Судьбе свойственно ошибаться

Утро наступило быстро. Дилюк лег рано, отчеты безумно вымотали и без того обеспокоенного мужчину, а под конец дня еще и барабанил по окну дождь. Не было желания и времени на мысли. Горячая ванна смыла с Рагнвиндра накопленные за день переживания, но лишь временно. Сейчас, пока он расчесывает запутанные красные волосы, в голову снова лезет разное. Особенно связанное с Кэйей. Казалось, что можно спокойно выдохнуть — Дилюк, хоть и в глубине души, жаждал увидеть соулмейта, коснуться губами, почувствовать то, что чувствовал Он семь раз. Но, к сожалению, эта встреча принесла лишь горечь и неприятный осадок. Рагнвиндр хотел влюбиться. Хотел нежно гладить по волосам, зарываясь в них пальцами и не беспокоиться о перчатках, хотел, чтобы его тоже гладили, хотел ласки, поцелуев с утра, алеющих от смущения щек, неловких заигрываний, теплых объятий.. Видимо, не суждено. Дилюк усмехнулся: слишком часто он начал об этом думать. Кэйя все испортил своей сообразительностью и легким отношением к этому. Из-за воспоминаний о поцелуе, губы продолжали гореть, а ресницы вздрагивать каждый раз, когда он вспоминал Альбериха — то ли от раздражения, то ли от необъяснимой моментной злости, то ли от запрятанных в сердце счастливых эмоций. Глянув в зеркало, полуобнаженный мужчина коснулся полосок на руке, которые уродливым ожогом навсегда останутся здесь, портя вид белоснежной кожи. Не то чтобы Дилюк сильно переживал о внешнем виде своей голой руки — вряд ли кто-то кроме него вообще ее увидит — просто становилось тоскливо от осознания, что Кэйя за такой короткий период смог так много раз ошибиться, хотя раньше ни один из них не пытался даже начинать искать другого. В мыслях мелькнуло, что Дилюк рад. Рад, что больше не придется переживать о преждевременной гибели или о том, что же за идиот прячется за "родственной душой". Хоть что-то успокаивало. Рагнвиндр отложил расческу на туалетный столик, вставая и направляясь к кровати. — Нужно дочитать ту книгу, — озвучил для себя мужчина, плавно садясь на мягкую поверхность. Он потянулся за книгой на другом конце столика, но тут же отпрянул и захотел выть от отчаяния. Рука снова горела. Бросив на предплечье взгляд, он увидел проявляющуюся полоску. Предпоследнюю. Дальше только смерть. *** Мужчина никогда так быстро не бегал. Красные волосы в низком хвосте приятно раздувал ветер, челка была мокрой от проступившего на лбу пота. Дилюк был "легко" одет лишь для себя, остальные Мондштадтцы обязательно упрекнули бы его в обратном. Черная рубашка с рукавом 3/4, белая жилетка поверх, перчатки и темно-серые брюки, в карман которых был наспех закинут Пиро Глаз Бога — едва ли это можно назвать подходящей одеждой для жаркого июльского дня. Однако, Рагнвиндру было явно не до этого, его волновал лишь наиглупейший, а к тому же самый легкомысленный человек на этой планете — капитан Кэйя Альберих, которого, как на зло, в городе нигде не было видно. Дилюк очень хочет пойти в Ордо Фавониус и спросить, где этого придурка носит, но так же он хочет сохранить уважение к себе, придерживаясь принципов. Отчаянный Рагнвиндр присел на лавочку возле "Кошкиного хвоста", запрокинул голову назад, накрыл лицо ладонями. Дышать было почти невозможно из-за волнения и духоты. "Он не может быть на задании, слишком рано для этого, да и целовать там некого", — рассуждал мужчина, неровно дыша. В тени было гораздо лучше, хотя бы не появлялось желание раздеться до белья. — Мастер Дилюк? — послышался удивленный женский голос, и Рагнвиндр устало поднял голову. Прямо на него смотрела пара голубых, как сам океан, глаз. Юная Барбара выглядела безумно напуганной. — Прошу Вас, — девушка взяла в свои руки ладонь мужчины, отчего тот взволнованно задержал дыхание, глядя на девушку, — помогите мне найти Магистра Джинн, она помогала Сэру Кэйе и с того момента не появлялась в Ордене! — выпалила на одном дыхании Гуннхильдр. Знакомое имя резануло по ушам. Видимо, им с Барбарой сегодня по пути. — Эй, подожди, — наконец смог сказать Дилюк, вставая с лавочки. — Почему ты так распереживалась? Они вроде не так давно ушли. — Давно! — девушка олицетворяла собой переживания, ее взгляд все время бегал туда-сюда, руки мяли ладонь винодела в надежде успокоиться, — Сестра.. Джинн сказала что отведет его и сразу вернется, но уже почти полдень, все в Ордене обыскались.. У Рагнвиндра было много вопросов. Почему Джинн сопровождала Кэйю до дома? Во сколько конкретно она вызвалась его проводить? Почему, в конце концов, в это время появилась полоса? — Ладно, пойдем к Кэйе, — Барбара засияла, крепче сжимая ладонь мужчины и благодаря взглядом. — Почему ты не пошла к нему сразу? — Я ходила, мне никто не открыл.. — светлые волосы гладил ветер, юбка слегка колыхалась, ежесекундно меняя форму складок подола. Барбара выглядела так, будто жары и не существовало. Так, будто она ангел, спустившийся с небес. Дилюк поник. "Не открыл", — пробежалось в мыслях. — Пошли еще раз. Дорога к дому Кэйи была быстрой и спокойной. Барбара, благодаря своим силам, с разрешения Дилюка облила его голову. Мужчина готов был целовать ей руки, стало гораздо лучше, теперь разыгравшийся сегодня ветер создавал прохладу. — Пришли, — пастор стала напротив двери из темного дерева, приложив руку к сердцу. Снова начинает волноваться. Дилюк подошел к окну. В такое время суток можно было отчетливо разглядеть все в стекло, но Кэйя, будто нарочно, задернул все занавески в доме. — Зараза, — тихо ругнулся мужчина. Девушка рядом, услышав это, вздохнула и плавными движениями руки пару раз постучала. Рагнвиндр усмехнулся, чем вызвал недоумевающий взгляд Барбары. — Если ты так стучала и в первый раз, то Кэйя просто не услышал. Он редко сидит на кухне и гостиной, поэтому нужно стучать либо в окно спальни, либо со всей силы бить во входную дверь. Барбара улыбнулась, уступая место у входа в дом. — А Вы хорошо его знаете, Мастер Дилюк, — девушка смущенно улыбнулась, худыми пальцами перебирая белую юбку. — Вовсе нет. Рагнвиндр сильно и ритмично три раза ударил в дверь так, что она чуть не слетела с петель. Гуннхильдр про себя подумала, что если бы он ударил еще раз, то звать Кэйю не пришлось бы — они и так смогли бы войти. Через минуту внутри дома послышалось копошение, а еще через секунд десять уже ненавистная дверь отворилась. На пороге стояла старшая Гуннхильдр, которую будто трепали по голове около часа. Привычно зачесанные в хвост волосы спадали копной на спину, многослойный наряд заменила рубашка и штаны, а на лице не было и тени улыбки. Скорее, на нем вообще не было эмоций. — Дилюк, Барбара.. — Джин заспанно протерла глаза. — Вы ведь за мной, верно? Барбара, которая явно хотела броситься в объятия сестры, вспомнила про стоящего рядом Рагнвиндра и лишь быстро закивала. Дилюк продолжал смотреть на Магистра Ордо Фавониус. — Что случилось с Кэйей? — в лоб спросил винодел. Это слегка удивило Гуннхильдр. Та пару секунд смотрела куда-то мимо сестры и Дилюка, но потом свела брови к переносице, недовольно хмурясь и глядя в красные глаза. — Он вчера напился, как не в себя! А под утро пришел на работу, хотя явно не отошёл даже на четверть! — непривычно эмоционально говорила Джинн, — Я сразу отправила его домой, но этот упрямец, как приклеенный уселся у себя в кабинете, я чуть с ума не сошла пока вытащила его на улицу. А там пришлось и до дома.. — девушка, со вздохом, бросила взгляд вглубь дома. Дилюк искренне ей сочувствовал. Пьяный в хлам Кэйя был хуже проклятия. — Потом он начал изливать мне душу, расплакался, — Рагнвиндр сразу понял, что из-за их ситуации, но внешне почти не показывал накатившего волнения. — и поцеловал. Барбара почти оскорбленно прикрыла рот рукой, глядя на сестру с нескрываемым ужасом. Дилюк же устало закатил глаза, проклиная вселенную. — Со мной все нормально. Это моя вторая, и последняя появившаяся полоска. А вот он явно с ума сошел. Младшая Гуннхильдр, не сдержавшись, прильнула к сестре. Джинн мягко обняла ее. И тут же посмотрела прямо в красные глаза напротив. Она буквально умоляла Дилюка одним взглядом, он видел в светлых глазах сочувствие и переживание. Не только за Кэйю, но и за самого Рагнвиндра. Винодел тяжело вздохнул, положил руку на плечо уставшей девушки. — Спасибо тебе. Я посмотрю за ним. Барбара непонимающе глянула на Дилюка, держа сестру за руку. Та наспех завязала волосы лентой, взяла под локоть накидку и вышла из дома, уступая должность "сторожа" Кэйи Рагнвиндру. В глазах у младшей Гуннхильдр мелькали сомнения — правильно ли будет оставлять наедине этих двоих? — но сказать ничего девушка так и не решилась. Дверь тихо захлопнулась. В доме слышалось лишь размеренное тиканье часов и редкое дыхание Дилюка. В здании было чуть прохладнее за счет задернутых штор, но устоять перед тем, чтобы снять жилет, Рагнвиндр, все-таки, не смог. Винодел прошел по небольшому коридору. Справа была дверь в спальню, слева — в ванную. Дилюк слегка приоткрыл дверь в комнату Кэйи, сразу увидев синюю макушку, торчащую из под одеяла. "Жарко, наверное", — спешно подумал мужчина, тут же хмуря брови. Со всей этой беготней, он успел забыть изначальную причину прихода сюда — нелепое поведение Альбериха, которое безумно раздражало Рагнвиндра. Дилюк прошел вглубь комнаты, присаживаясь на мягкое, но потрепанное кресло около окна, рядом была и односпальная кровать с самым обычным белым постельным бельем. — Знаю же, что не спишь, чего голову морочишь? — слегка раздраженно сказал Дилюк, подпирая щеку и наблюдая за небольшим, но заметным шевелением под одеялом. Кэйя так и не показался. — Я готов был прибить тебя утром. Голыми руками, — мужчина почесал переносицу, прикрывая глаза. Из-за жары в организм пробиралась небольшая сонливость. — Я до сих не в восторге, к сожалению. И навряд ли когда-нибудь буду, Кэйя. Капитан Ордо Фавониус резким движением сдернул одеяло, примерно по пояс. Благо, мужчина был одет в привычную рубашку с вызывающим вырезом. Лицо Альбериха явно указывало на весело пережитую ночку. — Будто я скачу от облегчения, Дилюк, — он принял сидячее положение, утыкаясь лицом в колени. — Но все же, я рад что это ты, а не чужой человек. Дилюк хотел прыснуть со смеху, но голос Кэйи звучал достаточно отчаянно. — Настолько рад, что от счастья полез к Джинн целоваться. Уши Альбериха загорелись, мужчина вымученно выдохнул, слегка показывая лицо и глядя Дилюку в глаза. Винодел смотрел достаточно категорично, будто отец, отчитывающий сына за то, что тот полез драться с хиличурлом палкой. — Извини. Я заставил тебя волноваться, да и Джинн доставил хлопот. — И это все? — возмущенно сказал Дилюк, переводя взгляд на окно. Шторы были по прежнему закрыты, но смотреть Кэйе в глаза он не хотел. — Ты идиот, если думаешь, что одного "прости" хватит, чтобы оправдать гребаную восьмую полосу. — А что я могу сделать? — Альберих продолжал устало глядеть на Дилюка. Уловить определенную эмоцию в его словах мужчине напротив не удалось. Рагнвиндр не смог ответить. Время вспять не повернуть, полоски с руки не убрать, соулмейта никак не поменять. Ничего уже не изменишь. Кэйя усмехнулся, снова ложась на кровать и отворачиваясь в другую сторону. — Меня задели твои слова, — на выдохе произнес капитан. "Да что ты?" — Дилюк хотел вскочить с кресла и глянуть Альбериху в лицо. Вместо этого, он лишь вопросительно хмыкнул, намекая на то, что реплика ему непонятна. — Неужели ты действительно предпочтешь смерть? — было сказано почти шепотом, и Дилюк затих, затаив дыхание. Он и сам не знал. Возможно, он погорячился, разбрасываясь такими словами, но ему не было стыдно. Скорее тоскливо, что он думал об этом всерьез. Ответа не последовало не через минуту, не через десять. Молчание будто создавало вокруг себя черную дыру, в головах мужчин не осталось ничего, кроме давних переживаний и мыслей друг о друге. — Прости, что так долго искал тебя, — от внезапно прозвучавших слов, Рагнвиндр вздрогнул, прижимаясь спиной к стенке. "Мне жаль, что мои губы больше не коснутся чужих. Мне жаль, что ты делал это так долго. Мне ужасно жаль, что в моей голове лишь отрицательные мысли и волнение. Мне страшно, что ты сделаешь это еще раз. Мне не хочется даже думать о том, кого ты целовал". — Все нормально, — мужчина сжал кулаки, — Просто будь аккуратнее с этим, — Дилюк поправил волосы, закинув назад выбившуюся из хвоста прядь, глубоко выдохнул. — Я доверяю тебе наши жизни. Кэйя театрально вытер "слезу" указательным пальцем, Рагнвиндр на это лишь цокнул, отворачиваясь. — Если честно, то я тронут, — резко посерьезнел Альберих, копошась в одеяле. — Не подведу, обещаю. Рагнвиндр поднял уголки губ. За окном слышно было крики мондштадтских детишек, пение пестрых птиц и смех счастливых девушек. В комнате было идеально тихо. Дилюк даже старался дышать потише, чтобы не разрушить ту видимость "симпатии", которая возникла между ними, а Кэйя лишь сонно шевелил губами, потирая глаза. Рагнвиндр, пока наблюдал за ним, ловил себя на мысли, что ему здесь нечего делать, но никуда так и не пошел. Продолжал смотреть за Кэйей, наблюдать за движением складок на белой рубашке и пластикой смуглых рук, ведь юноша то потягивался, то копошился в своих волосах, то перебирал пуговицы рубашки, не оставляя их в покое. — Хочется, чтобы все было хорошо, — взгляд голубого глаза был направлен куда-то скзвозь стену комнаты, и точно не на Дилюка. — Думаешь, это возможно? — голос звучал хрипло и, как обычно, раздраженно. Но это, скорее, просто привычка — сейчас Дилюк не видел смысла дерзить. Пока у Кэйи ещё развязан язык (хотя тут дело было в искренности слов капитана), он хотел узнать, что вообще капитан думает о нем. Что хотел бы сказать настоящий Кэйя. Тихий смешок Альбериха показался Дилюку по-странному отчаянным, будто вопрос был риторическим. Но уже через секунду, мягкий тенор рассек тишину: — Думаю, да. Но нужно будет постараться, — мужчина зевнул, переворачиваясь на другой бок. "Сейчас заснет", — подумал Дилюк, но тормошить старшего не стал. Пусть, все-таки, придет в себя. В голове все смешалось. Старые обиды, нынешняя горечь, которую мужчина продолжал хранить в сердце, внезапно возникшая надежда на нечто светлое в его жизни. Нечто, что наконец покажет ему для чего стоит существовать. Уже долгое время жизнь Дилюка составляют только дела винокурни (а точнее тысяча бумажек, связанных с экспортом, перевозками, новыми партнерами каждый день), Полуночного Героя и регулярная тревожность. Он безумно устал. Соскучился по прежним временам, когда он не переживал ни о чем. Он хотел вернуться домой с Кэйей поздно вечером, получить нагоняй от Аделинды, съесть ягодный пирожок, запить его молоком, а потом до самого утра рассказывать названому брату глупые страшилки, с которых тот всегда неподдельно пугался. Он хотел часами бегать по Спрингвейлу, искать и распугивать белок с кабанами, лазать на деревья, чтобы не попасться на глаза местным, у которых мальчик уже в печенке сидел. Дилюк был очень активным, можно сказать, неугомонным ребенком. А Кэйя, как ни странно, всегда приводил его в чувства. Щипал за щеку, оттягивал ухо, поглаживал по мягким волосам. А сейчас, все наоборот. Но Дилюк не торопится успокаивать Кэйю. Он не делает, ровным счетом ничего. Когда все испортилось, он закрылся ото всех, и от Альбериха в первую очередь. Сбегал от проблем и от удовольствий молодости. Все пропустил. Вся его молодость наполнена бренными скитаниями по Тейвату, в поисках успокоения души и неутихающей болью от предательства самого близкого человека. Сейчас он понимает, что так быть не должно, но это уже въелось в его судьбу, оставило вечный отпечаток на сердце некогда гиперактивного юноши, любящего бегать за бабочками и поджигать под Кэйей траву. Одна ночь, когда все пошло под откос. Всего за несколько часов все, что он строил годами рухнуло. Действительно ли возможно все исправить только потому, что они — соулмейты? Нужно ли это? Да, и Дилюк это прекрасно понимает. Он, точно также как и Кэйя, обычный человек, который нуждается в поддержке, добром слове, любви, понимании, в конце концов... Ведь для этого и нужны соулмейты — для комфорта рядом с друг другом, нерушимой опоры, чуткого обращения. Где же это все в их с Кэйей отношениях? Видимо, осталось где-то во времени, когда Дилюку еще не исполнилось 18. Когда он мог пожаловаться Кэйе на загруженность в Ордене, на глупых окружающих, когда мог обнять того без разрешения просто потому, что посчитал это нужным. Потому что они нужны были друг другу. А сейчас, Рагнвиндр с завистью смотрит за отношениями Барбары и Джинн, тут же ругая себя за это. Он скучает по тому времени, когда все было просто. Когда он знал не все, но этого было достаточно для счастья. — Твоё молчание очень угнетает, — Альберих устало протянул фразу, не шевелясь, ожидая либо принятия, либо окончательного, бесповоротного отвержения. — Я.. — Дилюк задержал дыхание, — не знаю что сказать. Кэйя усмехнулся. В мыслях он радовался, что Дилюк его не поколотил, вышвырнув из собственного дома. Он был способен и не на такое. — Мне очень тяжело, — на груди будто висели огромные цепи, которые мешали сделать вдох. Слова получались тихими, руки винодела перебирали объемные рукава блузки. — Как тогда уже не будет. — Я знаю, Дилюк, — Кэйя плавно присел, отодвигаясь к стене, перевел взгляд на бледное лицо. — Давай начнём заново? Хотя бы попробуем?.. — Альберих сложил руки в замок, укладывая их на притянутые к груди колени, будто зажимаясь. Дилюк накрыл лицо ладонями, шумно выдохнул. — Ладно, — шепотом сказал он, не открывая глаз. Как сейчас выглядит Кэйя? Смущен? Может, на его лице облегчение? Или он странным способом решил поиздеваться? — Я рад, — также тихо сказал Альберих, коротко рассмеявшись. Спустя минуту, он снова заговорил. — Так и будешь стоять? Рагнвиндр убрал руки. На лице капитана была легкая, но, он был готов поклясться, одна из самых искренних улыбок, которые он когда либо получал в свой адрес от Кэйи. Дилюк отрицательно мотнул головой. Альберих, немножко помявшись, медленно развел руки. — Ты чего? — недоверчиво спросил Рагнвиндр, кривя брови. Альберих согнул ладони, подзывая к себе, и лицо Дилюка покраснело от возмущения. — Не так быстро, идиот, — цокнул Дилюк, — Я тебе не пес, чтобы меня так подзывать. — винодел развернулся к закрытому окну под наигранно обиженный выдох Кэйи. Он аккуратно одернул ткань, мешающую свету пролиться в комнату, наконец позволил ему это сделать. На улице сегодня было по-странному много людей, особенно девушек, смех которых был хорошо слышен и до этого. — Ах, ну и зачем, — на этот раз, Альберих действительно возмущался, зарываясь лицом в белую подушку, снова пропадая под простыней. — Тебе не помешает. Закоптишься ведь, — было сказано монотонно, почти безразлично. Кэйе показалось, что он уловил в голосе родственной души насмешку. — Мне не помешает нежный поцелуй красивой девушки, — почти все слова прозвучали неразборчиво, но Рагнвиндр затих, с полуразворота рассматривая Кэйю. Капитан вздрогнул. — Да я шучу, твой взгляд прям спину буравит. — Несмешно, — снова отвернулся к окну мужчина, не забыв недовольно покачать головой.