Декабрь, 1987 год
Когда я вырасту, я стану Умен, циничен и жесток. Люби меня, пока я молод. Люби меня, пока я глуп.
Космос, сидя на общей кухне, сонно смотрел в окно, за которым разыгралась метель. На улице было все ещё темно. Из людей на улице были только дворники, чистящие снег. Проезжали редкие машины, желтым светом фар заливая всю темноту. Скучающе подложив руку под щеку, он обводил взглядом занесенную снегом улицу. И в голове его, подобно этим снежинкам, мелькали мысли об уходящем восемьдесят седьмом годе. За спиной послышались чьи-то шаги, такое же сонное бурчание, кто-то вошел. — Доброе утро, — сказала Соня, беря чайник с плиты. — Доброе, — ответил Кос, и снова отвернулся к окну. — Анька спит ещё? — Спит, конечно, я бы и сама спала, после этих наших ночных киносеансов, но мне на утреннюю репетицию. На календаре красовалась двадцать шестое число — суббота. А значит, репетиции сегодня с самого утра и на весь день. Тем более, через три дня новогодний показ, а значит, работы вдвое, а то и втрое больше, чем обычно. — Всё с тобой ясно, — усмехнулся Холмогоров, доставая пачку сигарет. — Будешь? — Буду, — ответила Малиновская, и Космос чуть со стула не упал. — На моей памяти… ты в первые согласилась, — ошеломленно произнес он. — Ты когда курить начала?! — Не начала я, — успокоила она его, — просто было интересно, что будет, если я отвечу тебе на этот вопрос не так, как отвечала все свои восемнадцать лет до этого. — Не пугай так, — снова усмехнулся Космос, а Соня в это время села за стол с кружкой кофе. — Всем доброе утро, — послышался голос Вити в дверном проеме. Явился Пчелкин на кухню весь заспанный, лохматый, без футболки, ещё не до конца проснувшийся. — А ты-то что так рано встал? — удивилась Соня. — А я тебя отвезу, — он поцеловал её в макушку и пошел дальше, сев около Космоса. — Дай закурить, а? Холмогоров протянул ему спички и пачку сигарет. — Ну ещё и Валерка обещал заскочить к нам перед своей утренней тренировкой. — Последняя неделя в общаге… — задумчиво произнес Космос, не отрываясь. — Быстро все прошло, да? — По глупости кое-чьей все так быстро для нас закончилось, — напомнила Соня. — Да ладно тебе, Сонь, мы с самого начала были здесь словно не на своем месте, — сказал Пчелкин, — очевидно же было, мы здесь ненадолго. — А «на своем месте» — это на Рижском, да? — вспыхнула девушка, с резким грохотом поставив кружку на стол. «Теперь, видимо, да». — одновременно пронеслось в головах парней. Дело в том, что история с пожаром даром не прошла…***
Ноябрь, 1987 год.
Каждый день у ребят начинался одинаково… По отдельности они не существовали, это факт, поэтому каждое утро парни считали своим священным долгом заявляться в комнату девочек. Космос пристроился на Аниной кровати рядом с ней, пихая и тормоша её каждые пять минут: «Встава-ай», «проснись!». Витя, на Сониной, листал свежий выпуск одного модного журнала, в которой напечатали её фотографии с недавнего показа. Вообще-то, он просмотрел его уже раз сто, но каждый раз, как в первый. Сама хозяйка кровати сидела у зеркала, расчесывая густые волосы. — Кос, я сейчас тебя с кровати скину, — проворчала Аня. — Ага, — посмеялся парень, — конечно. Девушка, недолго думая, саданула его локтем в бок, а тот и скатился. Витя засмеялся, и Холмогоров запустил в него подушкой. Пчела в долгу не остался, и, как и полагается, завязалась битва. Казалось бы, ничто не могло остановить этот беспощадный и жестокий бой, но Валерино появление смогло. — Дурачитесь? — шмыгнул носом он, снимая заснеженную шапку. — А по общаге следаки ходят. Космос уставился на него, пропустив удар подушкой. До Вити не сразу дошло, но дошло. У Сони расческа выпала из рук, а Аня… как спала, так и спала. — Я сейчас через вахту под шумок прошмыгнул, пока техничка с ними разговаривала. Уж не знаю, по чью душу, но поводов здесь появиться не так много. А вы, — он кивнул на Аню с Космосом, — единственный и самый главный. Началось разбирательство того пожара, походу. Тут уже дошло и до Ани. Резко сев на кровати, она, во все глаза смотря на Валеру, не произнесла ни слова. — Что они здесь могут получить? — нервно спросил Кос. — Это же глупо — спустя два месяца после пожара пытаться кого-то отыскать, даже не имея никаких улик. — Точно ли, не имея? — негромко переспросила Аня, начиная перебирать в голове тот день, когда они были на этой злосчастной крыше. — А если нас кто-то видел… а если мы там что-нибудь оставили?! И тут посыпалась сотня самых разных вариантов, каждый из которых казался реальным и правдивым. — Нет, ну если бы это было так, за вами бы уже давно явились! — сказала Соня после очередного варианта со стороны Ани, согласно которому их видел чуть ли не весь институт со спичками и канистрой бензина в руках. Вся комната на какое-то время замолчала, обдумывая сказанное Малиновской, а потом снова загалдела, замолчав в следующий раз только тогда, когда в дверь вновь постучали. — Откройте, милиция, дознаватель Егоров. — Вот и все, вот и кончился Космос Холмогоров… — обреченно прошептал парень, прижимая к себе Аньку. — А мы ведь еще так молоды, у нас было еще столько впереди… — Прячьтесь, давайте! — зашипел на них Витя. — Бонни и Клайд недоделанные… — Откройте! — снова послышался стук в дверь. — Мы не одеты! — крикнула Малиновская первое, что пришло в голову, пока горе-поджигатели прятались. — Ты!.. — снова зашипел Витя, крутя пальцем у виска. Но девушка уже направлялась в сторону двери. — Здравствуйте, — сказала она, обворожительно улыбаясь. Но дознавателю, кажется, не было никакого дела до этой улыбки. — Здравствуйте… — произнес он, оглядывая с ног до головы её, а затем и двух парней за её спиной. Покачав головой и вздохнув, он вытащил какой-то лист бумаги из своей толстой красной папки, которую держал в руках, и снова внимательно посмотрел на Соню. — Фамилия и имя ваши? — София Малиновская, а в чем дело? Дознаватель не слушал её, продолжая задавать свои вопросы. — Кто еще проживает в этой комнате? — Не знаю, — на автомате выдала Соня, и дознаватель, наконец, оторвался от своих бумаг. — Как это? — Ну не знаю и все, — пожала плечами она, — мы с этой девчонкой не разговаривали еще. — Вы какой курс? — Первый. — Вы с сентября живете с соседкой и не знаете, как её зовут? — Да, — кивнула Соня. Тот снова покачал головой, и черкнул что-то в своих бумажкой. — Скажите, где вы были… а там что? — его отвлек шорох, доносящийся из-под кровати. — Так это… — вступился Витя, — котенок там. — Этот? — мужчина кивнул на котенка, спящего на подоконнике. — Так у нас ещё один есть… Мужчина резко захлопнул папку и, отодвинув Соню в сторону, двинулся к кровати. Валера, опередив его, наклонился под кровать, мимолетно встретился с испуганными взглядами Космоса и Ани, и… действительно вытащил оттуда котенка. К счастью, всех раздать не успели, как раз, два осталось. — Вот, — Филатов кивнул на рыжего котенка в руках, — Санькой звать. — А вы, молодые люди, простите, вообще кто? — прищурившись, спросил дознаватель. — Я из другого института, просто в гости зашел, — пожал плечами Валера. — А я Шмелев Виктор, — Витя решил действовать по отработанной схеме. — У-гу… так и запишем… А вы из какой комнаты? — спросил он. — Из… двести двадцать пятой. — Понял, — кивнул он, — Итак, продолжим… Где вы, — он кивнул на Соню с Витей, — были двадцать третьего… Опять его перебили. — Егоров! — на пороге комнаты появился ещё один мужчина в форме. — Срочно за мной! — Мы еще договорим, — кивнул он ребятам, — я вернусь. Наконец, он вышел из комнаты, и Соня плотно закрыла за ним дверь. Космос, отряхиваясь от пыли, вылез из-под кровати и помог вылезти Ане. — Вы что ему нагородили?! Котята, соседка не разговорчивая… — Аня сдула прядку волос с лица. — Что первое в голову приходило, то и отвечали! — всплеснул руками Витя. — Фуражку заб… забыл… — дверь снова отворилась. Вернулся дознаватель. — А вы еще кто такие? Откуда здесь? Ребята, впав в ступор от неожиданности, не нашлись, что ответить. — Ну-ка, пошли все за мной…***
А дальше… дальше дело начало развиваться как по накатанной: к компании следователи проявили повышенный интерес, придуманные показания их не сходились реальностью, а в конце и вовсе сыграли с ними злую шутку, когда ребята начали в них путаться и врать ещё больше. Когда вина Космоса и Ани была окончательно признана, Вишневская, решив не сдаваться до конца, решила выкрасть их с Космосом дело у следователей, но… попалась, влипнув ещё больше. Малиновскую, Пчелкина и Филатова привлекли за дачу ложных показаний. Одним словом — досталось всем. Родители Сони и Космоса долго хлопотали, подключая все возможности, чтобы их дети избежали судебного наказания за всю эту историю… «Отмазать» их удалось. Однако, из института их, конечно же, исключили… На выселение дали неделю, при условии, что они напоследок ещё и в коридоре ремонт сделают, ну, в качестве компенсации за чердак. Сейчас они, несомненно, восприняли всё это как очередное приключение, которое можно будет со смехом вспомнить через несколько лет. Когда тебе семнадцать-восемнадцать лет, ты вообще всю жизнь воспринимаешь как одно большое приключение. Но в этот раз ребята ошиблись. Не со смехом они будут вспоминать тот день, когда впервые общались с людьми из органов.***
Декабрь, 1987 год.
Девочки, стоя во дворе родного двора, уже больше походящие на снегурочек, прыгали с ноги на ногу в попытках согреться. Они наблюдали за тем, как парни носят коробки с вещами в подъезд. Которые, кажется, совсем недавно точно также отвозили в общагу. — Чего кислые такие, девчонки? — кивнул Валера, проходя мимо подруг. — Сонь, ты-то вообще по дому скучала. — Да я уже успела перестать скучать, наоборот, отвыкла как-то даже… — ответила Малиновская и покосилась на Аню, которая стояла вообще мрачнее тучи. Возвращение к бабке не прельщало. Космос, немного погодя, отвел Вишню в сторону, беря её холодные ладони в свои, пытаясь согреть. — Аньк, а переезжай ко мне? — Переезд на пару этажей выше? — прыснула Аня. — Забавно. — Я серьезно! Живи у меня! Бабушка тебя уже совершенно не контролирует, а папа вообще только счастлив будет… Аня задумалась. — А Надька? — А что тебе Надька? Какое нам вообще до неё дело? Она тут ничего не решает, — голос Космоса зазвучал грубее при упоминании нелюбимой мачехи. — Да не, — отмахнулась Аня, — все равно неудобно как-то… — Неудобно — спать на потолке! А у меня — своя большая комната, — Космос сказал это так, будто хвастался трешкой на Котельнической. — Ну пожа-алуйста!.. — Только если дядя Юра и правда будет не против, — ответила Вишневская. — «Против»? Да он тебя любит больше, чем меня! — сказал Космос и от радости чуть не запрыгал. — Фила! Фила! Вот эту коробку, да-да, с Анькиными вещами, тащи к моей квартире! — крикнул он, и, выпуская морозный пар, от радости засмеялся на весь двор.***
Празднование Нового Года было принято провести в квартире Холмогоровых. Но перед ребятами стояла трудная задача — каждому хотелось быть и с родителями, и с друзьями, и у Холмогоровых… Но, ура! Родителей уговорили собраться всех вместе, как раз у Холмогоровых, даже бабушку Ани звали, но она сама не пошла. Мама Саши, тетя Таня, тоже, конечно же, должна была быть тут! План у ребят был таков: до двенадцати «торжественная» часть с застольем и родителями, после двенадцати — часть полной свободы. С самого утра, конечно же, начались приготовления к празднику. Парни бегали по магазинам, освежали все свои запасы алкоголя, узнавали информацию про новогодние дискотеки в ближайших клубах, пытались выяснить, где раздобыть фейерверки. Соня и Аня находились в новой Анькиной комнате, меря платья и болтая обо всем на свете. Вот, например, обсуждали прошедший вчера вечером Сонин новогодний показ. Сначала был сам показ, потом новогодний корпоратив в ОДМО. Одним словом — жизнь кипела полным ходом. — Какой же это был год, Сонька, какой год… — Вишня, мечтательно прикрыв глаза, покачала головой, вспоминая весь минувший восемьдесят седьмой, который и правда выдался очень ярким и насыщенным. — И не говори, — кивнула Соня, натягивая новое платье. — А это тебе как? — Класс, — между делом ответила Аня, дальше продолжая вспоминать, — И из школы выпустились, и Цоя вживую слушали, Сашку в армию проводили, на море были, ты в ОДМО своё поступила… — она, лежа на кровати, кусала яблоко, смотря в потолок. — А самое, Ань, главное, — Малина легла рядом, — все мы счастье свое нашли в этом году. Нет, не сказать, конечно, чтобы до этого мы шибко несчастные были… — засмеялась девушка, — но это-то другое… — Это да, — согласилась Вишня, — не все с первой попытки, но нашли, — рассмеялась она, мельком вспоминая Богдана. Однако, образ смуглого, кудрявого, постоянно облаченного в кожаную куртку и со стойким запахом сигарет парня быстро сменился Космосом… высоченный, по-особенному теплый, пахнущий «шипром» и елкой… стоп, елкой? Аня открыла глаза. Хвоей пахло именно в квартире, а не в её фантазиях. Вместе с запахом в доме возникли голоса и какой-то топот. — Девчонки, — румяный Валера открыл дверь в комнату, и запах ели, а вместе с ним и морозный воздух влетели в комнату. — Айда, елку наряжать будем.***
Аня с Космосом рылись в коробках с игрушками, выбирая самые красивые и нарядные. Про некоторые из них Кос рассказывал девушке разные истории. Вот этого стеклянного петушка, например, бабушка со времен войны сохранила. А эту деревянную лошадку мама из Польши привезла, когда он маленьким был. Остальные ребята в это время были на кухне, по-тихому уминая еду, оставленную для праздничного стола и гостей. — Мы вот с Соней говорили о том, какой год получился хороший, — сказала Вишня, пытаясь дотянуться до верхней ветки и повесить игрушку в виде мишки. — Ну ещё бы, — усмехнулся Кос, — конечно хороший, — он подошел к Ане, поднимая её, чтобы она, в конце концов, могла пристроить украшение на елку. — Я в этот год, Вишневская, наконец-то смог назвать тебя своей. Что может быть лучше? — самодовольно хмыкнул и пожал плечами он. — Не поспоришь, — усмехнулась Аня. Космос резко её опустил и прижал к себе. — Вишневская, — позвал Кос. — Чего? — отозвалась она. — Люблю тебя, слышишь? — Слышу. И я тебя.***
— Кос, аккуратнее режь! — сказала Соня, смотря как друг совершенно не старается над созданием растяжек из картона. — Вон, у Вити как здорово получается… — Ты предвзята, — буркнул Холмогоров в ответ, однако, резать, и правда, стал лучше. — Фигней какой-то занимаемся… — пропыхтел Витя, заканчивая уже с десятой снежинкой. — А в детстве тебе нравилось, — пожала плечами Малина. — Мне в детстве и в носу ковыряться нравилось! — усмехнулся Витя. — Так и что ж теперь… — Ой, да ты и сейчас!.. — рассмеялся Космос. — Э! — перебил его Витя. — Чушь не неси! — Кружок «очумелые ручки», — обратился к ним Валера, — вы там заканчивать планируете? У нас ещё гирлянд на окнах нет. — Фила! Не отвлекайся, стремянку крепче держи, — сказала Аня, которая уже дважды пошатнулась из-за не совсем внимательного и не совсем трезвого друга. Ей было поручено крепить готовые растяжки на стены, а Валере держать лестницу, чтобы подруга не навернулась. — А мы сейчас Коса вместо гирлянды на окно повесим. Или за него, — сказал Витя, — будет там свои шуточки шутить. — Ой-ой-ой, напугали бомжа палкой, — передразнил его Холмогоров. — Сколько времени-то? Валера закрутил головой в поисках часов. — Восемь вечера! — ответил парень. — Валера! — разозлилась Аня, в очередной раз чуть не упав. — Давайте и правда приостановимся, у нас ещё от Сашки письмо не прочитанное лежит.***
— Всё, все сели? Могу начинать читать? — спросила Аня, когда через некоторое время ребята наконец отложили все свои дела и сели на полу, недалеко от елки. — Да-да-да, давай уже, — поторопил её Витя, порываясь самому забрать у неё из рук бумагу. «Привет, родные мои! Спасибо за ваши письма, сразу веселее становится, как будто домой на минутку возвращаюсь. Только вот я не смог последний абзац разобрать, Космос очень неразборчиво пишет. Что там было? Напишите ещё раз. Сонечка, ты молодец, Ленка мне тоже писала про то, что вы теперь коллеги. Про показы рассказывала и про то, что ты там очень хорошо себя показала. Так держать! Кос, а тебе я могу сказать — не вздумай мне Вишню обижать…» — Это где это я тебе обижал? — возмутился парень. — Ну, мы когда то письмо Саньке писали, ты пиво мое без спроса допил, вот я ему и пожаловалась… — пожала плечами Аня и продолжала чтение. «… Кстати, а что это за история про пожар в институте? Про это я тоже, честно говоря, ничего не понял. Расскажите подробнее…» — Да-а, придется в рассказ пару новых деталей добавить… — сказал Витя. «… Ну, а у меня ничего нового. Читаю книги в армейской библиотеке, щенка выхаживаю, подобрали с сослуживцем недалеко от учебного полигона. У него с лапкой что-то случилось, вот, лечим. Сослуживца, кстати, Фархадом зовут, он у нас восточный парень! Отправлю вместе с письмом вам нашу фотокарточку…» — П-ф, — мотнул головой Витя, — подумаешь… — Не ревнивый ты наш, — Соня усмехнулась и пихнула его локтем в бок. «… Ладно уж, буду заканчивать свое письмо, надо идти на построение. Надеюсь, успеет оно дойти до нового года… Не выпало нам, братья (и мои дорогие девочки, конечно же), провести восемьдесят восьмой вместе, но вы уж не печальтесь сильно, ладно? Мне тоже тут без вас грустно бывает. Иной раз так, что… Впрочем, не важно это все. Важно лишь то, что я хочу вам пожелать. А пожелать я хочу, самое главное, беречь друг друга. Поняли? Чтобы когда я вернусь, у нас всё было как прежде. Хорошо? Хотя, конечно, как прежде уже вряд ли получится, взрослая и самостоятельная жизнь свое возьмет: учеба, может уже даже и работа, но я все же немного другое имею в виду… С Новым Годом, ребята! Ваш Саша.28.11.87г.»
Аня закончила чтение, и сложила лист пополам, почему-то отводя взгляд в сторону. Все молчали. Соня несколько раз шмыгнула носом, Витя обнял её за плечи. — Зато с другой стороны, — негромко сказал Валера, — уже целых полгода он отслужил… Полтора осталось. Вернется, и заживем, как раньше. Сашка сам так сказал. А если Сашка сказал — значит, так и будет. — Молодежь! — Юрий Ростиславович заглянул в комнату. — А вы чего тут затихли? Вы к столу-то собираетесь? Ваши родители уже тут! — Анька! Мы ж собраться не успели! — завопила Соня. Все дружно рассмеялись над паникующей подругой, и добрая тоска уступила место искреннему веселью.***
Летело время, минуты, и до наступления нового, восемьдесят восьмого года, оставалось совсем немного. В гостиной Холмогоровых было так шумно и оживленно, как никогда прежде. Все разговаривали, сидя за большим праздничным столом, смеялись, шутили, разливали шампанское по бокалам, на фоне Горбачев поздравлял Союз, желая мира и радости народу в наступающем году. Не особо радостно было одному лишь Вите, который весь вечер находился под внимательным взглядом Сониного папы. На каждую попытку обнять Соню, не то что бы уж поцеловать, он встречался с его грозными карими, почти черными глазами, и тушевался. — Малин, — позвал он девушку. — А? — уже вошедшая во вкус праздника и слегка одурманенная шампанским Соня обернулась. — Пойдем, поговорим, — Витя вывез её из-за стола.***
— Что ты хотел сказать? — поинтересовалась девушка, когда они зашли в кухню. — Я тебя люблю, — совершенно серьезно выдал он. Соня, удивленно похлопав длинными ресницами, рассмеялась. — Спасибо, я помню, я тебя тоже, это всё? — Нет, просто там твой папа за мной следит, я даже нормально обнять тебя не могу! А я с самого утра речь готовил… — Замуж мне звать собрался? — снова засмеялась девушка. — Размечталась! — по-доброму хмыкнул Витя. — Просто вчера ночью я долго не мог уснуть, знаешь, думал об уходящем годе, и все такое… и я понял, что ты, всё-таки, самое лучшее, что могло случиться в этом году, да и вообще… А я ещё, знаешь, о чём я подумал? Если бы не было тебя, я бы, наверное, никогда не узнал, что такое счастье… вот, в общем. — Витя договорил, смотря то ли на пол, то ли на край стола, одним словом — не поднимая глаз на Малиновскую. Удивительно, всё-таки, как она может влиять на его характер. Её поцелуй, в ответ на его реплику, заменил множество слов.***
Вскоре, когда все были на своих местах, комнату наполнил звук курантов… И все замолчали. Все одновременно перевели взгляд на телевизор, следя за стрелкой часов, так быстро делающей свой полный оборот… Мысленно в этот момент каждый из присутствующих загадывал самое сокровенное, самое главное желание… — С Новым Годом! Ура-а-а! — радостные крики и поздравления заполнили всю комнату, как только раздался последний удар.***
Через некоторое время, празднование, как и задумывалось изначально, разделилось. Взрослые остались дома, а ребята, забрав по дороге Томку, высыпали на улицу, наполняя весь район своим смехом и всё таким же, как и раньше, ребячьим баловством. Падали в сугробы, кидались снежками, лепили и тут же рушили снеговиков, пели песни во все горло и просто отдыхали. — Ты знаешь, Том, — Валера сидел с ней на замерзших качелях в одном из дворов, пока ребята за их спинами продолжали сходить с ума, топя друг друга в снегах, — я не знаю, что там будет дальше… да и никто не знает… Но единственное, чего бы я хотел, так это только того, чтобы ты всегда была со мной рядом. Тома тепло улыбнулась, беря ладони Валеры в свои. На её ресницах лежали снежинки, на длинной русой косе тоже, а щеки горели от мороза. — Договорились, — посмеялась девушка. — Ты тоже, ладно?***
Когда ребята были ещё «относительно трезвы», то смогли добраться до Красной Площади на городской праздничный салют. А дальше, когда отгремел праздничный салют, началось самое интересное…***
Утро первого января все равно наступит. Жестокое и беспощадное. Суровое и безразличное к страдающей доброй половине страны после бурного празднования… — Воды… — простонал Витя. — Воды… — глаза он еще не открыл, еще не понимал, где он, с кем он, и так далее. Единственной мыслью сейчас была дикая жажда. Вдруг, кто-то схватил его за нос… — Кос, идиот, — снова прокряхтел Витя, наконец, открывая глаза, и страшно удивляясь увиденной картине… никакой это не Кос. Это обезьяна. — Твою мать! — голос Пчелкина поднял всех. — Не ори, — заныл Валера. — Да вы посмотрите! Посмотрите! Соня, проснись, посмотри! — он затормошил девушку по плечу. К слову сказать, на утро проснулись они все в своем любимом гараже. Это было не так уж и удивительно. Кто на чем — кто на кресле, кто на диване, кто на матрасе. — Ну обезьяна и обезьяна, я что, обезьян в своей жизни не разу не видела? — проворчала она, закрывая глаза. — Стоп, — снова открыла глаза Соня, — какая обезьяна?! Ань, посмотри, — засмеялась девушка, — настоящая обезьяна! Постепенно, на существо из семейства приматов глазели все. Небольшая, коричневая, лохматая обезьянка и правда сидела сейчас перед ними, крутя в лапах конфету. — А… как оно… — ошеломленно выдала Аня. — Кто бы помнил! — всплеснул руками Витя. Все снова замолчали, шокировано продолжая смотреть на животное. — Я вспомнил! — вдруг закричал Валера. — Я вспомнил! Мы когда с Красной Площади вышли, к нам же мужик в костюме деда Мороза подошел! Предложил фото с обезьяной! Мы согласились… — Валера замолчал, вспоминая дальше. — И потом мы фотографировались, а Космос, почему-то, предложил бежать… с ней… — он кивнул на обезьяну. — И мы почему-то согласились все… Переваривая услышанное, ребята обалдевали ещё больше. — Кстати, а где Космос-то? — снова спросил Валера. Все закрутили головами по сторонам в поисках друга, но никаких Космических Чудовищ обнаружено не было. Обезьяна, к тому времени, снова залезла на Витю, опять хватая его за нос. — Ай! — заверещал парень. — Снимите её с меня! Снимите немедленно! Ребята, от смеха не в силах сдвинуться и с места, ничем не могли помочь. — Ладно, это, конечно, все здорово, — просмеявшись, заговорила Вишня, — но и правда, Космос где? — Да тут я… — послышался хриплый голос непонятно откуда. — Где? — настороженно переспросила Аня. — Тут… — из-за дивана выползло нечто, похожее на Космоса. Нечто, облаченное в костюм снегурочки. — А про это даже я ничего не помню… — оглядывая друга с ног до головы, заметил Валера.***
— Ну и что будем делать с обезьяной? — спросила Соня. Спустя время, когда все более-менее пришли в себя, начали думать, что делать. — Себе оставим, — пожал плечами Космос. — Нам тебя уже хватает! — махнул рукой Витя, косясь на обезьяну, которая сейчас раскачивалась на дверце от шкафа. — Может, в милицию её отнести? — предложила Тома. — Тома, «обезьянник» так называется не потому, что там сидят настоящие обезьяны, — покачал головой Витя. — Что мы им скажем? «Особо опасного преступника привели, забирайте»? — Ты свои варианты-то предлагай, а не чужие критикуй! — сказала Аня. — А я с Космосом согласен, — выдыхая сигаретный дым, сказал Витя. — У нас уже два котенка есть! Куда обезьяна-то? — удивилась Аня. — А что такого? Для разнообразия. — Сам будешь свою обезьяну растить, — сказала Соня. — Без проблем! Так у ребят появился новый питомец. Не надолго, правда, уже через два часа после того, как Витя принес её домой, мама заставила отвезти обезьяну в зоопарк… Однако, обезьяна уехала, а история эта — осталась в их памяти надолго. Вспомнят они её еще не раз. Многое из того, что происходило в последнее время, они точно вспомнят ещё не раз…