***
Алден сжимал в руке письмо. Он не мог признать то, что Миранда смеет так разговаривать с ним. Смеет расторгнуть давно подписанный договор. Смеет променять его на какого-то трида, на отпрыска самого дьявола. — Алден. С опаской Диана переступила порог, делая поклон. Она прекрасно знала, о чём принц собирается говорить с ней. — Ты растрепала им всё? — Алден повернулся к ней лицом, стараясь унять гнев. Он иногда не понимал, чего она добивается, и это его пугало. Принц связывает ей руки лишь своим титулом и деньгами. Но если Диана выберется, то от него ничего не останется. Ведь у неё свои цели, и Алден это знал. Ведь в этой игре почти нет правил. Никто не держит строй. Он мог бы сказать, что она просто глупа, но окажется не прав. Диана — сирота, рабыня, не знающая, что такое честь, гордость, любовь, нежность, преданность. Ей не было присуще ни одно из качеств, определяющих каждую истинную госпожу в их обществе. Но также Алден был уверен, что она любит его. Именно поэтому она не сделает ничего, что сможет уничтожить его и Тасхал, и лишь поэтому будет исполнять приказы. Но также он начинал сомневаться, что сделал правильный выбор, когда позволил Диане доложить всё Миранде. Шанс, что принцесса Умбао вернётся в Тасхал по собственной воле, уменьшался на глазах. Но Миранда всегда переступала собственную гордость, унижалась. Сейчас она с Элайджей только лишь потому, что не смогла выдержать всё одна. Она практически ползла к нему на истёртых коленях и целовала руки, чтобы получить хоть какую-то помощь. Поэтому только Диана сможет изменить нынешнее положение. А значит Алден сделал правильный выбор, когда решил, что она лучше его невесты. — Они бы и так узнали, — пожала плечами Диана. — Предупреждён — значит вооружён. Мы будем уверены, что от них стоит ждать подвоха. Алден подошёл к ней ближе, вздыхая. Ему казалось, что он сходит с ума. Его разрывало на части между прошлым и настоящим. Между Мирандой и Дианой. Изабеллой. Евой. Он сделал слишком многое, чтобы прийти к нынешнему результату, пойти своим путём, а не тем, который расчертили Хандан и Кассиан. Но это письмо… Оно выбивало из колеи. — Я не отрицал, — признался Алден. — Херсан уже приходил ко мне с претензией. Но отец заслужил это. Он уже засиделся на престоле. Рука взметнулась к лицу девушки. Диана увидела смятую бумагу и постаралась понять, в чём дело. «Я не могла допустить ошибку»… — И я благодарен тебе за всё. Но ты переходишь границу дозволенного, — голос неожиданно ожесточился, отчего ведьма сразу напряглась. — Кто давал тебе разрешение на отправку этого письма? Диана осторожно забрала листок, и из него выпал такой же, но поменьше. Она сразу узнала его. Это список девушек, отправленный Миранде Джоко. — Алден, — абсолютно спокойно начала Диана, стараясь сдержать дрожь, пробирающую тело, — я не вижу смысла это скрывать. Ты в скором времени станешь королём. Хватит думать о мнении этой принцессы. Что она может сделать? Девушка непроизвольно сделала шаг назад, когда расстояние между ними сократилось. Она всегда считала, что этот список — детские обиды Алдена. Каждая девушка отражала какой-то небольшой недостаток его воспитания. Но здесь дело не в Хандан и не в Кассиане. Проблема только в культуре и слабохарактерности, из-за которой принц не выдерживал даже простого вида крови. — Миранду давно вогнали в рамки, из которых она не сможет выйти, — продолжала говорить Диана. — Чего ты от неё хочешь? Но она видела, что её слова не убеждают принца. Девушка понимала, что нужно как можно меньше прибегать к колдовству, но просто не могла вылезти из этого болота. — Или ты любишь её? Наложница упёрлась в стену, сжимая во взмокших ладонях письмо новой королевы Эзории. — Как ты смеешь спрашивать у меня это? Карие глаза потемнели, и Диана поняла, на что нужно давить. Она, конечно, ни раз слышала историю детской «любви» принца, но не думала, что его настолько это ранит. — Ты любишь её, — уже увереннее произнесла ведьма, хмыкнув. — Сказал бы сразу, что всё дело только в этом. Но Диана всё же тихо взвизгнула, когда удар обжёг щёку. Жёлтая бумага сразу упала на пол, пачкаясь от ботинок, которыми Алден наступил на неё. — Ты никто, Диана. Ладонь легла на горло девушки, сжимая. Принц чувствовал, как под пальцами бьётся кровь в артерии. Как ногти впились в его кожу, когда в карих бесстыжих глазах промелькнул страх. — Ты не имеешь право что-либо говорить и делать без моего разрешения, — наконец-то чувствуя, что жизнь девушки в его руках, с удовольствием протянул Алден. — И мне плевать на твоё мнение и на то, что говорит Биана. Вы обе и волоса моего не стоите. Диана слегка застучала по его руке, стараясь вдохнуть. Лёгкие уже стали до боли сжиматься из-за нехватки воздуха. И Алден ослабил хватку, понимая, что просто сейчас сам перегнёт палку. А ведьма ещё нужна ему. — Можете сжать сильнее, мой господин, — прохрипела она, понимая, что уже через несколько секунд этой пытки снова не сможет говорить. Алден поражённо уставился на неё, не ожидав такого. Именно из-за этого он не заметил, как ведьма опустила руку, доставая из кармана светлый волос, и начала накручивать его на палец. — Мы же всегда делали всё вместе, — продолжила она, когда хватка ещё больше ослабла. — Ты не можешь убить меня. Алден сделала шаг назад, снова чувствуя эту ужасную головную боль. Он поднёс ладонь к губам, чувствуя металлический, слегка сладковатый привкус. Кровь окрасила загорелую кожу.***
Миранда вошла в зал заседания, даже не представляя, что могло случится за несчастные три часа. Элайджа и Киллам утром ходили на пробежку. И, конечно, остроумный герцог решил вытащить из кровати и королеву. Миранда чуть не умерла, когда они заставили её бежать два с половиной километра по саду в холод где-то минус семнадцать градусов через сугробы. Но из этой пробежки вышло и кое-что хорошее. Пока они болтали, Элайджа предложил Миранде научиться стрелять из револьвера. Южанка, естественно, сразу согласилась. Всё же её жизнь непредсказуема… После она отогревалась в спальне у камина, а на столе накрывали завтрак. Миранда сидела на полу возле стола, укутавшись в плед, и болтала с тридом. Она подставила окоченевшие ступни поближе к огню. Завтра у Элайджи день рождения, а она всё ещё не придумала, что можно подарить… И всё утром было хорошо. Сейчас же из короля будто демоны (или духи, как правильно?) выходили. — Не стой без дела! — заорал Элайджа на неизвестного Миранде советника. Король кинул в него пачку бумаг, которую приказывал вчера разобрать и разнести остальным вышепоставленным советникам. — Разгреби здесь всё! Попросив стражу не объявлять о её приходе, королева тихо проскочила в этот хаос, не понимая, что стало причиной его гнева. Даже Киллам молча сидел на своём месте, стараясь не показываться. — Уберитесь здесь! Я не могу работать в таком бардаке! Кто давал вам право открывать архив без моего ведома?! Все, даже мистер Латоян, забегали, выполняя приказ. Только Киллам оставался на месте из-за собственного чувства важности. — Хватит так кричать, — дёрнула за плечо короля Миранда, появляясь в его поле зрения. Тот развернулся к ней не менее агрессивно. Твидовый костюм, в который он был одет, оказался таком же мрачным, как и его взгляд. — Давай во время работы мы не будем обращаться к совести, Миранда, — раздражённо отозвался Элайджа, продолжая дальше раздавать приказы обленившимся, по его мнению, советникам. Миранда никогда не видела его таким. Считала, что король был достаточно спокоен почти во всех ситуациях и давал волю эмоциям лишь в одиночестве либо с близкими людьми. Но зал заседание украшал поистине ужасный бардак. Карты валялись на полу, а не в шкафах, как обычно. Самая большая лежала на столе, вся изрисованная. Видимо, пока их не было, здесь проходил мозговой штурм. Какой-то мужчина случайно разлил чернила, за что получил ещё один гневный крик Элайджи. — Я не понимаю, почему здесь у всех всё из рук валится?.. — бубнил себе под нос король, стараясь успокоиться. Сама ситуация выводила его из себя. А особенно то, что отчёт по Андреасу так и не готов. А он сегодня уже планировал заниматься следующим нападением Малума. Но разве можно, когда они с предыдущим ещё не разобрались? Так как Малум активировался где-то раз в месяц, у них заканчивалось время. Дело подходит к новому покушению, но они так и не выяснили ведьмин принцип работы. Миранде стало ужасно жалко всех этих бедолаг. Королева взяла уже влажную тряпку и направилась в сторону маленькой катастрофы. Но Элайджа больно схватил её за локоть на полпути, останавливая, и забрал тряпку. Она полетела в того мужчину, что испугано подхватил её. — Что ты творишь? — прошипела Миранда. — Это ты что творишь? Пусть делают свою работу. — Они советники, а не слуги. — Почему слуги должны убирать разброд, который они устроили? Миранда вырвала руку, продолжая смотреть в слишком самоуверенные тридские глаза. Киллам с интересом поднял голову, наблюдая за ними. Его всегда интересовали их отношения и то, как принцесса высказывала Эдайдже своё мнение и старалась поучать. Герцог крутил в руках карандаш, постукивая ногой по полу. Элайджа заметил его взгляд, и весь гнев обратился к фельдмаршалу. — Ты нарисовал? — Я ещё не зако… Киллам даже не успел договорить. Его друг забрал карту, на которой тот чертил. Не прошло и минуты с начала изучения, как та была скомкана и кинута на пол. — Это полный бред, Киллам. Герцог спокойно вскинул брови, отчего появились морщины на лбу, и слегка наклонил голову. — Стоит им пойти с севера, и твоему батальону конец. — Ты идиот, если не понимаешь, что это бессмысленно. Мы не знаем откуда они идут и не можем укреплять лишь одну сторону. — Я считаю, что они пойдут с севера. Как отвлекающий манёвр. — А я считаю, что с юга, — театрально сложил руки на уровне живота Элайджа. — Так как у них бюджет заканчивается. Откуда нам знать, откуда припрутся эти твари? Миранда присела, поднимая листок с пола. Если Элайджа не выбирает выражения, то проблема действительно серьёзная. Мужчины продолжали спорить, пытаясь понять, кто прав. Смуглые пальцы развернули бумагу. Королева тщательно изучила всё, что там нарисовано. На это ей потребовалось больше времени, чем Элайдже. Намного больше. Миранда села на своё место, не глядя беря чей-то красный карандаш со стола. Она начала делать свои пометки, пока остальные бегали по залу. Спустя минут пять-семь, Миранда нашла мелкую лазейку, которая подтверждала правоту короля. Девушка тихо подошла к ним, вставая рядом. — Что? — резко отозвались оба хором, отчего Миранде стало не по себе. Она осторожно протянула вырванный из ежедневника листок им. — Киллам, ты действительно неправ. Она указала мужчинам на свою находку, и Элайджа победно ухмыльнулся. Фельдмаршал взял свою же карту, не веря. — Но… Киллам что-то бубнил себе под нос, водя пальцем по плану. В конечном итоге он поднял глаза на правителей. — Теперь понял? — спросил Элайджа. — Да, — растеряно отозвался он. — Но я не… Киллам погрузился в свои мысли, садясь обратно на стул. В зале наконец-то прибрались. Элайджа опустился на своё место, поправляя чёрный галстук в красную полоску. Все члены Совета ещё больше напряглись от этого жества, готовясь поплатится за все допущенные ошибки за последние несколько месяцев. Тревога ощущалась в воздухе; стоило поднести спичку, и всё вспыхнет. — Когда я набирал команду, всё было хорошо. Почему сейчас здесь одни бездарные идиоты? Никто ему не отвечал. Какой-то парень — видимо чей-то помощник — раздал новые карты. Но Элайджа взял со стола старые работы, рассматривая. С каждым новым листом его лицо всё больше омрачалось. — Что это? — спросил он, поднимая голову. Его поза казалась расслабленой, но от одного взгляда появлялось желание добровольно лечь в гроб, чтобы не увидеть его гнев в полной силе. — Я спрашиваю, что это! — взорвался король. Карты, которые были у него в руках, загорелись, превращаясь в пепел. Он бросил остатки на пол, который придётся подметать всем присутствующим, а слуги отдохнут. — К концу сегодняшнего дня на моём столе должен быть достойный план, военный отчёт по Андреасу, экономический отчёт и заполненная расходная книга! Все продолжали сидеть молча, не смея возразить королю. — Вперёд! — рявкнул он. Все снова зашевелились, как муравьи в потревоженном муравейнике. Миранда взяла чистый листок, небольшую карту и карандаш. Она начала схематично набрасывать территорию, отмечая все важные детали. В зале творился полный беспредел, сбивающий с мысли, но Миранда постаралась отгородиться от всего этого. Через час с лишним у неё появился план. Элайджа обсуждал какие-то экономические вопросы, в которых девушка, хоть убей, ничего не смыслила. Это всё давалось ей очень тяжело. Когда король освободился, она протянула ему свою работу. Он рассматривал её меньше минуты, после чего разорвал на две части и бросил на пол. Миранда с болью посмотрела на свои труды, даже не зная, что на это ответить. — Полная нелепица, — подбирая более вежливые слова, отозвался Элайджа, снова принимаясь за свою старую работу. — Рвать было не обязательно. Я могла доработать, — обиженно сказала Миранда. — Это нельзя было доработать. Даже Киллам сделал меньше ошибок, — качнув головой, отрезал король. Миранда взяла новый листок, снова набрасывая план карты. Всё же, портить каждый раз настоящую карту ей будет жалко. А так можно хотя бы отследить ход собственных мыслей и не запутаться в них. Она начала подбирать новые варианты похода. Мозг кипел то ли от мыслей, то ли от их отсутствия. Через сорок минут она попросила принести ей кофе. Миранда пошла с новой работой к Элайдже. Тот взглянул на карту, а после на ожидающую вердикта девушку. В его взгляде читалось некое сожаление. — Можно я не буду комментировать? — спросил он и стал медленно надрывать листок, не сводя с неё ярких глаз. Тяжёлый вздох, новый лист, новый набросок. Миранда рисовала раз за разом. Элайджа расхаживал по комнате, наблюдая за работой. Он подписывал какие-то документы, давал советы, обсуждал уже законченные работы, подавал свои идеи и даже улыбнулся, когда ему отдали расходную книгу. После проделанной работы многие сразу уходили. В зале осталось лишь человек шесть. Элайджа подошёл сзади, опираясь рукой на стол. Миранде стало немного не по себе. Она не любила, когда за ней наблюдают во время работы. Все мысли сразу о том, что о ней подумают и как отреагируют на её идеи. — Сейчас ты мыслишь, как все в Совете. Технично и шаблонно. Пытаешься взять силой. Попробуй мыслить, как раньше. Попробуй обхитрить врага. Не дожидаясь от неё ответа, он ушёл к мистеру Латояну, что усердно продолжал мучить экономику и бюджет. Киллам делал военный отчёт, так как Элайджа уже выгнал несколько людей из зала заседания, потому что те не справились. Ариас провёл рукой по лицу, чувствуя, что мозги начинают уже вариться, а после снова начал что-то чертить. Миранда попыталась сделать так, как просил Элайджа. Но ничего не получалось. Она не понимала, чего вообще можно ожидать. А значит и идей никаких не появлялось. — Ну как? — Элайджа снова склонился над её картой, еле заметно улыбаясь. Они с Килламом и мистером Иеном уже давно продумали это. Но видя, как Миранда усердно пыхтит над этим вопросом, он решил дать ей возможность попытаться сделать всё самой. — Ничего. Я не понимаю, — практически застонала от отчаяния Миранда, опираясь локтями на стол. Ладони придерживали голову, которая уже разрывалась от непонимания. Засмеявшись, Элайджа пододвинул стул к ней ближе. Он сел, беря карандаш. — Станешь продолжать. — Не хотелось бы, — всё же сдалась девушка, из-под ладоней взглянув на него. Элайджа лишь пару раз чиркнул на её «карте» и протянул Миранде. Та взглянула на карту и сразу поняла их план. От этого стало ещё обиднее. Это элементарно. И неужели она настолько глупая? За всё время, что они знали друг друга, она не раз усомнилась в своих умственных способностях. Иногда Миранда даже удивлялась, что Элайджа продолжает верить в неё. Её это ужасно выводило из себя, но она никогда не показывала этого. — Не расстраивайся, — продолжал смеяться Элайджа. — Иногда самые простые задачи могут стать невыполнимыми. Этого не нужно стыдиться. Я тоже долго думал. — Это так просто… — южанка сложила руки на столе, укладывая на них голову. — Мне нужно смириться с провалом. — Ну мирись, — король поднялся, не переставая улыбаться, и направился к Килламу. Он посмотрел на его листок, который уже явно не соответствовал отчёту, который Элайджа хотел видеть. — Это что? — сразу разозлился он. — Меня сегодня окружают одни недоумки? Комета ледяная упала, что вы все в один миг перестали думать? Миранда даже подскочила, когда Киллам резко поднялся, и стул упал за его спиной. — Сам нарисуй этот долбанный отчёт! — взорвался герцог, беря в руки все свои чертежи, и смял их. — Я не могу больше! Ходишь здесь и проходу никому не даёшь! Элайджа лишь забрал у него все листы, тем самым выводя друга из себя ещё больше. Так как Киллам ожидал, что тот тоже на него накричит. — Тренировка с Шел. — Что? Положив бумаги с другой стороны стола, Элайджа подошёл к Килламу ближе. — Ты явно забылся. Я твой король. Человек, который распоряжается твоей жизнью и жизнью всех сидящих здесь людей. В наказание ты сегодня тренируешься с Шельмой Коэн. Она как раз недавно говорила, что хочет тебя убить. — Но… — Киллам отшатнулся, когда Элайджа похлопал его по плечу. — Это не обсуждается. Я сейчас не твой друг. Я приказываю тебе провести ей тренировку через полчаса. И, конечно, следует предупредить мисс Коэн самостоятельно. А я сделаю то, что должен делать ты. Элайджа сел на своё место, забирая все скомканные документы. — Только через меня проходит огромное количество информации, и я просто не смогу концентрироваться на каждой проблеме и высматривать все её нюансы. Если я буду разбираться со всеми этими отчётами, то у нас страна развалится. Моя задача найти решение проблемы и это решение воплотить в жизнь. Анализ — твоя обязанность. Киллам направился на выход, даже не взглянув на друга. Его всё это уже достало. Но взгляд зацепился за Миранду, которая тоже собирала все свои вещи. Её явно готовили к другой жизни, она не должна сидеть здесь, не должна возиться со всей этой смертью, кровью.***
— Почему я должна расплачиваться за твой длинный язык? — озлобленно шипела Шельма, пробираясь через снег на поляну для тренировок. Киллам тоже был не в лучшем расположении духа. Эта «шутка» Элайджи заставляла герцога желать убить его. Хотя он сам виноват. Действительно разозлился на ровном месте. Элайджа не должен был заниматься этим отчётом. Может и поделом. — Посидим здесь час, а после разойдёмся, — отозвался мужчина, садясь на землю. — Я не бью женщин и тренироваться с тобой не собираюсь. Шельма усмехнулась, опираясь спиной на дерево напротив фельдмаршала. — Неужели нельзя тренироваться и не бить меня? — Ты провоцируешь меня это сделать. — Либо же вы, дорогой герцог Ариас, просто боитесь оказаться слабее женщины. — Следи за языком, — практически прорычал Киллам. Сегодня его выводит из себя любое слово. — Я боюсь, что если тебе станет больно, то ты сможешь сделать из меня беспощадного насильника. Вы, женщины, очень любите переворачивать ситуацию с ног на голову. Шел усмехнулась, призывая ветер, чтобы с помощью незримого узла хоть немного согреться. — Вы с Его Величеством абсолютно одинаковые. Теперь меня не удивляет ваша дружба. Оба трусы. Она пожала плечами, но Киллам наклонился вперёд, хватая её за руку, которой она игралась с северным ветром. — За эти слова тебе могут отрезать язык. — Я готова подраться с тобой вместо этого. Вот и посмотрим, кого в итоге ждёт суд. Киллам слегка привстал, больнее сжимая её руку. Янтарные глаза потемнели до неузнаваемости. Хранительница и подумать не могла, что сможет до такой степени довести вечно спокойного советника. Но ей это даже нравилось. — Ты дура, Шел. И я даже не представляю, что творится в твоей безмозглой голове, и откуда такая ненависть. Если ты заметила, то я только с тобой не сохраняю нейтралитет. Даже принца Алдена смог вытерпеть, а тебя нет. Насколько же нужно быть гнусной?.. — Знаете, — Шельма выше вскинула подбородок, — я же наоборот люблю делить людей на «хороших» и «плохих». После этих слов ты, Шарман Ариас, точно во второй категории. Киллам только хотел высказаться по поводу «Шармана», как весь сжался, когда почувствовал острую боль в зоне живота. Он опустил ошарашенные глаза вниз, замечая кинжал, который Шельма решила ещё и провернуть. — Это тебе стоит держать язык за зубами. Она вынула лезвие из живота герцога, сразу вскакивая на ноги, и отошла подальше. Снег, на который она отбросила тело Киллама, сразу окрасился в красный. — Вы все издеваетесь надо мной, — он осмотрел кинжал, понимая, что тот — самый обычный, не зачарованный. — То Миранда, то ты… Он вспомнил своё знакомство с принцессой и горько усмехнулся. — Вы очень двуличны, уважаемый герцог Ариас. По столице ходят слухи, что именно из-за вас принцесса Луиза лишилась ребёнка. А теперь вы говорите, что не бьёте женщин. — Потому что она мразь, а не женщина, — выплюнул Киллам, чувствуя, как рана наконец-то начинает заживать. Он постарался подняться, но Шельма толкнула его обратно на землю, ударяя каблуком сапога по лицу. Она нашла руками револьвер в кабуре, закреплённой на мужских брюках. — Я бы порекомендовала тебе соглашаться с тем, что я тебе говорю, — Хранительница навела дуло револьвера на поверженного фельдмаршала. Сегодня явно не его день. Но Киллам лишь засмеялся, стараясь тратить силы лишь на то, чтобы рана поскорее затянулась. — Тебя за моё убийство сначала пытать будут, а после прилюдно казнят. — Мне плевать. — Тогда попытай удачу. Киллам понимал, что она не видит под рубашкой и зелёным кафтаном, как всё почти зажило. Поэтому он продолжал «корчиться» от боли, чтобы Шел считала его всё ещё ослабленным. — Скажи, тебе важнее твоя жизнь или жизнь Элайджи и благополучие Эзории? Мужчина нахмурился, не понимая, к чему такой вопрос. Но он решил, что отвлечь её будет наилучшим вариантом. Элайджа ведь отправил его к этой сумасшедшей, лишив свиты и охраны. Знал, что она постарается отомстить ему за произошедшее в Храме ветра. — Жизнь Элайджи и благополучие Эзории, — не задумываясь, ответил Киллам. — А если быть честным самим с собой? — Жизнь Элайджи и благополучие Эзории, — снова проговорил Киллам, убеждаясь, что рана окончательно зажила. — Я дал ему присягу. И я простой солдат, который должен защищать интересы своей родины и короля. Шельма засмеялась, слегка поворачивая руку с револьвером. Фельдмаршал заметил, что курок не взведён, а значит она не выстрелит в него сразу. — Обычный солдат, который богаче короля главного тридгельма? Ты просто издеваешься над всеми. Ты ведь очень циничный по своей натуре. Она наклонилась, рассматривая дорогие часы, которые вылезли из-под рукава кафтана. — Одни часики с бриллиантами чего стоят. — Палец убери от барабана, — подсказал Киллам, когда Шельма только открыла рот, чтобы продолжить свою пламенную речь. Она схватилась за голову, когда трид молниеносно выхватил револьвер, ударяя её им по голове. Киллам поднялся, направляя дуло на Хранительницу, которая держалась за кровоточащую рану, что сразу затянулась. Всё же, это можно считать царапиной по сравнению с его ранением. — А то если стрелять, то может и палец повредить. А тут пули с онароном, будет больно, — Киллам возвёл курок. Лишь совсем недавно он попросил изготовить ему пули по принципу тех, что были в Умбао у Малума. — Хотя ты, видимо, и не умеешь им пользоваться. — Ты не выстрелишь, — Шельма отползла чуть в сторону. — Выстрелю. Киллам подошёл ближе. Рука даже не дрожала. — Мне, в отличии от тебя, ничего за убийство новенькой, никому неизвестной Хранительницы не будет. Меня даже Его Величество похвалит. Чувствуешь разницу? — Я родственница короля, — поспешила возмутиться Шел. Тело сковало от страха. Она слишком боялась боли. Если он всё-таки выстрелит… — Ты должен служить мне. — Слишком дальняя. Я ничего тебе не должен. Киллам усмехнулся, продолжая продумывать план жестокой мести в голове. Он поднёс револьвер ещё ближе к голове девушки, заставляя её практически чувствовать холод металла. — Подними руки. — На удивление Хранительница беспрекословно выполнила его приказ. — И не двигайся. Фельдмаршал стал искать на ней кинжалы. Шельма вся сжалась, стараясь побороть желание оттолкнуть его от себя, убрать противные ей руки. — Это все? — спросил Киллам, когда нашёл два стилета. Один из них отражал солнечный свет голубым, почему герцог обрадовался, что не этот был воткнут ему в живот. — Нет. — Ты врёшь, — он слышал, как её сердце забилось ещё чаще. Киллам убрал оружие в карман кафтана, снова поднимаясь на ноги. Он осмотрел Шельму, обычно старающуюся показать свою гордость и смелость. Из неё вышел бы неплохой солдат… — Мы ведь можем стать друзьями, если ты утихомиришь свой отвратительный нрав, — сверкнул глазам герцог. — В противном случае, я разрушу твою жизнь. — Вперёд, — обозлилась Шел, всё ещё на всякий случай не опуская руки. Мало ли, что в голове у этого неуравновешенного… Хранительница зачем-то подводила и так слишком тёмные глаза чёрной сурьмой. От этого взгляд становился ещё более угрожающим. Скорее всего под тёмно-бордовой помадой скрывались бледные губы. «Откуда такие выводы?..» — подумал Киллам, но после понял, что слишком хорошо знает эту семейку. У всех Христиерсонов без исключения очень бледные губы. «Почему я вообще об этом думаю?..» — тряхнул головой герцог, снова концентрируясь на нынешней ситуации. — А знаешь, что будет хуже, чем выстрел в твою пустую головушку? — Киллам опустился на колени перед ней, поравнялся. Холодный металл упёрся в тёмный лоб. Шел закрыла глаза, понимая, какую ошибку совершила изначально. Под веками уже начали собираться слёзы, но фельдмаршал об этом даже не догадывался. Девушка не давала ему увидеть свою слабость. Но она даже представить не могла, что он действительно придумал кое-что похуже. Киллам подался вперёд, подтягивая Хранительницу к себе ближе. Шельма от неожиданности чуть не упала на него, чувствуя его губы на своих. Глаза широко раскрылись от испуга. Она даже не поняла, что случилось, как оказалась прижата к груди фельдмаршала. Мычание вырвалось из её горла, когда его рука стала медленно подниматься по её телу, лаская каждый сантиметр. После горячие пальцы сжали тёмный подбородок, не давая отстраниться. Шел абсолютно забыла про револьвер, который всё ещё прижимался дулом к её лбу. Она вся скорчилась, стараясь оттолкнуть ненавистного советника от себя. Но, как бы это не тяжело признать, герцог всё же сильнее неё. Но Хранительница собрала всю волю в кулак и оттолкнула его от себя. Но она совсем не подумала о возведённом курке. Киллам в последний момент отвёл револьвер, а другой рукой схватил чёрные волосы Шельмы, опуская её голову к земле. Девушка прижалась лицом к снегу, чувствуя, как по коже начинают ползти мурашки от выстрела. Этот грохот скорее всего привлёк внимание гвардейцев. Может они спасут её от этого ненормального. Снег забрался за шиворот кафтана и рубашки, остужая разгоряченное тело. Киллам сидел рядом, посмеиваясь, и ждал, когда она всё-таки поднимется. — Долго валяться будешь, дура? Шельма повернула голову, замечая пулю в коре дерева. Она сразу вскочила, опомнившись. Дочь Хранителя замахнулась, ударяя герцога по лицу. Но тот лишь громче засмеялась, убирая револьвер. — Ты идиот! Как ты вообще додумался до этого? — Я очень креативный. — Ты дкайтово отродье! Ублюдок! Убирайся! Шельма поправила кафтан и, когда поняла, что Киллам не собирается уходить, сама направилась в сторону дворца. — А часы я забрала, — она достала из кармана дорогой атрибут Киллама Ариаса, слегка помахав в воздухе. Фельдмаршал сразу оттянул рукав, замечая, что их действительно нет на месте. Он даже представить не мог, когда эта змея успела их забрать. Киллам поднялся, направляясь за ней. — Верни мне их. Но Шел лишь засмеялась. Тогда Киллам убедился, что она и в правду самая настоящая шельма. Мужчина снова достал револьвер, выстреливая ей в ноги. Девушка отскочила в сторону, непроизвольно закрывая руками голову. Она уже думала, что он окончательно сорвался с цепи и начал стрелять по ней. — Отдай, — Киллам вытянул руку, чтобы она отдала ему часы. Шельма собрала всю свою злость и бросила ему их. Мужчина словил часы, стрельнув в неё раздражённым взглядом. Слава духам, лишь взглядом, а не из револьвера.***
— Элайджа, мне нужно идти, — Миранда собрала все свои вещи и уже собиралась уходить. — Куда ты? Королева подбоченилась, скрестив руки на груди. — Какое завтра число? — Семнадцатое. — Вот и думай, куда я могу идти, не сказав тебе, хотя ты обычно следишь за каждым моим шагом, — девушка наклонилась, коротко поцеловав его в кончик носа, а после направилась на выход из зала заседания. Элайджа усмехнулся, снова погружаясь в отчёт, который ему приходится делать вместо Киллама Ариаса. Хотя тому сейчас точно не лучше. Шельма — местный цербер, если вспоминать разные людские верования. Миранда переоделась в одежду попроще и потеплее. Закутавшись в шарф перед зеркалом, она вышла из покоев короля. Наконец-то в голову пришла мысль, что можно подарить Элайдже на день рождение. Осталось только надеяться, что до завтра это можно будет изготовить. А также что найдётся стоящий мастер, который сможет сделать всё идеально. Миранда шла по саду к уже подготовленной карете, стараясь не умереть с холоду. Южанка думала, что максимальная отрицательная температура в этих местах уже была достигнута, но с каждым днём она становилась всё ниже. Раздался выстрел. Стража сразу оцепила её, выставляя руки, чтобы без промедления смочь использовать духов в случае опасности. Миранда вся сжалась, осматриваясь по сторонам. Перед глазами встал вид подстреленного Элайджи, его бинты и шрамы, которые она видела на его теле каждый вечер после этого происшествия. Но поблизости никого не было. Королева разрывалась между желаниями уехать отсюда подальше и выяснить в чём дело. — Посмотрите, что там, — Миранда махнула рукой в сторону небольшого леса, откуда доносился звук. Двое из пяти гвардейцев направились туда, с режущим уши лязгом доставая мечи. Миранда поднесла ладони ко рту, стараясь согреть. Она снова забыла перчатки. Нужно уже привыкнуть к тому, что здесь это обязательная часть одежды. Через пару минут мужчины вернулись, ведя под руки Шельму. Следом шёл и ненаглядный Киллам. Весь в крови. — Стрелял мистер Ариас, — объявил один из гвардейцев, когда увидел испуганные глаза королевы. — Что? Миранда повернулась к другу мужа, замечая кобуру. — Вы все с ума посходили? — Это была шутка, Миранда, успокойся, — ослепительно улыбнулся Киллам Ариас, но не смог унять её раздражения. — Шутка? Тогда дай я тоже выстрелю в тебя, — Шельма размяла болевшие руки, когда Миранда разрешила стражи отпустить её. — Ты уже пыталась, — парировал герцог. — Я… — Хватит, — Миранда подняла руку, прикрывая глаза. Голова и так раскалывалась, а их споры точно не будут приносить удовольствие. — Будете оба перед Элайджей отчитываться. У меня нет на это времени. Королева направилась дальше, оставляя обоих позади. Киллам приклонил голову, переводя горящие недобрыми огоньками глаза на Шельму. — Ваше Величество, — закричала Миранде в след Хранительница. Миранда даже опешила. — Можно я поеду с вами? Я не хочу оставаться с этим сумасшедшим. — Что ты с Шел сделал? — королева повернулась к Килламу, вопросительно исказив брови. — В смысле? — Шел меня на «вы» называет. Удивительно. Миранда снова осмотрела строптивую Хранительницу, замечая слегка потёкший макияж. «Она плакала?..» — южанка даже представить не могла, что у них там произошло. — Поехали. Шельма побежала за королевой, когда та снова развернулась, направляясь к карете. Всё отделение гвардейцев направилось за ними, когда сержант махнул всем рукой в знак безмолвного приказа. — Элайджа убьёт меня, если узнает, что я отпустил тебя вместе с этой Шельмой куда-то, — крикнул Киллам, направляясь за ними. — Вот и поборись за свою жизнь, Киллам Шарман Ариас. Иди по своим делам, — не оборачиваясь, отозвалась Миранда, усмехаясь.***
Миранда вернулась в комнату, радуясь, что всё получилось. Да и Шел оказалась неплохой собеседницей. Она всю поездку травила королеве разные истории из своей жизни, рассказывала, какого это знать, что ты родственница Христиерсонов. Королеве даже понравилось с ней общаться. Именно поэтому вечером они договорились сделать кое-что грандиозное. Точнее, грандиозное для королевы, которая даже никогда на кухне не была. Как только она отворила дверь, Элайджа, сидевший за своим столом, спрятал какой-то листок в ящик. — Что там? — Миранда подошла ближе, осматривая стол, с которого были убраны все улики. — Ничего такого. — Покажи. Элайджа отмахнулся от неё, доставая какую-то книгу. Тогда королева сама подошла к столу, берясь за тот ящик, в которой он убрал листок. Дёрнув ручку, она поняла, что тот заперт. Лицо трида сразу приняло коварный окрас. — Помнишь этот ящик? Миранда нахмурилась. …Элайджа схватил её руку. Принцесса старалась вырваться, хотя хватка была практически мёртвой. Он нажал на какую-то точку, и её пальцы нервно дёрнулись, оружие упало на пол, оставив неглубокую маленькую рану на груди трида. Он пнул ногой кинжал и вывернул руку Миранды за спину, прижимая ближе к себе. Над самым ухом послышался язвительный шёпот: — Я прекрасно знаю, как тебя обезвредить. Принцесса пыталась дотянуться до оружия, борясь с внутренним чувством обречённости. Паника накатила новой волной. — Я не собирался тебя трогать. Только деньги зря потратила. Миранда постаралась верить, что принцы не бросают слова на ветер. Она подавила страх. — Я твои тратила, так что не жалко. — Он не догадывался о том, что в её рукаве есть ещё несколько козырей. Элайджа засмеялся и отпустил её. Подняв кинжал с пола, он положил его в ящик стола, что-то произнеся… Элайджа вспомнил более приятный момент из своей жизни, связанный с этим вечно запертым ящиком. …Трид аккуратно привстал, взмахивая руками. Стихия бережно перенесла девушку на кровать. Миранда не проснулась, как обычно невероятно крепко спит. Элайджа положил её на своё место, где она спала ранее. Он забрал свою военную форму и накрыл её одеялом. Девушка недовольно что-то пробормотала, но окончательно не очнулась. Он направился к другой стороне кровати. Его взгляд опустился на стол. Там лежал листок, на котором он узнал витиеватый почерк Миранды. Принц заинтересованно взял его в руки и начал читать. С каждым словом на его лице появлялась всё более насмешливая, но всё же тёплая улыбка. Элайджа положил листок со своими недостатками в ящик, в котором лежал кинжал, который Миранда приставила к его горлу в брачную ночь… — Гад, — улыбнулась Миранда, ударяя его в плечо. Она обрадовалась, когда король даже не вздрогнул. Ей почему-то постоянно казалось, что раны от пуль всё ещё не зажили. — Знаешь, а ты умеешь придумывать наказания людям, — южанка начала свой рассказ про Киллама и Шел, так как Хранительница ей почти всё рассказала. Умолчала только о поцелуе. Миранда продолжала вещать даже из гардеробной, пока переодевалась. Элайджа подпёр голову рукой, слушая её нескончаемый монолог. Он прекрасно знал, как сильно Миранда любила поболтать. Что ж, если ей это приносит удовольствие, то пусть рассказывает. Но девушка неожиданно выскочила в комнату, подбегая к столу. Она даже не до конца разделась, шарф так и висел на шее. — У нас нет портрета! — Что? — Элайджа вздрогнул, так как уже почти уснул под её монотонную речь. «Какой портрет? Она же про Шельму говорила…» — Мы с тобой кто? — Король и королева, — зевнул трид, поднимаясь со стула. Миранда направилась за ним, когда Элайджа сел в своё любимое кресло. Там он точно уснёт, будто ему завтра не двадцать пять, а все шестьдесят пять. — Вот именно. Я не видела ни одного твоего портрета. Мужчина налил себе немного воды в посеребренный стакан, делая глоток. Миранда села на подлокотник дивана, ожидая ответа. — Я не люблю всё это. Всегда отказывался от портретов. — Почему? Элайджа пожал плечами, уставши откидываясь на спинку кресла. — Скайлер фон Христиерсон тоже не любил, когда его рисуют. Возможно, мне передалось от прадеда. — Не говори чушь. Даже у него есть портрет. — Я никогда не говорю, как ты выразилась, чушь, — Элайджа слегка приподнял стакан. — «Никогда не любил рисование с натуры. Особенно королей. Я хочу, чтобы меня запомнили за великие дела и поступки, а не за кривляния перед художником. Моя жена не может выдерживать этих высказываний. Стоит отдать ей должное, ведь именно поэтому портрет, нарисованный Вендером на скорую руку, висит в галерее». Миранда скривила губы, не понимая. — Дневник Скайлера, — пояснил Элайджа. — Я очень хорошо помню этот отрывок. — Сколько раз ты его читал? — Много, — задумчиво отозвался король. Миранда забрала у него стакан. После она наклонилась к изнеможённому лицу, упираясь руками в колени трида. — Видишь, даже Скайлер слушался свою жену, хотя был одним из самых могущественных королей. Будешь меня слушаться — встанешь с ним в один ряд. Пойдём. — Куда? — застонал Элайджа, когда она его потянула за руку. Но король всё же поднялся, поправляя пиджак. — У нас есть один человек, который прекрасно рисует. — Я не буду сейчас это терпеть. — Тогда давай совместный портрет, пожалуйста, — взмолилась Миранда. — Мы с тобой уже почти полгода женаты, а портрета нет. — Нет, — отрезал Элайджа. Но всё же его слово здесь мало весило. Он по приказу Миранды переоделся в костюм, в котором был на благотворительности после коронации, так как ей очень нравилось, как король в нём смотрится. Девушка надела то же платье, ведь эти одежды в тот день прекрасно сочетались. — Считаю, что так мы смотримся прекрасно. — Возможно, — недовольно буркнул Элайджа, скрестив руки на груди. — Мне трость взять, чтобы я окончательно выглядел, как идиот? — Элайджа, закрой рот. Миранда повела его по коридорам за руку, как маленького ворчливого ребёнка. Элайдже осталось только пятками поупираться, чтобы окончательно создать такую картину. — Привет, — королева вошла в мастерскую Донны. Хранительница обернулась, держа в руках кисть и мастихин. — Добрый день. Заметив короля, девушка поспешно поднялась, делая поклон. Элайджа осмотрелся по сторонам. — Красиво ты тут всё обустроила, — вспомнив, что Миранда рассказывала ему про талант Донны, произнёс он. — Что рисуешь? Донна отошла, показывая почти законченную картину. Мужчина узнал пристань в Раниаме возле Храма огня. — Очень красиво. Миранда подошла ближе к ним, осматривая картину. — А ты сегодня устала? Донна нахмурилась, а после слегка засмеялась. — Да нет. — Тогда у нас к тебе есть просьба. — У неё, — поправил Элайджа, продолжая рассматривать незаконченную картину. Это первая, которую Донна нарисовала в этой мастерской. Миранда быстро пояснила своё желание. Донна сразу согласилась, так как считала себя должной королеве, а также давно хотела нарисовать чей-то портрет. — Тогда я сейчас схожу к себе в комнату за красками, а после вернусь. Донна хотела уже уйти, как заметила краем глаза, как Элайджа наклонился. Она обернулась, замечая, как король поднимает небольшого котёнка, что пытался играть со шнурками на его туфлях. — Какой он маленький, — неожиданно по-теплому улыбнулся трид, начиная гладить котёнка, что сразу вцепился в его руку зубами и когтями. Миранда восхищённо раскрыла глаза, подходя ближе. Она хотела коснуться шёрстки, но котёнок стал играть и с ней. А у людской принцессы раны на руках не затянутся, как у Элайджи, поэтому она убрала ладонь. Тогда малыш сразу снова безжалостно вцепился в мужскую руку, стараясь «разорвать» врага. — Откуда эта прелесть? — Я думал, что это Аран собирается оставить кота, — повернулся к Донне Элайджа. — Нет, Ваше Величество, я плохо себя чувствовала и попросила мистера Баако попросить за меня, — соврала она, так как всё ещё таила обиду на те слова друзей. — Как зовут? — Шук, — пожала плечами Донна, смущённо улыбнувшись. Элайджа засмеялся. — Правда? Хранительница ещё раз поклонилась, подтвердив свои слова, а после вышла за дверь. Элайджа сел на небольшой диванчик, продолжая гладить котёнка. — По-моему, это слово на древнем, — Миранда села рядом, поглаживая Шука по голове. Они с Элайджей продолжали каждый вечер заниматься древним. И девушка уже начинала примерно понимать суть языка. — Да. Ты его даже учила, я помню. — На щеке короля появилась ямочка. Миранда удивилась, как быстро у него может меняться настроение. Миранда задумалась, стараясь вспомнить. — Рынок! Да? Трид довольно кивнул, отпуская котёнка, который стал вырываться из его рук. Шук повалился на пол, но после сразу сбежал, готовясь снова напасть на ногу короля, который явно пришёлся ему по душе. — Донна его на рынке нашла, как я понял. Миранда заметила на столике рядом с диваном небольшую горжетку из розовых перьев. Она взяла её в руки, показывая королю. — Как думаешь, зачем ей это? Южанка повязала её на шею, закидывая конец на левое плечо. Она приложила руку к груди, элегантно поморгав глазами. — Духи знают, — выдохнул Элайджа, пододвигая королеву ближе к себе. Миранда почувствовала, как под его пальцами сминается ткань платья. Она надеялась, что Донна не станет вдаваться в подробности и не прорисует эти складки. — Значит, в комнате ты был недоволен, а тут сидишь и улыбаешься всем подряд? — возмутилась королева, но лишь придвинулась к нему ещё ближе. — Ревнуешь? — Ты акцентируешь внимание не на той части сказанного, — Миранда игралась с кончиком горжетки, не обращая на него никакого внимания. — А ревновать тебя к Донне я точно не буду. Только если к Шуку. Элайджа улыбнулся, берясь за кончик горжетки, чтобы девушка перестала теребить его. — Я люблю кошек, вот и всё. А вот собак недолюбливаю. — Я бы сказала, что мы не любим то, что на нас похоже, но… Миранда коварно улыбнулась, но начала смеяться, когда пальцы трида на её спине спустились ниже, слегка надавливая на бок. — Мне щекотно! Южанка выгнулась, а после положила голову ему на плечо, стараясь не реагировать на провокацию. — Мне, между прочим, очень обидно. Миранда сняла горжетку, за долю секунды накидывая на шею короля. Она подалась вперёд, припадая к слегка приоткрытым губам. Но Элайджа не отвечал. И девушка прекрасно понимала, что он насмехается над ней, набивает себе цену. А это ужасно выводило из себя. Миранда и подумать не могла, что это она будет ждать от трида какой-то отдачи, а не наоборот. Она хотела отстраниться, но лишь тогда свободная рука Элайджи легла на горжетку, которую придерживала Миранда, а после переползла по смуглой руке к плечу королевы. И южанка расслабилась, когда снова почувствовала нежные поцелуи короля на своих губах. Миранда пододвинулась ещё ближе, прижимаясь к его груди и практически закидывая ногу на его колено. — Донна идёт, — прошептал Элайджа ей в губы, слыша шаги в конце коридора. Миранда, как по команде, открыла глаза, начиная подниматься на ноги. Она забыла, что держит в руках горжетку, закинутую на шею трида, почему Элайджа тоже стал подниматься следом за ней, чтобы южанка его случаем не задушила. Он забрал странное украшение, отбрасывая обратно на столик. — Вы придумали, какой портрет хотите? — запыхавшись, произнесла Донна. Она открыла дверь спиной и зашла в комнату с небольшой коробкой. В ней лежало множество баночек с масляными красками. — Я думала, классический портрет, — Миранда повернулась к королю, поднося пальцы к губам. Он кивнул ей, давая понять, что помада не смазалась. — А я хочу слегка перевернуть классический портрет с ног на голову, — усмехнулся Элайджа. — Кто же сомневался… — пробубнила Миранда, снова поворачиваясь к Донне. — Всё с ног на голову переворачивает… — Хотя, — трид задумался, наблюдая за тем, как Шук играется с каким-то шариком, иногда выглядывая из-под дивана. — Что ты подразумеваешь под «классическим портретом»? — Ну, обычно девушка сидит, а мужчина стоит за её спиной. Разве нет? Либо же они оба стоят. Элайджа усмехнулся, выставляя стул перед мольбертом. — А можно я всё-таки немного сломаю этот порядок? — прошептал он, и глаза игриво сверкнули. Миранда даже удивилась, так как ещё какие-то тридцать минут назад он практически засыпал. — Мы же пришли сюда, так как я должен слушаться свою жену, чтобы стать лучшим из лучших королей Эзории? Донна поставила коробку на столик с горжеткой, слегка посмеиваясь, хотя и не до конца понимала смысл сказанной фразы. — Так что предлагаю сделать по другому. Я буду сидеть, а ты стоять, — Элайджа сел на стул, закидывая ногу на ногу. Миранда засмеялась. — Не боишься, что тебя начнут называть королём-подкаблучником? — Ну, во-первых, короля Скайлера так не называли, хотя его жена была чем-то похожа на Кейтлин и строила его ещё покруче, чем леди Ариас Раймонда и Киллама. А во-вторых, меня Киллам уже так называет. — Серьёзно? — Не знаю — радоваться или плакать. Донна убрала недоделанную работу в сторону, начиная закреплять новый холст. Она осмотрела их, беззвучно поблагодарив за то, что Миранда заставила короля надеть одежду под цвет её платья. Не придётся выдумывать фон, чтобы все цвета сочетались. — Миранда, мне кажется, что это хорошая идея, — Донна подошла к ним ближе, завязывая фартук. — Я не понимаю, зачем ломать заведённый порядок, — королева снова повернулась к Элайдже. Трид тяжело вздохнул, скрещивая руки на груди. — Ты постоянно достаёшь меня со дна, тем самым направляя. Я хочу это показать на портрете. Раз мы что-то делаем, то нужно сделать наилучшим образом. На мгновение Миранда замерла, рассматривая вечно уставшее лицо. Она и представить не могла, что в какой-то момент захочет желать слышать эти слова от него. Что захочет, чтобы он говорил это искренне. Но в следующую секунду она уже встала за спину Элайджи, кладя руку ему на плечо. Миранда решила не говорить, что это он в нужный момент подхватил её и поставил на ноги. Именно поэтому она ещё не наложила на себя руки и продолжает улыбаться. Донна осмотрела их, понимая, что портрет выйдет отличный. Но в голове постоянно появлялась мысль: «А навсегда ли это?..» Когда Хранительница подняла голову, чтобы сделать первый мазок краски, то заметила, что король сжимает руку девушки. — Ваше Величество, — осторожно обратилась Донна, — я начинаю рисовать. — Хорошо. — Мне нарисовать так или вы опустите руку? Миранда посмотрела на него, стараясь прочитать эмоции. Но Элайджа просто коротко кивнул, продолжая сидеть в том же положении. Тогда Донна занесла кисточку, начиная рисовать. Какое-то время они все молчали. Миранда даже не следила за временем. Она просто стояла и улыбалась, обдумывая то, что сказал Элайджа, и то, что произошло за всё это время. Снова. Хотя принцесса отучала себя делать так. Элайджа разговаривал с Хранительницей, спрашивал, как она провела занятие в военном корпусе. Донна рассказала ему всё в мельчайших подробностях, убедила, что к ней все относились хорошо и уважали, несмотря на на то, что она женщина. — …Миранда? Королева вытянула своё сознание обратно, заставляя сконцентрироваться на происходящем. — Повтори, пожалуйста. — С тобой всё хорошо? — Элайджа повернулся к ней, осматривая с ног до головы. Миранда перевела глаза на окно. На улице уже давно потемнело и снова началась метель. «Сколько уже…» Прошло почти полтора часа. — Возьми, — он протянул ей носовой платок. Миранда сначала не поняла, но после почувствовала привкус крови на языке. — Спасибо. Она прижала платок к носу, чувствуя, как затекли ноги и спина за это время. Донна дорисовывала мелкие детали и подправляла, пока они не вернулись в прежнее положение. — А что ты говорил? — Миранда села на диван, стараясь остановить кровотечение. — Изабелле часто было скучно, пока рисовали портреты, поэтому она придумала игру. Ты молчала всё это время, поэтому я хотел предложить тебе сыграть. — Что за игра? — Задаёшь вопросы про себя, которые первыми приходят в голову, а после, не задумываясь, отвечаешь. Ничего сложного. Она обычно играла с художниками, чтобы они точно смогли отобразить её характер. Но бывало и с близкими. Всем ведь хочется услышать что-то про себя. Миранда отвела платок, убеждаясь, что всё прошло. Она убрала в карман испачканную ткань, подходя ближе. — Давай сыграем, — девушка наклонилась к триду, когда тот протянул руку, чтобы вытереть остатки крови под носом. Миранда снова встала за его спину, кладя руку на плечо. Она дала Элайдже возможность начать, так как ещё не совсем понимала, какие именно вопросы должны быть. — Я грубый? Королева усмехнулась. «Значит, решил в самую душу лезть?..» — Бывает, да. Но в основном я могу понять эту грубость, — сразу ответила она, не успев подумать, чтобы точно не было вранья. — Она оправдывается. В груди у Элайджи зародилось тепло. Такой ответ более чем устраивал его. Даже был самым лучшим. — Моя самая ужасная черта характера? — придумала вопрос Миранда. Донна продолжала рисовать их, отстранённо слушая разговор. Но тот помогал ей передать эмоции и чувства правителей, чтобы картина вышла реалистичнее. — Вспыльчивость и чрезмерная волнительность, — произнёс Элайджа, больше не добавляя ничего и не поясняя. — Какой момент со мной для тебя самый лучший? — Прогулка на лодке в Умбао, — подхватила волну южанка, понимая. Ничего сложного не было. Просто нужно перестать думать о том, что человек может подумать и говорить от всего сердца. Но когда дело дошло до вопроса, то она зависла, не зная, что спросить. — Время, Миранда, — поторопил её трид. — Нужно говорить первое, что приходит в голову. — Ээ… Ну пусть будет так. Моя сама лучшая черта характера? — слегка изменила королева прошлый вопрос. — Искреннее желание помочь и позаботиться, — Элайджа хотел сказать, что просто обожает эту черту, и она помогает ему держать планку. Но наткнулся глазами на Донну, что продолжала их разглядывать, чтобы передать все черты. — Что бы ты изменила во мне? — Твою вечную закрытость. Особенно в трудные моменты. Чем ты гордишься больше всего? — Нашими хорошими отношениями. Это, наверное, было самое трудное и непонятное дело для меня самого в жизни. Миранда хотела ответить ему, что ей очень приятно, но не успела, так как мужчина задал следующий вопрос. Да и говорил он без чувств, но принцесса знала, что тот просто стесняется Донны. Пусть это и звучит, словно он маленький мальчишка. Это так. — Твоя любимая сладость? — Умбайский шоколад, — Миранда вспомнила, как они ели его ночью, и улыбнулась. — Самый глупый поступок в твоей жизни? — Брак с тобой. Элайджа замолчал, понимая, что ляпнул. Донна заметила, как сильно изменилось лицо обоих, и начала посмеиваться. — Ты не в себе? — Миранда наклонилась к нему, сводя брови к переносице. — Я пошутил, — Элайджа поднял руки, «сдаваясь». Королева выпрямилась, уже продумав план мести. Неподалёку от неё стоял столик с красками, до которого она могла спокойно дотянуться рукой. — Донна, ты уже нарисовала костюм Элайджи? — Да. Трид весь напрягся, стараясь следить за действиями жены. Но Донна решила подыграть подруге и попросила его не дёргаться и смотреть лишь на неё. «Женская дружба…» — проклял их про себя Элайджа. — Твой любимый алкогольный напиток? — Наш шармель и раниамское вино, — сразу произнёс Элайджа, даже и забывая, что была его очередь задавать вопрос. — Самый опрометчивый поступок, который ты когда-либо совершала? — Решила бежать от Ривена в день восстания, — ответила Миранда, даже сама не поняв, что сказала, так как была занята. Она на секунду убрала руку с плеча трида, обмакнув в красной краске. Элайджа подумал, что на её глаза снова навернулись слёзы из-за воспоминаний. Он хотел повернуться, но Донна сразу на него прикрикнула. Миранда снова положила руку на плечо короля, стараясь сдержать улыбку до самых ушей. Она ожидала, что Элайджа снова накроет её ладонь своей, но он, как назло, этого не сделал. Король погрузился в свои мысли по поводу брата и их вражды, позабыв о игре и портрете. — Как думаешь, он скоро заметит? — откашлялась Миранда. — Что? — сразу опомнился король. Донна захихикала за мольбертом. После она приятно улыбнулась и выглянула из-за холста. — Ваше Величество, я не могу нарисовать всё в точности, так как вы опустили руку. — Прошу прощения. Элайджа поднял руку, накрывая смуглую ладонь своей. Тогда он почувствовал между пальцев нечто влажное. Миранда вырвала руку, быстро рисуя на бледной щеке трида сердечко, так как он уже заметил красное пятно на сине-зелёном камзоле. — Ты с ума сошла? — подскочил Элайджа, переводя взгляд на её испачканную руку. Миранда отошла в сторону, губами отправляя ему поцелуй. — Я уже дорисовала Его Величество, поэтому мы можем продолжить и так, — улыбнулась Донна, стараясь успокоить короля. — Вот видишь, — невинно захлопала глазами Миранда. — Что за выходки, эмира? Элайджа с отвращением снова посмотрел на своё плечо. — Это был мой любимый камзол, — сквозь зубы процедил он, стараясь умерить пыл. — Да-да, настолько любимый, что ты его даже надевать не хотел, — парировала Миранда, встряхнув рукой, чтобы хоть немного избавиться от краски. Красные капли упали на плитку, разделяясь ещё на несколько. Принцесса Умбао даже подумать не могла, что в её голове когда-то будет проходить ассоциация с кровью и восстанием. Донна поражённо раскрыла глаза, когда король взмахнул рукой и небольшая баночка с синей краской полетела в Миранду. Королева взвизгнула, машинально закрывая голову руками. Волосы и корона сразу окрасились в красный, когда с ладони на них переползла яркая краска. Но она спасла не то, а жертвовала идеальной причёской зря. На платье в зоне живота образовалось синее пятно, медленно разрастающееся и оставляя подтёки на юбке. — Это было моё любимое платье! — сразу взметнулась Миранда. — Настолько любимое, что ты надевала его лишь два раза. Элайджа засмеялся, наблюдая за тем, как её щёки покраснели от гнева. Он коснулся щеки, чувствуя лёгкую прохладу, и на ладони отпечаталось красное сердце. — Я тебе всё припомню! Миранда наклонилась, поднимая баночку. Она поковырялась в ней пальцем, набирая немного краски, а после направилась к триду. Элайджа отскочил от неё, но девушка оказалась настроена слишком решительно. Она припечатала красно-синюю ладонь к его груди, окончательно порча костюм. — Тебе конец, эмира. Донна наблюдала за красочной битвой, разворачивающейся на её глазах. Сначала молодые правители пытались отомстить друг другу за испорченные вещи, но после драка превращалась уже в что-то более шутливое и даже романтичное. Именно поэтому Хранительница, убедившись, что на неё не смотрят, взяла свой блокнот, от руки карандашом зарисовывая их образы. После она заметила маленький холст, подготовленный для портрета человека, давно не вылезавшего из её головы. Донна осторожно дотянулась до него, устанавливая вместо недорисованного официального портрета на мольберте. Она начала быстро рисовать фон, чтобы после зарисовать короля с королевой. На шее Миранды остался красный след от руки короля, почему момент окрашивался даже каплей страсти. Донна сразу постаралась пометить это, не забыв и про сердце на щеке Элайджи. — Как ты там сказал? Что наш брак — твоя самая большая ошибка? Давай вспомним свадебку, — мстительно проговорила Миранда, набирая побольше красной краски, а после проводя по его губам. Элайджа вспомнил момент, который она пыталась спародировать. Сейчас южанка выглядела намного смелее и раскрепощённее, чем в ту ночь. …В следующее мгновение произошло то, чего девушка не ждала совершенно. Трид провёл окровавленными пальцами по её губам. Металлический привкус появился на языке, а после капля ещё горячей крови потекла по подбородку. Миранда поспешила повторить странный жест. Её ладонь дрожала, и пальцы немного размазали красную жидкость мимо губ принца… — Тогда я первый это сделал, — повторил её жест бывший принц. Элайджа поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы череда этих тёплых воспоминаний заканчивалась. Не хотел возвращаться в зал заседания и слушать новые проблемы, разбираться с Малумом и пытаться спасти всю страну, кроме себя. — Давай тогда всё это действо выполним. Элайджа наклонился, накрывая её губы своими, как тогда. …Он наклонился и накрыл кровавыми губами её. Миранда не отвечала новоиспечённому мужу, впиваясь длинными ногтями в его тёмный костюм, показывая недовольство, желала, чтобы он закончил это унижение как можно скорее. «Хоть капля человечности в нём должна быть…» — пронеслось в голове у принцессы. Несмотря на то, что его губы касались бесконечно нежно и чувственно, Миранда ненавидела трида… Но сейчас Миранда упиралась по другому поводу. В принципе, король тоже был не против отстраниться. Если кровь солёная на вкус, то краска — горькая. — Идиот, — засмеялась Миранда, стараясь хоть немного избавиться от этого вкуса. — Додуматься же надо было… — Ну мы же ещё те актёры. Тогда на людях красиво сыграли, а тут для Донны. Хранительница, что старалась как можно скорее запечатлеть их поцелуй, выглянула из-за мольберта. Но король даже не взглянул на неё, полностью поглощенный игривостью Миранды. Поэтому Донна выдохнула, продолжая свою подпольную деятельность. — В ту ночь был мой самый ужасный поцелуй. Это было отвратительно. — Да ладно. Тебе бы сейчас понравилось. — Ну не с кровью же на губах! — Почему нет? Экзотично. Элайджа увернулся, когда она замахнулась, чтобы оставить на его лбу отметку краской.***
— Ты уже даже голову отмыла, — засмеялась Донна, когда королева зашла на кухню с неуложенными кудрями. — Еле-еле. Очень стойкие краски у тебя, — скривила нос Миранда, чувствуя сотню запахов. На голодный желудок всё казалось восхитительным. Донна успела спрятать вторую картину, когда правители всё же успокоились. Миранда обвиняла короля в том, что они не дорисовали и испортили всё, а Элайджа наоборот. Они так и ушли, не заметив небольшой холст, накрытый белой тканью. Только Миранда после отправила к Донне слуг, чтобы те ей предложили ещё одну авантюру. — Только я ненадолго к вам, — предупредила Донна, когда подошла к столу, где уже стояли Никки и Шел. — Я сегодня не выспалась и хочу лечь пораньше. «Либо вообще не лечь» — мысленно заключила девушка, так как собиралась закончить вторую картину. — Да, конечно, — улыбнулась Миранда. — Тогда давайте скорее за работу! Главная кухарка выделила королеве несколько девушек. Те выслушали рассказ южанки о торте, который она хочет сделать. — Вы хотите что-то с клубникой?.. — задумались они. — Да, я даже купила её на рынке. — Я чуть не умерла, пока мы её на морозе искали, — усмехнулась Шельма. Она выглядела непривычно с распущенным волосами. Невероятно ухоженные, они доставали почти до тазовых костей. Миранда завидовала ей. Слуги в любом дворце и поместье и так ненавидели её волосы, так они ещё даже никогда не доставали до локтя, всегда останавливаясь расти раньше. Никки осмотрела поварскую книжку своей мамы, которую специально принесла для такого дела. — А Его Величество любит шоколадные торты? Южанка повернулась к ней, задумавшись. — Я похожа на человека, который в курсе? Я его полгода от силы знаю. — Он твой муж, а не наш, — подбоченилась Донна. — Мы можем сделать шоколадный медовик со сливочно-сметанным кремом и клубникой. Звучит вкусно, и готовится вроде не сложно, — Никки повернула тетрадку к госпоже. Миранда начала читать рецепт вместе с кухарками. Те подтвердили, что к завтрашнему утру торт уже пропитается и должен стать просто великолепным. — Тогда за работу! Девушки распределили обязанности, а после разошлись по кухне. Миранда нарезала клубнику на мелкие кусочки, слушая рассказы своих сегодняшних помощниц. — Ты же не по своей воле оказалась здесь, — подала голос Донна. — Да и Его Величество практически силой заставил тебя к алтарю подойти. А теперь тортик к его дню рождения готовишь. Это даже мило. Особенно если знать достаточно хороший нрав Его Величества, — засмеялась она, но Шел и Миранда одновременно скривили лица. — Не напоминай даже. Да и нрав у него так себе. Поэтому я уже придумала романтическую историю нашего знакомства. А настоящую стараюсь даже не вспоминать. Этого ублюдка, с которым я жила изначально, видеть не хочу, — закатила глаза Миранда, закидывая небольшой кусочек клубники в рот. — Не поверю, что Элайджа когда-то мог быть злым, — усмехнулась Шел, заливая первую форму. — Он и сейчас какой-то слабохарактерный. — Закрой рот, Шельма, — уже озлобленно произнесла королева, втыкая нож в разделочную доску. — На самом деле, — тихо начала Никки, не привыкшая к такой компании, — Его Величество изменился. Донна приподняла рыжие брови, опуская кончики губ вниз. — Вот и перестаньте его обсуждать. По закону нас должны за это повесить. Какой это пункт, Миранда? — Сто тридцать четвёртый, — отозвалась южанка, продолжая подъедать свежую клубнику. Она всё время с того момента, как убедилась, что не сможет отсюда уехать, учила свод законов. — Но я здесь закон, и никого не повесят. А вот если вы испортите мне торт, то я вас сама придушу. Все продолжали веселиться и смеяться. Но Миранде не хватало Изабеллы. Королева хотела сейчас видеть вечно позитивную девушку. Она бы точно захотела приготовить торт старшему брату. Да и вообще Миранда хотела, чтобы Изабелла увидела, до каких высот она добралась. Хотела, чтобы принцесса увидела их отношения с Элайджей. Она ведь всегда желала, чтобы её брат был счастлив.