***
Так вот, середина дня. Майами. Лена Лютор сидит в его столовой, с прямой спиной и в деловом костюме, очень плохо поёт и чертит что-то в блокноте. По крайней мере это не террористы заглянули к нему на чай, на том спасибо. — Что ты тут делаешь и как сюда попала? — Привет, Тони. Меня мисс Поттс впустила. — Пеппер? Тебя? Тони интересно, правда очень интересно, что эта девочка наговорила Пеппер Поттс, чтобы та впустила ее в дом Старка. Особенно после всего что произошло. — Ну, никто не может устоять перед знаменитой харизмой и обаянием Люторов, а я ещё и добавила свой фирменный грустный взгляд. Я купила тебе кофе и принесла коробку пончиков. — Окей, спасибо? — Пожалуйста. — Глубокий вздох и последующий тихий выдох меняют атмосферу в комнате. Если бы воздух действительно имел цвет, он бы сейчас выглядел серо-голубым. — Тони… — Что? — Я рада что ты жив, и что ты впорядке. Ну, насколько возможно быть впорядке в твоём случае. — Вот за этим ты притащилась в Майами? — Ага, вроде того. Мне пятнадцать, Старк, я богатый подросток в фазе бунта. Подделала записку от мамочки, села на самолёт, прилетела. — Появившаяся на половину фразы язвительная улыбка покидает её лицо. — Я подумала…что живое лицо будет приятнее, чем все эти акулы с камерами, которым лишь бы продать твою жизнь подороже… Эта железка в твоей груди очень болит, да? — Жить можно. Да так неплохо, что почти никто даже не спрашивал. Старк думает, что новое поколение растет каким-то отвратительно проницательным. — Ну, я же гений, вообще-то. Железный цилиндр с кучей проводов и инородных объектов, удерживающих шрапнель от твоего сердца, врезанный в кожу вместо частично удаленных рёбер… если я правильно понимаю технологию… должно болеть очень сильно. Мне жаль. — Ничего, переживу. — А сильно гноится? — Тебе может и все мои больничные выписки показать, а? — Не надо, могу взломать, если захочу. А, ещё мне очень нравится твой железный костюм. Такая сложная работа, впечатляюще, Старк. — Подожди, как ты… — Узнала, что летающая железяка в небе это ты? Старк, в мире есть примерно сотня живых людей, настолько умных и одновременно богатых, чтобы теоретически суметь создать подобный механизм. Это точно не была я, и точно не Лекс, уже девяносто восемь. И из них есть только один человек из Майами с большим голубым фонариком в центре груди. А теперь покажи мне его. Очень прошу. — Значит ты тут только чтобы посмотреть на костюм? Ох, вот и всё её сочувствие. — Пф, я села на самолёт до того, как увидела в новостях про твой костюм. Но, Тони, это же многофункциональная суперпрочная механическая броня. Как я могу упустить возможность посмотреть на это вблизи одной из первых? Так вот, как ты сконструировал экзоскелет, позволяющий не терять подвижность, при этом выдерживающий весь вес металла, чтобы тебя не расплющило? У меня есть предложения как, но я хочу увидеть, что ты сделал. Покажи пожалуйста, Старк. — Хорошо, но не воруй мои технологии. — Обещаю. — Пошли, шкед.***
Тони посчастливилось выбраться из Афганистана живым, Инсену — нет. Тони обещал не потратить жизнь зря. Он постарается сдержать обещание. Какая-то часть Старка определённо осталась в Афганистане, но та, что ушла — была сильной, сильнейшей, закалённым железом. И глупые сказки, в которые после его возвращения, после отказа от производства оружия, ухода с глаз публики на месяцы, верят люди — это всего лишь глупые сказки, потому что он — Железный человек, он несломимый. Люди считают, что Тони сломался, размяк — правда ещё никогда не была так далека от их домыслов. Лена Лютор в фазе подросткового бунта после смерти отца. Лена Лютор считает, что он сконструировал весьма впечатляющую технологию.