***
— Пока мы ещё не начали, — Морти, нарядившийся в праздничный смокинг, благодушно взирал на всех собравшихся с огромных экранов, развешанных здесь. Паренёк явно о чём-то задумался, пока глядел, как все его гости (кто-то сам, а кто-то — с неизбежной для него помощью) занимают предназначенные им места. — Вы можете воспользоваться минуткой и подлатать здесь своё здоровье. Мёртвых я, конечно, заново воскресить не смогу, но подлечить тех, кто дошёл сюда — всегда с радостью. — Ты предлагаешь срастить перелом, да? — Недоверчиво ответил Амами, сложив руки на груди. Глядя прямо в лицо оппонента, с сарказмом продолжил. — Работа нескольких месяцев восстановления за… сколько там, пару секунд? Я жду с нетерпением. — Не стоит недооценивать старых дедовских методов, — с выражением явного превосходства на лице хмыкнул Морти. — Там, в дальнем углу зала вы можете видеть неприметную ширму в цветочек. Заходите за неё — желательно, по одному, — и маленькие нано-помощники сделают своё дело. Станете, словно новенькие. Компания огляделась. Действительно. Рантаро задумчиво почесал голову, окинул подозрительным взглядом собравшихся: — Нано-машины, сынок. Н-да. Если я не вернусь через пять минут, народ… — Ещё как вернёшься! — Нацуки подхватила его с одной стороны, Саёри — с другой, и девочки, даже не сговариваясь, уверенно потащили приятеля к месту «восстановления сил». Разумеется, его мнения касательно будущей процедуры здесь никто не спрашивал. — У нас нет времени сопли на кулак наматывать. Нужно быть полностью готовыми ко всему. Здоровье — важно! — Эх, женщины, — загадочно пробормотал Амами. Он бросил взгляд на не на шутку разошедшуюся Нацу, — Давно ли ты стала такой боевой, кстати? — А ну, замолчал! Ещё слово — и дальше ты идёшь сам. — Понял-понял. Что-то подсказывало нашему загадочному герою, что за подобные вопросы в адрес этой милой и хрупкой леди можно будет получить от неё по зубам. Саёри могла только тихо порадоваться, что сейчас к её подруге наконец-то понемножку начинает возвращаться тот непринуждённый и слегка грубоватый настрой, которым она радовала близких в дни существования Литературного Клуба. Казалось бы, целую вечность назад… Собравшиеся, между тем, с интересом пронаблюдали, как Рантаро скрылся за вышеупомянутой ширмой. Девочки решили тактично подождать молодого человека снаружи, переборов в себе желание смотреть за процессом изнутри. Среди всех остальных на эти мгновения тоже воцарилась весьма напряжённая, или, вернее даже сказать, любопытствующая тишина. Менее, чем через минуту странных звуков и возни за перегородкой, Рантаро, сияющий, ко всеобщей великой радости, вновь вышел и, гордо отсалютовав бравым помощницам, счастливо направился в сторону своей кафедры. Он ходил столь же быстро и уверенно, как до несчастного случая. Разве что, чуть-чуть прихрамывал, но и то можно было заметить, только если хорошо к нему присмотреться. Девушки проследовали обратно на места. И хотя Саёри, к примеру, было невероятно любопытно, что же там такое произошло и чем таким волшебным её друга лечили, вопросы она решила пока что оставить. Сейчас не время! — Ну, раз уж теперь наш калека ебаный опять в строю, — уверенно усмехнулась Ирума, на нетвёрдых ногах всё пытаясь держаться за кафедру. — Давайте начинать, что ли, эту вашу херню? А то я что-то устала, бля, с ног валюсь. Надо поспать. — Но нужно ли так торопить события? — загадочно поинтересовалась вожатая, зачем-то размяв кулаки. В глазах её мелькнули доселе невиданные садистские нотки, когда она взглянула на Миу. — Да, — начал вторить вместе с ней Электроник (вероятно, в попытке подмазаться за бывшие прегрешения). — Нужно ли? — Вы двое чё, там совсем охуели?! — Взъелась на своих товарищей изобретательница. — Я буду, блять, лучше и здоровее вас всех, вместе взятых! Ну и что, что меня немножечко побила та сука?! Это ведь пара сраных шлепков для такой богини, как я. Да, оно болит немного, но только лишь, когда слишком резко хожу, дышу, говорю или меняю своё положение тела! А у кого нет, нахуй?! — Она кинула гневный взгляд в сторону Ольги Дмитриевны. — Тебе сколько там стукнуло, карга? Тридцать?! Разве ты не начинаешь так каждое утро? Должна понимать, что мы не молодеем! На сей раз Оля пропустила высказывание мимо своих ушей, с максимальным превосходством продолжая смотреть на собеседницу. А вот Ирума от столь громких речей внезапно закашлялась, при том кровью. — Да та хуйня сама рассосётся, куда денется? Парочка синяков, — она отмахнулась и кое-как продолжила. — Как, бля, у этого, у Космонавта… здоровый же мужик был, а вы ссытесь. Никто из находящихся здесь, кажется, не понял отсылки либо не подал вида. Но всё-таки Амами ответил: — Это совершенно не больно. Раз, и всё. Гляди, я — как новенький. — Проктологу своему скажешь! Когда он будет засовывать в тебя всякие предметы при следующем осмотре! Тебе ведь та-ак это нравится, верно, пай-мальчик? — Уж кто бы говорил, — донеслось тихим голосом Юри. С откровенной истерикой в голосе Ирума вдруг вцепилась в кафедру мёртвой хваткой, как кошка: — Уебу, не подходите! Любого с ноги пиздану!!! — Я думаю, сегодня у нас тот самый случай, когда пациенту не помешает немного принудительного лечения, — негромко отметил Хоши. А в следующее мгновение Ируму осторожно тронуло за плечо выросшее из-под её кафедры механическое щупальце — вроде того, что использовалось при прошлой казни. С другой стороны появилась ещё пара таких же. — А, ну если вы так вопрос ставите…***
Одно (уже не особенно принудительное, но довольно долгое и громкое) лечение спустя. — Ладно, суки! Я цела и готова к бою, — гордо принялась бахвалиться Миу, опять встав за кафедру. — Мне хочется как можно скорее вернуться в каюту и до самого утра испытывать на прочность своё отреставрированное тело самыми изобретательными способами! Ух, будет ещё тот тест-драйв, крошка! Так что давайте поскорее покончим уже с этим говном. — Тогда нам не помешает снова прочитать Файл Дела, — угрюмо заметила Моника, которую весь этот театр одного актёра, если честно, давно начал порядком утомлять. — Ну, это мы быстро! — Ирума достала планшет, пробежала глазами по тексту, — …выставленное каждому напоказ, тело возмутительно лежало навзничь аккурат на полу кафетерия, в ожидании, когда все соберутся. Джун затушила сигарету и раздвинула ноги: — «блядская осень», — долгая, неловкая пауза. — Упс, не тот Файл. — Тогда бросай это вульгарное чтиво и давай уже, переходи ближе к телу! — Не выдержала раскрасневшаяся Нацуки. — Т-то есть, к делу, конечно же >_<… что за похабщина! — Ты чё, охуела? Я автор. — … — Между прочим, моя дебютная работа «Соль, Сахар по Вкусу» была написана в полукоматозном состоянии левой ногой, и исполнена в редчайшем жанре лесбийской сатиры! Она дважды становилась лауреаткой премии Золотого Дикпика как «самый отчаянно подающий надежды роман»! Мы издавались на пятнадцати языках в разных странах мира! Так что знайте, кому надо ноги целовать, вы, деревенское обоссанное быдло. — Ого, это ведь самый что ни на есть вклад в культуру! — непритворно изумилась Чабашира, радостно хлопая в ладоши. — Молодец, девочка! Тенко даже зауважала тебя. Немножечко. Ответом ей стало самое затаённое, смущённое, робкое, чуть слышное и осторожное на свете «иди нахуй». — Если не затруднит, — Джехи поправила очки. На щеках у неё появился заметный румянец, — ссылочку потом скинете? — Она оглянулась на остальной зал. — А что? Отыскать нечто поистине достойное в наше время довольно непросто, вот и приходится заниматься различными… к-хм… экспериментами. Я искренне прошу прощения за это недоразумение с моей стороны. — Господи, неужели никому действительно нет грёбаного дела?! — всплеснула руками вдруг Нацуки, уже открывая свой Файл. — Х-хорошо, тогда я п-прочитаю, — её тихий, неуверенный голосок одиноко зазвучал в тишине. — Жертва: Ким Юсон. Время смерти: вечер, между 20:10 и 20:20. На теле обнаружено множество у-ушибов. Имеется перелом грудной клетки. Смерть наступила мгновенно. Э-это в-всё, — кое-как, с заметным трудом завершила она, тотчас же убирая злосчастный планшет с глаз долой. Нацу вздрогнула и обхватила себя. Какое-то время между участниками будущих споров висела зловещая тишина. Словно они наконец-таки вспомнили, зачем собрались здесь. Время шуток прошло, наступала борьба не на жизнь. — В Файле есть довольно много любопытной информации, но она не вносит и капли конкретики, — неспешно отметил Хоши. — Лично у меня по-прежнему остались вопросы. — К тому же, там почему-то ничего не говорится про яд, который также был найден на месте преступления, — тихо, но очень уверенно вмешалась Юри. — Химическое оружие мгновенного действия, которое всё это время находилось лишь у одного из нас, — она взглянула на Севена. — Ах, так? Ну… я не делал этого, — со всей своей возможной беспечностью отозвался вдруг доселе молчавший Люсиэль, пожимая плечами и сверля оппонентку максимально пронзительным взглядом. — Мне это дважды невыгодно. По-хорошему, во-первых, мотив есть у каждого, у кого здесь есть пара. Выходишь сам, и забираешь с собой одного человека, я правильно помню? — хакер деловито поправил очки, ожидая ответа. Морти на большом экране кивнул. Люсиэль продолжил: — У меня здесь нет девушки. Или, хм, даже парня. Никого! Простите, но… сразу мимо. — А если ты всё это время встречался с кем-то тайно от всех, а теперь мозги нам ебёшь тут, а, ловелас?! Но Севен лишь саркастично приподнял бровь в ответ на новую «атаку» Ирумы: — А во-вторых, я бы не стал убивать своего близкого друга. — Да уж настолько ли «близкого», а, чувак?! — впервые с начала Суда оживился вдруг Зен. И выглядел актёр крайне сурово: на скулах играли желваки, под одеждой ходили мышцы. Очевидно, всё время до этого, что он стоял мрачнее тучи, молодой человек копил в себе злость и обиду на приятеля, гадая, проглотить её, как обычно, или выплюнуть тому прямо в лицо? Однако, сколько он ни сдерживался, результат оказался вполне предсказуем. — Да, мужик. У тебя постоянно были какие-то секреты от нас, ещё до нашего сюда попадания, и даже не отнекивайся! Работа эта странная, разъезды твои… как только решали собраться, так ты всё не можешь. Проблемы опять там какие-то. Прекращай! Ты так ничего и не говорил никогда. А может, ты вообще там наёмный убийца?! — с обидой в голосе прокричал Зен. — Ага, а целью мне дали простого, ничем особо не примечательного, домоседствующего, прогуливающего свои занятия студента, который и мухи не сможет обидеть, потому что..? — Мальчики! Прекращайте! — громко вмешалась Джехи. — Не стоит вам из-за этого сейчас ссориться! Не при людях же. Потом, после суда всё обсудите. — А этого «потом», благодаря кое-кому, уже может не наступить! — разозлился Зен. — Что, если ему надо было срочно какой-то свой заказ выполнять, ну, как и всегда?! И он настолько захотел убежать от нас, что грохнул друга! Ты ведь у нас Мистер Трудоголик… — Нет, — спокойно ответил ему Севен с непроницаемым видом. — Если вдруг выяснится, что ты только что нам солгал, я тебя вперёд этих сволочей казню, понял?! — грозно выплюнул актёр, обернувшись и схватив товарища за грудки. Люсиэль не сопротивлялся. — На кого ты работаешь? Говори! — Информация засекречена, — хмыкнул хакер, глядя ему в глаза. — Это не ответ! — Зен хорошенько тряхнул своего приятеля. — Завязывай! — Ладно, ладно, — сдался, наконец, Севен. Он деловито поправил очки и устало добавил. — Это крайне секретная организация. Название «Secure. Contain. Protect» вам о чём-нибудь говорит? Народ стал неопределённо переглядываться. Актёр растерялся, выпустил друга и пожал плечами. — М-м… — похоже, только Юри оставалась сейчас невозмутимой, не отводя взор от хакера. — В самом деле? Никто не понял? — С досадой поинтересовалась она. — Не понял что? — покосился на неё Электроник. — Это шутка. Он, скорее всего, так пошутил, — тихоня вздохнула. Ответом для неё стал щелчок и одобрительный большой палец от Люсиэля: нашёлся здесь хоть один достойный камрад! — Тогда какого хрена был этот цирк?! — Зен снова попытался напасть, но цель с лёгкостью уклонилась. — Чувак, — Севен начал отряхиваться, серьёзно, но вместе с тем и спокойно глядя на разъярённого оппонента. — Те люди, на кого я работаю, едва ли имеют к этому, — широким жестом он обвёл Зал Суда, — хоть какое-то отношение. Мне тоже жаль, что всё так случилось. Но я понятия не имею, ни как нам быть дальше, ни что там сейчас с мо… работой, — хакер уклончиво помолчал. — А я ведь в том числе о тебе, дураке, беспокоюсь! Ибо если я расскажу больше, чем следует, вас, как гражданских лиц, которые слишком уж много знают, могут попросту ликвидировать на выходе. Пиф-паф! У меня и так была куча мороки. У меня и так полный ноль понимания, почему именно мы и как нам отсюда выбраться! Хочешь ещё добавить проблем? Актёр неуверенно отступил: — Но если ты окажешься в этом замешан, пеняй на себя… — Если, — сейчас не было похоже, чтобы Севен шутил. Люсиэль приподнял руки. — Всенепременно. — Если вы, эм-м, больше не ссоритесь, — до них донёсся неуверенный голосок Саёри. — Мальчики, может быть, тогда продолжим наше обсуждение? — Давай, — без лишних экивоков ответил вдруг хакер, глядя на неё исподлобья. Девушка заметно растерялась. — Ты ведь у нас, вроде как, детектив? — хмыкнул он. — Я… это… — мгновенно замялась она. — Раз мы знаем, что мотив у нас на этот раз парный, давайте пройдёмся по главным подозреваемым? — подругу тут же выручила необычайно уверенная тихоня, мгновенно перехватившая инициативу. — Спасибо, — негромко бросила ей Саёри. — Пожалуйста, — Юри, смущённая, отвернулась. — И что мы имеем? — На этот раз слово решила взять вожатая. — Как незаинтересованная сторона, я смогла увидеть в своём отряде любопытный расклад! Смена началась немножечко не с того, но… Ребята все уже успели познакомиться и подружиться, а многие даже хотят строить отношения. Здесь у нас есть, — она взглянула на главных своих «заместителей». — Зен и Моника. Девочка умная, опрятная, внимательная, всегда во всём хочет быть первой, весьма чистоплотная. И мальчик ей под стать. Ну, прям’ загляденье лагеря! Могло быть. — Ребят, а вы, когда свадьбу играть будете, меня позовёте? — шикнул себе под нос Люсиэль. — Заткнись, — ответила ему Моника и взглянула такими глазами, что хакер прикусил свой болтливый язык. При том — во всех смыслах. — Далее, — не унималась гордая за «своих ребят» Ольга Дмитриевна. — Саёри и… тебя вот, увы, не припомню, как там зовут! Мальчик, который ещё со мной в начале смены спорил. Рантаро фыркнул себе под нос нечто о сложности в усвоении иностранных имён и злопамятности. Но этот безумный поезд сводничества и сюсюканий было уже не остановить. — Она очень милая и заботливая. Наверняка нарожает тебе много-много деток, и станете счастливы! Только будьте поосторожнее, чтобы не слишком рано, а то не смогу ж я всё время глаза закрывать, как в тот раз. Да, буря была очень страшная! И каждый спасался, как мог. Но всё-таки молодость — штука такая… чтобы вы знали, я не одобряю подобное в моей юрисдикции. Ну, это на будущее. — Прочь из моей головы, прочь из моей головы, прочь из моей головы, прочь из моей головы… — Саёри стояла, вся красная, заткнув уши. Амами чуть слышно пробормотал нечто едва ли цензурное, про странных женщин, нелепые недоразумения и дезинформацию. — Ну и остались, конечно, тут уж к гадалке не ходи, — теперь Ольга потухшим взглядом сверлила «главное горе всей смены». — Сыроежкин и ты, Двачевская. — Кто, блядь?! — Ирума, впрочем, не дала собеседнице уточнить. — Так, дамочка. Хочу разъяснить тебе, сразу и навсегда. То, что у нас с этим ничтожеством общие интересы, и он меня даже почти не бесит, в отличие от всех остальных, а ещё — что мы часто подолгу чиллим вместе, или много пиздим вместе… — Или спим вместе, — неуверенно помог Электроник, припоминая единственный раз. — Но чисто как товарищи! — Ебало своё завали, видишь, взрослые разговаривают, — ответила Миу одними губами. — Короче, нихуя это не означает. Кто будет пиздеть что-то там про любовь-морковь, сразу въебу! Усекли?! — Я, между прочим, на подобное обращение мог бы обидеться, — важно произнёс Сыроежкин. — Да кого это, блять, ебёт? Яйца отрасти сначала, а потом приходи! — Так ведь это… — тот смущённо отвернулся, почёсывая подбородок. — Уже… — У нас здесь ёбаный суд, самый честный и самый гуманный в мире, если ты не забыл! — вдруг парировала Ирума. — Принимаются лишь твёрдые, стальные, железобетонные факты. — Что?.. — Покажь киску! Ну! Бедолага вконец растерялся: — Ч-чего тебе показать?.. — Доказательства твои где, говорю?! Быстро сюда, на стол. — Ребята, мы вам не мешаем? — спросила постепенно, но уверенно теряющая над собой контроль Кан. — Может, нам выйти? — Господи, это так омерзительно! Тенко сейчас стошнит! — Чабашира, вся побледневшая, полностью скрылась за кафедрой, откуда тут же донеслись неприятные звуки. — Что с вами такое случилось?! Да я толком и не сделал пока ничего! И вообще, это всё Миу! Хотя, если надо будет доказать, докажу!!! — вспылил вдруг вконец растерявшийся Электроник, быстро подавшись к Ируме и сразу же отступив перед её взглядом. Щёки парня пылали. Он долго разглядывал лица несчастных товарищей, и быстро присмирел вновь. — Хотя, если говорить вам ну вот уж совсем начистоту, то у меня такой, знаете… просто, средний, крепкий, хороший аргумент. А вот у Шуры прям довод был, настоящий. Я сам это видел… — он доверчиво поделился информацией с остальным отрядом. — Мы в баню-то часто вместе ходили… но не подумайте, всё у нас там было в порядке вещей! — Чего? Ты про какой такой «порядок»?! — нахмурилась Нацуки. — Извращенец. — Ну, нам ведь в лагере это с начала смены ещё объясняли! — снова решил парень не таить правду-матку. — Чтобы не было всяких нежелательных связей, порочащих честь отряда… не с девочками же принимать банные процедуры, в самом-то деле?! Вожатая одобрительно закивала. — Ну, тогда ходи один, в чём проблема… — искренне не поняла Моника. — Боже мой. Почему всегда с «кем-то»? Пора уже учиться самостоятельности. — Это не так. Твердое плечо товарища никогда лишним не бывает, особенно в таком непростом занятии. Не стоит ведь забывать, что у нас в «Совёнке» водятся змеи! — На этот раз он отыскал, чем их всех «раздавить», окончательно и бесповоротно. — И я не про мелких поедательниц котлет. Да! Настоящие такие змеюки. Которых, конечно, пытались прогнать, но природа всегда возвращается! И лучше, чисто в целях перестраховки, ходить мыться по двое — по трое, чтобы заметить угрозу, если вдруг что. Если честно, у нас уже однажды был прецедент, когда Шуру укусила гадюка. Он, как человек, не желающий порочить честь смены, ни в какую не хотел поднимать тревогу! Хорошо, что хоть я рядом был, и мы вместе ему яд удалили. Об этом никто больше не вспоминает, но с тех самых пор мы туда только вдвоём и ходили! — Замечательная история, — хмыкнула Ольга, — если бы ты меня тогда внимательно ещё слушал, а не соседку разглядывал… да, я на линейках не раз говорила, что к нам иногда заползают змейки. У них там под баней гнездо, вроде. Но это лишь ужики, они безобидные. Пугаться не надо. — А что же я… ему тогда… — став красным, как рак, Электроник вдруг начал накручивать свой белоснежный локон на палец. — Проклятье. Мне надо о многом подумать… — Если тебе захочется просто тихонечко погрустить, и чтобы рядом кто-то при этом был, ты можешь поплакать у меня на коленях, — совершенно серьёзно вдруг сказала Саёри. — В любое удобное время. Я всё понимаю. Стесняться не надо, просто приходи. Но её слова только ранили суровую мужицкую гордость сильнее! Что ещё, жалостливые подачки прикажете принимать? От кого, от девчонки?! Это не по-пацански. Сыроежкин надулся: — Знаете?! Я и без вас вполне справлюсь. Не мужское это дело, реветь! Ходили мы с ним в баню, и что с того?! Да это, вообще, у нас такая традиция на Руси есть! Да я каждый Новый Год жду только ради того, чтобы вместе с приятелем и отцами нашими… — Электроник мечтательно прикрыл глаза. — Растопить дружно баньку в деревне, да раздеться, а потом веничком друг друга, веничком! Эх! И, знаете, когда уж становится просто жарко, невмоготу, вы выбегаете оттуда, в чём были, и прыгаете в снег! Лежите и смеётесь в сугробе. Нереальное наслаждение. А потом мы собираемся дома, пьём крепкий чай и дружно смотрим «Голубой Огонёк», — парень широко заулыбался. — Чего ещё можно хотеть от этой жизни? — Эх, воспоминания-воспоминания, — ответила Ольга Дмитриевна. — Тем, кто прибыл не из наших краёв, этого не понять. Ирума крепко сжала руку приятеля и чуть слышно произнесла: — Что бы ты дальше сейчас ни спизданул, в глазах этих людей ты закопаешь себя только глубже. Но, бля. Чел, я, кажется, охуеть как хочу в твою семью на зимние праздники… — Вот видите! Я знал же, что вам понравится! Скажите им, Ольга Дмитриевна?! Однако, вожатая не ответила. Она теперь с неподдельной жалостью глядела на поникшую Нацуки: — У вас с этим… с Юсоном тоже могли быть интересные отношения. Да, во многом не идеальные, как у некоторых, но все мы здесь учимся. Как жаль, что в итоге всё так получилось. Он был хорошим. Похоже, суд вернулся в привычное русло. Нацу подняла взгляд. Она благодарно улыбнулась Ольге Дмитриевне за тёплые слова. Грустно, но искренне: — Спасибо, — помолчала немного, сложив руки на груди. — Как это ни грустно, но, похоже, с кругом главных подозреваемых мы всё-таки определились. Пора выяснять, где кто был в момент… его смерти… — девушка старалась ни за что не заплакать. — Как раз в это время, если Тенко правильно помнит, корабль, вроде бы, атаковали русалки, или… — задумчиво почесала голову Чабашира. — что оно там такое? — Начиная с этого момента, — Рантаро уверенно взглянул на Саёри. — Мы почти всё время пробыли вместе. В момент нападения на корабль и, соответственно, убийства мы не отходили друг от друга. Так вышло, — зачем-то добавил он. Девушка смущённо кивнула. — У нас есть наше общее алиби. — А у кого его здесь, блять, нет? Мы с этим засранцем, — Ирума кивнула на Электроника. — Последние пару часов сидели в капитанской рубке, или как там её. Панель пытались чинить. Никто никого не оставлял, даже на пять минут. Потом ему хуйня какая-то в голову ударила, пришлось останавливать его, а то б прыгнул! Думаю, дальше вы знаете. У нас не было ни времени, ни возможности ёбнуть кого-нибудь. Из нас самих чуть дерьмо всё не выбили! Нацист, а ну, подтверди им. — Эй! — Нацу обиделась на эту идиотскую кличку, но всё-таки, чуть подумав, кивнула. — Если оставить формулировку… она говорит правду. Я видела. — И… тогда остаётесь только вы, Моника? — Саёри с волнением оглянулась на оставшуюся подругу. Однако та не проявила каких-либо особых эмоций, а просто, со спокойным лицом, ответила: — Ну, у меня нет особого алиби на время ДО того, как зазвонила тревога. Я сидела у себя в комнате и что-то читала. Но сразу после… люди могли видеть меня на палубе, вместе со всеми, когда мы помогали ликвидировать… эм… последствия этой странной атаки. — Примерно та же история, — Зен рассеянно почесал затылок. — Хотите — верьте мне, хотите — нет. Но только я не вижу причины убивать друга. Вожатая о чём-то задумалась: — Всё хорошо, я помню там вас двоих. Все знают, что вы оказали нам неоценимую помощь! От подобной слащавой формулировки Моника почему-то поморщилась, но спорить не стала. Теперь вновь вмешалась Нацуки: — Между тем, как я в последний раз видела Юсона, и тем, как… ну, всё дальше произошло… там перед звонком, наверное, и пяти минут не было! Она, конечно, знает своё дело, — с нажимом произнесла девушка, глядя на бывшую президента. — Но вряд ли бы успела кого-то убить так быстро. Тем более, почти всё время будучи при свидетелях. Зазор очень маленький. К тому же, Юсона отыскали в столовой, а она была здесь, и довольно долго. Нет, вряд ли бы успела. Саёри с облегчением выдохнула, положив руку на сердце. Так гораздо лучше: похоже, близкую подругу можно не подозревать. Ну, или же подозревать в последнюю очередь. — Но подождите, — впервые за долгое время вмешался вдруг Рёма. Теннисист задумчиво потёр подбородок, — сейчас прозвучало кое-что любопытное. Нацуки говорит, что видела нашу жертву, грубо говоря, за пять минут до звонка, у бассейна. Тело же обнаружили уже после тревоги, минут через десять, если правильно помню. Пусть будет десять минут. Но почему же в столовой? Что он там делал? Кто-нибудь его видел по дороге туда, или же вместе со всеми, на палубе? Народ стал задумчиво переглядываться, и первой тишину прорвала Джехи: — Нет. Нет, не думаю, — тревожно сказала она. — Нацуки подходила ко мне незадолго до… м-м… обнаружения и спрашивала, но я не припомню, чтобы сама его с нами видела. — Он довольно яркий мальчик, я бы тоже заметила! — кивнула вдруг Оля. — Да и, по идее, ему следовало бы прийти, потому что… ну, сестра для него очень важна, — смущённо закончил Люсиэль. Он даже не пытался шутить. — А это — то, что русалочки делают. Зовут нас голосами дорогих нам людей. Когда ты совершенно один, сопротивляться им подчас невозможно. И сам он бы точно пришёл. Если б мог. — Это получается… чёрт, как ужасно, — Нацу вдруг закрыла руками лицо. — Отвратительно. — Что… что ты хочешь сказать? — с тревогой обернулась к ней Юри. Девушка глубоко вздохнула. Собралась с мыслями и чуть слышно продолжила: — Я… я была последней, кто его видел, получается. Перед тем, как всё случилось. Перед убийцей. И… вы, конечно, не знаете, но мы там немного поссорились. Я столкнула его в бассейн. И на том мы расстались. Мне очень жаль. Если бы я только знала, что в следующий раз увижу его уже… проклятье… — она постаралась сдержать свои слёзы. Юри собиралась было что-то ответить, когда её перебил робкий голос Саёри. Девушка выглядела крайне смущённой: — Я… эм-м… наверное, должна была обследовать то место, где его в последний раз видели? Как-то неловко вышло… — А чего ещё ожидать от подобного дефектива?! — выкрик Ирумы остался без комментариев. С видом безоговорочного победителя она сложила руки у себя на груди. — Я не удивлена. — Ну, если это так важно, — внезапно даже для самого себя, теперь слово взял Электроник. — Я там бродил, пока все занимались расследованием. Меня просто отовсюду прогнали, и… — парень немного замялся. — Короче. Место в основном пустовало, там при мне никто даже не появлялся. На полу и вокруг ничего интересного. Да и сам пол весь мокрый, дождь всё-таки. Не думаю, что ты бы там что-то заметила. Как и я. Горе-детектив с благодарностью взглянула в глаза товарищу: — Спасибо тебе. — Она помолчала немного. — Было бы очень здорово, если бы у тебя была фотография оттуда, ну хоть одна… эм-м, я бы сама взглянула. — Да как-то не приходило мне мысли там щёлкаться! — Сыроежкин лишь почесал голову. — Я же не знал, как получится. — … Саёри заметно поникла. Опять от неё толку ноль. — Хотя погоди! — А?.. — У меня, эм, были кадры этого места. Мы пару дней назад там с Миу делали этот, ну как его… — Электроник пощёлкал пальцами, подняв свой взгляд вверх и пытаясь припомнить. — «Фото-сет», во! Слово какое сложное. Я могу отправить тебе, если так нужно. Тактично проигнорировав кое-чей вопль «руки прочь от нюдсов!», Саёри очень тихо ответила: — Это было бы хорошо. Правда! — Она глубоко-глубоко вздохнула. — Хоть что-то… Чуть больше, чем через полминуты к девушке на планшет уже прилетела одна фотография и комментарий отправителя: «считаю, что вот — самая хорошая! И пока ещё, при этом, приличная…». В кадре стоял яркий, солнечный день. На снимке возле бассейна красовалась гордая собой Ирума, в довольно нескромной позе. Хорошо, что хотя бы в одежде (или в её остатках). Изобретательница позировала прямо перед гладкой водой. А позади, разделённые извивающимися красными дорожками, каждый на своей территории, плавали Севен (на спине, явно довольный открывающимся ракурсом и выставивший вверх большой палец) и Хоши (с подобным выражением на лице, но на надувном круге; он держал в руке небольшой коктейль). Оба парня явно оказались невероятно счастливы тем, что решили сегодня окунуться. — А я не представляла, что она так умеет… хотя, это всё же… Размышления Саёри «о вечном» прервал голос Нацуки. Та ткнула пальцем на фото: — Примерно, где Миу стоит… там мы и расстались, — печально сказала она. Детектив коротко кивнула. — У самого края почти. — Хорошо, — Джехи о чём-то задумалась. — Похоже, мы всё-таки получили небольшой список людей, точно имеющих алиби на время убийства. Что тоже результат, как говорится. Далее я бы предложила… — Припомнить о тех, кого завлекали сирены? — вдруг вспомнила Юри. — Что, если кто-нибудь из них совершил убийство? В состоянии аффекта, к примеру. — Ты вообще овощей этих видела?! — нагло парировала Ирума. — Вот мы — да. Уёбки прут напролом и только туда, где есть возможность сброситься в воду, к их сраным рыбёшкам. Они не особенно отвечают за свои действия! Могли бы прикончить хилого пидорка, встань он у них на пути и попытайся поставить на место, это без вопросов. Но вот капитально заёбываться, типа, яд там искать, самоубийство подстраивать, да ещё и зачем-то отклоняться от маршрута, идя в столовую — это слишком неподъёмно для их подгнивших мозгов. Всё было бы проще. И куда очевиднее! Так вам говорю Я, Миу Ирума! — Однако! Яд здесь был только у одного мерзавца. Даже Тенко помнит! Его забрал этот дегенерат! — Чабашира обвиняюще указала на хакера. — И это же оружие было найдено на сцене преступления. Твои последние слова, жалкий подлец?! — Ну, вот мы опять и вернулись к нашим баранам. — Люсиэль хмыкнул. Он начал устало массировать свои виски. И в целом принял вид человека, который сильнее всего сейчас желает покончить со всей этой суетой и просто вернуться в каюту, чтобы лечь поскорее спать. — Не делал я этого. — Врёшь, — не сдавалась отважная Чабашира. — не уйдёшь! Только ты знал, где находится яд, и только ты им всё это время владел. Даже недалёкая девочка вроде Тенко помнит, что ты хранил его где-то, где знаешь только ты! — Бинго, — он одарил её лучезарной улыбкой, а после ответил. — Но, думаю, даже самому недалёкому ёжику будет понятно, что безопасно сохранить от других на этом корабле что бы то ни было я мог лишь в своей комнате. Которая обычно, разумеется, накрепко заперта… но вот в момент, когда меня взяли под контроль этой штукой — крайне идиотское недоразумение, признаю — я вышел из каюты, как зомби, ничего не помня и не видя перед собой. Очень дурацкое чувство, народ! И дверца могла остаться распахнутой. Запросто! Обычно я так не делаю, но в этот раз у любого проходимца, желай он воспользоваться ситуацией, был бы неплохой такой шанс зайти и покопаться в моём грязном белье! Вообще в любом. Однако, — Люсиэль сделал значительную паузу и хитро прищурился, глядя из-под очков, — я уже был весьма близок к тому, чтобы назвать вам имя нарушителя. Весьма-весьма. — К-как это?.. — Саёри отвлеклась от пристального разглядывания фотографии, ничего по-прежнему не понимая. — Отпечатки пальцев, крошка! Я ведь секретный агент, как-никак… — И снова Севен широко улыбнулся. — Любой дурак знает, что у меня в комнате стоит аппарат, который может определить всего по единственному отпечатку пальца любого из семи миллиардов людей! Вы думаете, мне сложно отыскать негодяя? Он сто-олько мне следов там оставил, не будь я Бог-Хакер! — И что же ты тогда не назовёшь его нам? — вдруг мрачно спросила Юри. У неё дёрнулось веко. — Потому что это весьма долгая процедура, — ответил ей, не моргнув, Люсиэль. — Отпечатков-то я нашёл довольно много, но ни одного — в хорошем качестве. Так только в кино бывает, чтобы всё и сразу, дорогуша моя! Пока устройство там загрузит мой скан, пока обработает… с минуты на минуту всё произойдёт, — он показал свой планшет. — Ответ придёт вот сюда. Уже скоро. Я просто жду. — К-хм. Кончай ломать комедию. Ты же прекрасно знаешь, что… — снова начала говорить тихоня, очень плохо скрывая свою неприязнь к хакеру. И осеклась. Севен же оскалился пуще прежнего, глядя на Юри, словно охотник на загнанную им дичь. Он тоже что-то сообразил, — …что у нас нет столько времени на это, — наконец, не очень уверенно завершила она. — Извини, но… — Саёри осторожно подалась к Монике и прошептала той в самое ухо, чтобы не мешать обсуждению. — А у него… и правда есть такая штуковина? Севен мне не рассказывал. Мы вообще не очень много общались… На самом деле, ей сейчас было даже немного обидно: глупышка всё это время бесцельно пялилась в фотографию, зачем-то пыталась сращивать в голове постоянно крутящиеся так и сяк осколки цельной головоломки (занятие не особенно эффективное, учитывая скудный ум девушки), которые ей оставил коварный убийца. В книгах ведь детективы именно так обычно и делают? И у Саёри даже начало появляться интересное ощущение, что если она ещё немного дольше посмотрит на эту картинку, попробует переставить недостающие кусочки местами у себя в голове, а может быть, даже повернёт весь пейзаж на сто восемьдесят градусов и вспомнит что-то забытое, то уже совсем-совсем скоро… …Ну, если кто-нибудь решил это быстрее неё, так даже лучше. Она ведь никогда и не метила в главные герои, не хотела собирать все награды. Смысл не в этом. Главное, чтобы все её друзья были живы и здоровы, а уж какими способами — дело хозяйское. В крайнем случае, Саёри может и потерпеть. Моника ответила ей, тоже шёпотом: — Есть или нет, об этом точно может знать только тот, кто был в комнате и смотрел его вещи. — О. Ого. Вот оно как. — Достойный ход, — чуть в отдалении от них Хоши уважительно поправил шапочку. Было не очень понятно, подслушал ли теннисист их переговоры или просто совпали мысли. — Ладно, — хакер лениво отмахнулся. Видимо, ему наскучило спорить с тихоней: ясно, это ни к чему разумному их не приведёт. Нужно дальше продолжать обсуждения, иначе мы никогда никого не найдём. — Нам надо поточнее вспомнить, кто чем занимался в это смутное время. Если честно, меня когда отпустило, башка очень сильно раскалывалась. Я всё ещё туговато соображаю. Юри, ты не помнишь, где кто у нас был, когда Зена, наконец, расколдовало? — Чего, прости?.. — актёр посмотрел на него с удивлением, почесал голову. — Я, эм, не уверена, кто где… — сбивчиво заговорила тихоня. И тут же прикусила язык, который на сей раз оказался гораздо быстрее мысли. Теперь она поняла, что наступила на бомбу. Фигурально выражаясь. — Динь-динь-динь-ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ!!! — раздалось громогласное от хакера на весь Зал. — И-и-и… ответ был неверный, вы двое! Правильный вариант звучал так: «чувак, этого вообще не было»! Впрочем, его мог знать только тот, кто был с нами на палубе! И ты явно там не была, — он пристально уставился на Юри, сделав тон последней фразы предельно серьёзным. — Твою мать, — девушка сжала дрожащие кулаки. Тихо выругалась. Саёри, не веря своим глазам и ушам, медленно обернулась к близкой подруге. Невольно вздрогнула. После всего? Нет… это не может быть правдой. Так ведь?.. Та, с кем она, рука об руку… Больше походит на страшный сон. — Эй, милая, ты ничего не хочешь рассказать классу? — Всё также продолжал наседать Люсиэль, уже порядком злорадствуя. — Чёрт с тобой, — выплюнула тихоня сквозь тесно сжатые зубы. Она сложила испещрённые порезами руки на животе и полным ненависти взглядом всё сверлила своего собеседника, — хорошо. Я действительно это сделала. Надеюсь, теперь ты доволен? Внутренности Саёри обдало лютым холодом, и она будто физически ощутила, как её переполненное любовью и трепетом огромное, нежное сердце покрывается глубокими трещинами, раскалывается на большие куски, чтобы в следующую секунду его не стало. Она ведь и сама уже невольно добралась до разгадки! Своими скромными, жалкими усилиями, а всё-таки разложив все фрагменты достаточно грамотно. Но… лучше бы этого не делала. Потому что конечный ответ ужасал. Вот как всё было просто! Она глядела прямо на Юри, но видела перед собой только чужого ей человека. Незнакомого, опасного и переполненного бурлящим ядом. — Яд нужен был мне, чтобы запутать следы, усложнить вам расследование. Я даже не открывала его. — Саёри пристально вглядывалась в лицо подруги. Уверенное, спокойное, отстранённое. Ни один мускул не дрогнул. Сомнений тут не было: сейчас та говорила чистую правду. — Такой ведь хороший шанс представился. По огромной иронии, он же привёл вас обратно ко мне. Не получилось, не срослось, не вышло. Что ж, ладно. — Н-но… — Нацуки уже плакала, — з-зачем?! Зачем ты всё это сделала?.. В ответ на это Юри лишь усмехнулась: — Потому что я люблю тебя, идиотка.