Ломая проход / Breaking the Window

Сигнус Блэк прогуливался по затемненным коридорам Кэттерборо Вудхаус, держа в одной руке светящуюся палочку, а в другой — трость. Звук скрипящего дерева и шум ветра за окнами прерывался лишь резким стуком трости о пол в пустых коридорах. Он сказал Друэлле, что отправился на короткую прогулку по восточному крылу, чтобы размять старые затекшие кости. Хотя это было правдой, у него на уме была совсем другая цель. Его подозрения подтвердились, когда он подошел к главному кабинету и увидел свет, льющийся в коридор через стеклянные стекла двойных дверей. Сигнус подошел и открыл двери. В роскошном и величественном кабинете, который когда-то был его, теперь сидела Андромеда, среди портретов прославленных предыдущих глав Дома и за тяжелым дубовым столом. Его средняя дочь сосредоточенно перебирала стопки бумаг, разложенных на столе. Андромеда подняла руку, подтверждая его присутствие, не отрываясь от работы. Сигнус подошел к столу, его трость щелкнула по мраморному полу. Он стоял позади нее и наблюдал за ней через плечо. Там лежали стопки отчетов о наблюдении, начиная с 1979 года. Очевидно, сегодня она получила новый, и Андромеда сравнивала записи. В каждом из них значилось имя «Гермиона Грейнджер». Он вздохнул. Спустя годы Андромеда все еще искала закономерности. — Ты все еще наблюдаешь за девочкой? — спросил Сигнус, осторожно положив руки ей на плечи и слегка сжав, пальцы скользили по бархатной ткани ее наряда. — Маленькая распутница не может наслаждаться едой без того, чтобы каждый кусочек не был должным образом зарегистрирован и доложен мне. Так было всегда, — ответила Андромеда. Холодность в ее голосе не удивила его, но, тем не менее, обеспокоила. — Андромеда, — сказал он. — Не повторяй моих ошибок. — Отец? — Если ты всегда будешь искать акул в воде, — сказал он, — в конце концов, ты начнешь их видеть. Даже когда их там нет. Андромеда откинулась на спинку кресла и вздохнула. — Но они есть, отец! Я знаю, что они есть! — Она встала со своего места и подошла к доске, стоявшей рядом с ее столом. На ней были написаны последовательности ключевых событий в жизни Гермионы Грейнджер с 1979 года по настоящее время и Беллы с 1951 по 1968 год. Все они были перевязаны записками и бархатными красными лентами. «Разве ты не видишь, это все связано! И Гермиона Грейнджер — причина всего этого! Она — причина всех бед нашей семьи! Я знаю это! Ты видишь это! Прямо здесь, на доске! Единственное, чего я до сих пор не могу понять, это мотив! Причину! Я чувствую, что это просто недоступно моему пониманию, но оно каким-то образом всегда ускользает от меня. Сигнус коротко улыбнулся. — Знаешь ли ты, что твоя мать провела весь вечер, наблюдая за Беллатрикс через чашу? Я не мог оторвать ее от этого занятия, пока не убедил, что Белла может обидеться, узнав, что ее мать смотрит, как она занимается любовью со своей девушкой. — Девушка… — Андромеда почти рычала. — Она прижимает к груди гадюку! Она просто слишком ослеплена своими чувствами, чтобы увидеть это! — Андромеда, — заговорил Сигнус, его тон был мягким. — Ты настолько одержима прошлым, что не видишь настоящего. Андромеда покачала головой. — Если бы Ахилл не дал ей те ритуалы, ничего бы этого не случилось! Белла никогда бы не покинула нас! — Кто скажет, что это было бы лучше для нас? Или для Беллы? — усмехнулся Сигнус. Он прошелся по кабинету, где висело несколько портретов его предков, самых почитаемых глав Дома Блэк за всю их долгую и древнюю историю. — Андромеда. Однажды твой портрет будет висеть в этом кабинете. И будущие поколения увидят в тебе того, кто положил начало возрождению Дома Блэк, того, кто изменил тенденцию неуклонного упадка и принес нам новое будущее. Тебя и Нимфадору. Я твердо верю, что ее портрет будет висеть рядом с твоим. Андромеда вздохнула. — Нимфадора настолько обкурилась, что половину времени не понимает, что жива. Может быть, Нарцисса была права все это время… — Хах, — засмеялся Сигнус. — Я был младшим братом второстепенной ветви в богатой семье, у которой долгое время не было никаких обязательств. Видела бы ты меня в мои юные годы. Нимфадора будет на высоте. Как и я. Как и ты. — Я просто держала нас на плаву, — покачала головой Андромеда. — Ты? Ты восстановила отношения с нашими братьями и сестрами Монтана, которые разрушил Орион. Ты построила мосты, заключила союзы, укрепила нашу репутацию. Ты принесла новую кровь в наше семейство, в которой оно отчаянно нуждалось. Новую кровь, в которой мы нуждаемся больше. — Нет! НЕ ОНА! — сказала Андромеда, указывая на приклеенную к доске фотографию Гермионы и Беллатрикс, сидящих в гостиной магловского дома. — Это! Нельзя допустить, чтобы это продолжалось! Сигнус указал на свой стол. — Вот почему… это не в твоем ящике? Не думай, что я этого не заметил. Андромеда замолчала, инстинктивно отводя взгляд от стола. Стыд был вытравлен на ее нежных чертах. Стыд за то, что она снова задумалась об этом. Сигнус был рад этому. — Если ты переступишь эту черту, ее уже никогда нельзя будет переступить. И Белла никогда не простит тебя, если это всплывет. Андромеда, если ты сделаешь это, если ты сознательно заберешь жизнь, ты уже никогда не будешь прежней. Поверь мне, я знаю. На поверхность хлынул шквал воспоминаний о войне и смерти, которые все еще преследовали его и будут преследовать до конца жизни. Сердце Андромеды было полно ненависти к Гермионе, и если она и дальше будет омрачать ее рассудок… что ж, ему придется найти способ предотвратить это. На столе лежал контракт, заключенный с весьма сомнительными и скрытными людьми. Контракт, который Андромеда должна была только подписать. И когда он будет подписан, те же самые теневые и скрытные люди заставят Гермиону Грейнджер исчезнуть навсегда. — Это последнее средство, — прошептала Андромеда. — В случае, когда я не могу ничего придумать. Я… Я должна была остановить это! Слезы хлынули из ее глаз, а тело сотрясалось от рыданий. Отец прижался к ней, крепко обняв ее. — Я… — прохрипела она. — Я знала, что что-то не так, еще в 1968 году. Я знала, что Белла что-то делала с той сомнительной девушкой, и я ничего не сделала. Ничего! Пока не стало слишком поздно и она не исчезла! — Исчезновение Беллы принесло нашей семье много боли. А это? — ответил Сигнус и указал на свой стол, приказ об убийстве и доску. — Все это — просто отдушина для тебя. Андромеда ничего не ответила, вместо этого испустив тяжелый вздох. Она еще раз посмотрела на доску. — Просто… Я чувствую, что я так близко. — Пойдем, — сказал Сигнус. — Я приготовлю тебе зелье, которое поможет тебе уснуть. Ты выглядишь так, будто тебе это не помешает. — Но… — начала говорить Андромеда, оглядываясь на доску. Сигнус улыбнулся ей. — Энди, — сказал он. — Если тебе действительно интересно узнать мотивы девушки, почему бы тебе просто не спросить ее? Андромеда покачала головой. — Это не может быть так просто, отец. — Ты будешь удивлена.

***

Первой проснулась Гермиона, когда солнце ворвалось в окно. Ее глаза открылись, и первым, что она увидела утром, была Беллатрикс. Она лежала на спине, все еще спала, одеяло прикрывало ее только до пояса, голова с беспорядочными кудрями разметалась по подушке. Гермиона улыбнулась и не удержалась от того, чтобы провести рукой по животу и полюбоваться красотой Беллатрикс, лежащей рядом с ней. Две прекраснейшие круглые груди. Подтянутые руки и ноги игрока в квиддич и плоский живот с милым родимым пятном чуть выше пупка. Она наблюдала, как грудь Беллатрикс ритмично поднимается и опускается, когда она спит. На ее лице было такое невинное выражение. Гермиона улыбнулась и прижалась к ней, вжимаясь в ее бок и кладя голову ей на плечо, а затем натянула одеяло на них обеих. Беллатрикс, в свою очередь, слегка подвинулась, чтобы Гермионе было удобнее устроиться. — Трикс? — прошептала Гермиона. — Я хочу провести с тобой остаток жизни. Спящая девушка, разумеется, ничего не ответила. Гермиона вздохнула. Возможно, это имело бы лучший результат, если бы Беллатрикс уже проснулась. Хотя она сомневалась, что у нее хватит смелости сказать ей это в лицо. По крайней мере, пока. Вместо этого она продолжила обнимать девушку, наслаждаясь ее теплом, и еще немного подремала. Так приятно. На самом деле, она почти не заметила, как дверь в ее комнату со скрипом открылась. — Гермиона? — прозвучало сквозь пьяную дымку ее сна. — Уже девять часов. Пора… ох. О боже. Ее мама. Внезапно проснувшись, Гермиона повернула голову, чтобы увидеть, как дверь снова закрывается, и, судя по углу, была абсолютно нулевая вероятность того, что ее мать не видела в своей постели не одетую Беллатрикс. Гермиона просто легла на спину и вздохнула. Лучше всего было бы получить пулю. Погладив её по щеке, Гермиона оставила Беллатрикс в комнате, где та ещё спала, и отправилась выполнять свой утренний ритуал: принимать душ, чистить зубы и расчёсывать волосы. Все еще одетая в халат, она направилась на кухню, где ее мать готовила завтрак. Этого момента Гермиона ждала с ужасом, и пока Гермиона готовила утренний чай, наступила неловкая тишина. — Итак, — наконец нарушила молчание Эмма Грейнджер. — У вас с Беллатрикс была очень плодотворная ночь? — Мама! — зашипела Гермиона, ее лицо быстро становилось свекольно-красным. — Я шучу, шучу, — сказала Эмма Грейнджер. — Милая, ты просто слишком заманчивая мишень. Беллатрикс еще не проснулась? Гермиона покачала головой. — Но уже почти десять часов! — усмехнулась ее мать. — Боже, ты, должно быть, не давала ей покоя прошлой ночью. И снова щеки Гермионы запылали. — Мама! — прошипела она. — Точно, точно, точно, — мать подняла руки, ухмыляясь, как Чеширский кот. — Мы с твоим отцом уже позавтракали, но в чайнике еще есть чай, и еще есть много свежего хлеба для тостов. — Да, простите, — пожала плечами Гермиона. — Мы точно не ставили будильник. — Просто будь осторожна, чтобы твой отец не забрал все ее время, — усмехнулась ее мать. — У него полно фильмов ужасов, с которыми он может ее познакомить. Я слышала, как он упоминал «Восставшего из ада». К счастью, Гермионе не пришлось долго ждать Беллатрикс. Девушка, свежевымытая и одетая в свои наряды, спустилась по лестнице, чтобы присоединиться к ней за столом для завтрака. Вместе они немного поболтали за чаем и тостами, не переставая при этом знойно держаться за руки под столом. Чувствовалось, что сегодняшний день будет, по крайней мере, спокойным. Она знала, что отправится вместе с Беллатрикс к ней домой, чтобы познакомиться с ее семьей. Гермиона уже собиралась спросить, произойдет ли это сегодня или завтра, когда услышала звонок в дверь. Сначала она не обратила на него внимания, подумав, что это миссис Миггинс из соседнего дома зашла поболтать с мамой. Однако когда мама открыла дверь, со стороны входной двери раздался знакомый голос. — Она здесь? — раздался голос Рона Уизли. — Могу я ее увидеть? Мгновенно, испугав Беллатрикс, Гермиона поднялась со своего места и крикнула в коридор. — РОН! В следующее мгновение она поняла, что на нее набросились и заключили в крепкие объятия. Две сильные руки подхватили ее и не хотели отпускать. — Гермиона, — услышала она слова Рона. — Я искал тебя. Много лет. — Прости, Рон, — пробормотала Гермиона в ответ. — Просто рад, что ты в безопасности, — сказал Рон. — Я приехал сюда, как только смог. Гарри все еще в Польше по работе, но он скоро приедет к тебе. Я так рад видеть тебя, Гермиона. — Я тоже, Рон, — ответила Гермиона. — Мне так много нужно тебе рассказать. Гермиона посмотрела через плечи Рона, пока они обнимались, и увидела, что Беллатрикс встала рядом со столом. Кудрявая ведьма внимательно рассматривала их обоих. По тому, как были раскрыты её глаза и сжаты губы, было совершенно очевидно, что Беллатрикс ревновала. Впервые Рон заметил, что в комнате с ними находится кто-то еще. Он выпустил её из объятий и повернулся к Беллатрикс. Беллатрикс смотрела на Рона, подняв подбородок. Она оценивала его, бросая ему вызов. Однако у Рона было гораздо более мягкое и даже несколько ошеломлённое выражение лица. — Черт возьми, — сказал он. — Ты — она. Ты действительно она! — Трикс, — довольно неуверенно произнесла Гермиона. — Это Рональд Уизли, мой… — Бывший парень, — закончила за нее Беллатрикс. — А я Беллатрикс Блэк. Девушка Гермионы. — Конечно, Беллатрикс сделает из этого большое дело. Конечно, Рон, будучи Роном, не обратил на это внимания. — О, да, — ответил Рон. — Я видел газеты. Все видели газеты. И буквально все говорят о вас двоих. Я удивлен, что пресса еще не достала вас. — Отлично, — вздохнула Гермиона. — А волшебная бульварная пресса еще хуже, чем магловская бульварная пресса Великобритании. Беллатрикс все еще смотрела на Рона, но, похоже, немного успокоилась. Рон улыбнулся своей дурацкой ухмылкой. — Я не могу поверить, что это действительно ты, — сказал Рон. — Мама будет так ревновать. Беллатрикс склонила голову набок, подозрительно глядя на своего «соперника». Конечно, так и было, ведь обычно она так реагировала на знакомство с новыми людьми. — Почему ты так интересуешься мной? — спросила она. — В мае 1967 года, — усмехнулся Рон. — Последняя игра в квиддич в том году. Слизерин против Гриффиндора. Игра, которая определит победителя ежегодного Трофея по квиддичу. Мало того, количество очков между двумя домами настолько близко, что от его исхода зависит кубок домов. После жестокого и изнурительного матча, в котором обе команды потеряли по два игрока из-за травм, счет 20-20, а на часах осталось всего тридцать секунд. Адриан Тандерхоук, гриффиндорский искатель, вот-вот поймает золотой снитч и решит исход матча. И тут из ниоткуда, словно зеленая комета, вылетает звездный охотник Слизерина! Она проносится мимо Адриана, едва не сбив его с метлы и заставив потерять след снитча. Затем она стремится к квоффлу и крадет его у гриффиндорской преследовательницы Эми Радик, сбивая ее с метлы. С квоффлом в руках, преследуемая всей командой Гриффиндора, она мчится к ближайшему обручу, пригибаясь и ныряя, чтобы избежать их. Затем она делает бочкообразный поворот, чтобы избежать вратаря, и бросает мяч в обруч под одобрительные возгласы зрителей и шок и ужас гриффиндорцев. И вот, когда на часах оставалось две секунды, Беллатрикс Блэк выиграла не только матч, но и кубок дома. И все это за Слизерин. А, это объясняло, почему Рон был так поражен. Когда дело касалось квиддича, Рон знал свое дело. Со своей стороны, Беллатрикс, казалось, заметно расслабилась и даже улыбалась. Кудрявая ведьма кивнула. — Гриффиндорцы ныли из-за этого весь следующий учебный год. Они были довольно обиженными неудачниками. — Я не фанат Слизерина, — решительно сказал Рон. — Но ты выиграла тот матч честно и справедливо. Черт, папа не может умолчать о том, какой это был грандиозный шок. И какой хороший ход. — Они все еще говорят об этом? — спросила Беллатрикс. — Спустя более чем тридцать лет? Рон потянулся в свою сумку и достал книгу в кожаном переплете. Гермиона зачарованно смотрела, как Рон протягивает ее Беллатрикс. — Я принес это тебе. Я не был уверен, что у Гермионы есть копия. Подумал, что ты захочешь наверстать упущенное, пропустив тридцать три года. Хах, ты пропустила всю серию злоключений лорда Молдишорта. Повезло тебе, да? После того, как хмурая Беллатрикс открыла книгу, Гермиона смогла прочитать название: «Короткая и трагическая жизнь Беллатрикс Блэк. Автор Ньют Саламандер. Предисловие Минервы МакГонагалл». На обложке была детская фотография Беллатрикс. Гермиона вспомнила, что читала эту книгу… подождите. Нет. Нет, не вспомнила. Опять эта головная боль. — Ньют Саламандер? — спросила Беллатрикс. — Маг-зоолог? — История, которую я только что рассказал, также ярко описана в книге, — сказал Рон. — Мистер Саламандер всегда был увлечен твоим делом и написал эту книгу: самое полное руководство по твоей жизни и тайне твоего исчезновения. У Саламандера был доступ к семейным архивам, он брал интервью у членов семьи, друзей, одноклассников, полиции, прессы и так далее. На сегодняшний день это единственная авторизованная биография. Держу пари, он был бы рад познакомиться с тобой, Беллатрикс. Беллатрикс, со своей стороны, казалось, немного терялась в словах. Она листала книгу, читая отрывки, а затем переходила на другую страницу. Она все еще была погружена в книгу, когда в кухню вошел отец Гермионы и пожал Рону руку. — Рад снова видеть тебя, парень, — поприветствовал он. Грейнджеры, Рон и Беллатрикс, которая все еще не отрывала глаз от книги, прошли в гостиную, чтобы расположиться у теплого камина на удобных диванах. Гермиона действительно чувствовала себя довольной, находясь в окружении семьи и близких людей в месте, которое казалось ей безопасным. Ее до глубины души терзало, что существует реальная возможность того, что она может навсегда потерять этот дом. — Рон был достаточно любезен, чтобы навещать нас, — сказала Эмма. Чтобы держать нас в курсе событий в волшебном мире или просто… поболтать с нами, чтобы составить нам компанию. — Эх, — пожал плечами Рон. — Когда начался судебный процесс, Министерство приказало мне прервать все контакты с Грейнджерами. Ну… «приказ» — это слишком сильно сказано. Это было скорее «твердое предложение». Но они действительно не могут решать, как я провожу свободное время, и пока я не делюсь ничем конфиденциальным, они мало что могут с этим поделать. — О, ты бунтарь, — усмехнулась Гермиона. — Спасибо, что присматриваешь за моими родителями. — Совсем не проблема, — сказал Рон. — Однако мне любопытно, — спросила Гермиона. — Тебе поручили мое дело? Мое исчезновение? — Как аврору, который первым обнаружил место «преступления», мне поручили, — сказал Рон. — Мы нашли все твои записи, книги и исследования. Было очевидно, что ты проводила обряды крови. Это порицается, но не является незаконным, пока ты не используешь чужую кровь, а здесь не было никаких признаков этого. И еще была граничащая с одержимостью Беллатрикс Блэк. Мы консультировались с экспертами по магии крови, но не получили ничего убедительного, поскольку то, что вы разработали, было чем-то совершенно новым. Некоторые из найденных нами книг были из библиотеки семьи Блэк, и мы, конечно же, обыскали помещение после многомесячной судебной тяжбы с Андромедой Блэк. К нашему изумлению, книги были там, в библиотеке, ни разу не тронутые с шестидесятых годов. — Да, — усмехнулась Гермиона. — Беллатрикс прислала мне книги из прошлого. Их копии. — Мы так и не установили эту связь, — сказал Рон. — И дело замяли. Технически, оно все еще открыто. Как и дело Беллатрикс. В Министерстве много людей, которые отчаянно хотят поговорить с вами обеими. Из всех департаментов. — Хах, еще бы, — закатила глаза Беллатрикс. — Андромеда Блэк. Опять, — усмехнулся Рон. — Эта женщина — неумолимая гарпия. Она использует свое значительное влияние, чтобы поставить всех в тупик. Но это лишь вопрос времени. Что касается тебя, Гермиона, будь готова к сложным разговорам и не забудь взять с собой классическое гермионовское упрямство. Думаю, она тебе понадобится. Гермиона коротко кивнула. — На этот раз я действительно вляпалась в неприятности, не так ли? Рон ухмыльнулся. — Эй, пока в этом не замешаны бармалейские темные волшебники, древние василиски или захват Министерства, это не может быть хуже того, через что мы уже прошли. Тем временем Беллатрикс продолжала листать книгу и впервые за все время начала тихо шептать. — Эви, — говорила она. — Он даже говорил с Эви. Она… она… Для нее это была не просто интрижка. Мы… Видя, как глаза Беллатрикс слегка слезятся от несомненно приятных слов, сказанных о ней ее бывшей девушкой, Гермиона начала ревновать. Это было странное чувство, правда. Но Гермиона считала, что если Эвелин Гринграсс была прошлым Беллатрикс, то она была ее будущим. — МакГонагалл… говорит обо мне такие приятные вещи, — пробормотала Беллатрикс. — Мерлин, я была таким отродьем… и все равно… — Оставь книгу себе, — сказал Рон. — У мамы есть еще одна копия. Она, наверное, одна из твоих самых больших поклонниц. Скажи, если ты когда-нибудь захочешь заглянуть к нам в нору, чтобы тихо поболтать, тебе будут рады. Но ожидай много восторгов и полного и абсолютного насыщения едой. Беллатрикс подняла голову и закрыла книгу. — Я… Я буду иметь это в виду. — В общем, после того, как твое дело замяли, а поисковые отряды прекратили поиски, меня снова отправили на охоту за Пожирателем смерти, — сказал Рон. — И как успехи? — спросила Гермиона. — Мы уже поймали всех, кроме одного, — сказал Рон. — Родольфуса Лестрейнджа. — Родольфус?! — Беллатрикс моргнула. — Да, — фыркнул Рон. — Мы объездили всю Европу, но этот сумасшедший всегда на шаг впереди нас. Прости, Гермиона. Мы стараемся изо всех сил, чтобы поймать его. Гермиона закрыла глаза и на мгновение снова оказалась на полу Малфой-мэнора. Родольфус стоял над ней, обрушивая на нее удар за ударом. Забавно, что тот, кто так верит в превосходство магии, так охотно использовал грубое физическое насилие, чтобы мучить ее. Боже, она была такой черно-синей после этого, что едва могла двигаться без боли. Сразу же перед глазами возникли образы нависшей над ней старшей Беллатрикс, причиняющей боль с помощью мерзкой магии. Вонзающей кинжал в ее кожу. Голова уже начала болеть, вместе с болью в сердце. Она быстро заглушила ее. — Куколка, — спросил ее отец. — Ты в порядке? Ты на мгновение исчезла. Гермиона просто улыбнулась, протянула одну руку к Беллатрикс, а другую к Рону, сжав их. — Я в порядке, — сказала она. — Я уверена, что ты делаешь все возможное. — Как ни прискорбно, — вздохнул Рон. — Мы почти взяли его в Липецке. Это в России, между прочим. Он сбежал только потому, что российское министерство очень не любит, когда иностранные авроры работают на их территории. Пока мы разбирались с бумагами, он нас подставил. — Что ты знаешь? — усмехнулась Беллатрикс. — Обнаружить, что Родольфус наконец-то в чем-то хорош. И это что-то это побег. — Я был на сеансах профилирования, — сказал Рон. — Ужасный человек. Подумать только, ты была почти замужем за этим парнем. Ух. — Хорошо сказано, — ответила Беллатрикс. Эмма Грейнджер, похоже, заметила какую-то суматоху и двинулась посмотреть из эркера. Почти сразу же она замерла и обернулась. — Джек? — вздохнула она. — Перед нашим домом опять журналисты. На этот раз их гораздо больше. — Опять? — Гермиона почти боялась спросить. — Вот дерьмо, — вздохнул Джек. — Они, должно быть, пришли за тобой, куколка. Или за Беллатрикс. Или за вами обеими. — Кто-то, должно быть, проболтался, — сказал Рон, отходя к окну, чтобы проследить за ситуацией, прежде чем начать действовать. — Я знаю, что нужно делать. Рон попросил ее маму принести два больших пляжных полотенца, которые были аккуратно положены на голову ей и Беллатрикс. — Хорошо, — сказал Рон. — Как только дверь откроется, не высовывайтесь и бегите вперед. Мы направляемся к узлу портовых ключей в Пустоши. Просто бегите и не останавливайтесь. Не обращайте на них внимания и сосредоточьтесь на том, чтобы добраться до портключа. — Почему мы не можем просто аппарировать? — сурово спросила Беллатрикс, приказывая Молнии спуститься с потолка и залезть в свою сумку. Голова осы высунулась один раз, чтобы игриво осмотреться, прежде чем кудрявоволосая ведьма застегнула молнию. — Я поставил сильный антиаппарационный сглаз вдоль всей улицы, — сказал Рон. — До того, как я это сделал, журналисты аппарировали в дом Грейнджеров, чтобы перебрать их вещи. — Приятно знать, что волшебная пресса все еще остается желтой! — огрызнулась Гермиона. Перед уходом она все же улучила момент, чтобы обнять обоих родителей. — Я люблю вас обоих, — сказала Гермиона. — Очень сильно. — До скорой встречи, куколка, — сказал ее отец. — И прекрати путешествовать во времени, дорогая, — полушутя сказала ее мать. Рон довольно мрачно смотрел на них, стоя перед входной дверью. — Так, — сказал он. — Готовы? Прежде чем одна из девушек успела ответить, Рон положил свои руки на тыльные стороны их ладоней и слегка надавил на них. Джек Грейнджер открыл входную дверь, и они втроем выбежали на улицу. Сразу же начался шквал активности, когда от сорока до пятидесяти журналистов разом бросились в бой. На них обрушилась какофония вопросов на разных языках, а затем бесконечные щелчки и вспышки. «ДЕЛО АВРОРОВ! ОТОЙДИТЕ! Отойдите!» — услышала она крик Рона и создала вокруг них что-то вроде магического поля, чтобы оттолкнуть людей с дороги. Дальше это была просто сумасшедшая беготня к Пустоши с десятками и десятками журналистов на буксире, все еще делающих снимки, все еще выкрикивающих свои вопросы. Гермиона услышала смех. Смех Беллатрикс. Боже, она действительно наслаждалась собой. Она полагала, что хорошо, что хоть одному человеку хорошо. Когда они, наконец, добрались до узла портключа, которым управлял Рон, это было благословенное облегчение. Ощущение, что её засунули в тонкую резиновую трубку, не покидало её, и после приземления оно повторилось почти сразу же, когда Рон перенес их в какое-то незнакомое ей место в сельской местности. Беллатрикс сняла полотенце и выдохнула. — Ого. Это было нечто. — Вполне, — сказала Гермиона, сняв свое полотенце. — Жди еще подобного, — сказал Рон с извиняющейся улыбкой. — Точно, — сказала Беллатрикс. — Мы отправляемся в Кэттерборо Вудхаус. Ни за что на свете ни один журналист не приблизится к дому моих предков. — Надеюсь, ты права, — вздохнула Гермиона. — Ну… — Рон одарил их глумливой ухмылкой. — Есть еще одно место, куда вы могли бы пойти сначала…