Судьбе свойственно ошибаться

Кэйя снова ошибся. Опять он все портит. Ему страшно и стыдно, но вместо этого он лишь заливается притворным громким смехом. — Попалась! — он игриво уворачивается от ошарашенной поцелуем Люмин, которая уже протянула руку для пощечины. Ночная тишина в данный момент лишь неприятно давила, но отсутствие лишних глаз радовало. Даже на площади в поздний час не было людей, только мерцающие фонари и изредка пролетающие кристальные бабочки. — Эй, Кэйя! Даже Паймон считает такие шутки несмешными! — девочка положила руки на бока и надулась, подлетая ближе к капитану. Кэйя тоже не считает это смешным, но не хочет расстраивать путешественницу и ее спутницу. Да и самого себя тоже. Седьмая полоска, словно клеймо, неприятно жгла прикрытую рукавом часть руки. Дыхание от очередного проигрыша судьбе слегка сбилось, злость на самого себя росла посекундно. Люмин дотронулась до горящей полоски на своем предплечье. Из-за открытого наряда, она была очень заметна, что сильно взволновало Паймон. — Я впервые вижу эту метку, — грустно сказала она, теперь косясь на подругу. — Нельзя так безрассудно ведь... — дрожащий голос путешественницы бил холодным ножом в сердце капитана. В этот раз он был почти уверен, уже давно он не чувствовал себя так спокойно с человеком. Видимо, жизнь издевается над ним. — Наши соулмейты наверняка расстроятся. — Наверное, — привычным игривым тоном бросил он, отводя взгляд и вздыхая. Разговор, а вместе с ним и доверие путешественницы, безвозвратно утеряны. Паймон возмущенно фыркнула, собираясь отчитать Кэйю, но тонкая рука Люмин дотронулась маленького плеча, будто бы говоря "не стоит". — У тебя ведь еще есть попытки? — теперь в голосе девушки ясно слышалось волнение. Сказать правду он, конечно, не может. Поднимется шум от удивленной Паймон, а Люмин будет зря переживать, и может даже винить себя. — Конечно! — Кэйя нервно сглотнул, — Иначе стал бы я так глупо поступать? Мягкие губы Люмин искривились в недоверии. — Зная тебя... — задумчиво протянула она, глядя в глаза собеседнику. Путешественница решила не заканчивать предложение: Кэйя все равно не скажет правду, даже если она подловит его. Просить показать плечо было не в её нормах приличия. — Ты найдешь ее, рано или поздно. Просто не торопись с поцелуями. Кэйя благодарно улыбнулся, махнул головой. Девушка раскрыла руки для объятий, и он с огромным удовольствием прильнул к ней. Он скучал по ласке и нежности, буквально сходил с ума от неизвестности и от собственной безрассудности. Уже в седьмой раз в его голове мелькает "а может.. ", которое уже в седьмой раз приводит к боли в руке и мольбам о том, чтобы в следующий раз поцелуй принес лишь вкус чужих губ и облегчение. Люмин мягко похлопала Кэйю по широкой спине в ободряющем жесте, а Паймон лишь продолжала парить в воздухе с печальным выражением лица.

***

— Ну и шумно же сегодня, — Розария нервно стучала ногтями по деревянному столу, оглядывая наполненную людьми таверну. Кэйя сделал глоток вина, поставил бокал и подпер ладонью щеку. — Я опять ошибся, — будто бы случайно бросил он, глядя на девушку. Он почти физически ощущал ее злость. — Ты.. Что? — прошипела она, подвигаясь ближе к капитану. Благо, столик в чуть ли не самом дальнем углу таверны и суета вокруг позволяла немного прикрикнуть и стукнуть по деревянной поверхности. — Угомонись уже, пока не помер, — слегка успокоилась она, замечая на себе обескураженные взгляды некоторых посетитей. Розария поправила выбившуюся прядь волос, ожидая объяснений, но Кэйя молчал. Она громко вздохнула, закатывая глаза и откидываясь на спинку стула. "Ну ладно, помолчим, все равно расскажешь ведь через бокал-другой", — снова началось нервное постукивание пальцами. Ноэлль, которая вызвалась помочь Чарльзу в такой шумный вечер, носилась по залу, разнося заказы, а сам бармен не выпускал из рук бутылки вина, разливая его по сосудам. Всюду слышался стук стекла и заливистый пьяный смех: ночь воскресенья каждую неделю в Мондштадте была как праздник, но, даже для такого "особенного" дня, людей было слишком много. Голова Кэйи неприятно гудела то-ли от обстановки вокруг, то-ли от неприятных мыслей. Мужчина сделал еще глоток — вино приятно грело грудь, создавая ощущение полноценности, хоть и путало мысли. — Ах, милая Розария, — резко начал капитан. Девушка заинтересованно повернула голову в сторону пьянеющего на глазах Кэйи. — ну почему же ты не хочешь поцеловать меня, ведь мы понимаем друг друга с полуслова, а еще ты очень красивая. Служащая собора прыснула со смеху, пока расстроенный Кэйя смотрел на нее. Несмотря на то, насколько девушку смешила ситуация, взгляд капитана был достаточно обиженным, и Розария решила уточнить: — Ты что, не шутишь? — вытирая выступившую слезу, спросила она. Кэйя, недоумевая, закинул голову и накрыл лицо ладонями, мол, "отстань". Это вызывало у Розарии ухмылку. — Мы просто собутыльники, — девушка прокашлялась, прильнув к бокалу алыми губами. — Ну а вдруг, — почти простонал Кэйя, зарываясь руками в синие волосы. Он чувствовал небольшой стыд за свои слова: кто он такой, чтобы создавать Розарии проблем? Ведь если он ошибся, это не пройдет бесследно и для девушки. — Я нашла своего соулмейта, и уже достаточно давно, — монотонно сказала она, и Кэйя пугающе быстро продвинулся к ней. Розария хмыкнула, отодвигая бокал. — Судьба, видимо, посмеялась надо мной, — девушка потерла переносицу. Каждый раз, когда Кэйя слушал о чужих соулмейтах, на сердце приходило необъяснимое спокойствие и радость, — Юная Барбара. Она моя родственная душа. Кэйя был готов провалиться под землю, а может еще ниже. Барбара.. Девушка?.. С Розарией? Тоже девушкой? — Разве, — мозги будто плыли от количества алкоголя в крови, — могут быть соулмейтами два человека женского пола? Розария удивленно глянула на товарища. — А ты не знал? — отпивая еще глоток, промурлыкала девушка. Хотя, по ошарашенному взгляду Кэйи и так все было понятно. — Какие-то претензии к этому в городе свободы? — тонкая бровь изогнулась в непонятной для мужчины напротив эмоции. Это было сказано с легким стебом и уж точно не как придирка, но Кэйя отчего-то воспринял это как претензию. — Нет, что ты, дело совсем не в этом.. — Альберих готов был убить самого себя за свою глупость и отсутствие желания уточнить это раньше, до того, как на руке будут напоминающе находится семь полосок. С чего он вообще решил, что соулмейтами могут быть только парень и девушка? — Розария, а я правильно понял, что моей родственной душой в теории может быть мужчина? Почему-то, Кэйя надеялся на отрицательный ответ. Не потому что он считал это странным, совсем нет. Скорее потому, что на ум сразу приходил один человек. И Кэйя не хотел, чтобы его опасения подтвердились. — Да, ты правильно понял, — Кэйя медленно моргнул. На сердце было тяжело, капитан размял затекшую шею и разом допил содержимое бокала, чем вызвал обеспокоенный взгляд Розарии. "Черт." *** Утро в Мондштадте было едва ли прохладным, с самого начала дня светило и грело город солнце. Дилюк перевернулся на другой бок, скинув с ноги небольшой кусочек одеяла. Пора бы уже вставать, начать разбирать бумаги, но не было никакого желания. И мотивации. Все равно его соулмейт скоро с катушек съедет и убьет их обоих. Еще, наверняка, молодых. Грудь винодела тяжело вздымалась, стоило ему только подумать об этом. Он никогда не торопился с поиском родственной души, думал, что, когда придет время, она сама найдет его. Видимо, нет. Видимо, Дилюк так и умрет нецелованным девственником, без права на счастье. Рагнвиндр аккуратно коснулся рукой еще горячей полоски. Тоска окутала все его существо, негативные мысли о неожиданном конце его дней стали его вечными спутниками, а очередная метка на руке воспринималась как нечто неизбежное. Резкий стук в дверь. — Мастер Дилюк, к Вам гости, — тихий голос Аделинды мягко лился, успокаивая душу Рагнвиндра. Уж кто-кто, но она могла привести его в чувства одним словом — настолько женщина была родной. Дилюк нехотя встал, быстро потянулся и пробубнил что-то в ответ горничной. "Кто в такой час без приглашения приходит?" — понедовольствовал в мыслях он, не решаясь нудить при Аделинде. Послышались удаляющиеся шаги. Быстро скинув шелковые, сшитые на заказ, пижамные штаны, Дилюк надел уже привычные и повседневные. Алые волосы он быстро завязал лежащей на ближайшей полке лентой — расчесать всегда успеет — в низкий хвост. Пуговицы на пижамной рубашке никак не хотели поддаваться: пальцы не слушались. А может, Дилюк просто не готов был увидеть свое плечо?.. Впрочем, взяв всю волю в кулак, он наконец снял рубашку, моментально накидывая другую — черную, и сверху клетчатую жилетку. Желание принаряжаться отсутствовало — сейчас это абсолютно ни к чему. Наконец, выйдя из комнаты. Он направился к лестнице. Огрубевшая из-за частых сражений ладонь легла на гладкие перила. Дилюк еще раз неуверенно дотронулся до приятной гладкой поверхности, пока в голову не пришло осознание, что же не так. "Перчатки забыл", — руки сжались в кулаки, но, решив что гости сейчас важнее, он уверенно и быстро спустился. Рядом с улыбающейся Аделиндой, чуть ли не в дверном проеме стоял тот, кого он за остаток жизни планировал не видеть. — Сэр Кэйя? Что Вы тут забыли? — голос звучал нервно, руки Дилюк крестом сложил на груди, пряча запястья. Удивительно, но привычной ухмылки на лице Альбериха не было: лишь мягкая улыбка. Возможно, это из-за встречи с Аделиндой. Помнится Рагнвиндру, он любил пугать горничную, высовываясь из дверного проема. — Я тоже рад Вас видеть, Мастер Дилюк. Нужно поговорить. Рядом стоящие горничные косились на Кэйю, как на диковинного зверька, в то время как бывалые работники готовы были броситься обнимать носителя Крио Глаза Бога с улыбками на лице. Дилюк махнул головой, "разрешая" Кэйе продолжить. Если он может сказать это в присутствии столького количества людей (тем более Аделинды), то и любая ложь будет на его, уже наверняка замученной, совести. — Вдвоем. Дилюк показательно выдохнул. С самого начала было ясно, что Кэйя и искренность несовместимы. Альберих все время заставляет в нем сомневаться. — Это займет много времени? — коротко бросил Рагнвиндр, и, увидев отрицательное махание от лица Кэйи, вздохнул еще громче. Как бы он хотел сейчас сказать что-то вроде "значит, поговорим в следующий", но по внешнему виду Альбериха, а точнее по его неожиданно посерьезневшему лицу, было ясно, что так просто он не отстанет. Аделинда, почему-то, усмехнулась, в ту же секунду прикрикивая на отлынивающих девушек, продолжающих шептаться за спиной Дилюка. Винодел начал подниматься на верхний этаж (кажется, он даже не успел спуститься — сразу остановился прямо на ступеньке, как завидел знакомое до боли лицо), Кэйя же в недоумении стоял на месте. "Глупец", — Дилюк цокнул. — Чего стоишь? — продолжая подниматься, сказал Рагнвиндр, поворачивая корпус в сторону Кэйи. Лицо Альбериха на мгновение посетило невероятное облегчение, и мужчина, чуть ли не бегом, за несколько секунд добрался до лестницы. Стараясь держать между ними дистанцию, Дилюк ускорил темп, но Кэйя почти тут же его нагнал, отставая на ступеньку и, ради приличия, не поднимаясь выше хозяина винокурни. — Неужели забыл перчатки? — почти шепотом произнес капитан, а Дилюк, будто обжегшись о воздух вокруг Кэйи, приложил свободную от перил ладонь к груди, скрывая от глаз не умеющего подбирать слова Альбериха. Ах, а он ведь успел о них забыть. — Да, — сухо и с намеком на агрессию бросил Дилюк. Кэйя лишь хмыкнул. Наконец, показалась знакомая массивная дверь в кабинет. Вести Кэйю в собственную спальню было просто неуважением к себе. Голова неприятно ныла из-за туго завязанного хвоста, но расчесываться при капитане было достаточно неловко. Да и смысла, наверное, не имело. Он же пришел поговорить, а не придираться к прическе Рагнвиндра. Дилюк перекинул волосы через плечо так, чтобы теперь они спадали спереди, на грудь, а не спину. Смысла в этом действии было немного, но хотелось чем-то занять руки, прежде чем дойти до двери кабинета. Открыв ее, он сразу вошёл, дожидаясь "гостя". Теперь Кэйя шел, будто специально, как можно медленнее, при входе в комнату смотря в лицо Дилюку. Когда он наконец пересек границу кабинета и коридора, дверь с негромким треском захлопнулась. — Дилюк, только дослушай, ради Архонтов, до конца, — почти сразу начал Кэйя. Рагнвиндр спрятал руки за спину, опираясь на письменный стол. Капитан же стоял чуть поодаль, около книжной полки в левой части комнаты. Эта фраза слегка напрягла, но Дилюк, стараясь не делать поспешных выводов, спокойно кивнул. — Мне важно узнать кое-что, и я надеюсь ты не будешь надумывать себе лишнего. Не мог бы ты показать мне предплечье с полосками, если они у тебя, конечно, есть? "Конечно, прямо сейчас начну раздеваться, еще чего-нибудь, сэр Кэйя?". Пара мгновений молчания. "Спокойно, Дилюк, спокойно. Держи себя в руках". — Для чего тебе это? — Рагнвиндр потер переносицу, закрывая глаза. Как же он устал, почти сразу после того, как проснулся. — Разве это не очевидно? — Кэйя сложил руки на груди, — Не прикидывайся дураком. Капитан подошел на шаг ближе, Дилюк сжал случайную бумажку на столе. Воздух в комнате будто потяжелел, давя на плечи винодела. В красноволосую голову начали потихоньку приходить идеи, чего, а главное — почему, от него хочет Кэйя, но все казались одинаково бредовыми. — Ты же не думаешь, что мы.. — Дилюк осекся. Несмотря на то, что Альберих уже давно обращается к Рагнвиндру на "ты", второй до сих пор держал в голове непонятные принципы, хоть иногда и забывал о них, ругая капитана как мáлого ребенка. — Вы, Сэр Кэйя, не думаете, что мы можем быть соулмейтами? — от нелепости ситуации, Дилюк даже позволил себе легкую улыбку. — Думаю, — винодел прыснул, отводя взгляд. "Боже, что ты несешь, неужели вчера слишком много выпил?"— Прошу, Дилюк, скажи, сколько у тебя полосок? Ты хочешь чтобы первым это сказал я? Чего ты добиваешься своим препиранием? Кэйя с каждым предложением подходил все ближе, пока чуть ли не прижал Дилюка к столу. — Во-первых, — нервно сжал ладони, — держите дистанцию. — Кэйя послушно отступил на шаг с недовольным лицом, выдыхая. Рагнвиндру показалось что этого мало, но он продолжил. — Во-вторых, я считаю это полнейшим абсурдом. Как мне рассказывали, с родственной душой должно быть как минимум комфортно. Уже мимо, разве нет? Красные глаза смотрели прямо в лицо капитану. — Ты просто не хочешь, чтобы это было правдой, вот и капризничаешь. Внутри винодела начинало что-то вскипать. Давно ли Кэйя начал так с ним общаться? Если да, то почему Дилюк это ему позволил. — Может и так, — Кэйя возмущенно поджал губы. — Семь. У меня семь. Внутри словно что-то щелкнуло. В голове слышалось одно единственное "семь" и свежие, утренние переживания о небрежности соулмейта. Дилюк буквально на пару секунд выпал из реальности, обдумывая слова Кэйи и то, что ему нужно сделать дальше, что сказать. Этих секунд хватило, чтобы Кэйя восстановил кратчайшее расстояние между ними и взял бледное лицо в свои руки. Глаза Дилюка округлились, руки поднялись в стремлении остановить мужчину, но зависли в воздухе на полпути. Альберих мягко, почти невесомо и чертовски нежно коснулся бледных губ своими. Это касание длилось мучительно долго, пока до Рагнвиндра не дошло — ему не больно. Он не чувствует жжения на предплечье, проявления восьмой полосы или приближения привычных тяжелых мыслей о гибели. На уме лишь облегчение и то, как приятно чувствовать мягкие влажные губы Кэйи на своих, почти всегда сухих. Осознание содеянного Кэйей пришло совсем скоро, и Дилюк резко повернул голову в сторону, легко толкая капитана в грудь. — Наконец-то, о Архонты... — голос Альбериха звучал крайне счастливо, на лице сияла искренняя улыбка (которую на его лице почти не увидишь). Он постарался обнять Дилюка, но тот еще раз толкнулся, увиливая из столь стыдливой позиции. Быть почти прижатым к столу ему не по нраву. — Это.. Это какая-то шутка. Не может быть, чтобы ты.. — Рагнвиндр нервно сморщился, смотря куда-то сквозь Кэйю. "Даже не накричал", — мелькнула мысль в голове капитана. Правда, в следующую секунду Дилюк, не жалея силы, схватил того за предплечье и почти выпихнул из кабинета. Альберих упрямо затормозил в проеме, когда винодел открывал дверь. — Эй! Нам нужно поговорить! — чуть вскрикнул он. Увидев настороженные взгляды персонала и яростно горевшие глаза родственной души, мужчина чуть успокоился, глубоко вдыхая. — Пожалуйста, Дилюк. Рагнвиндру безумно не хотелось, чтобы все вышло так. Лучше бы он продолжил спать, а в один день умер спокойной, безболезненной смертью во сне. Слов не хватало, чтобы описать свою злость, обиду на жизнь, а также.. Мимолетное желание повторить поцелуй? Наверняка чтобы удостовериться, что он от шока не почувствовал боли. Да, именно так. — Уже поговорили, — бледные щеки слегка покраснели. Его первый поцелуй так бесстыдно украли. — И это ничего между нами не поменяет. — Но должно поменять! Это ведь не просто так, должна быть причина, почему именно мы... — Причина одна, — Кэйя посмотрел в алые глаза. Эмоция в них не читалась. Или этих эмоций было, наоборот, слишком много?... — жизнь меня пинает всеми возможными способами, а это очередное издевательство. Капитан перестал сопротивляться, наконец покорно вышел, что удивило Дилюка. — Что ж, ладно, — он поправил перчатки, окинул Рагнвиндра оценивающим взглядом. На это, винодел лишь сложил руки на груди, пялясь в ответ. — До свидания, мастер Дилюк. "Скатертью дорожка, " — хотелось съязвить, но мужчина просто кивнул головой, сдвинув брови к переносице. Моко и Хили бросили интересующиеся взгляды на спускающегося лестницы капитана Ордо Фавониус. Вышел с особняка Кэйя негромко хлопнув дверью. Дилюк, наконец оставшись в спокойной обстановке, поправил волосы, погружаясь в себя. Ему было до боли обидно от осознания несправедливости судьбы. Альберих был последним человеком, на которого он бы сказал "моя душа". Нельзя сказать, что он простил Кэйю за его слова в ту самую ночь. Дилюк нуждался в поддержке, а получил нож в спину. Однако, прошло много лет и давние обиды слегка смягчились — остался лишь неприятный осадок предательства на сердце и нежелание связываться с Кэей еще хоть раз, чтобы не испытать эту боль снова. Видимо, жизнь плевала на его желания. Решив немного порыться в документах, Дилюк развернулся в дверном проеме, входя в кабинет. Бумаги отвлекают, хоть и раздражают своей одинаковостью. Ими часто занимался Эльзер, но сегодня Рагнвиндру было жизненно необходимо переключить свое внимание и мысли на нечто менее сложное. А Кэйю нужно продолжать игнорировать — это будет лучшим выходом для этих двоих. (К сожалению, добровольно Дилюк не признает, что ему страшно начинать серьезно думать об этом. Внутри до сих пор сидит страх того, что Кэйя предаст, унизит, будет насмехаться. Рагнвиндр боится зависеть от этого человека, поэтому старательно уходит от любых разговоров как о Кэйе, так и с Кэйей). И ничего не нужно (просто страшно) менять.