***
— Ну что, постараемся не облажаться, партнёр? — Зен первым делом подошёл к оставшейся в стороне от остальных ребят Монике. Другие уже давным-давно покинули столовую и вяло обсуждали между собой, кому какая койка достанется. Сюда ещё доносились их звонкие голоса. Однако его будущая напарница, она… сидела бледнее мела всё их собрание, в отличие от прочих ребят не проронив даже слова. Даже когда её упомянули, заранее наградив рядом сомнительных и не слишком ясных обязанностей. Моника всё так же печально смотрела в окно. Как будто в этой тьме возможно разглядеть нечто кроме бесчисленных огромных крон, окружающих одинокое, жуткое, скрипящее по швам здание, переполненное людьми. Слова «коллеги» она словно даже не слышала. Больше всего его пугал этот взгляд. Зен знал его. Не то, чтобы актёр слишком часто встречал подобный в своём собственном зеркале (не дай бог!), но… скажем так, прежде, чем получить пусть относительно небольшую, но всё же известность в своих краях, он повидал много дерьма: — Забавно. Знаешь, что я вдруг подумал? — Поняв, что кто-то снова обращается к ней, девушка вздрогнула. Но даже не обернулась. — Эта жутковатая отстранённость в твоих глазах. Так часто смотрят самоубийцы. Перед самым тем, как они… ну, знаешь… — Не стоит делать поспешных выводов. Я в порядке, — сухо ответила Моника. Сдержанно улыбнулась, глядя в его глаза. — Я ведь не зря считаю себя актёром от бога! Я умею читать эмоции, — усмехнулся молодой человек. — Меня не обманешь. Расскажи этому великолепному красавцу, что тебя беспокоит. — Пф, — услышав, как тот называет себя, она фыркнула. — Ты ведь Зен, да? Ну, самооценки тебе явно не занимать. Со мной всё в порядке, о себе беспокойся. — Я вижу, ты очень взволнована! — Тот всё не спешил отставать. — Это из-за всей нашей ситуации? Ну да, не каждый день оказываешься не пойми как, не пойми где, с кучей незнакомых людей. Вот только… — Актёр задумчиво почесал голову. — Ничего страшного ведь ещё не случилось. Может, стоит просто взять пример с твоей весёлой подруги и расслабиться, пока ситуация позволяет? — Боюсь, с ней всё не совсем уж так просто. Саёри, Нацуки, Юри… ты в первый раз видишь этих девушек. Сложно винить за то, что ты плохо их знаешь, — повисла неловкая пауза. Подумав, казалось бы, целую вечность, она обронила, — я беспокоюсь за них. — Да брось, — в нарочито небрежной манере ответил Зен, воспользовавшись моментом и усевшись на подоконник подле неё. — Дамы уже весьма зрелые и самостоятельные. Птички рано или поздно покидают свои гнёзда. Закон природы. — Моника крайне странно взглянула на него. Приняв этот взгляд на свой счёт, актёр неловко усмехнулся, решил сбавить пыл. — Знаю, звучу сейчас, будто собираюсь подкатить, узнать номер телефона, или что-нибудь в таком духе. Но, хей, я ведь правда волнуюсь! — Проблема в том, что они могут быть не совсем стабильны. Или некоторые из них. В душевном… эм-м… плане, — поняв, что просто так от него не отделается, Моника решила всё-таки пояснить. — Можно сказать, что, попав сюда, мы оказались совсем в другом мире. Мире, что работает по незнакомым мне правилам. Я совершенно не представляю, что они теперь могут выкинуть. Особенно, раз не имею контроля над ситуацией. Это может здорово ухудшить… ну, знаешь… всё. Могут даже быть жертвы. Ты просто не знаешь их, как знаю я. — Бред. Законченными маньячками вроде того пионера они все не выглядели. Довольно милые дамы. Скромные, — сказал, улыбаясь, Зен. Ему показалось, он понял, что Моника имела в виду, пусть даже выразилась девушка крайне странно. — Загоняясь почём зря, ты, в первую очередь, делаешь хуже себе. И своему душевному здоровью. Расслабься и плыви по течению! Начни больше доверять людям. Всё будет нормально, увидишь. — Доверять людям, да? — ответила ему Моника. И Зену показалось, или, когда она вновь к нему обернулась, на её мрачном лице возникло жутковатое подобие грустной улыбки? — Ты неплохой человек, это правда. Но стоит быть осторожнее. Ведь в прошлой жизни именно я почти довела ту троицу до суицида. Кто знает? Возможно, не один раз. Конечно, Моника здесь врала, при том сильно. Не было ведь никакого «почти». Даже близко. Но объяснять новому знакомому все нюансы своего прошлого будет пустой тратой времени: слишком затруднительно, слишком глупо. — … Зен просто глядел на неё, нелепо приоткрыв рот. Застыл и не шевелился. — Поэтому, как мне кажется, здесь должно быть моё справедливое наказание. Моё, не их. — Актёр невольно разглядел две влажные дорожки на её щеках: Моника плакала. — Эти три глупышки заслуживают лучшего. Я тоже не желаю испортить ещё чью-то жизнь. — … Как будто вдруг вспомнив о чём-то, девушка резко рванула с места и быстро зашагала прочь, к выходу из столовой. Беспомощно стараясь скрыть слёзы, она улыбнулась: — Чего это мы? Другие уж давно разошлись по комнатам. Не стоит обо мне беспокоиться. Доброй ночи. Он долго ещё растерянно глядел вслед уходящей, оставшись совсем один.***
Утро не принесло с собой ничего интересного. Никто из ответственных за похищение так и не появился. А это означало, что для каждого из проснувшихся с наступлением рассвета прояснилось только две вещи. Первое: кто-то очень сильно задолжал объяснения, зачем же они все здесь. Второе: их странное приключение всё меньше и меньше походит на безумный сон. Во время вялого обсуждения за завтраком (питаться пришлось найденными на складе консервами) основному составу ничего не осталось, кроме как согласиться с намеченными вожатой планами. Звучали они, как ни странно, разумно, к тому же, альтернатив пока не было. И заключалась мысль Ольги Дмитриевны в следующем: понадобятся три команды добровольцев — тут каждый сам пусть решает, кому же где больше нравится. Часть людей отправится исследовать местность за пределами здания. Найдут выход из леса, приведут подмогу, всё в таком духе. Другая группа в это же время обследует сам дом. Ведь большая его часть огорожена красными лентами — кто знает, что можно там отыскать? Оставшиеся всё это время будут готовить обед к возвращению вторых и первых. Сказано — сделано.***
Время за каким-то активным занятием для каждой из групп пролетело почти незаметно. А когда все шестнадцать вновь встретились, дабы насладиться свежеприготовленными яствами, солнце за окнами клонилось к закату. Ночь снова близилась. И, хотя самых главных ответов до сих пор не было, настала пора поплотнее набить животы да поделиться, кто что узнал. — Компот — просто суперский! — Юсон едва ли не быстрее всех умял и первое, и второе. Довольный и сытый, теперь он просто сиял. — Он даже лучше, чем был когда-то в школьной столовой! Про ту байду из шараги вообще говорить не буду. Прошу передать мои поздравления шеф-повару! — Эм… ну, его я готовила, — промямлила сидящая за два столика от него, раскрасневшаяся Нацуки. Девушка неловко крутила между пальцами розовый локон. — Меня когда-то папа учил. И хватит уже так пялиться! — прикрикнула она, отвернувшись. — Меня это раздражает. — О божечки, она такая милая, когда смущается… — послышался тихий смешок Саёри. — Он тоже смутился! О божечки. Э-хе-хе~ — Не. Называй. Меня. Милой. — Вам всем стоило бы также попробовать кексики, что они вместе с Джехи приготовили, — решила перевести тему Саёри, оглядывая весь зал. — Объедение! Нет, серьёзно! Жаль, к вашему приходу их все кто-то съел… я ничего об этом не знаю! Честно! — И кто же это мог быть… — негромко протянула сидящая рядом Кан. — Ребята, я искренне рада, что как один отряд вы все сегодня стали дружнее! — важно уперев руки в боки, поднялась и сказала им Ольга Дмитриевна. — Особенно тепло хотелось бы отблагодарить нашу Монику. Она помогала собравшимся сегодня на кухне и каждому там стала почти второй мамой! Представить страшно, что б я без неё делала. — Быть может, НЕ лежали бы весь день на кровати, уставившись в найденную здесь книжку? На эти слова от своей самой любимой помощницы вожатая ничего не ответила. Наверное, она их не расслышала. — Девочки правят миром, Тенко всегда знала! — гордо воскликнула Чабашира. — Ей не терпится услышать, чего же добились другие команды, состоящие преимущественно из существ мужского пола! — Постой, а мы что, соревнуемся? — рассеянно пробормотал Шурик. — З-заткнись, пока я не применила на тебе!.. — Эм, л-ладно, ладно, — ответил горе-изобретатель. — Что же касается меня, — неспешно заговорил Хоши. — Есть хорошие новости. Могу сказать, что почти получилось. Ещё бы совсем немного. — Какое «получилось»?! Чувак! — нервно воскликнул Севен. Затем обернулся к заинтригованной публике. — Пытаясь отыскать путь из леса, мы, в конце концов, завязли в такое болото, что я переставал видеть Рёму! Приходилось вытаскивать его из трясины общими силами раза четыре. — Я говорил, что У МЕНЯ почти получилось. Вам ничего не стоило просто оставить ненужный груз за спиной и идти вперёд, — сказал теннисист. — Но эти люди всегда мешают… — Дружище, мы ведь уже обсуждали с тобой! Никаких суицидальных наклонностей здесь в мою смену, о’кей? Жизни разные нужны, жизни разные важны! — устало ответил Зен. — Но если по существу… — актёр тяжело вздохнул. — дорога из леса оказалась гораздо труднее, чем мне думалось. Прогулкой по парку мы не отделались, выхода не нашли, да и сами пару раз едва не заблудились. Хватит с меня этого дерьма. Я раза три уже принял душ, а в воздухе до сих пор ощущаются исходящие от меня нотки стоялой воды вперемешку с гнилыми яйцами! Отвратительно! — И всё же стоит, наверное, сказать отдельное спасибо за запасные комплекты одежды, оставленные на складе, — вмешался сидящий чуть в сторонке Амами. Он рассеянно почесал затылок. — Забавно, но меня всегда удивляло, как эти ребята там сверху заморачиваются отыскать нечто ну прямо-таки идентичное тому, в чём мы были, когда шлют нас сюда. А может, на заказ их делают, специально? — Поймав на себе множество озадаченных взглядов, Рантаро рассеянно улыбнулся. — Просто мысли вслух. Не обращайте внимания. — Ладно! Как говорится, отрицательный результат — тоже результат! — Ольга Дмитриевна призывно хлопнула в ладоши. — Давайте теперь выслушаем результаты последней команды! Вы ведь исследовали весь дом, да, ребята? — Ага. Бля буду! Какой же он, сука, огромный… — тотчас же ответила Миу. — Госпожа Ирума, я бы посоветовала вам быть осторожнее со своим языком, ибо вы ходите по невероятно тонкому льду. — А? И чё ты мне сделаешь, выдра? Заставишь ботинки свои вылизывать? Сбитая с толку подобным высказыванием, вожатая замолчала. — … — … Неловкая, крайне неловкая тишина продолжала затягиваться. — Иу-у… ну хорошо, д-давайте… давайте оближу их прямо сейчас, только пускай народ сначала уйдёт! — Похоже, Миу всё-таки поняла, сколь сильно она облажалась, теперь же стремясь поскорее загладить вину. Но делала она это своим, каким-то извращённым способом. Вожатая продолжила рассеянно глядеть на неё, казалось, ничего даже не понимая. — Т-ты хочешь прямо при всех меня опозорить? Тебе это нравится, да?.. — Ирума встала вдруг на четвереньки и… — Давайте всё-таки вернём беседу в нужное русло, — вмешался порядком смутившийся Шура, поправляя свой галстук. — Во время этого исследования мы отыскали множество недостроенных или же попросту развалившихся комнат. Одно лишь пребывание в некоторых из них способно привести к крайне серьёзным последствиям! Я говорю, например, про прогнившие доски пола, которые рушатся, если на них наступить недостаточно осторожно. — Как мы уже знаем, — продолжил за ним Электроник с таким важным видом, словно диссертацию защищал. — Здание наше, по сути своей, представляет собой центральную часть и два пристроенных к ней крыла, если так можно выразиться! Левое и правое. Всё, что находится в этих «крыльях», скрыто от нас запрещающими ленточками, в то время как сами мы обитаем в центральной части! Дом, как видите, довольно большой и может таить в себе много различных тайн! Например… — Электроник по-заговорщически подмигнул. — Ни для кого не секрет, что у нас тут есть две душевые на первом и втором этажах, мужская и женская! Но, оказывается, на третьем этаже в запрещённой части дома находится нечто под названием «Смешанная…»! «Смешанная» что именно, договорить он не смог, потому что покрасневшая, как помидор, вожатая со скоростью пули подбежала к нему и заткнула бедняге рот: — Есть вещи, о которых приличный пионер даже помыслить не может! Вам необходимо в первую очередь заботиться о своей репутации добропорядочных граждан! Никаких порочных связей! Всё! Хватит! Сыроежкин, доклад окончен! — И всё же, как мне кажется, вы не сказали самого главного. Имеются ли в этом доме, — уклончиво добавил Рантаро, — опасности иного толка, нежели как-либо связанные с полом и половыми связями? Ни один из докладчиков не смог понять, что именно он имеет в виду. По счастью или же нет, на помощь пришёл доселе молчавший Семён, тоже составлявший часть экспедиции: — Если ты имеешь в виду что-то по типу оружия, дружище… — пионер хмыкнул, тряхнув своей чёлкой. — Поверь, я всё обыскал. Тут нет ничего опаснее кухонного ножа! Со всякими ядами и тому подобным тоже непруха. В противном случае вы бы здесь уже не сидели… Услышав эти слова, публика начала неуверенно переглядываться. — Ха-ха. За подобные, подрывающие всеобщий боевой дух, шуточки, кое-кто в следующий раз может остаться и без ужина! Подумай об этом, — сурово сказала вожатая, подбоченившись. Собеседник ничего не ответил. Даже не взглянул на неё. Похоже, Ольга Дмитриевна собиралась до конца верить в его странное чувство юмора, в то время, как большинство прочих стало уж невольно задумываться, сколько было в этой шутке от шутки. На этом подходил к концу их первый полноценный день приключения. Приключения, в котором далеко не каждый сможет дойти до конца.***
Утро следующего дня снова начиналось в столовой, за завтраком. Ребята уж давным-давно выбрали себе столики, кому какой по душе, ну а теперь наслаждались разогретыми остатками вчерашнего пиршества. За столами снова неохотно завязывались вялые разговоры о том, что ожидает их дальше. Никаких предвестников дальнейших событий пока ещё не было. — И снова ни одного желающего признаться в своей ответственности… — между делом проворчал Шура, уже в который раз за утро приводя в порядок свой галстук и нервно оглядывая столовую. — Я бы сказал, это вопиющее нарушение наших границ! Повторюсь, что ребята здесь очень хорошие, и всё же мне бы поскорее хотелось в наш старый «Совёнок». — Не знаю, тут тоже полно всякой техники, если как следует осмотреться. Помнишь, в запретной части дома мы вчера даже нашли комнату, полную запчастей! — беспечно отозвался Электроник, растрепав свои волосы. — Можно перетаскать их куда-нибудь и сколотить себе тут новый Клуб Кибернетиков! Временный. — Ну, это да, но… обстановка здесь немного другая. Слегка… не рабочая, — задумался, не ведая, как передать свои мысли, Шурик. Он продолжал копаться вилкой в бедной котлете. — А там у меня и чертежи были, и проект наш. Зачем вообще в эту поездку поехали… — Вы, Эльф и Цвёльф, даже, мать вашу, не догадываетесь, чем это ваше желание поскорее убраться отсюда может вам вылиться! — предостерегла их сидящая рядом Ирума. Одному богу известно, с чего бы, но, кажется, с недавних пор абсолютная изобретательница чувствовала себя вполне уютно среди юных техников. — Лучше сидите пока, да помалкивайте. Зреет какое-то, бля, дерьмо. Не стоит вам гнаться вперёд сраного паровоза! — Я был бы очень признателен, если бы ты переставала ругаться хотя бы за столом, Миу, — сердито ответил ей Шура, потешно поправив очки. — Раз уж приходишь в наш Клуб. Та собралась было ему что-то ответить в привычно громкой манере, когда их внимание, да и всей остальной столовой, внезапно привлекла возня за одним из крайних столиков. — Забавно, девочка… и что же ты сделаешь? Папочке своему пожалуешься? — помещение разразил громкий голос Семёна, заставляя орду неприятных мурашек пробежаться по спине, как пить дать, у каждого. — Я весь в нетерпении. В своей поднятой над столом ладони он крепко сжал руку побледневшей, точно полотно, Нацуки. Девушка выглядела крайне испуганной, вытянувшись во весь свой небольшой рост. Никто, кроме, вероятно, сидящих за тем же столиком, не смог бы ответить с уверенностью, что послужило изначальной причиной конфликта. За завтраком всё шло, как обычно: велись тихие разговоры, кто-то кому-то жаловался на жизнь, кто-то кого-то шутливо подначивал… и вдруг произошло то, что произошло. В помещении повисла звенящая тишина. — Милая, если я сегодня опять буду видеть ваши унылые рожи, я непременно кого-нибудь убью , — молодой человек рассмеялся. Извечная чёлка угрюмо прикрывала его злое лицо. Он не отпускал руку. — Семён, достаточно, — вожатая поднялась было со своего места. — Не пугай девочку. — «Достаточно?» — протянул тот. — О-о-о… тут никогда не бывает достаточно. Оно не прекращается! Я понятия не имею, как это работает, но я уже был обречён изо дня в день видеть одни и те же тухлые рожи, и они визжали при виде меня, точно чёртовы дети, стоило лишь выхватить нож… плак-плак-плак-плак-плак-плак-плак-плак-плак-плак-плак… — его бормотание переходило во что-то бессвязное. Рядом с местом зловещей сцены тихим безмолвным призраком застыла Юри: девушка была третьей, сидящей за этим столиком. — Чувак, — используя всё своё показное спокойствие и приподняв руки в знак мирных намерений, от самого ближнего стола к нему осторожно шёл Зен. — Давай обойдёмся без жертв, хорошо? — Жертва? Я и есть жертва! — с громким смешком безумец резво опрокинул на переговорщика стол (для этого ему хватило использовать ногу и свободную руку). Тарелки с дребезгом попадали на пол, остатки еды во мгновение ока разлетелись по шахматной плитке вперемешку с осколками. Опешивший от подобного поворота событий актёр оказался отброшен злосчастным предметом мебели прямо в ближайшую стену. — Отказался волею судеб от величайшего, что у меня было: моего счастья! Такова эта сраная жизнь, и мне придётся сделать это снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, — его речь стала сливаться в едва различимую какофонию, — и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова… — Ладно, я поняла, — промямлила, едва собрав всю свою смелость в кулак, бедная Нацуки. — Теперь отпусти меня. Пожалуйста. — НЕТ, ТЫ..! — опять завопил безумец срывающимся голосом. Он дернул девушку на себя. И тут в его другой, свободной руке, добытый неизвестно откуда… блеснул совсем недавно заточенный кухонный нож. — Что она тебе сделала? Не трогай её! — следующим, решив внезапно погеройствовать, на место без пяти минут совершённой трагедии рванулся Юсон. Ким схватил руку с лезвием и постарался выхватить опасный предмет у обидчика, за что получил… нет, слава богу, не ножом в живот, но лбом противника прямо в свой собственный. От столь сильного и резкого удара ноги у нашего героя дня на полставки вдруг подкосились и он стремительно опустился на пол. Семён горой мышц нависал над поверженным Кимом. С видом абсолютного превосходства он крутил в руках нож: — Мне ничего не стоит изрезать твою смазливенькую физиономию в кровавые лоскуты прямо сейчас, на глазах у всей толпы, герой-самоучка. Можем поспорить? — Можем поспорить, — вдруг донёсся до парня ответ, сказанный каким-то низким, грудным, незнакомым, не свойственным голосом. Все без исключения, даже сам зачинщик потасовки, теперь с оцепенением наблюдали за… Юри. Девушка с абсолютно спокойным видом вцепилась в руку безумца, дабы направить пока ещё не состоявшееся орудие убийства остриём прямиком в свою слишком часто вздымающуюся и опускающуюся грудь: — Давай, если кишка не тонка. Всади его в меня, — во взгляде мелькнуло шальное безумие. Оглушительная пауза длилась недолго. — Никто не смеет обижать наших прекрасных дам! Атака исподтишка! — На этот раз ситуацию спасла, и теперь уже окончательно, отважная Чабашира. Пока несостоявшийся горе-убийца глазел на новую, добровольно вызвавшуюся жертву, Тенко успела подкрасться из-за спины и, воспользовавшись мгновением, применить на горле негодяя боевой захват локтем. Теперь уже в затруднительном положении оказался сам подлец: хрипя и нелепо брыкаясь, он пробовал вырваться: — Су… а-а-а-кх… — Ки-йя! Уже через секунду Семён корчился на полу возле Юсона, поверженный, глотая ртом воздух. Нож красовался в руках Чабаширы: — Вот, Оля, держите! И больше, пожалуйста, не теряйте!***
— С чего вообще это всё у вас началось? Почему он вдруг стал вести себя странно? — потирая ушибленный лоб, поинтересовался Юсон. Сейчас юноша сидел на кушетке в местном медпункте, что оказался на втором этаже. Вместе с ним сюда проследовали Нацуки, Юри и Тенко, в то время, как практически вся остальная компания была занята доставкой особо буйного в место его последующего заключения. Которое им, естественно, придётся сымпровизировать на ходу. Нацуки поморщилась, разминая запястье. Теперь на нём расцветал будущий синяк: — Всё как-то быстро произошло. Мы с Юри сидели за столиком и ожидали подруг, — на этих словах тихоня кивнула. — Саёри и Моника отправились за своими порциями и должны были вот-вот подойти! Но тут появляется он. Он вёл себя довольно раскованно. Я говорю, что места здесь все заняты. Пожалуйста, найди другой стол. А дальше и сама не поняла толком… — Ты правильно всё сделала, девочка! — подбодрила её Тенко. — С этими прогнившими на душонку обладателями проклятой Y-хромосомы только так и положено! Мужикам спуску давать нельзя. — Вообще-то, он меня чуть не порезал! Не знаю, где ты была. — Но именно поэтому Тенко сейчас здесь! — отважно улыбнулась ей Чабашира. — Захочешь изучить пару полезных приёмчиков — обращайся. — Не знаю, обычно мне не до этого. Я вообще насилие не люблю, — Нацуки потупилась. Тут Айкидока обернулась к Юсону: — Стоит признать, для тупого дегенерата ты тоже был довольно неплох. И если захочешь обучаться боевым искусствам, Тенко даже подумает о том, чтобы принять и тебя. — Ну, эм-м… спасибо, наверное, — он покраснел. — И кстати, — Чабашира не унималась. Теперь она смотрела на Юри. — Ловко ты придумала отвлечь его, девочка! Тенко даже сначала не поняла. Тихоня прижала руки груди и, неловко отведя взгляд, пробормотала: — Правда? Спасибо… — Мне кажется, это не было похоже на актёрскую игру, — неуверенно сказал было Ким, глядя себе под ноги. — В привычном её понимании, во всяком случае. Мне даже сделалось жутко. Когда же он поднял взгляд на остальных, то обнаружил, что девушки его даже не расслышали — Тенко и Нацуки отошли к дальним шкафчикам со всякими медикаментами и что-то между собой обсуждали. Должно быть, искали мазь, дабы обработать синяк пострадавшей. Сейчас рядом с ним на кушетку уселась Юри. Тихоня робко улыбалась ему, так, словно и не расслышала его реплик. Юсона кольнуло странное чувство: ведь, если она была ближе всех, наверняка слышала… — Спасибо, что помог моей подруге, — чуть слышно произнесла девушка. — Я очень это ценю. Правда. — Да я же ведь… — неловко почесал свой затылок Ким. — Почти что ничего и не сделал. Всего на одно лишь мгновение он ощутил холодную, но нежную ладонь тихони поверх своей собственной. Юри легонько сжала руку Юсона: — Пожалуйста, не обижай её. Затем отделившаяся компания снова вернулась, а тихоня сделала большой шаг в сторону, отстранённо рассматривая потолок. — Нужно приложить лёд. Тебе тоже сильно досталось. Немного удивлённый, Ким обернулся на звук. Оказывается, Нацуки сейчас говорила с ним. Почему-то для него это сделалось чем-то сродни полной неожиданности. — Да пустяки, уже почти не болит, — беспечно отмахнулся он. — Скоро заживёт, вот увидишь. — Не строй из себя бессмертного героя манги, это даже не обсуждается, — своим теперешним тоном она вдруг напомнила ему его маму: строгую, но справедливую. И очень заботливую. Сама же девушка сейчас приняла весьма пикантную позу, копаясь в небольшом холодильничке, что стоял рядом с ними. Наконец, она снова вернулась к нему, с холодным компрессом: — Ты на что там пялился, извращенец?! Ладно, слушай, — Нацуки громко вздохнула. — Приложить холод НАДО, потому что иначе уже к вечеру у тебя всё распухнет. — Он заметил тень печали у неё на лице, пока принимал «подношение». — Ты даже не сможешь выйти к людям нормально и… всё такое. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Теперь же Юсон сидел, приложив к своему ушибу целебный холод, а в голове непрестанно вращалась та фраза тихони: «пожалуйста, не обижай её».***
— Наивные… — по ту сторону толстой деревянной двери раздавался приглушённый хохот Семёна. — Думаете, если от одного избавитесь, на его месте вскоре не окажется кто-то другой? Всех не пересажаете, идиоты! Тот, кто захочет, всегда-а лазейку найдёт… — Ой, не зуди там! — воскликнул Севен, с чувством ударив кулаком по дереву. Звучные монологи с той стороны внезапно оборвались, послышались звуки перемещения: очевидно, пионер менял дислокацию на более отдалённое от своих охранников место. — И так голова уже болит от тебя. Раньше надо было думать. Попал в чёрный список — сиди теперь и не возникай! — Спасибо, — послушав несколько секунд столь сладкую тишину, признательно улыбнулся Рантаро. — Я думал, он никогда уже трещать не закончит. — Никто в этом мире ещё ни разу не смог перетрещать меня, бога всех хакеров, великого истребителя чипсов и любителя хорошеньких кошечек, могучего 707! — Спасибо за важную информацию. — Да не стоит благодарностей! Этих двоих ребят, как самых крепких и самых не занятых, было решено остальным коллективом на первых порах оставить охранять буйно помешанного, дабы тот вдруг не устроил побег. Не столь давно общими усилиями чего-то около десяти человек они смогли спеленать Семёна и, раз не было времени придумать что-то получше, решили временно содержать его в одном из классов третьего этажа: ими всё равно особо никто не пользуется. Да и через окно тут вряд ли хватит смелости убежать — падать высоковато. Даже если уйдёт, скорее всего, навернётся в процессе, повредит ногу и точно уже не сможет представлять такую угрозу, как раньше. Дверь этой комнаты выглядела довольно прочной. На всякий случай парни просунули через ручку метёлку и даже швабру, и сами старались не уходить пока далеко. На первых порах такая защита выдержит, гад точно не удерёт. Ну а потом… а что вообще может быть «потом»? Пока что каждый из них представлял себе это весьма слабо. — Интересно, почему ответственный так и не появился, — задумался вдруг Амами. — Мне даже любопытно, что они нам готовят… — «Ответственный»? — Хмыкнул Севен. — Имеешь в виду организатора всей этой чепухи? — Да, именно. — Этому чуваку явно стоит побольше ценить время других людей и научиться приходить вовремя! Шутки у него совсем несмешные, — сердито проворчал хакер. — Не думал, что я это вдруг когда-то скажу. — Затем он вздохнул. — Эх, будь здесь хоть мало-мальский компьютер… уж я б сто пудово взломал его и давно отправил, как минимум, просьбу о помощи. Уж точно дал бы знать внешнему миру, что с нами тут происходит! — А если внешний мир сам всё знает? И ему просто нет до этого дела. Или даже хуже. На несколько мгновений Севен посерьёзнел. Затем вновь вернул себе налёт былой дурашливости: — Да вы явно оптимист, Амами-кун! — Приходится, — Рантаро надолго задумался, сложив руки на груди. — И всё-таки на этот раз… мне кажется, мы в куда большей безопасности. Хотя я бы не стал обольщаться. — «На этот раз»? — Люсиэль хитровато прищурился — Чувак, ты подозрительный. Амами не стал это комментировать. Тогда Севен произнёс: — И всё же, что ты имеешь в виду под «большей безопасностью»? — Ну, — решил не утаивать собеседник, — я понятия не имею, насколько серьёзно некоторые из нас воспринимают всю эту чудаковатую, бесспорно, игру в пионерский лагерь… но пока что хочется отдать Ольге должное. Из-за неё практически никто не слоняется без дела бог знает где. Всякое, конечно, случается, но когда ты постоянно чем-то занят, у тебя не остаётся лишнего времени. А это мешает нехорошим мыслям штурмовать твою голову и поддаваться на возможные провокации. Плюс, спим мы все сейчас всего-то в двух комнатах. — Меньше личного пространства, зато больше всё время следящих за тобой глаз? — Хакер довольно хихикнул. — Вот она, та самая идея паноптикума в действии! Большой брат следит за тобой! — Ибо в большинстве случаев будущие преступники проворачивают тёмные дела как раз ночью. Как минимум, львиную долю своей подготовки они осуществляют именно в тёмное время суток. Да и большинство суицидов туда же приходится. Это здорово, что именно тогда-то все у всех на виду. Быть может, это помешает началу. — Началу? Началу чего? — хмыкнул Севен. — Началу убийств, разумеется, — мрачно хмыкнул Рантаро. Затем он получше вгляделся в понимающие глаза Люсиэля. — Но я мог бы и не говорить этого, верно? В следующий раз ребята пообщались ещё не скоро.***
Медленно подошло время ужина. Ничего особенно интересного с момента инцидента в столовой больше не происходило. Никто до сих пор не пожаловал с мало-мальскими требованиями к своим подневольным. Напряжение нарастало, всё чаще стали слышаться робкие перешёптывания по углам, основной темой которых являлось пресловутое «что с нами станет?». Ответа пока ещё не было и в помине. Хотя в основном ребята (за исключением «заключённого» и двух человек, его сторожащих) попросту занимались кто чем. Самые трудолюбивые помогали на кухне, снимая тем самым свой стресс и готовя всем что-нибудь вкусненькое, вожатая целый день что-то читала, другая часть людей неприкаянно бродила по зданию в попытках найти объяснение ситуации или заняться хоть чем интересным. Ещё пара вялых попыток побега со стороны отдельных личностей, конечно, тоже была, но они успешно заканчивались, едва самые бойкие по пояс тонули в болоте, а после возвращались на порог «родного дома», всё также ни с чем. Саёри подобный быт в целом устраивал. Она всю свою жизнь прожила, никогда особенно не задумываясь, что будет дальше. Потому как если уж начинала всерьёз задаваться вопросами своего бытия, подобные размышления очень часто не приносили ей ничего, кроме боли да желания поскорее со всем покончить, в самом прескверном смысле. Из-за чего большую часть своего свободного времени она даже и не пыталась о чём-нибудь всерьёз размышлять. А что здесь плохого? Да, остальные ребята немножко волнуются из-за их ситуации, но пока она чувствует себя причастной хоть к чему-то, пока может помогать другим девочкам на кухне, к примеру, пока она хоть кому-то ещё нужна здесь… Саёри подобная ситуация в целом не то чтобы радовала, но жить было можно. Пока можно быть маленьким лучиком света в чьём-нибудь тёмном царстве, всё это не зря. Тем более, здесь ещё столько новых потенциальных друзей, с которыми она успела познакомиться пока лишь поверхностно, столько непрочитанных стихов и нерассказанных тайн, столько интересных тем для разговоров, что голова идёт кругом!.. — Да. Я думаю, что всё у нас будет здесь хорошо, — тихонечко промурлыкала она себе под нос, идя с подносом, полным закусок, в сторону столика, за которым решила обосноваться вместе с другими девочками из их Литературного Клуба. Нацуки, Юри и Моника уже ожидали её. — Следи за своим жирным обвисшим задом, деревенщина! — Оказывается, предаваясь счастливым мыслям, Саёри едва не налетела на Ируму, что брела наперерез ей в сторону раздачи угощений. Миу пробормотала очередное из своих фирменных ругательств, которые готова была выдавать всем, кому ни попадя, сотнями, и недовольно проковыляла прочь, дабы чуть позже за общей трапезой присоединиться к полюбившимся ей пионерам-изобретателям. — Я… эм-м… прости, я случайно, правда!.. Но извинение не долетело до своего адресата: Миу оказалась уже далеко. Наивная Саёри собралась было припустить следом, однако, на её счастье, девушку вовремя остановил знакомый голос. — Тебе лучше поскорее подойти к нам и увидеть это… — сказала ей Нацуки из-за ближайшего столика. Голос был тихим и крайне напуганным. Все трое девочек уже и впрямь находились здесь, но не только они: ещё на столе, аккурат по центру, лежало нечто, похожее на лист бумаги — вероятно, записка. Судя по озадаченным лицам участниц клуба, последние пару минут они только это и обсуждали. — Я нашла её около входа, буквально вот только что, — серьёзно произнесла Моника. — Юри может подтвердить, она была рядом. Тихоня спокойно кивнула. — Это нужно показать всем, определённо, — медленно произнесла президент. — И как можно скорее. Вас я решила посвятить первыми, потому что мы дольше всех знаем друг друга. Юри и Нацуки послание уже прочитали. Осталась лишь ты, Саёри. Девушка с жадностью схватила со стола вышеупомянутую бумажку: она-то уж было обрадовалась, что у кого-нибудь из подруг появился вдруг тайный поклонник, и с затаённым дыханием стала читать… но всем её восторгам на этот счёт так и не суждено будет сбыться. Всё обернулось гораздо ужаснее, и с каждой прочитанной фразой, с каждым новым словом сердце бедняжки всё сильнее сжималось, а в груди всё ярче отдавалось неприятное, почти что болезненное чувство. Потому что на сложенном вдвое альбомном листе аккуратным, убористым почерком, тёмно-синими чернилами оказались выведены следующие слова:«Доброго времени суток, друзья!
Я вижу, вы все уже познакомились и даже самую малость сблизились. Меня это только радует. Увы, но, как говорится, по техническим причинам моё присутствие в вашей уютной обители в данный момент слегка невозможно. Что, наверно, печалит вдвойне… ибо я и есть тот самый организатор нашего маленького приключения, которого многие из вас столь усердно не могут найти. Но это не значит, что я не смогу командовать парадом дистанционно. Или что у меня нет, например, помощников, готовых перехватить управление и провести санкции в адрес особенно буйных нарушителей. Вам лучше не доводить до греха. Поверьте мне. Зачем я вас здесь держу? История эта стара как мир, но можете считать всё, происходящее в ваших стенах, социальным экспериментом, если хотите. Найдите объяснение, которое каждому по душе. Отыскали? Хорошо. Идём дальше. Места тут такие непроходимые! Но можно ли отсюда убраться домой, желательно ещё поскорее? Да запросто. Для этого понадобится всего ничего: одно преступление и одна маленькая формальность. Тогда наш преступник может быть освобождён. Некоторые из вас уже вполне представляют себе, что тут к чему, поэтому не буду пускаться сейчас в длинные объяснения! К тому же, мы с вами ещё свяжемся. Позже. Ну, а пока что — приятных убийств!».