***
Выходные у Поттеров проходили как обычно — весело и сумбурно. Они купили большой дом в хорошем районе Лондона под названием Хэмпстед Гарден, и у них постоянно кто-то гостил. На этот раз Рон и его жена Катрин с ребёнком — четырёхлетним Робертом. В воскресенье выпал снег, и все вышли во двор. Гарри и Джинни лепили снеговика, чтобы порадовать маленького Уизли, а Джеймс, Альбус и Лили играли в снежки. Слышались весёлые визги. Гермиона уселась за столик под навесом и завернулась в тёплую шаль. Она наблюдала за Роном и его супругой. Те ещё со вчерашнего дня о чём-то постоянно тихо спорили. Они умели спорить, не переходя границы разумного. Гермиона вспомнила, как громко они с Роном на эмоциях доказывали что-то друг другу во времена семейной жизни. Но потом он хватал её в свои крепкие объятья, и они так же страстно мирились. С ним было… хорошо. Но она уже давно не думала о нём, она заставила себя пережить тот горький период, когда они разорвали отношения, и Рон начал встречаться с Катрин. Гермиона не жалела, что отпустила мужа. Она любила его и желала счастья. Всегда. Она вспомнила, что сказал ей Драко вечером в пятницу. После того откровенного разговора, после слёз и неожиданного поцелуя, после того, как она оттолкнула его, он почему-то не перестал с ней общаться. Она ожидала всего, но только не того, что вечером он догонит её в парке и проводит до комнаты. И не ожидала, что он задаст этот вопрос: — Почему ты рассталась с ним? — С Роном? — непонимающе переспросила она, особенно её удивило серьёзное выражение его лица. — Да, ты любила его, а он тебя, но вы развелись. А ведь могли усыновить ребёнка или просто жить вдвоём. — Драко потёр бровь. — Прости, что я опять об этом. Но я не понимаю. — Ты… Думаешь обо мне? — удивлённо ухмыльнулась Гермиона, ни капли не задетая его вопросом. Волшебник фыркнул, но на его губах тоже заиграла лёгкая улыбка. — Я бы ни за что не отпустил того, кого люблю, — произнёс он, и это заставило её сердце вздрогнуть. Она закусила губу. Задумчиво разгладила замятый ворот его мантии, и он сглотнул, изучая её лицо внимательным взглядом. — Ты бы не отпустил? — Гермиона пожала плечами. — А я должна была. Мы так устали от всего, что было. Что-то сломалось во мне, я стала другой, мне нужно было время без него. Мне нужно было найти свой стержень, свой мир. Да, я любила его, но спасала от себя. Я его и сейчас люблю, как друга, как брата, как очень дорогого моему сердцу человека. Я счастлива за него. Малфой нахмурился. Гермиона не знала, понял ли он её. Она уже ждала, что он скажет что-то в своём стиле — что-то колкое и беспощадное, но он снова удивил её: — Ты… — он прочистил горло. — Ты очень сильная, Грейнджер. Вы столько выдержали вместе, но ты смогла отпустить его, чтобы дать возможность быть счастливым. Несмотря на свои чувства. Я бы так не смог. Серьёзно. Я бы, наверное, всё испортил… Она изумлённо распахнула глаза, не веря тому, что это сказал Малфой. Ей хотелось ущипнуть себя, чтобы понять, что она не спит. — Отомри, — усмехнулся он, трогая её подбородок своими тёплыми пальцами, и она поняла, что стоит с открытым ртом. — Драко, — раскраснелась ведьма. — Спасибо за откровенность… Я не узнаю тебя. — Наверное, это последствия нашего поцелуя, — произнёс он как бы между прочим. — Что-то я сам себя не узнаю: хочется говорить странные вещи, петь и кормить животных в лесу. Она звонко рассмеялась, легонько хлопнув его по груди. Такой Драко Малфой вызывал у неё огромную симпатию. Он раскрывался ей с новой стороны, и каждый раз это было для неё потрясением. Гермионе вдруг захотелось, чтобы он снова её обнял и поцеловал… Как вчера, в том тёмном коридоре, мягко поглаживая ладонями её тело… Она облизнула губы. — То есть ты превращаешься в лапочку-Драко? — насмешливо бросила ведьма, смахивая с себя наваждение. Теперь рассмеялся он. И от его тихого низкого смеха по её коже пробежали мурашки. — Лапочка Драко? Нет, только не это! — поморщившись, он отшагнул назад. — Это похоже на переслащенный чай! Так приторно, произношу и у меня болят зубы! Она с усмешкой закатила глаза, наблюдая, как он пятится назад. Малфой словно боялся, что сорвётся и накинется на неё. Но в этот раз она хотела, чтобы он сорвался. Очень хотела. Она помнила его сладкий поцелуй в подробностях. Прокручивала в голове сотни вариантов того, как он не слушает её и целует ещё и ещё. Как он, как обычно, действует напористо и нагло. А она не отталкивает его, а стремится навстречу. Но он галантно поклонился ей и, проговорив: «Приятных выходных, Гермиона!» — направился к своей комнате. — Кажется, стало ещё слаще! — бросила она ему в спину и вновь услышала его смех. Чёрт возьми, Драко Малфой нравился ей. Его широкие плечи, походка, запах, улыбка. Его ум, прямолинейность, честность. И даже его сложный характер, который, казалось, был всего лишь защитной маской. Там, под коркой льда и злости, безусловно пряталось тепло. Много тепла… Улыбнувшись своим мыслям, она вновь взглянула на чету Уизли. Рон, заметив её взгляд, помахал рукой, и Катрин присоединилась к нему. Грейнджер ответила парочке широкой улыбкой и кивком головы, любуясь тем, как они подходили друг другу. Как инь и янь. Высокий рыжий мужчина и маленькая хрупкая блондинка. Катрин первое время раздражала её. Потому что стала для Рона идеальной супругой. Потому что Гермиона всё ещё любила своего бывшего мужа. Потому что добрая, душевная и очень хозяйственная девушка смогла быстро влиться в семью Уизли и влюбить в себя абсолютно каждого. А потом Кати родила первенца — крепкого здорового мальчишку, и Грейнджер как отрезало: Рон перестал быть для неё мужчиной. Остались только дружеские чувства и тёплые воспоминания о прошлом. — Ты как, Герми? — так её называл только он. Она обняла своего хорошего друга, который встал рядом, и они вместе начали наблюдать за играющими в снегу волшебниками. В этот момент в Гарри попал снежок, и он с возмущённым криком принялся отбиваться от своих детей. Малыш Роберт заливисто хохотал, когда комки снега попадали в кривого снеговика. — Я в порядке, Рон. — Гермиона улыбнулась и подозвала Катрин. — Рада за вас! Весной вы уже будете родителями прелестной девочки! Такое счастье! Она искренне радовалась за них. Молодая миссис Уизли обняла её с другой стороны и с тихой улыбкой проговорила: — Мы решили назвать её Гермионой. Ты не против? Гермионой? Грейнджер закрыла глаза, чтобы унять резко подступившие слёзы. Это было слишком… — Спасибо… — только и смогла выговорить она, крепко прижимая к себе обоих Уизли. Кажется, Рон всхлипнул, шепча: «Всё хорошо, всё хорошо, Герми!». В этот момент она снова думала о том, что не жалеет о своём решении отпустить его. Потому что скоро появится малышка, которая будет самой счастливой с такими замечательными родителями.***
Вечером того же дня Гермиона решила заглянуть к мисс Морган. Планируя отправиться обратно в Труро из камина кафе, в котором в прошлый раз обедала вместе с Малфоями, она захватила свои вещи, чтобы уже не возвращаться к Поттерам. Гарри и Джинни всё так же настаивали на том, чтобы Рождество она провела вместе с ними, а семейка Уизли звала к себе. Ведьма обещала подумать. Но обещать — не значит жениться. Ей давно хотелось посетить могилы родителей в Австралии и зайти к своему австралийскому другу. Поэтому она уже знала, что разочарует друзей отказом. В клинике Гермиона первым делом подошла к стойке администратора, и знакомая медсестра сообщила, что Малфой, оказывается, тоже был здесь. — А вот и он! — девушка указала рукой на выходящего из отделения реанимации немного всклокоченного Драко в белом халате. Грейнджер удивлённо оглянулась, ведь он не желал приходить в клинику без её сопровождения. Заметив её, волшебник повёл себя странно. Он остановился и заторопился обратно, а потом замер у дверей и, повернувшись, неуверенной походкой приблизился к ведьме. — Э-э, добрый вечер… — пробормотал он, натянуто улыбнувшись. Разглядев на его щеках румянец, Гермиона ответила с небольшим недоумением: — Привет, Драко! Не думала, что встречу тебя здесь сегодня… — Эмм… Гермиона… — он как будто стыдился того, что навещает несчастную малышку, и она поспешила его поддержать: — Ты меня поражаешь в хорошем смысле этого слова. Так славно, что ты пришёл проведать Бриджит. — Она улыбнулась и осторожно пригладила выбившиеся из его причёски длинные пряди. — Тебе надо причесаться, а то ты сам на себя не похож. Малфой вскинул бровь и выпрямился. Встряхнул головой, снова становясь лохматым. — Но это всё ещё я. Несмотря на то, что у меня бывают помутнения рассудка и я делаю добрые дела. Редко, но метко. — Он сжал губы в сдержанной улыбке. — Такой уж я. Непредсказуемый. Гермиона рассмеялась. — Ладно, что это я… — она махнула рукой, отмечая, что жест вышел слишком кокетливым. — Конечно, ты можешь навещать свою подопечную, когда захочешь. Как она себя чувствует? — Всё хорошо, — тут он снова расслабился, и его глаза засветились теплом. — Идёт на поправку. Врачи говорят, что скоро она вернётся домой. — Это чудесно. Надо сообщить Скорпиусу. — с облегчением выдохнула ведьма. — Это порадует его. Она поймала открытый любующийся взгляд Драко и смущённо закусила губу. Что с ним такое? Гермионе стало не по себе. Он не был похож на того самоуверенного человека, которого она знала. Он даже не походил на того насмешливого волшебника, что провожал её в пятницу до дверей комнаты. — Да, ты права. Скорп будет рад этой новости, — ответил он без капли иронии. — Тогда пойдём сообщим ему? — предложила она. — Я как раз собиралась обратно в Труро. Поговорим по дороге. Малфой отрицательно закачал головой. — Нет-нет, мне нужно домой, — затараторил он. — В мэноре гости… Много дел… Очень много… Гермиона хмыкнула и не стала настаивать. В конце концов, у него и правда могли быть дела, она же ничего не знала о его жизни, увлечениях, друзьях. Она понимающе погладила его по плечу: — Знаешь, Драко… Ты с каждым днём удивляешь меня всё больше. — Правда? — с сомнением выдавил он из себя, наблюдая за её рукой. — Ты не такой, каким кажешься, — она вздохнула. — Помнишь, ты сказал, что никогда бы не отпустил свою любимую? Так вот… я думала об этом… И считаю, что это тоже правильно. Ты был бы прав. И мне очень жаль, что тебе всё же пришлось отпустить… Очень. Драко уставился в стену, нервно кусая щеку изнутри. Она решила, что задела его за живое и за эту минуту, пока он молчал, сто раз отругала себя. Но мысли о его словах не оставляли её ещё с пятницы. Она думала о нём, о его жене. О том, что пережила вся семья Малфоев, когда умерла Астория. Гермионе хотелось, чтобы он знал, что она поддерживает его и сопереживает утрате. — И спасибо тебе, Драко, — она приобняла его за плечо и нежно поцеловала в щеку. — За понимание. Он взволнованно сглотнул, глядя на неё недоумевающим взглядом. В его глазах застыл вопрос, словно он не узнавал её. — В чём же выражалось моё понимание? — как будто рассердившись, резко произнёс Малфой. — Что я такого сделал? — Ты выслушал меня… — она пожала плечами. — Иногда это более чем ценно. Он сник и покачал головой: — Да, я такой… Понимающий. Куда деваться… Гермиона услышала долю сарказма в его словах. Она с грустным видом покусала губу, чувствуя вину: — Прости, что заговорила об этом… Прости. Вижу, я очень расстроила тебя. Драко хотел что-то ответить, но лишь зачесал волосы назад нервным движением, словно ему мешала чёлка. Он выглядел потерянным и погружённым в свои мысли. — Мне пора… Нужно подготовиться к учебной неделе… — она неловко потопталась. — До завтра. Гермиона отвернулась и с тяжёлым сердцем поспешила к выходу, не понимая, что же с ним творится.