Май. Тысяча девятьсот восемьдесят девятый год.
После победы над Темным Лордом, всё постепенно начинает становиться на круги своя. Орден благополучно празднует победу и отходит от пережитого стресса. Многие получили награды и медали, а некоторые стали достаточно известными героями. Почти всех Пожирателей Смерти приговорили к заключению в Азкабане, лишь немногих смогли оправдать. Запятнанная репутация Малфоев опустилась ниже некуда. Люциус был слишком приближен к Темному Лорду, что поспособствовало такому сильному падению прежнего имиджа их семьи. Над Люциусом недавно проводили суд Визенгамота, и он был приговорён к двадцати годам колонии строгого режима в Азкабане Малфой-Мэнор был опустошён. В нем оказалось смертельно тихо, лишь домовики изредка мелькали в пространстве огромных комнат. Весна стояла на дворе в самом разгаре: птицы напевали мелодичные песни, а цветы и созревшие почки распускались, окутывая ароматом весь необъятный сад Малфой-Мэнора. Деревья пышно убраны в яркие зелёные одежды. Под ними всюду густо растет трава, усеянная цветастыми огоньками весенних цветов: маков, колокольчиков, клевера, пижмы, ромашки, ноготков… А над ними порхают бабочки, и жужжат всякие мурашки. Нарцисса находилась не в самом хорошем расположении духа, война не прошла для неё бесследно. Бессонные ночи, проведённые в глубокой тоске, давали о себе знать. Темные круги под глазами, чрезмерная худоба. Вся прошедшая война слишком сильно сломила ее, навалилась на плечи неподъёмным грузом. Где-то, внутри неё, ломалось что-то более хрупкое и такое неосязаемое. Её настолько разочаровали люди, что она пытается найти в каждом человеке какой-либо подвох, лицемерие или корыстный обман. Усвоив все предыдущие уроки, она стала находить именно то, что искала. Она чрезмерно устала угождать и проводить время с Волан-де-Мортом, который то и дело буквально высасывал из неё последние остатки жизненных сил. Она устала жить в страхе. Она старается. Старается восстановиться, обрести новый смысл жизни. Старается подняться с колен после войны… Но всё слишком бессмысленно, она осталась одна.Одиночество убивает куда сильнее любого Круцио.
Её вечная опора, поддержка и любовь всей её жизни находится за решёткой. Что делать дальше, она просто не представляла. Такая безысходная ситуация пугала ее, она уже отчаялась. Она ждёт помощи от Люциуса, но он в Азкабане. В этот раз он ей не поможет, в этот раз она должна справиться сама, ведь отчаянные времена требуют отчаянных мер.Июнь. Тысяча девятьсот восемьдесят девятый год.
Прошёл месяц после окончания войны, но Гермиона никак не может восстановиться, не может прийти в себя. Девушка сильно выдохлась за время войны, она растеряла всё. Всё искры, пылающие ярким огнём в глазах, больше не загорались ярким согревающим тёплым светом. Она стала совершенно другим человеком, с новым видением на мир и разбитой душой. Гермиона ненавидит людей, которые говорят, что это пустяки, по сравнению с тем, что пережили они. Кто-то может сломаться от накопившейся работы, а кто-то и после войны сможет обрести новый смысл жизни и построить всё заново. Просто каждый человек имеет свой индивидуальный предел, и с этим уже ничего не поделаешь. Она изменилась, война изменила ее, из неугомонной и любопытной девочки она превратилась в молчаливую и спокойную девушку, скрывающую свои эмоции за маской безразличия и гордости, но внутри она осталась такой же нежной и ранимой. Если бы хоть кто-нибудь знал о том, как она кричит в своём молчании… Мало кому удавалось узнать ее настоящую и искреннюю, а, если честно, то никто так и не узнал ее. Никто так и не попытался сделать этого после войны. Люди редко замечают внутренне сломленного человечка, насколько он истощён, они думают, что, если ты молчишь, не говоря никому о своих проблемах, то значит у тебя их нет. Друзья, которым она так доверяла, была с ними настолько искренна, жизнями которых она дорожила больше своей. Гарри и Рон. Но где они сейчас? Они бросили ее. Оставили на произвол судьбы, до неё нет никому дела. Все, к кому мы привязываемся, открываем свою душу и которым рассказываем всё свои переживания, по итогу становятся нашим наказанием на очень долгое время. Когда-то давно она думала, что Рон — ее судьба, ее возлюбленный, тот, с кем она проведёт вечность. Но война сломила и его. Он тоже сильно изменился, да так, что отказался от неё. Он просто захотел свободы. Захотел сбежать от всего мира, от всего, что его окружало. Война унесла слишком много близких ему людей. Гермиона была ему больше не нужна. Но его тоже можно понять, ведь каждый сам выбирает, как ему жить, сам выбирает, где ему жить и с кем ему жить. Она не сердилась на Рона и не была обижена, Гермиона все понимала. Он попрощался с ней после окончания войны и уехал. Уехал далеко, уехал ото всех, уехал от проблем. Она все ещё ждёт и надеется, что он объявится, что он придет, что он спросит, как она себя чувствует. Но, скорее всего, скоро умрёт и эта надежда. А Гарри… Да что Гарри? Он отдалился от неё за военное время. У него было много других обязанностей, ему просто было не до неё. А после окончания войны он решил жениться на Джинни. Теперь у него семейная жизнь, полная жизнерадостных улыбок и звонкого смеха. Возможно, раньше Гермиона бы поделилась своими душевными страданиями и переживаниями. Но сейчас… сейчас все по-другому. Она скучает по старому Гарри, заботливому Гарри, сострадательному Гарри. Но как раньше уже не будет и это доставляло особую боль. Он не отказался от Гермионы, не забыл о ней. Он просто постоянно занят, у него вечно свои заботы. Она все ещё его друг, но у него просто нет времени на Гермиону. Она часто поддавалась рефлексии. Размышление о своём психическом состоянии куда важнее, чем думать о каких-то непосредственных вещах. Часто мысли улетучивались куда-то глубоко в подсознание, в Хогвартс, во все счастливые моменты с ее друзьями. После войны девушка так и не смогла отыскать своих родителей, и это позволило её состоянию усугубиться. Единственное, что осталось от семьи — это тёплые воспоминания, которые будут её мотивацией продолжать их искать. Бесконечно творческий характер её матери напоминал Гермионе улей с пчёлами, которые то кусали её, то бескорыстно угощали мёдом, признаваясь в любви. Отец же был жестоким ангелом с милосердным демоном внутри. Они до безумия любили Гермиону. Они поддерживали друг друга, помогали, заботились друг о друге. Они были друг у друга целым миром. Они были одним целым. Однажды девушка их отыщет. Однажды они вспомнят о ней. Однажды она вновь сможет почувствовать теплоту нежных рук мамы и оберегающие объятия отца. С тех пор она осталась одна. Ощущение ненужности не покидает ее уже, казалось, вечность … А ведь прошло уже достаточно времени, хотя, кто устанавливает временные рамки, ведь каждый понимает свою боль по-своему. Скорее всего, тоска по родителям уже никогда не оставит ее. У неё нет никого, кто мог бы поговорить с ней и поддержать. Она с каждым днём всё больше закрывается в себе, а также почти перестала улыбаться и искренне смеяться. Она просто гаснет на глазах у всех, но никто этого не видит, или не желает видеть… Иногда ей снятся душераздирающие сны, связанные с родителями. Эти сны — то, что мотивировало её, то, что придавало сил идти дальше. Только во сне она могла думать, что родителей всё ещё можно найти. Ей нравится жить во сне, в мире грёз, прибывать в тех днях, когда было всё хорошо, когда все друзья были с ней, когда она не была одинока, когда она была нужной. Но самую большую душевную боль приносят нам наши собственные фантазии, мечты, воспоминания и иллюзии. Ее никогда не учили самому главному: как перестать отдавать себя людям полностью, без остатка, как не нервничать из-за пустяков, как справиться с неудачами или внезапно нахлынувшей депрессией, как засыпать до полуночи, когда тебя душат воспоминания, когда ты пытаешься обходиться без самых важных людей в твоей жизни. Почему её не научили этим, действительно важным, знаниям? Все минуты в её жизни текли очень медленно. Все радостные воспоминания углубились в сознании. Она не хотела потерять то, что у неё было. Гермиона держалась, цеплялась, чтобы не утонуть в этой пучине бессмысленных истерик. Ничего нового уже не будет, уже не будет ничего лучше пережитого. Гермиона была чересчур бледной, прежде ярко выраженные веснушки теперь почти сливались с блеклым цветом кожи, её кровеносные сосуды были расположены близко к тонкой, буквально субтильной, коже, из-за чего вид выглядел ещё более болезненным. Она была чрезмерно костлявая, но никаких заболеваний на подобии анорексии не было. Каждый раз она проводила время в лесу, от чего её кудрявые волосы тёмно-оливкового оттенка, развивались на ветру и становились похожими на птичье гнездо. Поэтому она давно приняла решение закалывать или заплетать непослушные волосы. У неё были достаточно сильно выделенные синяки под глазами, цветом шоколада в пылающем огне, настолько уставшими от ночного чтения или бессонницы. Она читала книги, чтобы забыть о своей жестокой действительности и погрузиться в мир иллюзий. Это ведь нормально? Так проще заполнить пустоту в груди, оставленную войной. Можно забыться на несколько часов, почувствовать себя кем-то другим, кем-то более счастливым, кем-то, кто не пережил столько душевных падений. Иногда, между двумя или тремя часами ночи, она сидела и потирала опухшие красные глаза, чуть что, сразу наливающиеся слезами. Это было ее постоянным занятием. В голове полный беспорядок. Мириады мыслей кружились в крохотной голове. Одна мчалась за другой, и ни за одну Гермиона толком не может уцепиться. А под рёбрами, где, говорят, находится душа, растёт большое и мрачное чувство тревоги. Она боится. Боится, что ее же мысли и воспоминания вновь причинят ей невыносимую боль. Она боится, что, однажды, после очередной истерики, уже не сможет остановиться вовремя и всё закончится, так и не начавшись. Каждую неделю она приходила в лес, около их города, чтобы остаться одной, чтобы не слышать крики болезненно шипящего сознания, крики немой пустоты, разъедающей ее изнутри, чтобы сбежать от всех проблем и почувствовать спокойствие. Она сидела под деревом и чувствовала себя маленькой, не тронутой временем, девочкой. Было безмятежно тихо, девушка сидела на траве и читала книгу. Все её мысли и чувства были сейчас на поверхности. Она редко позволяет чувствам брать верх над собой, но такие вещи, как книги, заставляют чувствовать себя живой. Только здесь, вдали от всего мира, она могла сдаться и снять с себя фальшивую улыбку и дать волю своим слезам. Гермиона всегда была сильной, всегда выдерживала достойно все испытания судьбы. Война окончена, значит, нужно начинать новую главу своей жизни. Нужно пытаться жить дальше, нужно вновь начать общаться, нужно постараться снова чувствовать радость. Нужно полюбить себя так, как не смог никто другой. И она поверила в себя. Смогла подняться. Смогла преодолеть себя. Она всегда была очень волевой девушкой и это качество характера по сей день ей достаточно сильно помогает. Она справится, в конце концов, всегда справлялась. Если она сейчас не исцелит себя, ничего вокруг неё не изменится. Она так и останется жить в этой битве за Хогвартс, так и будет переживать утраты близких вновь и вновь. Ведь всё, что приходит из внешнего мира, начинается с нас, с нашего внутреннего мира. Гермиона достаточно амбициозная девушка, она хочет работать в Министерстве Магии, но еще рано, начинать с такого уровня слишком трудно, она ещё не оправилась окончательно. Когда-то в будущем она обязательно сможет работать на той должности, которой хочет, ведь она Героиня войны с безупречной репутацией, и ее безусловно примут на любую должность. Но сейчас… Сейчас она хочет простоты. Хочет пожить немного в удовольствие, хочет просто жить, не задумываясь, что же будет завтра, а что через месяц, сможет ли она предоставить достаточное количество своих усилий для продвижения в войне? Она просто будет работать в маленьком книжном магазинчике в небольшом маггловском городе, который будет той частицей, что осталась в память о родителях, что будет каким-то образом согревать её. Она будет работать, читать, трудиться над своим моральным состоянием и получать массу удовольствия. Это своего рода отдых, ведь просто отдыхать она не может, она вечно придерживается установленного ее родителями правилу, что отдых должен быть просто сменой деятельности, а не бездельем. Родители всегда говорили, что цель жизни — это прожить её так, как считаешь нужным. Нужно проживать каждый день, не теряя ни минуты драгоценного времени. Ведь потом, в старости, ты будешь жалеть, что те бесценные дни ты прожил напрасно. После себя нужно что-то оставить, нужно оставить то, ради чего ты жил.***
Сегодня понедельник. Сегодня ее первый рабочий день. Гермиона чувствует себя куда лучше, чем в замкнутой серой безжизненной квартире на окраине города. Книжный магазин оказался не совсем маленьким. Он имел полноценный этаж с множеством стеллажей, разделенных на жанры, а также был цокольный отсек. Там находились самые редкие и коллекционные книги, которые хранились в специальном стеклянном сейфе, с регулятором температуры и влажности, ведь книги нельзя пересушивать или содержать в переувлажненной комнате, иначе они испортятся. Некоторые книги были очень старыми, и тут хранились даже некоторые первые издания. Что ж, магазинчик теперь не казался Гермионе маленьким и хрупким. Теперь он представлялся в ее сознании, как что-то историческое, драгоценное и эстетичное. Она прошлась вдоль всего магазина, рассматривая стеллажи. Гермиона рассмотрела полки, которые были распределены по жанрам. Также в магазине имелась некая зона отдыха, тут люди могли посидеть, рассмотреть и обдумать покупку той или иной, интересующей их книги. Ей безумно понравилось это место, тут было очень тихо и спокойно, то, чего не хватало долгое время. Она так хотела расслабиться, потому что тревожность уже долгое время не отпускает ее. Она выпила зелье, не задумываясь о его неприятном вкусе, потому что боль впитывалась в каждую ее клеточку и не давала жить спокойно. Она уже достаточно долгое время пьёт успокоительные зелья. Гермиона пыталась отказаться, но без них она не может концентрироваться, да и вообще заниматься чем-то, помимо того, как лежать и умирать в кровати. Гермиона усердно приступила к работе. Она должна сидеть за кассой, принимать и оформлять заказы покупателей. Гермионе следует улыбаться каждому новому посетителю, она обязана выглядеть жизнерадостной и счастливой, чтобы люди потянулись к ней. Касс было несколько, поэтому она отлучилась и почти весь день старательно выставляла новые книги на витрину. Под вечер, когда магазин уже готовился к закрытию, а Гермиона заканчивала аккуратно поправлять и расставлять книжки на стеллаж около окна, параллельно контролируя периферийным зрением свою кассу. Ей так доставляло удовольствие, что она впервые занимается чем-то полезным, и тратит время не попусту. Гермиона так увлеклась, напевая простую маггловскую мелодию, что от резкого звонка, который должен привлечь консультанта, резко вздрогнула и нервно подпрыгнула, выронив одну книгу. Она подняла книгу в коричневой обложке и обернулась к покупателю. В ее взгляде можно было прочесть удивление и нервозность. Перед ней был простой покупатель, но почему она так напряглась при одном взгляде на него? Малфой? Зачем он здесь? Тысячи вопросов затуманили рассудок и она стояла, как вкопанная, не шевеля ни одной конечностью. — Грейнджер, — его ледяной голос резанул по сознанию, — тебя взяли на работу из-за твоей старательной неуклюжести? — он стоял с взъерошенными волосами, специально уложенными именно так. В чёрной водолазке и дорогом темном пальто. Он смотрел на неё надменным взглядом серых глаз, которые, словно туман, в котором можно затеряться и больше никогда не найти обратной дороги, оставшись навсегда в плену у такого сладострастного, но столь обманчивого тумана. Гермиона вышла из состояния оцепенения и посмотрела на него ядовитым, нервным взглядом. Она решила, что отвечать такому его тону будет для неё оскорблением. Потому что её уважение к себе должно быть сильнее всех чувств. Она просто приподняла одну бровь и взяла у него книгу. Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея». Гермиона мысленно посмеялась. Он даже книги любит про нарциссов. Малфой никогда не поменяется. Она когда-то читала эту книгу и была в корне не согласна с мнением многих персонажей. Несомненно, на такой нрав написанных людей повлияла культура и эпоха того времени. И, всё-таки, возмущение по поводу этой книги буквально кипело в ней. Книга ей понравилась, понравился слог автора, но сильно веяло сексизмом от героев мужского пола. — Он умрет в конце. — Безапелляционно проговорила Гермиона. Это было ему за всё то, что он ей сделал. Хотя, это была только малая часть. Гермиона ненавидит спойлеры, поэтому старается всегда обходить их стороной, но это не мешает ей подпортить впечатление о книге или фильме самым ненавистным персонам. — Он собственноручно разрушил договоренность, поэтому всё его грехи и пороки вернулись к нему. Он был убит собственной душой, — самодовольно сказал он. Он читал. Ну, конечно, он читал. О чем она только думала? Гермиона немного озадачилась сказанными им словами, но в них и правда был смысл. — И все же… В конце он мертв. — Она решила ему больше ничего не отвечать, иначе их диалог в кавычках перерастёт в настоящую дискуссию. Только этого не хватало в первый рабочий день. Малфой, на удивление, не сказал ни слова больше, но продолжал смотреть на нее сверху вниз, холодным и не самым приятным взглядом. Она быстро упаковала его покупку в крафтовый пакет, подняла голову и со старательно милой улыбкой произнесла: — Спасибо за покупку, надеюсь, она вам понравится, и вы будете перечитывать ее раз за разом — «И никогда больше к нам не придешь, Малфой» — мысленно добавила она. Он больше не поднял на неё своих глаз, или она просто не увидела, но Гермиона как можно скорее постаралась скрыться от его невыносимо пустого взгляда, жаждущего жесткости. Он ушёл, оставив после себя еле уловимый аромат древесных ноток с тёплыми оттенками свитков пачули, кедра и ветивера. Вопрос о том, зачем же Малфой пришёл именно сюда, не оставлял ее в покое. В Мэноре каждый домовик может принести ему любую книгу, к тому же, которую он уже читал. Такое необдуманное поведение не свойственно Малфою. Возможно, Гермиона слишком сильно зацикливается на этой ситуации. Нужно относиться проще. День прошёл без происшествий или чрезвычайных ситуаций, что не могло не радовать. Гермиона тут снова почувствовала себя живой. Постепенно она войдёт в колею привычной жизни. Наверное, это и есть наивысшая ценность жизни — просто вдыхать воздух полной грудью и понимать, что богатство далеко не в финансах, не в социальном статусе, не в репутации — а в том, чего нельзя купить за деньги. Богатство в том высшем, духовном, в том неповторимом ощущении и восприятии прекрасного, что дарит нам искусство.***
Работа идет полным ходом как в магазине, так и над собой. Гермиона уже почти не истерит несколько часов по ночам, уже заметно реже грустит. Она просто завалила себя работой. У нее нет времени на глупые, давно выцветшие, воспоминания, которые причиняют ей боль. Возможно, это и было правдой, но даже Гермиона сомневалась в таких мыслях. Это было похоже скорее на самовнушение, чем на правду. Она стала оставаться допоздна: перебирала книги, расставляла, протирала, и читала книги, одну за одной. Гермиона очень любила ночью, в огромном окне, ничем не занавешенным, наблюдать за луной. С каждым днём луна меняла свой облик. Она словно манила её посмотреть, заставляла обратить на себя внимание. Гермиона всегда могла долго рассматривать луну, воображая о космических существах или альтернативных вселенных. Книжный магазин в лунном свете ещё больше успокаивал девушку. Становилось так уютно и безмятежно, что заставляло забыться. Время от времени, ее мысли на какое-то время занимал человек, которого она не желала даже вспоминать, но который, каким-то образом, не выходил из головы. Как только она не старалась выкинуть его из сознания, всё было понапрасну. И ее всё никак не отпускала причина, по которой он явился в книжный магазин. Ей нужна была истина. Иногда, Гермиону раздражала собственная дотошность. Малфой ненавидел её, она ненавидела его, все обыденно. Она не знала, в чем причина такой явной ненависти у него к ней, просто всё идёт по временному течению событий. Малфой был на год старше её самой. Он был ей ненавистен, но факт того, что он действительно оказался привлекательным и умным, отрицать было глупо. Гермиона заметила его запоминающуюся внешность и острый ум ещё с первого курса, но вражда заставила притупить всё видимые положительные качества Малфоя. Нужно смотреть на вещи реально, даже если ты смотришь на врага. Он не такой, как остальные, с ним что-то не так, возможно, он тоже сломлен, возможно, он страдает, и война тоже принесла ему свои потери, а возможно он просто самовлюблённый эгоцентричный идиот, которого не волнует ничего, кроме себя и своего эго. Его буйный характер переплетался с невероятной мужественностью, Гермиона была уверена, именно война внесла в него такие коррективы. Обычно он самостоятелен и серьёзен, но в то же время позволял отпускать себе неприличные шутки и дьявольски двусмысленные ухмылки. Он будет спорить с кем-угодно, кричать на кого-угодно, а после смотреть обворожительными безэмоциональными глазами на всё происходящее, и даже не извиниться, а просто гордо приподнимет подбородок и уйдёт прочь. Когда он недавно смотрел на неё, своим прожигающим насквозь взглядом, она смогла заметить, как ярко выражены его глаза гридеперлевого оттенка. Его острые черты лица, тонкие губы, льняные шелковые волосы — так и отталкивали всем своим видом. Он был излишне богат. Его семья имела крупное состояние, поэтому Малфой был одним из ярых холостяков в мире магии, по крайней мере, за ним бегала масса девочек. Многие девушки буквально вешались на него, а он единожды пользовался ими, позже сменяя одну другой. Гермиона бы никогда не посмела посмотреть на него взглядом, в котором нет ненависти и желчи, слишком уж у них были разные приоритеты на жизнь, да и к тому же никто из них особо не хотел терпеть друг друга. Их взаимная ненависть в школьные годы всё больше и больше разрасталась. Он постоянно оскорблял ее и отталкивал от себя всеми возможными способами. Она возненавидела его и при любом удобном случае старалась задеть как можно больнее, вцепиться в самое истерзанное, и предательски долго разрывать в клочья. Но они, вопреки всей своей взаимной ненависти, разговаривали несколько дней назад, без криков и оскорблений, что очень ее впечатлило. Скорее всего, они выросли, возможно, переросли эту глупую неприязнь и будут просто относится друг к другу нейтрально. Оставалось только надеяться, что она уже больше его не встретит, и никогда больше не задумается по поводу этого светловолосого эгоиста. Но долго раздумывать не пришлось. И забывать, уж подавно. В такой умопомрачительной тишине магазина, в послеобеденное время, таким соблазнительно шипящим голосом Малфой крикнул: — Грейнджер!