Инструкция по уходу за вампирами

      Дети Гипноса почти все время проводили во сне. Необходимость и очень ненадежный дар. Многие дети Ареса презрительно фыркали в сторону сновидцев как на бесхребетных и не способных сражаться ничтожеств. Заснуть посреди боя так себе заслуга. Скалили они зубы ровно до того момента, как обозлившийся Кловис не погрузил весь домик на три дня в беспробудный кошмар. После этого стало намного тише.       — Я не могу здесь ничем помочь, — хмурясь сказал Уилл, откидывая с глаз непослушные кудряшки. — Никаких внешних повреждений нет, а чего еще ты ждешь от меня, я не понимаю.       В состоянии сна всегда комфортно, а погружение в него было самой лучшей частью — ты медленно расслабляешься, мысли становятся туманными, вязкими и невероятно мягкими, будто окунаешься в некую сладкую патоку и сквозь нее уже выходишь к сновидениям.       «Выходишь» в прямом смысле — дети Гипноса попадают в подобие «коридоров», находящихся в тьме полной звёзд. Отчасти похоже на космос, если найти время и желание созерцать здешние декорации. И потом уже по этим коридорам ты идешь смотреть сны по собственному выбору или идешь к братьям, сестрам и друзьям, чтобы пообщаться. Осознанный сон для одних плод усиленных тренировок, для детей — Морфея и Гипноса вполне обывательская вещь.       Некоторые были даже способны достучаться до пророческих видений, но для этого нужно было обладать определенным опытом, упорством и крепкой психикой. Но зачем? Они все чаще всего забывали то, что видели. Да и работу у Оракула с грозной голубой расческой ни у кого не хотелось отнимать.       Хотя иногда, особенно по молодости, многие дети попадали в кошмары. Необычный страшный сон, вызванный прошлым или интерпретацией настоящего. Для детей бога сна кошмаром становилась паутина, в которую переплетались коридоры в хаосе. Из нее было крайне сложно выбраться, она напоминала топкое болото, затягивающее все дальше на дно, где не было абсолютно ничего. Выбраться из этой трясины сложно даже с чужой помощью, благо, такие случаи были редки.       Но по непонятной причине в последнее время они участились.       Кловис хмуро смотрел на мечущееся по кровати тело, хныкающее и отчаянно сжимающее кулачки. Глаза слипались, но он заставлял стоять себя ровно, не моргая. Питер, двенадцать лет, в лагере полукровок уже два месяца, прекрасно обучен как пользоваться своим даром и еще вчера сладко храпел, смотря сны про медведей.       — Уилл, это не обычный кошмар. Попасть в сетку ребенок нашего домика может только если произошло крайне травмирующее событие, глубокая рана, смерть, война. Этот ребенок даже монстра только издали видел, не может он так плакать из-за ничего!       Сонная дымка слегка застилала сознание, но Кловис все еще прекрасно соображал. Такой сон не мог быть случайностью. Видения построены и завязаны на эмоциях. Если происходит паническое сновидение, значит, случилось нечто травмирующее, что-то, что мозг очень хорошо запомнил и напоминает об этом обладателю.       Но дети Гипноса легко с этим справлялись, особенно если положительных или хотя бы нейтральных эмоций было больше. Как солнечный свет, они поглощали темные тучи, даже если те были огромные, и превращали их в простую серую дымку.       Не могло у Пита за ночь настолько перемениться жизнь, тем более в стенах лагеря и под присмотром!       — Я понимаю, но что я могу сделать? Ран у него нет, а если что-то случилось в голове, то пока он не проснется я ничем помочь не смогу, — Уилл старательно сдерживал раздражение. Он очень не любил конкретно этот домик. Здесь безумно хотелось спать, а практически попрощавшийся со здоровым сном Солас только об этом и мечтал.       — Утром пойду к Хирону, нужно ему сообщить об этой ситуации. Я не спроста тревогу бью, Уилл, Питер уже седьмой за неделю! Массовый кошмар на всех? — фыркнул староста, подходя к спящему мальчику и нежно беря того за руку.       — И еще раз: что именно ты хочешь от меня? — прикрыл глаза лекарь, почти засыпая.       — Подтверди, что причина кошмара не внешняя, не битва, не рана. Что кто-то доводит ребят до такого состояния. — Кловис закусил губу, растерянно и сонно смотря в стену. — Я думаю, в лагере завелся паразит.       — Чего? — не понял полукровка, медленно моргая.       — Раньше, вроде в девятнадцатом веке, был один священник, упоминавший людей, которые умеют питаться чужими эмоциями. Он считал, что они посланники дьявола, которые при общении с тобой через разговор похищают у тебя частички души и наполняются за счет этого силой. Ты же после такого диалога остаешься совсем разбитым и выжатым, и в этот момент из преисподней за тобой может явиться сама смерть.       Солас хмыкнул, мысленно прикидывая, когда это староста, спящий двадцать четыре на двадцать четыре, успел узнать такую интересную ерунду.       — Типа энергетические вампиры? Кловис, я тебя умоляю, это полная чушь. Такие люди бывают, конечно, та же Кларисса идеально подойдет под описание, но сомневаюсь, что у нее есть повод доводить твоих братьев и сестер почти до комы.       Уилл зевнул, прикидывая сколько может быть времени.       — Может, он был на захвате флага? Ну, любопытно стало, пошел посмотреть, уснул под пеньком, а потом проснулся прямо в центре сражения. Или когда Талия и Перси сцепились и прибежала наша мумия, или когда Аид своих детей под символом признал…       — Кто кого признал? — встрепенулся вдруг Кловис, переводя на Уилла очень острый взгляд.       — А? А, тебе ж не сказали еще. В лагере оказались дети Аида. Позавчера, во время драки Перси и Талии, новенькая, Бьянка, помнишь может? Она влезла между ними, и… Скажем так, ей досталось. В это время над ними символ и загорелся, ну а потом еще и мумия с пророчеством прибежала. Про мумию знаешь?       Кловис если и знал, ничего на это не ответил. Пустой взгляд карих глаз старосты слегка напряг Уилла. Никогда он не видел этого парня настолько сосредоточенным.       — Ты чего? — аккуратно спросил он, стараясь не думать о мягкой подушке в своем домике на кроватке.       — Дети Аида значит… — задумчиво пробормотал полукровка и встряхнул головой, прогоняя дурман сна. — Ясно. Ладно, Солас, спасибо, что пришел, извини, что выдернул. К Хирону завтра все-таки сходим. И, если хочешь, можешь здесь поспать. Гарантирую, что не сдам тебя братьям и сестрам.       Блондин снова зевнул, подавляя первое желание отказаться. В домике и впрямь сейчас было излишне многолюдно, к тому же у каждого был свой режим и, конечно, при пробуждении все друг друга будили в разное время. А у него завтра вечерняя смена и поспать в тишине и покое было такой заманчивой идеей…       Кловис усмехнулся, глядя на засыпающего лекаря, и аккуратно проводил его к кровати, помогая улечься. При любых обстоятельствах желающим отдохнуть здесь были всегда рады, особенно, если это вымотанные друзья.       — Отдыхай, герой. Никто тебя до обеда не тронет, — и накрыв уже уснувшего блондина одеялом, староста вновь подошел к брату, садясь рядом и готовясь погрузиться в чужой кошмар, стараясь отвлечься от собственной тревоги. Дети Аида тоже могли ходить по «коридорам». И во сне были так же опасны, как и в реальности.

***

      Несясь, как антилопа от охотников, Джексон мчался к лазарету. Молиться он не решался. Чаще всего именно после этого начиналась беспросветная муть. Как бы не сделали хуже его слова в сочетании с далеко не ангельской фамилией.       Бежать из лагеря Нико не было смысла: самое дорогое оставалось в домике Аполлона, и Перси надеялся, что с пути полукровка не свернул за дополнительными жертвами. В лазарете было полно раненых и один неуравновешенный подросток мог оказаться в их случае смертельными гостем.       Еще и гарпии вокруг…       Подбегая, Перси окинул лазарет взглядом: вроде ничего, домик был тих и спокоен. Ни внутри, ни снаружи никаких движений не было. По крайней мере, громких.       Стараясь унять быстро бьющееся сердце и почти вырвавшуюся наружу панику, Перси легонько взялся за ручку, приоткрывая дверь. Та тихо скрипнула и полукровка сжал зубы сильнее. Только не подставь, не подставь…       В комнатах был легкий полумрак. Некоторые, особенно молодые полукровки, не могли спать без света и специально для них оставляли огарки свечей. Особо толку от них не было, но они разгоняли темноту, освещая немного пространства.       Но не все.       Перси нащупал в кармане Анаклузмос и более уверенно двинулся вперед, окидывая взглядом кровати. На первый взгляд, все было в порядке. Под большой дозой нектара и успокоительного дети спали крепким сном. Бьянка находилась чуть дальше, в соседней комнате, полностью погруженной во мрак.       Неслышно войдя в помещение Перси первым делом бросил взгляд на нее.       Разметавшиеся по подушке черные волосы добавляли девушке странной, величественной бледности. Судя по всему, с визита Перси она не приходила в сознание. Хорошо ли это, Джексон уверен не был, но главное, она оставалась на месте.       Легким движением он достал ручку, разворачивая ее в меч, и в этот же момент тишину палаты разрезал тихий, но отчетливо злой голос.       — Положи на пол.       Легкая дрожь, низкое звучание… Злится? Боится?       — Тебе не одолеть меня в драке. И тут слишком много свидетелей.       — Они крепко спят, и до рассвета их ничто не разбудит, а вот тебя и днем вряд ли опознают.       — Ты не справишься и знаешь это.       — Один раз ты меня недооценил.             Перси медленно развернулся, выискивая Нико взглядом. У мелкого была потрясающая способность сливаться с тенями в нужный для него момент. Но то ли Джексон уже настолько привык к его присутствию, то ли ночь была излишне светлая, но легкое движение во тьме сразу выдало парня.Тот сидел прямо под окном, в руке был зажат маленький кинжал, и, Перси был уверен, вся поза была напряженной, как у кошки перед прыжком. Он не отрывал взгляда от Джексона.       — Положи его.       — Он не светится, — сказал неожиданно Перси, заставив Нико нахмуриться. — Мой меч. Он всегда показывает, если рядом есть монстры. И он не светится.       — К чему это? — ди Анджело напрягся еще сильнее, чуть вставая, почти дрожа от напряжения.       — Я долго не мог понять, почему тебя так до истерики пугало, что Бьянку здесь могут лечить. Сначала решил, что это проблемы доверия и, признаю, вполне справедливая осторожность. Но потом я начал вспоминать другие моменты: ни один из вас никогда к амброзии и нектару никогда не притрагивался. А твой испуганный взгляд, когда ты в первый раз увидел методы лечения в лагере, я точно никогда не забуду.       — Ты, кажется бредишь, Джексон, я не понимаю зачем ты все это говоришь? — Нико слегка зашипел.       — Вы оба так старательно окутывали меня своей загадочностью, странными разговорами, туманными намеками, силой и угрозами, что я действительно почти спятил и не видел очевидного, — голос Перси был почти спокоен, когда он говорил и вот это было поистине достижение. — Я упустил тот факт, что вы действительно дети. Могущественные, но дети.       — Это ты унизить меня пытаешься? Поработай над оскорблениями, Джексон, получается излишне хреново и не махай рядом с ней мечом!       Последние слова прозвучали громче, в соседней комнате кто-то зашевелился, но Перси не отводил взгляда от парня. Тот метнул взгляд в соседнее помещение и почти сразу вернул своё внимание к Джексону.       — Если ты тронешь ее…       — Почему ты боишься оставить ее в лазарете? Что могло ей навредить?       — Слишком много бесполезных вопросов, на которые у меня нет желания отвечать, — жестко ответил Нико, ершась еще больше. Лунный свет проник в окно, освещая побелевшего, как полотно парня, трясущегося с каждой секундой все сильнее.       Ясно.       Перси свернул оружие, аккуратно кладя его на пол и подталкивая к ди Анджело. Тот оцепенело смотрел то на ручку, то на Перси, задавая безмолвный вопрос.       — Нико… Поверь мне, я тоже хочу ей помочь, — тихо начал Джексон, стараясь не спугнуть полукровку. — И ей, и тебе. Но если ты не согласишься, все будет бесполезно. Ты пришел сюда раньше меня, ты должен был уже убедиться, что она в порядке и с ней ничего не сделали.       — Она не просыпается, — хрипло ответил вдруг парень. Его голос прозвучал настолько разбито, что Перси стало почти больно. — Я будил, но она…. Она только нахмурилась. Такого никогда раньше не было, с ней что-то сделали здесь!       — С ней это сделало ее безрассудство. У Талии в руках была не зубочистка, а полноценное копье еще и наэлектризованное. Даже самый сильный полубог не выдержит такого удара.       Перси не торопился. Ему делать было это нельзя — одно неверное слово или жест и ди Анджело побежит на выход вместе с Бьянкой за спиной. И Перси не был уверен, что сможет его догнать в этот раз.       Спокойно. Нико поверит ему. Ему придется поверить.       Мальчик изучал выражение его лица, напряженно сопя. Кинжал так и был зажат в тонкой руке, хотя Джексон знал наверняка, что тот не ударит. Не потому что не сможет, или испугается, а потому что оружие достал на самый крайний случай.       Как и Перси.       Наконец, прозвучал еле слышный вздох. Сверкнувшее в серебряном свете лезвие было спрятано куда-то под мешковатую серую кофту, а темноту прорезал глухой вопрос.       — Что ты хочешь узнать?       — То, в чем, я надеюсь, смогу разубедить тебя, — серьезно ответил Перси, вздыхая внутренне с облегчением, но не торопясь приближаться к полубогу. — Кто сказал вам с Бьянкой, что вы монстры?