***
Внезапно услыхав за дверью шаги, парень не сразу решился выйти: признаться, мысли все-таки поглотили его основательно. Однако спустя некоторое время он буквально вылетел из своей комнаты, будто стараясь компенсировать свою минутную заторможенность. Андрей стоял в коридоре, крепко ухватившись за ручку двери, чтобы не упасть. Он слегка пошатывался и время от времени едва сжимал губы, видимо, испытывая боль от того, что наступал на раненую ногу. Теперь было совершенно очевидно, что вывих не был придуман им намеренно, ведь мужчина никак не ожидал появления в коридоре парня. — Что же ты здесь маньячишь? — усмехнулся он, увидев Женю, вышедшего на звук его шагов. В ответ парень лишь удивленно глянул на актера, который не далее чем час назад обвинял его в упрямстве вкупе с эгоизмом и, казалось, собирался объявить ему какую-нибудь забастовку. Однако теперь он действительно впал в ступор: раз за разом поведение актера выходило за рамки ожидаемого и поражало обоих парней. — Я только хотел убедиться, что у тебя все в порядке, — поколебавшись, ответил Женя. — Сейчас тебе лучше отдохнуть и поспать, а не бродить по дому. — Ты должен отпустить меня, — собравшись с мыслями и выдержав значительную паузу, твердо сказал Андрей. — Я могу пробыть здесь сколько угодно — месяц или год, но неужели тебе так нравится просыпаться ночью с мыслью о том, что я сбежал? Сделать целью своей жизни слежку за человеком, а паранойю — своим лучшим другом? Прости, но как я не стараюсь, понять тебя мне не удается… — Ну что ж, — Женя, нетерпеливо бродивший во время монолога Андрея, наконец встал напротив, и посмотрел актеру в глаза, — в одном ты прав: тебе не понять… Да и стараться не стоит. «Слежка», как ты выразился, за тобой не мешает моей жизни, к тому же — откуда тебе знать? — может, это и есть моя жизнь. Не находишь? Ты думаешь, что среди твоих фанатов я самый безумный и отрешенный, но, может быть, тебе нравятся люди, что вдохновенно читают газеты, смотрят телевизор и вкупе с тем роются в чужом нижнем белье? Они ведь никак тебя не достают, правильно? Они удовлетворены подробностями из интернета, их абсолютно устраивает то, что они видят. Это стадо, к которому я не отношу себя… Актер молчал, слушая «пламенную» речь парня и только изредка устремлял на него взгляд. Когда-то он и сам был таким же упрямым и даже отчасти импульсивным. Юность порой полна отчаянных, не до конца осмысленных поступков. Иногда это всего лишь идеи, родившиеся, но так и не созревшие, а оттого и не достигшие своей цели. Юношеский максимализм — так сейчас принято говорить? — играл и в нем самом, пусть и не достигал полнейшего своего размаха. Взвешенные и обдуманные решения некогда отходили на второй план или вытеснялись иными, спонтанными и сумбурными. Впрочем, все эти обстоятельства вряд ли могли бы хоть каплей оправдать происходящее. Бросаться из крайности в крайность или делить мир на черное и белое было определенно не самым лучшим решением по мнению Андрея. Однако спорить и во что бы то ни стало доказывать с пеной у рта свою точку зрения ему, как ни странно, не хотелось. Коль скоро парень был до безумия одержим всем тем, о чем говорил, переубедить его вряд ли представлялось возможным. Находясь же в таком состоянии как теперь, Андрей мог попросту сорваться на Женю и, конечно, ничего хорошего из этого бы не вышло. Нужно было, наверное, обладать железным — или железобетонным? — терпением, чтобы вытерпеть все выходки парней, он же таким отнюдь не владел.***
…Сопроводив недоуменным взглядом актера, который, едва дослушав его слова, снова отбыл к себе в комнату, Женя еще некоторое время разгуливал по дому, погрузившись в собственные мысли. Андрей, на его взгляд, будто бы вел какую-то свою игру: был излишне спокоен. Там, где он сам бы, по правде говоря, психанул, мужчина лишь отшучивался или отмалчивался. Если и спорил, то спокойно, не переходя границы дозволенного, и не нарушая его личное пространство, как это любил порой делать Саша… Нарушая все дозволенные границы, тот мог попросту вводить собеседника в ступор своими действиями — то неожиданно подходя к тому слишком близко или как бы невольно касаясь тела. Наверное, это был его излюбленный прием, которым он хотел как бы оказаться в позиции выше собеседника, доставляя последнему некоторый дискомфорт. …Неожиданный звук, больше похожий на грохот, все же вывел его из раздумий. Он мигом ринулся в комнату Рожкова, спотыкаясь чуть ли не об каждый предмет и по пути перебирая в голове все возможные догадки. Андрей лежал на кровати, пристально вглядываясь туда, где еще минуту назад красовались настенные часы, в которые он так ловко запустил, видимо, чем-то тяжелым. Парень некоторое время стоял в дверях, растерянно переводя взгляд от стекла, теперь уже обитающего на полу, на Андрея. Тот, казалось бы, и не обратил на его появление никакого внимания, но лишь продолжал задумчиво смотреть впереди себя. — И чем же тебе помешали они? — миролюбиво и даже с долей некоторой насмешки спросил парень, отчетливо понимая, что, скорее всего, актер лишь выместил таким образом накопившуюся в нем за все время злобу и негодование. — Может быть, разнесешь теперь весь дом? — парень, все еще пребывая в растерянности, продолжал обращаться к молчавшему актеру с некоторым укором. Конечно, он не был зол на мужчину хотя бы в какой-то степени, но только пытался вывести его из того аморфного состояния, в котором тот находился. — Нет… Я же не псих, — хмыкнул Андрей. — Это вырвалось случайно и мне на самом деле жаль, что я не смог себя сдержать — не придумал ничего лучше, — последние слова актера были прерваны его собственными мыслями. Как ему не хотелось, он все же не мог позволить себе поднять руку на Женю. Пытался образумить его словами, что ровным счетом ни к чему не приводило. Парень по-прежнему был зациклен на своих словах и идеях. Он пытался его понять, однако и это не влекло за собой никаких результатов. Но в какой-то момент актер действительно не смог совладать с эмоциями и швырнул первый попавшийся под руку предмет в часы, что злостно нарушали сон. Ведь всякому терпению, как известно, есть предел и его — отнюдь не исключение. Да, строить из себя стойкого оловянного солдатика удается лишь до поры до времени… Оправдываться за содеянное, конечно же, не хотелось. Да и, признаться, помимо лопнувшего терпения было здесь и другое обстоятельство. Он собирался посмотреть на реакцию парня, поскольку его выводы насчет Саши были давно уже сделаны. Решив все же подняться с дивана, он было хотел опереться рукой о плечо уже присевшего рядом с ним Жени, однако вмиг его запястье оказалось перехвачено. Андрей лишь удивленно приподнял брови и вздохнул. Парень будто бы и в самом деле решил, что тот собирается подраться с ним. Такая предосторожность была бы и вправду излишней. Но между тем на лице парня пребывало какое-то каменное выражение. Он еще некоторое время продолжал держать мужчину за руку, только теперь чуть ослабив хватку. На самом деле он уже и забыл, о чем теперь хотел заговорить с Андреем. Такое нередко случалось с ним и, безусловно, причин тому могло быть немало. …Казалось бы, вот он — тот самый человек, объект его — да и не только его! — обожания, сидит теперь перед ним и волей-неволей вынужден слушать. Ведь все случилось так, как он и хотел: сбылась его заветная мечта. То, о чем он грезил, исполнилось — и не важно, что пришлось столкнуться с различными препятствиями. Результат — разве не это главное? ...Но нужных слов уже будто бы и нет — или он не в силах их попросту подобрать? — а, может быть, они придут когда-нибудь потом. Ведь кто знает, где теряются эти слова и фразы, что перманентно вертятся на языке и столь необходимы в какой-то определенный момент? Они нарочно ускользают из сознания, так и не вырвавшись из уст. Тихо испаряются, дразня и словно маня за собой. И только потом, когда уже и не ждешь их, когда они вроде бы и ни к месту, появляются так внезапно и нежданно, приходят к тебе, как непрошенные гости. Только тогда являются они строгими учителями, будто с укором задавая уже избитый вопрос: «Отчего же не вспомнил? Знал же». Теперь же парень, решив все-таки отвлечься, попросту собирал осколки от разбившихся часов с пола, стараясь не упустить ни одного из них из виду. Ведь иногда, чтобы убежать от столь надоедливых мыслей, нужно лишь на чем-то сосредоточиться, заняться тем, что в действительности способно отстранить от ситуации. «Быть может, он тебя отпустит, когда ему надоест все это», — вспомнил Андрей слова Саши, который как-то грубо хлопнул его тогда по плечу. Непременно он ими хотел уязвить актера, снова подмешав в фразу столь излюбленную им двусмысленность. Дети тоже выбрасывают игрушки, когда те им надоедают… Или же они валяются где-то на старых полках? Не важно! Ведь он будто бы и не был привязан так сильно к этому человеку… Что ему с этого глупого изжитого сравнения? Ну как-нибудь уж переживет, постарается, не впервой жизнь преподносит ему такие вот фокусы в виде столь неприятных слов. Намного болезненней было бы услышать их от близкого человека, к примеру... Своего друга, от человека, дружбой с которым он дорожил.