Разве луна, прежде, чем воссиять, Не рассеивает в небе ночном Скопленья темных облаков? Чхундам «Самгук Юса»
Громкий хлопок папки с копиями о реорганизации дочерних компаний «Хансан» заставил Кьянвана отвлечься от своих мыслей и снова обратить внимание на уже затянувшееся заседание. Монополизация ювелирного сегмента, расширение системы логистики и детальный аудит ― дальнейший план действий буквально каждого новоиспечённого сотрудника был для него очевиден, и оставалось только поражаться хладнокровию его отца, который уже два часа терпеливо выслушивал плоские, как скат, возражения бывших руководителей. Кьянван нашёл взглядом младшего брата и закусил губу, чтобы сдержать смех, потому что тот умудрялся в идеальной тишине складывать под столом оригами из своей копии кредитного договора, успевая кивать в нужные моменты с самым сосредоточенным видом. Чонгмину искренне нравилось участвовать в развитии компании, примерно в той же степени, в которой не нравилось тратить время на скучных совещаниях, где, по его словам, он как никогда чувствовал тяжесть бытия. В отличие от Йонгвана, от которого Кьянван с трудом добился нужной подписи, Чонгмин быстро учился, несмотря на то, что был самым младшим из всей семьи ― этот факт и его креативный, свежий взгляд даже на самые обыденные вещи обеспечили ему всепрощение генерального директора компании. И это было очень кстати, учитывая истерики бухгалтерского отдела по поводу финансовых отчётов от младшего Хан в виде бумажных лягушек или летучих рыб. — Делаем ставки: толстосумы против императора. Сорок минут минимум, ― наклонился к нему Бэкхён, легонько пихнув в плечо. Года три назад за семейным ужином он пошутил, что их отцу с его «железной» рукой и дипломатической выдержкой пошло бы родиться правителем в древние времена. И после этого братья между собой прозвали его именно так. — Ставлю на пятнадцать, и ты неделю не достаёшь меня своими моделями, ― негромко ответил ему Кьянван и демонстративно указал на первый попавшийся график в документе, заметив, что Хан Дэсон не спускает с них пристального взгляда, одновременно разнося в пыль очередной хитрый аргумент своего собеседника. — Идёт. Уже решил, в какой монастырь поедешь на выходных? ― добавил Бэкхён и фыркнул, поймав на себе раздражённый взгляд брата. — Бэкхён, ― вкрадчивый голос «императора» не сулил ничего хорошего. ― Готова ли смета для банкета по случаю открытия новой сети в Лондоне? — Практически на сто процентов, господин Хан. — Тогда завтра к восьми утра я жду всю документацию. Кьянван тут же сменил гнев на милость, потому что, зная главного ловеласа корпорации «Хансан», можно было с уверенностью сказать, что он ещё даже не создал вордовский документ. С той же уверенностью можно было сказать, что завтра к восьми утра всё это будет готово.***
— У творческих людей всегда беспорядок в голове, но только так рождаются арт-шедевры, ― Бэкхён взболтнул американо со льдом, созерцая башню Намсан из панорамного окна на двадцать седьмом этаже. Пари он всё-таки проиграл и поэтому избегал смотреть в насмешливые тёмные глаза старшего брата, который прислонился плечом к стене напротив него. ― …то, что Селена отказалась принимать участие в банкете в последний момент ― пылинка, отделяющая мою работу от идеала. — Особенно, если учитывать, как вовремя ты сообщил ей о вашем расставании, ― усмехнулся Кьянван. ― И где ты собираешься искать нового визажиста? — Без понятия, ― Бэкхён сделал большой глоток кофе и поморщился. ― Поговорю с Хоашин. Кажется, она говорила, что у неё есть подруга, которая занимается макияжем. — Новый заместитель Чонгмина? ― Кьянван вытащил из памяти короткий эпизод, когда невысокая девушка с круглым заплаканным лицом задержалась на перерыве и всхлипывала рядом с ним всю дорогу в лифте аж десять этажей. Судя по голосовым сообщениям, которые она записывала один за другим, какая-то её подруга попала под машину. — Ага. — То есть, возьмёшь на такое важное мероприятие какую-то девушку с улицы? — В отличие от некоторых я в них неплохо разбираюсь. Это феномен входил в список из двух вещей, которые Бэкхён не понимал, а именно ― феминизм и отсутствие у Кьянвана полноценной, в его понимании, личной жизни. И дело было не в количестве претенденток, скорее наоборот ― девушки из его окружения буквально умоляли Бэкхёна поделиться номером заместителя генерального директора, просто у самого Кьянвана были другие приоритеты. — Оно и видно. Дерзай, ― Кьянван похлопал его по плечу и направился в кабинет отца, а Бэкхён со вздохом отправился искать Чонгмина.***
Лапша уже достаточно разбухла, пока Хачжин лениво ковыряла её палочками. За последние пятнадцать минут она посмотрела на чёрную визитку, лежащую рядом, около тридцати раз. — Всё, хватит! Я и сама могу о себе позаботиться, ― она сердито отодвинула от себя чуть тёплый тямпон и едва успела спасти визитку от нескольких жирных капель. Хачжин разблокировала телефон и набрала в интернете имя с визитки. Поиск выдал несколько сотен страниц о гремящей на всю Корею истории компании «Хансан», которая стремительно развивалась под рукой властного CEO этой компании и его заместителя и по совместительству второго сына. Хан Кьянван был известен своим прямолинейным характером и бескомпромиссной жестокостью к конкурентам. За это его и прозвали в народе «волком». И от того абсурднее становилась ситуация того, что вот этот самый «волк» и принес её сюда. После внимательного изучения веб-результатов Хачжин окончательно пришла к выводу, что ничего общего с таким человеком у неё нет и быть не может. Поэтому и визитку стоит отправить по назначению, то есть, в мусорку. Она, конечно, благодарна ему за помощь и обязательно придумает, как ему об этом сказать, но на этом все. Дальше она сама справится. К счастью, часовая стрелка близилась к двум часам дня, а это значит, что скоро она сможет вернуться домой. При мысли об этом девушка с наслаждением потянулась. У Ёнми весь день был забит посетителями до вечера, и это тоже было плюсом, иначе не избежать Хачжин очередной лекции о том, что она плохо питается. Вот почему девушка искренне улыбалась, принимая от врачей все необходимые документы. — Не забудьте, что вам нужно явиться на повторный ЭКГ и сдать анализ на ферритин в течение месяца, — в который раз напомнила медсестра. — Конечно, большое спасибо, ― кивала Хачжин, думая, что она не вернётся сюда, даже если скорая организует осаду её дома. Она благополучно добралась до своей улицы и едва не выронила из рук наскоро купленную упаковку рамена, когда увидела у входа в подъезд старого друга. — Хачжин! Ты вернулась, ― Йонгван с счастливой улыбкой обнял её, правда, объятия получились неловкими, потому что с собой парень принёс пакет фруктов и женьшеневых конфет. — Ты давно здесь? Как ты обо всём узнал? — Хачжин опустилась на скамейку, пользуясь возможностью подольше остаться под прощальным осенним солнцем. — Ты не отвечала на звонки, и я позвонил Ёнми. Йонгван сел рядом с ней, не спуская с неё беспокойного взгляда. — Как ты себя чувствуешь? — Я и не такое переживала. Не беспокойся обо мне, ― Хачжин ободряюще улыбнулась другу. ― Лучше расскажи, как там твои планы по открытию школы? — Пока всё продвигается достаточно медленно, ― Йонгван тут же поник. Он взял из пакета яблоко и начал крутить его в ладонях. ― Недавно из Гарварда вернулся мой старший брат. Я надеялся, что отец передаст все полномочия ему, а меня оставят в покое, но…ему непременно нужно сделать из меня образцово-показательного бизнесмена. — Это тот пугающе сдержанный и очень умный? — Угу. А ещё ему до звезды, что о нём думают окружающие. Махровый эгоист. Наверняка, он и женится только ради подписания ещё одного суперважного контракта. — Тогда не завидую я его жене — ответила ему Хачжин, подставляя лицо солнечному свету. В отличие от подавляющего большинства кореянок, которые прятались от солнца похлеще вампиров, Хачжин наоборот любила его лучи. Благодаря непроходящей анемии, за цвет кожи она тоже могла не беспокоиться. — Ты бы видела, сколько в нашем районе детей, которые хотят учиться тхэквондо или хапкидо, ― с грустью продолжал Йонгван. ― И мне намного важнее помочь им, чем проворачивать миллионные сделки ради новых миллионных сделок. Да вот только кто мне позволит, мать, наверное, просто проклянёт. — Йонгван, — Хачжин ласково сжала его ладонь. — Не вздумай сдаваться, слышишь? В тебе столько света, что ты когда-то вытащил меня из самой чёрной депрессии в моей жизни, так неужели ты не найдёшь нужных слов для самых близких тебе людей? Это была чистая правда. Два года назад на мотоцикле разбился единственный брат Хачжин ― Ёнгчжин. Он всю жизнь скучал по отцу, пытался его разыскать. В тот день он сказал, что нашёл какие-то зацепки, но столкнулся с фурой на мосту. Хачжин держалась, пока была кремация, когда приехала из маленькой приморской деревни Конджин их мать, когда они вместе готовили поминальный обед, и когда её нужно было проводить на автобус. А потом пришла темнота. И Хачжин жила в ней, как в пыльном покрывале, постоянно задыхаясь от одиночества, она превратилась в «ту девушку-визажиста» без имени, ведь больше не с кем было разделить свои открытия по истории Кореи, пересказать интересные факты из жизни правителей Корё, похвастаться новыми рисунками. «Наверное, твой брат в итоге встретился с ним. Должно быть, сейчас он счастлив», ― приговаривала госпожа Го в телефонной трубке, пока Хачжин до крови закусывала губу, чтобы не разреветься. Маме и так было тяжело. Как-то раз она допоздна засиделась в библиотеке и была последним посетителем. Она так увлеклась чтением биографии Кванджона, что не заметила, как в комнату ворвался парень, убегающий от каких-то бандитов. — Думаешь, победил меня? Щас мои парни тебе должок отдадут, ублюдок! Хачжин подняла голову и заметила, как юноша мечется недалеко от неё между стеллажами, пытаясь найти укрытие. — Эй! — шепотом позвала она. — Здесь висит моя куртка, залезай под стол. Скорее! Юноша несколько секунд удивлённо моргал, глядя на неё, а потом всё-таки последовал её совету. Его преследователям Хачжин напела что-то про то, как видела высокого парня, который выбежал наружу. Когда их шаги и громкие проклятья стихли, Йонгван покинул своё убежище, не переставая её благодарить. А потом они вместе выпили колы из автомата и так и познакомились. О своей семье Йонгван не любил много говорить, да и старался не тревожить лишний раз рану Хачжин упоминанием слова «брат». Именно он наравне с Ёнми вытащил девушку из полуживого состояния, вернул ей веру в этот мир и любовь к жизни. И Хачжин до сих пор отговаривала друга от идеи устроить Соёнгу «тёмную» в каком-нибудь переулке, хотя имя её бывшего парня уже давно значилось первым в чёрном списке Хана Йонгвана. — Что ж…ты права, наверное, ― парень шумно выдохнул. ― Спасибо, Хачжин. Иди отдыхай, а мне уже пора. Обещал дать ребятам пару уроков. — Спасибо, что навестил меня. Будь осторожен на дороге. Девушка помахала Йонгвану и, в последний раз улыбнувшись солнцу, направилась домой.***
У Хоашин с самого утра день не задался. Она отмеряла сливки в кофе по миллиметрам собственной линейкой, аккуратно записала всех, кто звонил главному HR-менеджеру Хан Чонгмину и забронировала все нужные цветы в самых дорогих магазинах Каннама для банкета ― это была просьба от брата её начальника, Бэкхёна, от которой ни в коем случае нельзя было отказываться. В любом случае, так она чувствовала себя лучше, чем в первый день, когда её новый начальник деловито скривив губы, заявил ей, что сначала он посмотрит, как она поливает цветы, а потом возможно даст какую-то работу. С этими словами он вручил ей лейку и кивнул на разноцветные кактусы на подоконнике. «Мажор малолетний», ― бурчала про себя Хоашин, глядя как Чонгмин с важным видом поправлял причёску всё то время, пока она боролась с собой, чтобы не залить бедные цветы ему назло. Руки чесались вылить цветущую воду на его уложенную шевелюру, но она слишком многое прошла, чтобы получить эту должность, поэтому сцепив зубы, продолжала свой нелёгкий труд. — Пак Хоашин, доброе утро, ― девушка заканчивала раскладывать по папкам полугодовые отчёты, когда к ней с очаровательной улыбкой и кокосовым латте подошёл Бэкхён. Вот у кого Чонгмин мог бы поучиться манерам. Бэкхён был единственным из братьев Хан, кто носил длинные волосы и дизайнерские шарфы. Он увлекался игрой на классической гитаре, и двери всех известных модельных агентств Сеула, с которыми он работал, открывались перед ним так же быстро, как и девичьи сердца. — Как первая рабочая неделя? — Всё замечательно, спасибо, ― Хоашин поклонилась, заметив, что Чонгмин прислушивается к разговору, делая вид, что занят проверкой электронного отчёта за первый квартал. — Вот возьми, ― Бэкхён протянул ей ароматно пахнущий картонный стаканчик. — Ох, спасибо, как-то даже неловко… — Перестань, — отмахнулся парень и немного понизил голос. ― Слышал, у тебя есть подруга, профессиональный визажист? — Да, есть. Го Хачжин. Мы с ней вместе когда-то… — О, это хорошо. Дело в том, что на банкетный вечер нам нужен визажист, и я уверен, что твоя подруга чудесно с этим справится. Справится же? — с надеждой добавил он, пока Хоашин с наслаждением смаковала свой любимый латте. — Ну…она, да… То есть, она только недавно вышла из больницы, но я думаю, что… — Из больницы? — Бэкхён вопросительно поднял брови, но в этот момент его окликнул кто-то из починенных, и тот вынужденно отвлёкся. — Короче, я ей передам, спасибо Вам за предложение, она справится. Я уверена, ― заторопилась Хоашин, понимая, что чуть не упустила исключительную возможность для своей безумно талантливой, но безработной Хачжин. — Да… — Бэкхён задумчиво кивнул и развернулся к выходу под подозрительным взглядом брата. — Благодарю тебя. — Уже все кактусы полила? — ехидно спросил Чонгмин, как только Бэкхён отошёл подальше. Хоашин вздохнула. — К Вашему сведению кактусы нужно поливать два-три раза в месяц, иначе они начнут гнить. Чонгмин сделал недовольную гримасу и снова отвернулся к компьютеру. Хоашин залпом допила кофе и, воспользовавшись паузой, выскочила в коридор. Она вытащила телефон и нажала на клавиатуре кнопку 5 ― быстрый набор подруги. — Хачжин! Можешь сейчас говорить? — Хоашин, ― девушка явно улыбалась. — Рада тебя слышать. Только вот из больницы вернулась, а как твои дела? Не сильно нагружают работой? — Да не об этом сейчас, ― отмахнулась госпожа Пак. ― Тебя к нам поработать зовут. На банкет. Им нужен визажист, а я как-то про тебя рассказывала. — Что? Рассказывала про меня? — Ну… — Хоашин нервно потёрла нос. — Упомянула к слову. А они почему-то запомнили. — Боже, Хоашин… Ты ведь говорила, что у Вас компания мирового уровня? Я не могу. У меня даже портфолио нормального нет. — Им нужно не твоё портфолио, а твои руки, балда. Айгу, Хачжин, нельзя такую возможность упускать. — Нет, я… Я не знаю, мне нужно подумать. Я тебе перезвоню. Девушка положила трубку, и Хоашин удивлённо уставилась на дисплей, где только что высвечивалась их общее фото с выпускного. Она твёрдо решила наведаться к ней в ближайшее время с курочкой и пивом и убедить её любыми путями. По непонятной для неё самой причине Хоашин чувствовала, что это просто необходимо.***
― Ты можешь объяснить, что происходит? ― на лице Енми больше не было и тени веселья. Она сжала ладонь Хачжин, пыльную от манускриптов, и с тревогой заглянула в её глаза. ― Я тебя знаю десять лет. Это не похоже на внезапно проснувшуюся амбицию стать профессором Кореи. Она любила сопровождать Хачжин в библиотеку ещё со времен их учебы в университете. Обычно, это были очень веселые походы: шутки о забавных старинных обычаях и целый ворох интереснейших легенд, которыми Хачжин щедро делилась с подругой. И заканчивались такие встречи, как правило, парой бутылок соджу и мини-соревнованием: чей тост будет наиболее витиеватым и нелепым одновременно. Енми выигрывала почти всегда. Но сегодня все было иначе. Словно в каком-то забытьи, Хачжин хваталась за любые документы эпохи Корё и что-то пыталась в них найти. Очевидно, что сегодня она не успела бы прочитать и половины всего того, что взяла, но все вопросы подруги девушка отвечала очень абстрактно, порой даже не договаривая предложение до конца, если в документах находилась любопытная деталь. Это было совсем на неё не похоже, и Енми забеспокоилась. ― Хачжин, что тебя так тревожит? На этот раз подруга её услышала. Хачжин замерла и подняла на Енми взгляд, полный отчаяния и безысходности. ― Я не знаю, что мне делать. И боюсь, что ты все равно не поверишь, даже, если скажу, ― обреченно прошептала Хачжин, хлюпнув носом. ― А ты попробуй. Все-таки я твой друг. Девушка прикрыла глаза на несколько секунд. Музейный зал пустовал, в библиотеке было немноголюдно. И все равно казалось, что каждое слово отдается громким эхом от стен. ― Хорошо. Только…давай не здесь, ладно? Енми понимающе кивнула. Хачжин собрала книги и архивные записи по стопкам, отдала сотруднику библиотеки, и девушки направились в один из любимых ресторанчиков, подальше от чужих глаз.***
― Енми, ты…― Хачжин спрятала руки за большой миской бинсу, потому что они дрожали. Надо было как-то начать. ― Можешь представить, что у тебя есть кто-то вроде дочери или младшей сестры? ― Дочь? Ты беременна? От Соенга?! ― Да нет же…представь, что в прошлом ты была какой-нибудь принцессой, я не знаю, или кисэн, и у тебя родилась дочь. И вот она приходит к тебе во сне и просит найти своего отца. ― Я бы…так, ― Енми отложила ложку и потерла веки, как после долгого сна. ― Давай разберемся, что ещё за девочка? Откуда она взялась? ― Из древнего Коре. Судя по уставшему и серьезному взгляду Хачжин, она и вправду не шутила. ― Хачжин, ― Енми сложила ладони в замок, подбирая подходящие слова. ― Знаешь, в психологии есть такое явление, когда наши неосознанные мечты сублимируются, трансформируясь в… ― Боже, Енми, ― Хачжин сердито сдула волос с щеки. ― Ты же обещала не делать из меня сумасшедшую. ― Я и не пытаюсь, но…в этом нужно разобраться. Пойми, дети, из прошлого или из будущего, не приходят к людям во сне просто так. Так не бывает. Этому должно быть объяснение с точки зрения психологии или ― она запнулась, настороженно взглянув на подругу. ― …психиатрии. Говорю, как есть, а в чудеса я не верю. Ты знаешь. ― Но ведь я выжила, Енми. И это уже чудо. Разве нет? То есть, я… Я понимаю, что это звучит безумно, что это всего лишь сон, который не следует воспринимать серьёзно, но, когда я впервые увидела эту девочку и поговорила с ней, у меня внутри возникло странное чувство, что всё это происходит по-настоящему, что она… — Говорит правду? —Да, именно так, — вот теперь ей действительно стало легче. До той минуты, пока на лице подруги не появилась такая знакомая вуаль грусти. ― Прости, мне не стоило упоминать... ― Нет, я думаю, ты права… ― привычным усилием воли заморозив эмоцию внутри, Енми задумчиво наблюдала, как волны реки шуршат у берега. ― В конце концов, каждый человек заслуживает семью. Знаешь, думаю, на твоем месте я бы тоже чувствовала себя, как птица, выброшенная в океан. А на её месте я бы тоже сделала всё возможное, чтобы найти своих близких. Даже, если для этого пришлось бы сломать законы времени. Возможно, этой девочке сейчас ещё тяжелее, и поэтому она пришла к тебе. Достоверность снов легко оспорить, но, если это касается близких… Думаю, её стоит выслушать, что бы это ни было. Хвачжин понимала, что она имеет ввиду и буквально на кончике языка ощущала горечь, которой сквозили слова подруги. Девочка, потерявшая маму совсем маленькой, потерявшая всю свою семью. Вряд ли в мире нашёлся бы человек, который знает об этом больше, чем Ёнми. ― Она просит меня найти её отца, но ничего о нем не рассказывает, и я правда не понимаю, как из 8 миллиардов людей на Земле я узнаю его, ― Хачжин вяло собирала из тонких щепок льда гору, укладывая кусочки манго у её подножия. ― Может, ты уже знакома с ним? Или встретила недавно? ― в этот момент в её глазах появились смешинки. ― Что там у нас с господином Ханом? Хачжин так сердито вставила ложку в миску, то гора рухнула. ― Ей-богу, как будто не я, а ты получила сотрясение мозга. Енми, ты можешь представить, как у такого нелюдимого и безжалостного человека могла родиться нежная и милая девочка? Её собеседница прыснула со смеху, и праведное негодование Хачжин постепенно сменилось таким же смехом. ― Просто начни сегодня же писать романы, хорошо? ― Тогда сделаю тебя главной героиней! ― Енми направила в неё свою ложку, как стрелу. ― И не вопи потом, если у твоего дома столпяся журналисты!***
В эту ночь она снова пришла. Ну или Хачжин пришла к ней. Теперь они находились на веранде, около низкого деревянного столика, на котором стояло множество разноцветных глиняных баночек с маслами и мазями. Между ними расположились пучки трав и тонкие кисти, которыми девочка что-то размешивала, в предвкушении поглядывая на Хачжин. Девушка сначала решила, что она собирается порисовать, но нигде не увидела листов пергамента. — Посмотри, — девочка протянула ей пиалу небесно-голубого цвета с коричневыми разводами. — Ты научила меня её делать. — Делать что? — Хачжин внимательно рассматривала светло-бежевую сыворотку цвета айс-крим. Она действительно часто использовала похожее средство как тон под макияж, чаще всего мужской. Но вряд ли эта малышка знает слово «bb-крем». — У папы был шрам, и ты помогла ему спрятать его. Так он стал императором. — Я помогла кому-то стать императором? — Хачжин несколько раз моргнула, осмысляя услышанное. — Ты, наверное, перепутала меня с кем-то и… Она осеклась, заметив, как погасли лучистые тёмно-карие глаза. — Почему ты не помнишь? — прошептала девочка. — Наверное, он так по тебе скучает… — Подожди. Послушай, я… Хачжин открыла глаза и снова обнаружила себя в полном одиночестве в своей комнате рано утром. Она поднесла руку к груди, где болезненно громко билось сердце. — …никогда не была в Древнем Корё. Закончила она про себя. Стоп, почему именно эпоха Корё? Хачжин вспомнила, что перед сном перечитывала биографию Кванджона, четвёртого правителя государства Корё, который жил в конце первого тысячелетия. Там действительно было указано, что у принца Ван Со был дефект на лице, который однажды чудесным образом исчез. Летописи не упоминали, что он просто научился его мастерски скрывать, и уж тем более, что в этом ему помогла девушка. — Вот, что бывает, если читать перед сном слишком долго… — сама себе сказала Хачжин, выбираясь из-под тёплого одеяла. Однако щемящее чувство внутри преследовало её глубокой грустью в глазах маленькой девочки. Черт с ней, с Енми. Если этот заносчивый бизнесмен ― пока её единственная возможность помочь этой малышке, надо действовать. Сама себя не понимая, Хачжин взяла в руки телефон и набрала номер подруги. — Хоашин, доброе утро. Да, это я, прости, если я тебя разбудила. Я хотела сказать…ммм… Я подумала над твоими словами, и, в общем, я согласна. Громкий радостный вопль с другого конца трубки чуть не оглушил Хачжин. На душе стало легче.