь к Сейшу всем корпусом. — В смысле «изношусь»? В смысле «зачем буду нужен»? Я понимаю, с какого хера у тебя мог обостриться экзистенциальный кризис, но куда тебя понесло?       Он поставил бутылку на столик и медленно опустился на диван рядом с Инуи. Положил ладонь на бедро, медленно провёл вниз. Краем уха уловил слегка сбившееся дыхание. Не так Кен представлял себе эту встречу, совсем не так.       — Теперь слушай меня внимательно. Я знаю, что в нашей работе буквально что угодно может пойти по пизде, мы не можем контролировать всё. Не мне тебя учить, ты чаще в полях был, чем я. Но даже если ты отойдёшь от дел, я не отпущу тебя. Ты мой, а я твой, помнишь? Или контузией последние мозги отшибло?       — Как грубо, — фыркнул Сейшу, чувствуя, как в груди расползается знакомое приятное тепло. Он протянул ладонь, и Рюгуджи сплёл их пальцы.       — Ты не вещь, Сейшу, — тихо сказал Кен. — Ты мой любимый человек. И мы не для того прошли через всё это дерьмо, чтобы сейчас ты закапывал сам себя. Просто... просто знай, что я всегда буду рядом. Мир может как угодно рушиться, но я буду с тобой. Не приравнивай себя к своему армейскому ножу.       Инупи лежал с закрытыми глазами, но Доракен знал, что он внимательно слушает. Впитывает. Пытается поверить и перестроить установки в хорошенькой, но иногда такой дурацкой башке. Жизнь изрядно потрепала лучшего наёмника, сделала таким, какой он есть, но Сейшу действительно хотел стать лучше. Более нормальным. Как те, кто не видел смерть каждый божий день. За кем она не ходила по пятам.       — Принято, — наконец сказал он и улыбнулся. Нежно, светло и очень благодарно. Они ещё не раз поговорят об этом, но первый шаг сделан. Кен почти физически ощутил, как с его плеч упал тяжёлый груз.       — Отдай мне уже мою водку, — проворчал Сейшу, слегка пиная Доракена в бок. Тот закатил глаза, но стакан протянул.       — Будем.       — Твоё здоровье, — Рюгуджи отсалютовал стаканом в ответ и залпом опрокинул в себя, чуть поморщившись.       — А теперь поцелуй меня. Я соскучился.