***
Соня сидела в коридоре, ожидая начала смотра. Рядом толпилась куча таких же, как и она, девушек. Таких же — потому что их объединяло одно: большая-большая мечта попасть на заветный подиум. Среди поступающих сегодня была и Ленка Елисеева, девушки пересеклись в очереди, но ограничились сдержанными кивками вместо приветствия. Девушки, никак не общаясь, разошлись по разным концам коридора. Наконец-то появилась пожилая дама с какими-то списками в руках, и девочек начали приглашать в зал. Заходили в группах по десять человек. Первую «партию» запустили, а Соня с остальными девочками осталась в коридоре. — Тоже, значит, в модели метишь? — послышался голос у девушки за спиной. Малиновская обернулась. Перед ней была симпатичная девчонка, на вид — ровесница. Во внешности особенно выделялись волосы: грива настоящая. И глаза. Задорно так блестят, смотришь, и не оторваться. — Есть такое, — кивнула Соня, улыбаясь незнакомке, — и ты, я так понимаю? — Ага, — ответила та, — решила попробовать. Почему бы нет? — беспечно пожала плечами девушка. — Вдруг получится? Мне такое нравится. Я в прошлом гимнастка, в будущем актриса. Соня усмехнулась. Эта забавная девочка ей точно нравилась. — Я тоже в прошлом гимнастка. А в будущем… — она замолчала. — Не знаю, — негромко добавила Малина. — Не определилась ещё? — Нет, — мотнула головой Соня. — Я тоже не сама себе профессию выбирала, на самом деле, — призналась собеседница. — Это папа решил, что я по маминым стопам идти должна. Так я в театральном и оказалась. — Понятно, — кивнула Малиновская, — А тебя как зовут? Девушка не успела ответить, как из-за двери появилась та самая женщина за новой «десяткой». — Ни пуха, нам, ни пера, — шепнула новая знакомая. — К черту, — выдохнула Соня.***
Замеры параметров, смотр и определенные вступительные испытания остались позади. Соня, стоя в ряду других девочек, нервно сглатывала и отрывисто дышала, наблюдая за членами комиссии. Они то ставили какие-то метки в своих листах, то переговаривались шепотом между собой, время от времени кивая на девушек. — Просим вас удалиться из зала и ожидать результатов в коридоре, — отрапортовала невысокая женщина в темных очках. На дрожащих ногах Соня спустилась с подиума, вновь выходя в коридор. — Ну ты даешь, — восхищенно вздохнула та девочка, пристраиваясь рядом, — прошлась так, словно всю жизнь по этому подиуму гуляешь! — Правда? — взволнованно переспросила Соня. — Я очень готовилась! — Пройдешь, я уверена, пройдешь. — Спасибо, — тепло улыбнулась Малиновская.***
— …Булавкина, Кострова, Елисеева, Алешина… Работница ОДМО, как позже оказалось — худрук, оглашала список тех, чью кандидатуру на поступление одобрила комиссия. Сердце Сони бешено стучало… Назовут? Или нет? А если назовут? А если не назовут? От волнения она была готова уже просто лопнуть. — …Царева, Малиновская и Григорьева, — закончила озвучивать список женщина. Не послышалось?.. Неужели прошла?... — Я прошла! — на одном дыхании произнесла Соня, разворачиваясь к девочке. — Прошла! — Поздравляю! — широко улыбнулась та и обняла Соню так, словно они давние подружки уже много лет. — А ты? — тут же опомнилась Соня. Девушка покачала головой. — Не-а, меня не назвали. — Ты не расстраивайся… — сочувственно произнесла Соня, кладя руку ей на плечо. — Так как тебя зовут, кстати? — Я и не расстраиваюсь. Не всем же на подиуме блистать, я это понимаю. Женя. Женя Котова, — ответила ей, теперь уже не такая не знакомая незнакомка. — А я Соня. Соня Малиновская, — девушки пожали друг другу руки. Долго пообщаться не удалось — всех непрошедших попросили покинуть помещение, и остаться только тем, чьи фамилии были названы. — Ну, пока! И удачи, — Женя подмигнула Соне, и Малиновская не успела и глазом моргнуть, как та растворилась в потоке людей.***
С поступившими девочками ещё немного поработали и пообщались руководители в доме моды, ознакомили их с необходимой информацией, после — позвали на, так называемую, «тренировочную» примерку. В ходе неё Малиновская выслушала много комплиментов от дизайнеров, чему внутри себя сильно радовалась: понравиться им было очень хорошим знаком, это вполне себе могло означать более гладкую карьеру. На выходе из здания Соня заметила в Лену, уже нашедшую себе каких-то подружек. Девушки пересеклись взглядами и, улыбнувшись друг другу, каждая вернулись к своим делам: Лена продолжила болтать с поступившими девочками, Соня вышла на улицу, отправляясь к трамвайной остановке.***
— Идёт! — Анька, издали увидев светлую макушку подруги, подскочила на ноги и понеслась к ней. — Ну?! Счастливый вид и светящиеся глаза Малиновской лучше любых слов дали ответ на Анин короткий вопрос. — Прошла?! Ты прошла! — радостно проговорила она, налетая с объятиями на Соню. — Да! Да! — Соня также крепко обняла Аню, улыбаясь во все тридцать два. — Ну-ка, Вишня, пусти меня к звезде советской моды, — Витя пытался прорваться сквозь девичий смех и радостную суету к девушке. Уведя её в свои объятия из Аниных, он ласково обнял Малину, следом целуя её. — Хоть бы до дома подождали, — закатил глаза Космос. — Так мы и дома, и тут, — расхохотался Витя. — Поздравляю, Сонь! — Валера тоже поздравил подругу. — Мы в тебя верили. — Спасибо, Фила! — тепло заулыбалась девушка. — В общем, завтра мне в отдел кадров, в пятницу на первую репетицию. Репетиции два раза в день, стандартная репетиция длится два с половиной часа. Показы регулярные, но до них, мне конечно, ещё далеко… Вот и всё.***
Вскоре ребята были застигнуты врасплох июньским ливнем, и оказались вынуждены переместиться в квартиру Филатовых, продолжив общение там. — Пойдемте на балкон, перекурим? — позвал Витя парней. Соня с Аней, как некурящие (точнее — некурящая Соня, и Аня, которой парни это делать не позволяли: Сашка просил проследить), остались в комнате одни. Малиновская соскочила с дивана и еще раз подлетела к зеркалу, осматривая себя с ног до головы. Потом взялась за пояс, и без того уже большей на размер, юбки, утягивая её. — Еще бы пару сантиметров талии убрать, и будет идеально… — проговорила она, так и видя себя в коллекционных костюмах на подиуме. — Господи, Малин, — закатила глаза Аня. — Сколько можно? Итак худая, как селедка… Совсем с ума сошла со своими Домом Моды. Соня, не оборачиваясь, резко подняла взгляд от юбки на Аню, смотря в её отражение. — Сама ты селедка, — буркнула она, — И ничего я не сошла с ума. Это просто важно. И всё. — Чего это я селедка? Это не я худею без остановки, у меня таких заскоков нет, — усмехнулась та. — А у меня значит заскоки, да? — в голосе уже прозвучала обида, — Знаешь что, я хотя бы делом занята. А ты? Днем и ночью со своим Богданом носишься. — Делом? Вот это дело, конечно — платья примерять, — Аня хмыкнула, — А с Богданом я не больше, чем ты с Витей. И мы, в отличие от вас, друг с другом наедине время проводим, а не целуемся через каждый шаг у всех на виду. — Да будь у меня такой Богдан, я бы с ним даже рядом бы не ходила, не то что ещё целоваться при ком-то… — Ну конечно, Витя, который больше на твою подружку походит, чем на парня, куда лучше. Соня метнула в сторону Ани гневный взгляд и вылетела из комнаты, направляясь в сторону кухни. — Ну и иди, — сквозь зубы пробурчала Аня, скрещивая руки на груди и закидывая голову к потолку, сидя на диване. — Э, а куда это она? — спросил Витя, выходя с балкона. За ним Космос, Валера. — Ну догони и спроси истеричку свою, — ответила ему Аня. — Вы что, поцапались? — Пчёлкин внимательно посмотрел на подругу. — Помяукались, — Вишня демонстративно отвернулась от него. Витя вышел из комнаты, догоняя Соню. — Сонь, вы чего? — заглянул на кухню он. — Ничего, — разгоряченная Малиновская вдыхала-выдыхала, пытаясь успокоиться. — Ане скучно стало, видимо.***
— Вас на пять минут нельзя оставить? — посмеялся Валера, садясь около Ани. При взгляде на нее казалось, что вот-вот у неё из ушей пойдет пар, или полетят искры. — Рассказывай, что случилось. Вишневская немного помолчала, прежде чем начать говорить. — Да Соня просто помешалась! Уже уши вянут, столько это слушать, она ни о чем другом не говорит. «Похудеть бы, бла-бла-бла»! А потом еще и про Богдана пару ласковых сказанула. Валера покачал головой. — Ох, девочки… Кос, что скажешь? — А что тут скажешь… Про Богдана, может, она и права… — Ты даже не знаешь, что она говорила! — И что?! — искренне удивился Холмогоров. — Плохое что-то? Значит, права! — Да что он вам всем сделал-то? — Аня вскочила с дивана, кидаясь к двери. — Иди, вон, догони дружка, успокаивайте свою Сонечку вместе! — Аня, ну постой! — попытался остановить её Валера. — А ты на чьей стороне? — обернулась к нему девушка, ненадолго останавливаясь. — Да я, в общем-то, ни на чьей, я — нейтралитет… Просто ты могла бы быть помягче… — начал он. — Ну и всё, нейтралитет, счастливо оставаться! Я, помягче, ага… — сама себе проговорила девушка, выходя из квартиры.***
В квартире Богдана раздался звонок. Он, сонный и лохматый, небыстро вылез из-под одеяла, тут же посмотрев в окно, за которым по-прежнему хлестал дождь. Ругая того, кто потревожил его сон, он открыл входную дверь, и при виде девушки за ней быстро успокоился. При виде промокшей до ниточки, с растекшейся тушью, девушки…***
Дома у Богдана Аня приняла горячий душ и уже сидела, переодевшись в сухую одежду парня. — Согрелась? — спросил Богдан, когда они вдвоем сидели на кухне. — Да… — кивнула она, промакивая волосы полотенцем. — Ну рассказывай, — кивнул он, — что случилось? Вишневская поджала губы, тяжело вздыхая. — С ребятами поссорилась. А утром ещё и с бабушкой… Ну это — пустяк, рутинное дело. А с ребятами… — А что случилось? — спросил Богдан, чиркая спичкой около сигареты. — Ну, всё началось с того, что я Соньке, можно сказать, замечание сделала. А она как взвилась, Витя тут же нарисовался, и все парни её поддержали. А я по итогу плохая. Я разозлилась на них всех, ушла. А они остались у Валеры сидеть. Ну и пусть сидят, — зло хмыкнула она, делая вид, как будто ей на это все равно. — И всё? — И всё. — Ну так это не ссора, скоро помиритесь, я уверен. Да и с бабушкой, — заверил Богдан, выдыхая дым, который быстро рассеивался по кухне. — Не знаю… С бабушкой мы никогда не миримся. Мы только ссоримся, — невесело усмехнулась она. Богдан немного помолчал, внимательно смотря на девушку. — Слушай, ты никогда не говорила, почему ты живешь с бабушкой? У Ани словно разряд тока по телу прошелся. Взгляд тут же стал тверже, напряженнее. Богдану показалось, что она заволновалась. — У меня нет родителей, — негромко сказала она. — Погибли, когда мне шесть лет было… — девушка перевела взгляд в окно. — Всё банально: авария. С тех пор я с ней. Богдан аккуратно взял её за руку. — Почему ты раньше не говорила? — Не хотела. Я не люблю об этом говорить, — холодно ответила она. — У меня тоже нет родителей, — послышался его чуть хриплый голос. Девушка тут же перевела взгляд на него. — Отца я не видел никогда, мамы не стало, когда мне десять лет было… — он замолчал, потом снова продолжил. — Мы жили в Одессе, у нас был свой маленький домик недалеко от моря. Как сейчас помню: лестница была обтянута виноградом, в садике цвели мамины розы. Мне там нравилось. Друзей много было, Саввка, Яша, Эдик… Бегали, в футбол играли целыми днями. А сейчас друзей у меня нет. Ни одного, представляешь? Поэтому нечего со своими ребятами ссориться. Знаешь, как страшно одному остаться? Он засмотрелся на тлеющую сигарету в его руках. Аня слушала его, замерев. — Весь мир такой большой, холодный, а ты в нём совсем один. Совсем. Первый раз я это почувствовал, когда в интернат попал. Когда я был с мамой — жизнь абсолютно другая была. А когда её не стало, пришлось столкнуться с новой реальностью. И вот я, будучи десятилетним пацаненком, пытался понять, как в одиночку можно существовать. Вроде как понял. И вот, к своим двадцати годам, не только понял, но и привык. — Ты не один… У тебя есть я, — теперь Аня взяла его за руку и вкрадчиво улыбнулась, сжимая его ладонь. — Я знаю, малыш, я знаю.***
Посиделки сместились из кухни в комнату. Отойдя от трудных тем, Аня и Богдан смеялись и говорили обо всем на свете, время от времени прерываясь на поцелуи. — Дождь утих, — заметила Аня, лежа в объятиях Богдана. Конечно, трудно не заметить, когда солнце буквально ослепляет тебя, полностью заливая комнату. — Ага, — кивнул парень, — хочешь, отвезу тебя к ребятам? — предложил он. Девушка тут же села на кровати. — Бо, зачем? Нам вдвоем хорошо, — она нервно поправила пряди волос за уши. — Ну Ань, — ласково улыбнулся парень, — вам надо помириться. — А почему я первой должна это делать? — вспыхнула девушка, вскакивая с постели. — Сделай первый шаг, будь умнее. — Как ты не понимаешь! — воскликнула она. — Я не могу пойти туда и первой извиниться! — Вспомни, о чем я говорил, — совершенно спокойно произнес он. Вишневская задумчиво помолчала. Потом кивнула. — Ладно. Хорошо. Поехали.***
— Ну и разве это повод для ссоры? — спросил Витя, выслушав очередную порцию Сониных возмущений. — Девчонки, ну что с вами, а? Витя сидел на кресле, в то время как Соня стояла у окна, делая вид, что сосредоточенно разглядывает улицу. — Сонь, — ещё раз позвал он. Не реагирует. — Ну Соня-я, — повторил парень, — иди ко мне. Та ещё немного помялась и всё-таки подошла к Пчелкину. Он, глядя на неё снизу вверх, взял девушку за руки и улыбнулся. Не в силах больше оставаться серьезной, Соня тоже улыбнулась ему в ответ. — Помирись с Аней, — сказал он. Соня тут же отпустила его руки, вернувшись к окну. — Отстань, — буркнула девушка. — Малин, — посмеялся он, вставая, и подходя к ней, обнимая со спины. И опять она выкрутилась, отходя от него. — Она меня обидела! А вы всё: «помирись помирись, помирись»! Сама пусть извиняется, а я подумаю! И вообще… Витя, решив всё это не слушать, совершенно беспардонно заткнул её поцелуем. Беспардонно, однако, стоит признать, довольно красиво. — Что ты как маленькая… — прошептал он ей прямо в губы, — Это в ясельках можно говорить, что «она первая начала». А вы не в ясельках, вы без пяти минут студентки. Всё это Соню немного остудило. Справедливые слова парня быстро привели в чувства. — Я… помирюсь с ней… — неуверенно сказала Соня. — Вот! — обрадовался Витя, тут же подняв её на руки, обнимая за талию. — …если она первая придет ко мне, — закончила предложение Соня. — Да что ты будешь делать, — Витя тут же опустил её обратно на пол, — Опять двадцать пять… Ладно, хорошо хоть так! Оказывается, чтобы парни перестали себя сами вести как малые дети и ругаться на каждом шагу из-за любой ерунды, было достаточно поместить им перед глазами наглядный пример их поведения.***
Спустя некоторое время ребята снова сидели все вместе в комнате Валеры. Витя вполголоса общался с Космосом, Валера отжимался, Соня рассматривала фотографии на стене. На всех фото была их компания в абсолютно разном возрасте: фото, где им по пять лет, по двенадцать, пятнадцать, и совсем недавние: по семнадцать. Но везде они были вместе. Везде она была с Аней. В дверь позвонили. Соня тут же подорвалась со своего места, но опомнилась. — Валера… э-э… открой дверь, пожалуйста, — она поправила волосы, поправила одежду, и в нетерпении обернулась на входную дверь. Филатов кивнул, направляясь в прихожую. Вроде бы, всё логично: в его квартиру позвонили, ему и открывать. Но он, как и все, понимал, что Малиновская не сделала этого сама совершенно не по этой причине.***
— Ну конечно, они теперь ещё меня и не пустят небось, — хмыкнула Вишня, но руку со звонка не убрала. — Солнце, мы тут и десяти секунд не простояли, — посмеялся Богдан, — всё нормально, сейчас откроют. — О, Ань, привет, — улыбнулся Валера, когда открыл дверь, — Здравствуй, — кивнул он Богдану. — Привет, — ответила Аня, — я… зайду? Ошарашенный непривычным вопросом Валера даже сначала не сообразил, что к чему. — Господи, Ань, конечно, — парень отошел с прохода. — А ты?.. — обратился он к Богдану, даже не успев до конца задать вопрос. — Нет-нет, мне по делам надо уехать, — соврал Богдан. Аня обернулась. — Ты уезжаешь? Богдан кивнул. Девушка снова вернулась к нему, поцеловав на прощание. — Пока, — сказала она. Слушая всё это, Соня несколько раз оборачивалась на Витю, а тот лишь успокаивающе кивал, мол: «давай-давай, миритесь». Когда Валера закрыл дверь за Богданом, а Аня оказалась в комнате, Витя потянул Космоса за рукав. — Ну, мы вас оставим, да, — проговорил парень, направляясь к выходу. — Ты че, а если они друг другу волосы повыдергивают? — зашептал Космос, намериваясь остаться. — Они сейчас объединятся и тебе волосы повыдергивают! Пошли! Девочки остались в комнате одни. Молчат. — Ну, это… — Аня неловко качалась с пятки на носок, — Обижаешься, да? — Обижаюсь, — фыркнула Малиновская. — И я обижаюсь! — тут же ответила Аня, и уже чуть ли не собралась выйти обратно. — Ань! — Соня поймала её за руку. — Прости меня. Вишневская оторопела. Вот это да — Малина первая извинилась. Просто чудеса. — И ты меня, — тут же сказала Аня. — Мир? — улыбнулась Соня. — Дружба, жвачка, — кивнула Вишневская, обнимая подругу. Девочки засмеялись, и через некоторое время уже начали о чем-то болтать, как ни в чем не бывало.***
— О чем они говорят? — никак не успокаивался Космос, прижимаясь ухом к закрытой двери. — Ты если сейчас не перестанешь трындычать, мы так ничего и не услышим, — шикнул на него Витя. — Я слышал имя Богдана, — заметил Холмогоров. — Так, хватит! — пихнул его Пчелкин. — Потише себя ведите! — не сдержался Валера. — Сам потише, что ты так громко… — не успел договорить Космос, как с другой стороны открыли дверь, и они трое буквально «попадали» в комнату друг на друга под громкий хохот девочек. — Вы подслушивали! — сквозь смех сказала Соня. — Да! И что?! А если бы вы друг друга душить начали бы! — ответил Витя. — Вот-вот! А мы такое пропустить не могли, — заявил Космос. — Ах ты ж! — Анька стукнула его подушкой, смеясь. — Наших бьют! — завопил Космос, и завязался подушечный бой. В ход шли подушки, которые летали по всей комнате, одеяла, которые были оружием массового поражения, и щекотка (это вообще запрещенный прием). — Вражеский солдат сдался мне в плен! — торжествовал Витя, крепко прижимая к себе Соню. — Я не сдалась, не ври! — смеялась и вырывалась она.***
— Так, — сказал Космос, когда спустя время после сражения все сидели на кухне, приходя в себя, — вот, — он поставил на стол бутылку портвейна, — Давайте открывать. Мириться будем. — Так мы уже, — сказала Соня. — Нет, для профилактики надо отполировать наш мирный договор вином, — возразил Холмогоров. — Ты не понял, — звонко засмеялась Аня, — мы уже отполировали всё, что надо. — Как?! Уже? Когда? И без меня?! — удивился парень. — Ну, девочки, вы жжете. — Господа и господамы, — в кухне появился Витя с какой-то книжкой в руках. — Сейчас мы займемся обсуждением очень важного вопроса… А именно, нашим поступлением… — он сел за стол. — Я все придумал. Сейчас быстро определимся. Все знали, что поступать нужно. А куда? Вариантов уйма, глаза разбегаются, выбрать очень трудно. Определился только Фил — нашел себе какой-то спортивный институт. Никто в семнадцать лет не знает, кем он хочет быть. Никто в семнадцать не хочет выбирать жизненный путь. В семнадцать хочется шумных тусовок и поцелуев. В семнадцать хочется приключений. В семнадцать хочется удержать ту детскую беззаботность, что ещё, казалось бы, вчера, была главным синонимом к твоей жизни. Витя открыл свою книжку «Справочник для поступающих в ВУЗы» и пролистал все страницы взад-вперед, рандомно выбирая одну из. — «Академия Туризма», станция метро Измайловский Парк, 692-33-58, — прочитал Витя название выбранного методом «тыка» института и посмотрел на ребят. — Никто не против? Все молчали. — Ну, девочки, что скажите? — кивнул он Соне и Ане. — Это мы сейчас себе будущий институт выбираем? — переспросила Соня. — Да. — Просто пролистав страницы? — подключилась Аня. — Да, — снова ответил Витя. — Будем поступать? — А давайте, — тут же согласилась Соня. Ей уже было неважно, что она будет совмещать с модельным: главная цель все равно уже была достигнута. Главное теперь там удержаться… — Ань? — Я за любой кипиш, — кивнула Аня. — Кос, ну, а у тебя уже просто нет выбора отказаться. Во-первых: большинство «за»; во-вторых: мы не дадим тебе остаться неучем; и в-третьих… — заговорчески улыбнулся Витя, как бы не заметно кивая на Аню. — Всё понял, да? Девочки переглянулись. — Вы и мертвого уговорите, — сдался Космос, смеясь. — Не, мертвых нам не надо, а вот из тебя мы еще отличника воспитаем! — рассмеялся Витя, разливая всем портвейна. — Всё-таки, Фила, жалко, что ты с нами не хочешь… — Ну тут уж извиняйте, ребят, не променяю я дело всей жизни на минуту назад выбранный туризм, — посмеялась парень. — А хорошо я всё-таки придумал, да? — самодовольно улыбнулся Витя.