Ломая проход / Breaking the Window

Гермиона зашевелилась, все еще лежа на теплом песке, который оказался на удивление удобным. Похоже, она лежала в тени, и под ее щекой было что-то мягкое. Ее рюкзак, казалось, исчез, а вокруг витали приятные запахи свежеприготовленной еды. — Привет, соня, — раздался приятный голос Беллатрикс. Гермионе потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, где она находится. Она открыла глаза и обнаружила, что лежит в тени натянутой рядом с ней палатки. Небо над головой имитировало полуденное солнце, а Беллатрикс сидела у походной плиты и готовила еду. — Хммм, — простонала Гермиона. — Который час? — Только что миновал полдень, — ответила Беллатрикс. — Я проснулась около часа назад. Оставила тебя спать, разбила лагерь, но положила подушку тебе под щеку. Ты даже не заметила. Гермиона села и зевнула, а затем осмотрела окружающую обстановку… от которой просто захватывало дух. Две ведьмы расположились лагерем на пляже нетронутого и прекрасного атолла, за которым зеленел остров с горными джунглями, а впереди простирался синий океан… хотя, по ее предположению, «океан» технически был озером. Остров, словно кольцо, огибала воронка, заполненная почти прозрачной голубой соленой водой. Больше всего впечатляли все плавучие острова: все они окружали их со всех сторон, паря чуть выше. — Это центральный остров, — сказала Беллатрикс, проследив за взглядом Гермионы. — Ты можешь получить хорошее представление о космологии этого места. И, пока что, никаких монстров или тумана, изменяющего сознание. Дела идут в гору. Оса тоже вела себя гораздо лучше, часто телепортируясь с крыши палатки на кухонную плиту и на пляж. Молния, конечно, уделяла много внимания еде. Эта оса, похоже, всегда была голодна. — Хм, пахнет приятно, — сказала Гермиона, рассматривая кастрюлю на плите: тушеная говядина. — И тебе все еще удалось не взорвать нас обеих этим баллоном с пропаном. Беллатрикс хихикнула. — Не недооценивай меня, Герми, — сказала кудрявая ведьма. — Я не просто симпатичная мордашка, понимаешь? Вот. Беллатрикс протянула деревянный половник, на котором лежало немного вареной говядины. Гермиона откусила кусочек и прожевала. — Вкусно. — О, конечно, вкусно, — сказала она. Однако Беллатрикс казалась немного отстраненной, и ее бравада мгновенно растаяла, как снег на солнце. — Что случилось? — спросила Гермиона. Кудрявая ведьма опустила глаза вниз. — Там… в тумане. Часть меня кричала, чтобы я убила тебя. Или оставила тебя позади в качестве отвлекающего маневра, чтобы я могла сбежать. Я… — пробормотала Беллатрикс, и Гермиона увидела стыд в ее глазах. — Но ты этого не сделала, — прошептала Гермиона. — Но… — Ты не сделала этого, — повторила Гермиона, протягивая руку, чтобы погладить Беллатрикс по щеке. Кудрявоволосая ведьма коротко улыбнулась и отвернулась. — Кроме того, я не была образцом храбрости там. К этому времени Беллатрикс разлила рагу в две миски и подала им обеим вместе с чашкой чая. Конечно, горячая еда и горячий напиток в таком климате были бы несколько непродуктивны, но национальная гордость взяла верх: в конце концов, они были британками. Вместе они поели в прохладе палатки и провели некоторое время, документируя свой опыт. В основном это сводилось к записям в журнале, поскольку фотографий и образцов из туманного биома было не так много, чтобы их можно было каталогизировать, кроме нескольких царапин и снимков с трупа одного существа, преследовавшего их. Но они хотели сохранить хотя бы что-то из своего опыта. Они вышли из палатки едва ли час спустя. Оглядев окрестности, Беллатрикс достала свой омникуляр, чтобы осмотреться. — Как насчет того, чтобы еще немного поизучать окрестности? — спросила Беллатрикс. — Мы обе хорошо отдохнули, и было бы жаль тратить целый день впустую. — Хах, — усмехнулась Гермиона. — Это может показаться раем, но кто знает? Мы можем наткнуться на стаю бешеных пираний-пуделей. — Как всегда оптимистично, — подмигнула Беллатрикс. Находясь на этом плавучем острове, они хорошо представляли себе его планировку. Атолл, на котором они стояли, имел форму кольца, обернутого вокруг большой центральной воронки. Лучше всего его можно было описать как атолл без океана вокруг него, поскольку там, где обычно находился океан, вместо него был край мира, уходящий в пустоту. Однако внутренний океан придавал ему ощущение спокойствия, и казалось, что это место кишит жизнью. Дружелюбной жизнью, для разнообразия. Их подруга оса последовала за ними, тоже выздоровев. На самом деле они встретили еще больше гигантских ос, а также стадо лошадей, рыскающих в тени. Несколько кошкоподобных существ возились под пальмами... или тем, что выглядело как пальмы, по крайней мере, поскольку оттенок зеленого был необычайно ярким, а количество кокосов, которые они несли, поражало воображение. На острове также обитало множество разноцветных птиц… птиц, которые излучали магическое сияние, когда передвигались по острову, меняя цвет в соответствии с окружающей обстановкой, подобно хамелеонам. Гермиона позаботилась о том, чтобы собрать несколько линяющих перьев в качестве образцов. Гермиона могла только закрыть глаза и наслаждаться солнцем и бризом на своей коже: это место было абсолютным раем. Беллатрикс снова с энтузиазмом фотографировала, а Гермиона собирала образцы местной флоры. Особый интерес представляла группа цветов, похожих на орхидеи, но, казалось, склонившихся к ветру, чтобы всегда ловить как можно больше света. К этому времени она собрала столько различных видов семенных стручков, что ими можно было заполнить целую оранжерею, и ей, честно говоря, не терпелось попробовать вырастить что-нибудь из них. План состоял в том, чтобы пройтись по внутреннему кольцу атолла, чтобы хорошо изучить местность, снова поставить палатку на берегу и после хорошего ночного отдыха отправиться вглубь острова, чтобы исследовать джунгли. Было около пяти часов дня, когда обе ведьмы наткнулись на знакомое зрелище. — Вот еще один! — сказала Беллатрикс, когда они встретили еще одного мерцающего дикого зверя. — Уже семь. — Хм, — сказала Гермиона, наблюдая за тем, как Беллатрикс поместила рядом с ним маячок. — Я готова поспорить, что с этого центрального острова можно добраться до каждого биома. Это, конечно, объясняет, почему здесь гуляет столько разных видов животных. Оса с треском телепортировалась и уселась на голову Беллатрикс, что она обычно делала всякий раз, когда казалось, что она устала или проголодалась. По крайней мере, Трикс, похоже, не возражала. — Давай сначала закончим исследовать этот остров, прежде чем отправимся на другой. — Возможно, нам стоит попытаться найти тот, который ведет обратно в биом лугов, — предложила Гермиона. — Тогда нам не придется снова проходить через биом тумана на обратном пути. Беллатрикс скорчила гримасу. — Ты говоришь так, будто хочешь вернуться домой. — Я не хочу, — быстро ответила Гермиона. — Во всяком случае, еще нет. Но всегда полезно иметь план. Неужели ты хочешь пройти через этот ад во второй раз? — Думаю, нет, — сказала Беллатрикс, выглядя не слишком убежденной. — Интересно, что делает этот остров таким особенным? Или, может быть, просто потому, что он центральный, все остальные острова соединяются с ним? — Хм, — ответила Гермиона, когда они стояли на краю джунглей. — Мы пока не очень глубоко копнули. Мне кажется, мы можем провести годы здесь, в царстве Фейри, прежде чем получим полную картину. Беллатрикс усмехнулась. — Это значит… что нам придется возвращаться много раз, — когда она произносила эти слова, в ее глазах светилось нетерпение. Жажда новых приключений, новых исследований, большей свободы. С ней. Гермиона бы сильно солгала, если бы сказала, что это звучит непривлекательно. — Надеюсь, мы лучше подготовимся, — сказала Гермиона. — Мы готовились к сафари в саванне, а не к арктике, пустыне или туманным землям, изменяющим сознание. Черт, мы все еще одеты слишком тепло для влажности этого острова. Не знаю, как ты, а я потею как свинья. Это не климат для англичанки. В этот момент Молния сорвалась с места и помчалась к линии деревьев, заставив обеих девушек повернуть головы. Там, сидя на куске коряги, сидели еще три гигантские осы. Гермиона зачарованно смотрела, как Молния подошла к трем осам, села на корягу и подергала усиками. Четыре осы начали двигаться в унисон, танцуя вокруг друг друга, а затем повернули головы друг к другу, подергивая усиками. — Что они делают? — спросила Беллатрикс. — Общаются, я думаю, — ответила Гермиона. Все четыре осы повернули головы и подергали мордочками в сторону двух девушек. — Думаю, Молния только что указала на нас, — хихикнула Беллатрикс. С треском четыре осы телепортировались прямо перед девушками, заставив Гермиону вздрогнуть. Хотя Беллатрикс забавлялась и хихикала, Гермиона чувствовала себя довольно неуютно, когда четыре гигантские осы кружили вокруг них. К счастью, они были не агрессивны, а скорее любопытны и дружелюбны, как и Молния. Казалось, они изучали их, и Гермиона постаралась изучить их в ответ. Гермиона заметила, что в том, как они парили, как подергивались их усики и… щелкали ли они своими мандибулами? Похоже, у ос был очень сложный способ общения, возможно, даже язык. Осы были более разумны, чем Гермиона считала. Присмотревшись к самим осам, Гермиона заметила, что на их хитиновых шкурках были разные цвета и узоры. Примечательными были мазки светящейся пыльцы не только на их лапках, и они не казались бессистемными, случайно нанесенными на большой цветок. На самом деле, это выглядело более преднамеренно. Было ли это… украшением? Может быть, форма самовыражения? Беллатрикс делала несколько снимков. Вспышка на мгновение сбила ос с толку, прежде чем они проявили интерес. Сделав еще несколько снимков, Беллатрикс решила вознаградить ос за потраченное время едой. Кудрявоволосая ведьма достала еще одну из самых больших шоколадных плиток и развязала обертку. Запах сразу же привлек внимание ос. Порывшись в рюкзаке, она достала банку с вареньем и начала ножом размазывать содержимое по шоколадке. — Может, хватит скармливать все наши вкусные вещи осам? — Гермиона подняла бровь. Беллатрикс скорчила гримасу и проигнорировала ее, протягивая аппетитное угощение любопытным осам. Естественно, все четыре осы с энтузиазмом полакомились шоколадом с джемом. Когда с едой было покончено, четыре осы, казалось, общались между собой. Обе девушки завороженно смотрели, как четыре осы телепортировались на деревья и направились к одному из плодов, похожих на кокосовый орех. Они начали грызть плодоножку своими мандибулами и, в полном унисоне, удержали тяжелый плод, прежде чем он успел упасть на землю. Четыре осы двигались, как синхронные пловцы, взлетая в воздух со своим тяжелым плодом и перемещая его так, чтобы он завис над большим камнем на проломе. Кокос упал и аккуратно разделился на две части, ударившись о камень под нужным углом. Беллатрикс все это время фотографировала, и была удивлена не меньше Гермионы, когда осы телепортировались за ними и стали подталкивать их к упавшему кокосу. Внутренняя часть кокоса оказалась не белой, как ожидалось, а светящейся голубым светом. Гермиона осторожно подобрала одну половинку, как и Беллатрикс. — Не забудь взять несколько образцов. Я не уверена… — начала говорить Гермиона, но Беллатрикс уже зачерпнула пальцем голубой светящийся кокос и отправила его в рот. — Это вкусно, — сказала Беллатрикс. — Что ты делаешь?! — зашипела Гермиона. — Ты не знаешь, ядовито это или нет! — Это не так, — сказала Беллатрикс. — Это кажется правильным. Гермиона уже собиралась ответить, как вдруг поняла, что Беллатрикс просто гораздо лучше разбирается в магии, чем она сама, и Гермиона действительно почувствовала магию, исходящую от сочного фрукта. Возможно, осы пытались отплатить им за вкусное угощение. — Давай, ешь, — ухмыльнулась Беллатрикс. — Не будь грубой. — Грубить осам? — Гермиона подняла бровь. — Подумать только. Осы выжидающе смотрели на нее. Осторожно, она взяла маленькую ложечку кокоса и положила его в рот. Мало того, что оно было очень приятным на вкус, так еще и магия оказала мгновенный эффект. Все ее чувства, казалось, удвоились в силе. Она лучше видела, лучше слышала. Она чувствовала ласку ветерка, который нежно обдувал ее кожу и волосы. Жужжание насекомых стало более громким и вкрадчивым. — Ого, — Гермиона моргнула, когда ее зрение стало таким орлиным, что ей пришлось немного перестроиться. — Да, — хихикнула Беллатрикс, ее манкунианский голос звучал невероятно мелодично для ее ушей. — Нам очень, очень нужно взять с собой немного этих орехов, — сказала Гермиона. — Если мы сможем вырастить их дома… — Мыслю на шаг впереди тебя, — Беллатрикс улыбнулась, подойдя к нескольким упавшим орехам, которые, похоже, уже прорастали. Хотя ей пришлось немного потрудиться, чтобы уместить их, Беллатрикс удалось собрать пять штук в самый большой контейнер для образцов. К этому времени осы были довольны тем, что их подарок был оценен по достоинству. В воздухе еще немного потанцевали, прежде чем три другие осы улетели, чтобы, видимо, поискать еще немного еды на берегу, оставив Молнию с двумя девушками. — Удивительное чувство. Интенсивное, — сказала Гермиона. — Только теперь мне еще теплее. Беллатрикс на мгновение оживилась и посмотрела в сторону джунглей. — Слышишь грохот вдалеке? — проговорила она. — Благодаря кокосу я теперь слышу. И я думаю, что это может быть решением нашей проблемы. Гермиона бросила на нее вопросительный взгляд, на что Беллатрикс ухмыльнулась и, схватив ее за запястье, потянула в джунгли. Гермиона сразу облегченно вздохнула: в густых, пышных джунглях было гораздо прохладнее и тенистее, чем на пляже, с которого они пришли. Поскольку деревья стояли близко друг к другу, под густым пологом было относительно мало кустарника. Более красочные птицы выбрали себе здесь убежище, и Молния пролетела прямо за двумя ведьмами, но вскоре взлетела, чтобы перекусить спелым фруктом, висевшим на одном из деревьев. Ухмыляющаяся Беллатрикс тянула Гермиону вперед, так как рев становился все громче и громче, и вскоре Гермиона поняла, что это падает вода. Источник воды вскоре стал ясен: большой, чистейшей воды бассейн у основания десятиметрового утеса, с которого низвергался многоярусный водопад, а у основания бассейна несколько небольших ручьев вели дальше в джунгли. Навес над бассейном был частично разрушен, что позволяло солнцу освещать часть воды. Она выглядела достаточно глубокой, чтобы в ней можно было хорошо поплавать. — Я надеялась, что мы найдем это, — хихикнула Беллатрикс, наконец-то отпустив запястье Гермионы. Пока Гермиона размышляла о том, как прекрасен этот частично затененный бассейн, Беллатрикс уже сбросила на землю свой рюкзак и расстегивала пуговицы. Честно говоря, было удивительно, насколько ловко Беллатрикс умела снимать с себя одежду, ведь спустя всего полминуты Беллатрикс стояла на камне в одном лишь серебряном ожерелье. И снова Гермиона могла только любоваться ее скульптурным телом, длинными вьющимися волосами, ниспадающими на спину. С воплем Беллатрикс бросилась вперед и с громким всплеском нырнула в бассейн. На мгновение она осталась под водой, скользя под поверхностью воды, как дельфин. А когда она вынырнула, то вырвалась на поверхность воды, отбросив волосы назад, словно древняя сирена. — Заходи! — с улыбкой позвала Беллатрикс. — Вода приятная! Гермиона тяжело сглотнула, но вскоре взяла себя в руки. Она уже однажды была в подобном положении и не собиралась упускать возможность поплавать в идиллическом лесном бассейне во второй раз. На этот раз она уже не была нервной девственницей и могла померяться силами с пылкой Беллатрикс. На этот раз не было ни одного проклятого чудовища, которое могло бы прервать их веселье. На этот раз Гермиона начала раздеваться так быстро, как только могла, и, теперь уже бессовестно обнаженная, нырнула в бассейн вслед за Беллатрикс. О, это было так приятно. Свежая вода на ее коже была как раз нужной температуры, и после нескольких часов блуждания по довольно жаркому пляжу это было именно то, что ей было нужно, чтобы охладиться. Магия кокосового ореха еще больше успокаивала ее. Она вынырнула из воды и увидела улыбающуюся Беллатрикс, плывущую к ней. — Видишь? — Беллатрикс ухмыльнулась. — У меня всегда самые лучшие идеи, не так ли? — Высокомерно… — О, чепуха, тебе это нравится! Две девушки поплыли навстречу друг другу. Вода была достаточно глубокой, чтобы они могли плавать, но достаточно мелкой, чтобы Гермиона чувствовала, как ее пальцы ног касаются илистого дна бассейна. Они все еще стояли лицом друг к другу, когда Гермиона внезапно вынырнула вперед и обхватила Беллатрикс руками. Две девушки захихикали и немного поборолись, прежде чем прильнуть друг к другу, и прижались губами к губам. Гермиона упала в обморок, когда Беллатрикс поцеловала ее с огромной жадностью, чувствуя, как ее мягкий язык игриво кружит вокруг ее языка. Молодая ведьма взвизгнула и слегка наклонила голову, позволяя Беллатрикс еще больше углубить их поцелуй. Приятные ощущения удвоились благодаря силе волшебного кокоса. Она почувствовала, как в животе запорхали крылья бабочки. Здесь, в этом бассейне, под поцелуями девушки, которую она любила, Гермиона чувствовала полное и абсолютное удовлетворение. Она чувствовала, как мягкие руки скользят по ее коже, ложатся на плечи… пока внезапно и бесцеремонно ее не окунули в воду. Испуганная Гермиона всплыла на поверхность, откашливаясь от воды, которая попала в ее легкие в результате мерзкой выходки Беллатрикс. Она сузила глаза и огляделась по сторонам, куда успела уплыть ее подруга. Естественно, это означало войну, и Беллатрикс должна была быть наказана! Беллатрикс подошла к многоярусному водопаду и встала под ним. Вода с грохотом обрушилась на нее, заставив кудрявую ведьму весело рассмеяться. Гермиона злобно ухмыльнулась и поплыла к нему. Вода здесь была намного мельче, только чуть выше колен. Идеально. Гермиона подошла к Беллатрикс сзади и присоединилась к ней под водопадом. И тут же почувствовала, как вода обрушивается на нее каскадом, грозя придавить ее своим весом. — Тише! — крикнула она, перекрывая рев воды. — Ты злая, и я должна тебя наказать! — О? Гермиона перекинула одну руку через талию Трикс, ладонь поднялась и взялась за одну из ее прекрасных грудей. Другая рука задержалась на ее бедре. — Ты поступила очень подло, внезапно окунув меня, — сказала Гермиона. — И теперь тебе придется столкнуться с последствиями. Судя по смеху, это было более заманчиво для Трикс, чем хотелось бы Гермионе. Она уже чувствовала, как сосок Беллатрикс твердеет на ее ладони. Гермиона осторожно начала покусывать мочку ее уха. Ее рука скользнула вверх, два пальца нежно погладили Беллатрикс по ногам, прежде чем погрузиться в тепло. Вздох и содрогание последовали мгновенно, Беллатрикс издала серию стонов при каждом движении пальцев. Гермиона была относительным новичком в мире физических удовольствий, но она быстро училась и училась на практике. Последние несколько дней Беллатрикс была только рада научить ее или позволить ей использовать ее для практики. Гермиона первой признала бы, что только начинает, но, судя по тому, как тело Беллатрикс откликалось на ее ласки, у нее получалось. Конечно, ей, вероятно, немного помог кокос. — Ты такая мокрая… — прошептала Гермиона. — Да, — ответила Беллатрикс, умудряясь ухмыляться между вздохами. — О, тише! Тихой Беллатрикс быть не собиралась. Вздохи превратились в стоны, когда Гермиона стала делать ей нежные, ритмичные поглаживания, а другой рукой разминала ее прекрасную, невероятно мягкую грудь. Беллатрикс откинула шею назад, положив голову на плечо Гермионы. Молодая ведьма воспользовалась случаем, чтобы нежно провести поцелуями по ее щеке, продолжая доставлять ей удовольствие, как только могла. Стоны превратились в мычание… то, что, как она узнала, случалось с Беллатрикс, когда она была близка к тому, чтобы перейти грань. Гермиона немного замедлилась, чтобы дать своей любви еще немного времени насладиться моментом, пока, наконец, дрожь не прошла по всему телу кудрявой ведьмы, когда она, наконец, умерла своей маленькой смертью. Гермиона была уверена, что поймает ее, так как у Беллатрикс слабели колени, и то, что ее подруга ударилась головой о камни, было бы, конечно, плохим завершением веселья. Гермиона вывела девушку из-под водопада и позволила ей скатиться в бассейн, где Беллатрикс на мгновение замерла с закрытыми глазами и довольной ухмылкой. Впрочем, это длилось всего мгновение. Беллатрикс быстро покатилась по воде, довольная ухмылка превратилась в нахальную, она подняла руку и поманила ее пальцем, ее манящие глаза смотрели на нее, как бы говоря «иди сюда». Это заставило Гермиону улыбнуться, когда она вышла из водопада и снова вошла в бассейн, где две девушки впервые обнялись для любовного поцелуя. Снова их языки встретились, и снова Гермиона была поражена нежностью Беллатрикс и чудесным ощущением ее тела, прижимающегося к ее телу. Когда Беллатрикс прервала поцелуй, она нежно прошептала Гермионе на ухо. — Я знаю, что с тобой делать, маленькая грязная ведьма, — прошептала Беллатрикс, облизывая ухо Гермионы. Гермиона обнаружила, что ее толкнули спиной вперед в водопад и осторожно приподняли, чтобы усадить на камень. Она снова оказалась под водопадом, но эта часть водопада была гораздо более дикой: вода обрушивалась на нее с еще большим ревом. Вода доходила до подреберья, и Беллатрикс, раздвинув ноги, прижалась к ней всем телом, проникая в ее кожу по нисходящей траектории. Гермиона застонала, когда ее кудрявоволосая подруга остановилась у ее груди и нежно провела кончиком языка по возбужденному соску… и была разочарована, когда Беллатрикс остановилась, чтобы продолжить свой путь вниз. Она услышала, как Беллатрикс прошептала слова заклинания для пузыря перед самым погружением в воду. Гермиона выгнула спину и издала придушенный возглас, когда получила первый толчок языком. Пальцы впились в кожу ее ног, чтобы удержать ее на месте, и Гермиона подверглась неустанному натиску. Сквозь искажение прозрачной воды Гермиона могла видеть, что именно делает Беллатрикс… масса вьющихся волос пробивалась сквозь воду между ее ног, словно черные водоросли, танцующие в потоках. Она откинула голову назад, на пути яростно падающей воды, и стиснула зубы. Руки искали, за что бы ухватиться, и нашли это в кудрявых черных волосах. Это послужило суровым напоминанием о том, что Гермионе еще многому предстоит научиться. Язык Беллатрикс выводил неровные узоры и перемешивал скорости, что не позволяло подготовиться к натиску наслаждения. А когда она почувствовала, как два пальца вошли в нее, чтобы работать в унисон с этим безжалостным языком, она окончательно потеряла голову. Гермиона задыхалась, пытаясь оттянуть момент, делая в голове вычисления… что угодно, лишь бы отвлечься… лишь бы отсрочить то, что, как она знала, должно произойти. Это были бесплодные усилия. Волны и волны наслаждения обрушивались на ее берега. Из ее легких вырвалось восклицание такой громкости, что рядом с ними с деревьев слетели стаи птиц. Все ее тело обмякло, и она соскользнула в воду, увлекаемая потоками бурного водопада. Однако Беллатрикс успела подхватить ее и держала на руках, пока к ней не вернулся двигательный контроль. Гермиона улыбнулась ей. Любящая улыбка, подумала она. — Хм, — пошутила Беллатрикс. — Учителя всегда говорили мне, что у меня грязный рот. — Пусть так и будет, — успела сказать Гермиона, прежде чем обе девушки захихикали.

***

После довольно бурного времяпрепровождения в бассейне с водопадом обе ведьмы расстелили полотенца на пляже, чтобы просто понежиться. Идеально расположившись в тени пальм, Гермиона позволила своей обнаженной мокрой коже высохнуть, ощущая теплый воздух над собой и теплый песок под собой. Обычно она никогда бы так не поступила, но, учитывая, что единственным другим человеком здесь была ее столь же обнаженная подруга, лежащая всего в нескольких дюймах от нее, она не возражала против такого уровня декаданса. Кокос все еще делал свое дело, хотя эффект очень медленно ослабевал. — Кто бы мог подумать несколько месяцев назад, — тихо проговорила Беллатрикс. — Что я буду лежать обнаженной на пляже тропического атолла в возможно другом измерении рядом с моей маглорожденной любовницей после озорной возни под водопадом. Это рассмешило Гермиону. Она подняла голову и посмотрела на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь пальмовый навес. — Я бы сказала, что последние несколько месяцев были совершенно нереальными. — Мне всегда было интересно, — сказала Беллатрикс. — Мы, чистокровные, говорим много гадостей о маглорожденных, я это признаю. Но мне интересно, говорят ли маглорожденные гадости о нас. — Хм, — Гермиона закрыла глаза и подавила хихиканье. — Ну, знаешь, я бы хотела сказать, что сохраняю моральные устои и отказываюсь играть в эту дурацкую олимпийскую игру предрассудков. — Но? — спросила Беллатрикс. — Вы, кучка бесстыжих, зазнавшихся, заносчивых, въедливых, самодовольных, снобистских, высокомерных, снисходительных, претенциозных, тщеславных, бесцеремонных, эгоцентричных, покровительственных, напыщенных, бесчестных, макиавеллистских, обидчивых, чрезмерно эмоциональных, ленивых, узколобых погромщиков, просто чертовски раздражаете, чтобы молчать об этом! — воскликнула Гермиона, повернув голову, чтобы увидеть недоверчивую Беллатрикс, смотрящую на нее в ответ. Но когда она улыбнулась, кудрявоволосая ведьма просто захихикала. — Мы не такие уж плохие… правда? — О, ты даже не представляешь. — Полагаю, многое из того, что мы говорим о маглорожденных, не слишком лестно, — пробормотала Беллатрикс. — Судя по тому, что чистокровные говорят нам в лицо, — сказала Гермиона, — я с содроганием думаю, что вы говорите за нашей спиной. — Почти то же самое, я бы сказала, — сказала Беллатрикс, пожав плечами. — В общем, вы — ленивые воры, оседлавшие хвосты настоящих волшебников, которым пришлось проделать всю тяжелую работу и вынести все тяготы. Или же вы влезаете в постели настоящих волшебников, чтобы узаконить свой род, разрушив другой. Не желая работать ни дня в своей жизни, вы просто берете государственные подачки и бесплатно посещаете школу, которую мы финансируем за счет наших налогов. — Хах, — фыркнула Гермиона. — Это звучит очень похоже на то, что мои бабушка и дедушка говорили об иностранцах. Беллатрикс задумалась на мгновение. — Забавно, что ты упомянула иностранцев. Часть меня — иностранная кровь. Чистая чужая кровь, но, тем не менее, чужая. Если ты посмотришь на мою семью, то сможешь ясно увидеть разницу в отношении к маглорожденным между семьей со стороны матери и со стороны отца. — О? — ответила Гермиона. — Хм, — кивнула Беллатрикс. — Со стороны моего отца, истинных Блэков, там ты найдешь всех приверженцев жесткой линии. Тех, кто активно презирает все магловское или маглорожденных. Все ради очищения расы волшебников. Со стороны моей матери все было совсем по-другому. Они более… эм, как бы это правильно сказать? Утонченные? Я имею в виду, что моему дяде Ахиллу это очень не нравится, даже когда мы просто шутим, но он действительно сосредоточен только на своих произведениях искусства, чтобы беспокоиться об обществе в целом. Несмотря на это, семья моего отца считает его плохим влиянием на нас. А мама, ну, она в основном считает, что маглорожденным нужно помогать, чтобы они не становились нищими, карманниками и уличными ворами. Гермиона на мгновение захихикала. — Без обид, Трикс, но из того, что ты рассказала мне о своей маме, она кажется мне классическим примером шампанского социалиста. Кто-то, кто может иметь хорошие намерения, но на самом деле не понимает, как люди за пределами ее круга живут своей жизнью и каковы их мотивы. — Возможно, ты права, — рассмеялась Беллатрикс. — Тем не менее, если сравнить отношение к чистоте крови в разных странах, то окажется, что в Великобритании больше всего сторонников жесткой линии. В большинстве континентальных стран отношение к этому вопросу несколько смягчено. А в Америке оно полностью отсутствует… именно поэтому дядя Орион запретил нам троим когда-либо туда ездить. — Звучит как отличная причина для посещения, — сказала Гермиона. — Ха, ты декадентский бунтарь, — подмигнула Беллатрикс. — И все же мне интересно, почему идеализм чистоты крови наиболее силен в Великобритании. Если чистокровные выше всех, то, конечно, они выше всех везде, не так ли? — Хм, — сказала Гермиона. — Возможно, здесь это просто менее тонко. Даже если люди не говорят об этом так много, это не значит, что идея не присутствует. — Верно, я полагаю. — Трикс? — Хм? — Ты все еще веришь в превосходство чистокровных? Беллатрикс некоторое время молчала. — Я не знаю, — сказала Беллатрикс. — Пока что я видела один пример гениальности. Но один пример не обязательно доказывает или опровергает что-то. — Полагаю, это справедливо, — сказала Гермиона. — Все еще не очень хорошо, но справедливо. — Я в этой жизни не для того, чтобы быть милой. Гермиона на мгновение посмотрела на нее. — Перестань вести себя так жестко. Ты не должна мне ничего доказывать. Я знаю, что у тебя есть мягкая сторона. Тебе стоит почаще давать ей волю. Беллатрикс заворчала. — После почти семи лет на Слизерине и взросления в моей семье, это то, что я научилась отключать. — Мне бы хотелось думать, что после всех наших разговоров и приключений ты стала более открытой в своих уязвимых местах. Она услышала, как Беллатрикс слегка вздрогнула. Очевидно, Беллатрикс чувствовала себя неловко из-за этого разговора. — Только очень немногим людям, — наконец произнесла она, ее голос был почти шепотом. — Герми, ты… ты тоже не должна мне ничего доказывать. Гермиона повернула голову в сторону Беллатрикс. Ее кудрявоволосая подруга выглядела немного неловко. Она лишь тепло улыбнулась. Возможно, пришло время бить по горячему. — Доверяешь ли ты мне настолько, чтобы вернуться в 1998 год вместе со мной? Беллатрикс закрыла глаза и вздохнула через нос. Она села и отвернулась от Гермионы. — Только не это снова… Послушай, то, что мы разделяем вместе, замечательно, не пойми меня неправильно. И я понимаю, что ты знаешь некоторые вещи. Но то, о чем ты меня просишь, это уже слишком! Она встала, ее бледное тело подчеркивали тени под деревьями. — Семья важна для меня! Ты думаешь, я оставлю своих сестер?! Я не боюсь смехотворного шарлатана с цирковым шатром! Возможно, это сила кокосового ореха сделала ее смелее. Возможно, она просто была в отчаянии после нескольких дней мучений, но Гермиона закрыла глаза и решилась. Гермиона поднялась со своего полотенца, отчаяние закралось в ее голос. Сейчас или никогда, и не успела она договорить, как проболталась о том, что уже несколько дней было у нее на уме. — Трикс! — услышала она свой собственный голос, когда почувствовала, как участилось ее дыхание. — Если ты вернешься в 1968 год, у тебя не будет будущего! Тишина. Мертвая тишина. Было слышно только спокойный океан, ветерок, шелестящий листвой, и их сбивчивое дыхание. Медленно, очень медленно, Беллатрикс повернулась к ней лицом… со слезами на глазах. Она была совершенно вне себя. — Ты обещала мне! — кричала Беллатрикс с такой силой, что Гермиона вздрогнула. Ты обещала мне, что ничего не расскажешь о моем будущем! ТЫ ОБЕЩАЛА! Гермиона шагнула вперед, схватив Беллатрикс за плечи. — Я ЗНАЮ, ЧТО Я ОБЕЩАЛА! — крикнула Гермиона в ответ. — Мне жаль! Но я в отчаянии! И я эгоистка! Потому что я люблю тебя! Этот темный волшебник, которого ты так легкомысленно называешь «шарлатаном с цирковым шатром». Он… он… Выражение лица Беллатрикс выражало смятение, она разрывалась между гневом, печалью и ужасом. Она начала расхаживать взад-вперед. — Я… я не могу… Я… Этот шарлатан — полное дерьмо! Я знаю это! Ты это знаешь! Он… Он не может… Он не может быть… Моей… сестрой! Я… Я должна вернуться! Если он действительно так опасен, я должна защитить свою семью! Моих сестер! — Трикс, — прошептала Гермиона с красными от слез глазами, медленно качая головой. — Если ты вернешься в 1968 год, твои сестры… Они… Они будут страдать из-за этого. Гермиона должна была быть осторожной: реакция Беллатрикс на то, что она узнала всю степень своего будущего безумия, сломила ее психически. Гермиона не стала упоминать конкретные детали или даже думать о них, если Беллатрикс пыталась читать ее мысли. Но упоминание о том, что ее горячо любимым сестрам причинен вред, даже в самой туманной форме, означало, что она нарвалась на пресловутое золото. Это было жестоко, да, но это нужно было сделать. Конечно, отрицание и гнев были на первом месте. — Нет! Нет! — закричала Беллатрикс ей в лицо, сделав гневный шаг к ней. — Это неправда! Это невозможно! Мы — сестры Блэк! У НАС НЕРАЗРЫВНАЯ СВЯЗЬ! Гермиона лишь печально посмотрела на нее. — Мне так жаль, Трикс. На мгновение Беллатрикс посмотрела на нее широкими, ищущими глазами, словно надеясь найти ложь в выражении лица Гермионы. По-видимому, она не нашла ее, так как в выражении лица появилось выражение неверия и покорности, когда реальность ситуации начала проясняться. Гермиона быстро оказалась рядом с ней, когда Беллатрикс, всхлипывая, опустилась на колени. Молодая ведьма опустилась на колени рядом с ней и обняла ее, испытывая огромное облегчение от того, что Беллатрикс не оттолкнула ее: по ее мнению, она имела на это полное право. — Я не знаю, что с тобой будет, если ты поедешь со мной в 1998 год. Будущее будет за тобой, — сказала Гермиона. — Но я действительно знаю, что с тобой будет, если ты вернешься в 1968 год… и это будет не очень красиво. — Не говори мне больше ничего, — прохрипела Беллатрикс. — Я не хочу знать. Я не хочу даже думать об этом. Ничего больше, чем ты мне уже рассказала. — Я обещаю, — сказала Гермиона, закрывая глаза. — И я сдержу его на этот раз. Просто помни… что бы ни случилось в 1998 году, у тебя буду я. Если ты все еще хочешь этого, конечно. Беллатрикс подняла голову, на ее залитом слезами лице появилась полуулыбка. — Почему бы мне этого не хотеть? — тихо ответила Беллатрикс. — Я… мне просто нужно время, чтобы разобраться во всем этом. — Я понимаю, — сказала Гермиона, когда Беллатрикс встала и посмотрела вдаль, очевидно, погрузившись в размышления. Беллатрикс фыркнула, покачав головой. — Я должна была знать, правда, — вздохнула Беллатрикс. — Ты всегда была такой неопределенной. Такой уклончивой. Если бы в моем будущем было что-то хорошее, тебя бы не было. По крайней мере… по крайней мере, мы могли бы использовать Зеркало Фейри для путешествий туда и обратно, верно? Гермиона прикусила губу. — Оно… оно перестанет работать. — Что?! Когда?! — В марте следующего года. — Откуда ты знаешь… — потребовала Беллатрикс, прежде чем закрыть глаза. — Кто-то из прошлого сказал тебе, что так и будет. Конечно. — Твой дядя Ахилл сказал, — подтвердила Гермиона. — И когда Зеркало Фейри перестанет работать, а ты окажешься по ту сторону от него, твоя судьба будет предрешена. На мгновение показалось, что Беллатрикс вот-вот что-то скажет, но тут она бросила странный взгляд. Она сделала несколько шагов вперед и посмотрела вдаль, слегка прищурив глаза. — Что такое? — спросила Гермиона, но Беллатрикс проигнорировала ее и продолжила смотреть. Гермиона попыталась проследить за ее взглядом, чтобы понять, на что она смотрит. И тут она увидела это: на другой стороне атолла, через огромную воронку, заполненную водой, вдалеке выделялась черная точка. Она стояла на берегу, выйдя из джунглей. И тут же Гермиона почувствовала замирание в желудке. — Видишь это? — спросила Беллатрикс. — Да, — добавила Гермиона. — Я тоже это вижу. Гермиона посмотрела на свой рюкзак, чтобы взять омникуляры, и направила их на черную точку, надеясь, что она ошибается. Но она не ошиблась. Огромный мускулистый зверь с огненно-рыжей гривой и большим окровавленным рогом заполнил ее зрение, а черный единорог просто… стоял и смотрел в их сторону. Затем он просто развернулся и ускакал обратно в джунгли, полностью скрывшись из виду. — Как ты думаешь, он заметил нас? — спросила Гермиона, ее голос был тихим, несмотря на то, что существо было так далеко, что, очевидно, не могло их услышать. Беллатрикс с мрачным выражением лица продолжала осматривать джунгли. — Я абсолютно уверена, что это так, — ответила она. — Эти шесть глаз не просто так. К тому времени, как Гермиона опустила омникуляры, Беллатрикс уже поспешно одевалась. — Пойдем, — сказала Беллатрикс. — Мы должны идти дальше. — Вот тебе и спокойное времяпрепровождение на пляже, — вздохнула Гермиона и начала собирать свою одежду. Беллатрикс фыркнула. — Ты называешь то, что только что произошло, спокойным временем? Я с содроганием думаю, что бы ты тогда назвала неспокойным!