Перемирие

Иногда Малкольм собирал информацию о людях, с которыми работал, чтобы знать, с кем имеет дело, и на какие кнопки нужно нажать, чтобы достичь желаемого результата. Хотя и в силу профдеформации, это не всегда было нужно — достаточно увидеть, что человек представляет из себя, чтобы с ним прошли определенные трюки. Клара Освальд, 32 года, родилась в Блэкпуле, с отличием окончила педагогический. Устроилась в школу Коул-Хилл в 2013 и проработала там до середины 2017 учительницей английского языка средних классов. В настоящее время трудится в Министерстве образования Великобритании (МОВ). Это то, что Малкольм выяснил о Кларе после их первой встречи. Из резюме, которое он попросил свою секретаршу откопать для него. Не было четкой информации о том, чем девушка занималась 5 лет после окончания института, только упоминание, что она имеет большой опыт работы няней и может предоставить рекомендации. Впрочем, это мало что о ней говорило. Так что гораздо важнее было то, как она показала себя при их первой встрече. Малкольм узнал о Кларе только несколько недель назад, когда она появилась на Даунинг-стрит, дом 10 и поучаствовала в брифинге. Она стала появляться там каждую неделю. Приближается неделя конференций, организованных в Лидсе, затрагивающих все важные области от здравоохранения до цифровых технологий, куда будет приглашена часть сотрудников каждого департамента, а также представители коммерческих компаний, которые заинтересованы в инвестировании в государственные и общественно важные проекты. Как правило, туда посылали новичков и секретарей, чтобы те законспектировали всё самое важное и донесли до своих руководителей. Кларе там будет самое место. Хоть не будет перед глазами маячить. Сам Малкольм редко появлялся на таких мероприятиях и, как правило, ненадолго. Он приезжал, только если на конференциях обещали присутствовать полезные публичные лица. Но чтобы оставаться лучшим в своем деле спин-доктором, ему было необходимо быть в курсе всех новостей, открытий и происшествий и желательно еще до того, как все они случатся, так что он, как и каждый мудрый управленец, посылал гонца. Взглянув на программу приближающегося события, Малкольм не обнаружил ничего, что требовало бы его личного внимания. Куда важнее сейчас было оставаться в Лондоне и следить, чтобы правительство не поверглось в хаос. Малкольм был уверен, стоит ему пропасть, всё полетит к чертям. И хотя сейчас ничто не предвещало беды, по общему мнению, затишье бывало только перед бурей. Так что очевидно, даже просто быть здесь, выполняя рутинную бумажную работу, было куда важнее тривиального мероприятия в Лидсе. Важнее? Похоже, так думали не все. С утра пораньше, Джулиус Николсон, специальный советник премьер-министра, навестил Малкольма в его кабинете. Он ступил на порог с самой слащавой, хитровыебанной улыбкой, на которую только был способен такой аристократичный засранец, как он. И улыбался он не просто так, а потому что мечтал лично донести до Малкольма «приятную» весть. Он определенно был садистом, потому что хотел посмотреть на лицо Такера, когда расскажет ему, что в Лидсе на одной из конференций должен будет появиться Том Барос — предприниматель, владелец огромного производства, любимец публики, чье внимание к партии могло бы в значительной степени оказать положительное влияние на ее привлекательность в глазах общественности. Успешность партии для Малкольма всегда была на первом месте, и Джулиус знал, что тот не захочет упускать такого полезного союзника, как Барос. Несмотря на то, что Том был человеком публичным, мероприятия, которые он обычно визитировал, были предназначены для таких же бизнесменов, как он, так что поймать его было не легче, чем какого-нибудь снежного барса. Было очевидно, что Малкольм не захочет упускать возможности пообщаться с ним лично и, конечно, прилетит на денёк другой. Но тогда бы Джулиус не улыбался так сладостно мерзко, будто только что осуществил свою самую грязную хентайную фантазию. Как оказалось, было неизвестно, в какой из дней появится Том и надолго ли, а значит, караулить пришлось бы на всех. О, и если Малкольм откажется, то Джулиус поручит эту миссию Стиву Флемингу. Джулиус знал, что Малкольм такого не позволит. Возложить ответственность за будущее партии на эти самоварные плечи и позволить этому бобру с залысинами, распространять свои идеи. Слишком уж сильно он Флеминга презирал. Итак на одной чаше весов стабильность репутации партии, на второй возможность вырвать победу у оппозиции — риск, но успешность миссии дала бы им серьёзное преимущество. И помимо пиара, который мог бы предоставить Том Барос, у них бы наконец появились деньги сделать что-то полезное для людей, действительно полезное. Поразмыслив, Малкольм принял решение, что риск оправдан. Хотя одна лишь мысль о том, что его будет замещать Флеминг, вызывала рвотные позывы. Ну ничего, у Малкольма достаточно ресурсов и власти, чтобы при беде повлиять на события дистанционно. Даже если грёбаный Стив решит устроить революцию, его пистолет скорее грустно пукнет при выстреле, чем действительно кого-то ранит. Когда Джулиус ушел, Малкольм позвал Сэм и попросил ее снять ему номер в отеле, куда заселят остальных участников конференции. Ближе к вечеру Сэм прислала ему е-мейл с бронью на его имя и еще одно, которое его взбесило. — Сэ-эм! — суровый голос Малкольма вырвался из кабинета и заставил секретаршу с обеспокоенным выражением на лице появиться в дверном проёме. — Ты заселила меня в один номер с Кларой Освальд? Какого хрена, дорогая? — Отель переполнен, Малкольм, так что я звонила им и узнавала, кто заселился в одиночку в двухместные номера… Сэм назвала ему фамилии трех людей, проживание с каждым из которых, по иронии судьбы, могло бы обернуться катастрофой. Первым был Джон Перкинс из департамента юстиции. С ним слово не правильно выбери и жди повестки, а Малкольм со своим сквернословием и запугиванием был ходячим иском. И хоть грёбаный иск бы навряд ли мог сильно ему навредить (слишком влиятельным Малкольм был), но неприятности бы обеспечил. Согласитесь, упоминания в негативном ключе ни одного уважаемого политического деятеля не красят. Следующий Марк Мастерс, департамент транспорта. У них с Малкольмом были старые счеты, а тыкать палкой в пчелиный улей сейчас было совсем ни к чему. Оставалась Клара Освальд — претенциозная училка из департамента образования, которая не знает своего места. Малкольм сложил руки в позе плачущего ангела и издал сдавленный, сочащийся разочарованием гул. Ладони приложенные к лицу сейчас служили подушкой, в которую ему так сильно сейчас хотелось проораться, не имея поблизости подходящей для того жертвы. Сэм подошла ближе и коснулась его плеча. — У тебя какие-то проблемы с Кларой? — С этой надменной пиздой-училкой? — наконец ответил он, откидываясь на спинку кресла, пока его руки скользили по лицу, делая его похожим на персонажа с небезызвестной картины Мунка. — Да какие уж тут проблемы. Проработала в МОВе год, а уже строит из себя не пойми что. Она сюда только на чай зашла, так почему она ведет себя так, будто, блять, живет здесь, просто не может найти свои грёбаные пушистые тапочки? Правильно говорят, у маленьких людей большие амбиции. Ты сама-то видела эту Миссис Бонапарт? — Она Мисс, Малкольм, — шутливо ответила Сэм, чем заслужила его хмурый взгляд. Сэм была одной из немногих, кому Малкольм здесь доверял и кому позволял над собой подшучивать. Ну, если быть совсем честным, то не просто здесь, на работе, а в целом. Она заботилась о нём, а он никому бы не дал ее в обиду. Будто подросшие брат с сестрой, которые уже и забыли, как устраивали войны из-за неподеленных сладостей. Сэм смягчилась и сочувственно улыбнулась. — Слушай… Я общалась с ней, она очень приятная, умная девушка. Что бы ни произошло между вами, уверена, этого мало, чтобы судить о ней так строго. Малкольм закатил глаза и громко вздохнул, будто готовясь обороняться, но Сэм его опередила. — Не обижай ее, ладно? Лучше постарайся найти с ней общий язык. И я обещаю, эта неделя пролетит незаметно. Малкольм посмотрел ей прямо в глаза, будто бы победа в игре в гляделки могла ему помочь выторговать вариант получше. Но вспомнив, что все варианты плохи, а Сэм выбрала именно тот, который искренне считала для него наименее болезненным, понял, что это не имеет смысла. — Ладно, — выдохнул он, капитулируя. Задумчиво почесав лоб, он продолжил. — Слушай, еще кое-что: за меня здесь останется Стив Флеминг. Сообщи, если этот хренов Юний Брут станет что-то замышлять, хорошо? — Конечно, Малкольм. Чувствовать, что кто-то был на его стороне было приятно. Конечно, Сэм работала на него, но преданность в трудовом договоре, как правило, не прописывается. За все годы бок о бок она ни разу не подвела его. Лучшей секретарши для него не было в целом мире, он был уверен. Он бросил взгляд на часы. — И вообще что ты здесь делаешь, а ну живо домой! Она ему улыбнулась, и он ей тоже, хотя устало и едва заметно. Сэм вышла, оставляя Малкольма наедине с его мыслями. Он окинул кабинет невидящим взглядом. Что ж, лучше он проведет неделю с раздражающей училкой в Лидсе, но решит вопросы с Баросом так, как считает нужным. Флеминга, конечно, придется оставить в Лондоне в качестве заместителя, но если Малкольму очень повезет, предстоящая неделя пройдет тихо, и ему не придется тушить пожары за километры от очагов возгорания.