Десять дней

Я проснулся с жуткой головной болью. Было около 10 часов. Я всегда зашториваю окна и никогда не закрываю их до конца. Сквозь маленькую щель просачивается холодный уличный воздух и обволакивает выбравшиеся из-под тяжелого одеяла конечности. Мать всегда ругала меня за это. Впрочем, не только за это. Честно говоря, день намечался хороший: я должен был идти на ночевку к своим новоиспеченным друзьям. Но это только вечером. Сейчас нужно было поднять свою тушку с кровати и "начать день". Это практически всегда происходило по одному сценарию. В такие моменты я казался себе роботом- мой мозг отключался настолько, что бывало, я не замечал, как налил себе кофе и принял таблетки. Вскоре передо мной встал вопрос: "Чем бы занять себя?". Хотелось быть полезным, продуктивным. В то же самое время, хотелось зарыться в одеяло и утонуть в пучинах интернета. Я находил это занятие совершенно бессмысленным, но не мог остановиться. Больше всего мне нравилось смотреть документальные фильмы про серийных убийц. Вид крови и внутренностей не пугал меня совершенно. Вообще фильмы ужасов давно приелись мне. Сложно напугать того, у кого в голове бесконечно крутится свой ужастик. Но я смотрел документалки не ради острых ощущений: мне всегда было интересно, почему маньяки и насильники так хорошо умеют располагать к себе людей? Я даже не говорю о детях. Почему взрослые люди доверяют незнакомцу, который явно не просто так подошел познакомиться или предложил подвезти до дома. А интересовало это меня потому, что я давно заметил в себе схожую "суперспособность". И это помогло мне в моей работе. Кстати о работе. Я работаю воспитателем и учителем английского языка. Да, с детьми. Самое смешное то, что их родители при виде меня даже не спрашивали о моем прошлом опыте, где я учусь, сколько мне лет, или хотя бы состою ли я на учете у психиатра. Если я доживу до момента, когда у меня появятся свои дети, я ни за что не подпущу к ним таких учителей и воспитателей. Сказать честно, мне нравилась моя работа. Я любил детей, они всегда окружали меня, с самого детства. Быть старшим в многодетной семье- вот лучший опыт работы. Учился я на педагога, но в Высшее Учебное Заведение я попал совершенно случайно. Я хотел быть психологом, но фортуна отвернулась от меня в самый ответственный момент. Пока что, меня все устраивало: учеба не напрягала, стипендию платили исправно. А что еще нужно? В общем, я открыл крышку своего ноутбука, который перманентно стоит на "спящем режиме" и не выключается со времен палеозоя. Методом "тыка" выбрал себе очередного "пациента"- им оказался Анатолий Сливко. Тот еще ублюдок. И я снова отмечаю про себя, что он умел располагать к себе маленьких пионеров и их родителей. Не хочу проводить параллель между мной и всеми этими выродками. Я использую свою способность во благо, учу детишек. Они выбрали иной путь. Иногда я задумываюсь об этом: "А что, если я тоже когда-нибудь стану таким?". Маловероятно. Я слишком сильно люблю людей. В этом то и проблема. Лермонтов писал: "Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть". Я ненавижу, но по-тихому. Я понимаю, что трачу себя на людей, которые этого не заслуживают, от чего мне самому хочется поскорее свалить из этого мира. Я понимаю, что сам виноват. Забавно. После просмотра увлекательного часового расследования я по обыкновению своему открываю Википедию и изучаю всю подноготную своего "пациента". Если мне мало того, что я узнал, я рыщу по интернету до тех пор, пока не удовлетворю свое детское любопытство. Я успешно убил время. Мне пора выходить. Понятия не имею, почему я вдруг решил ночевать вне своего дома. Я ценил личное пространство и скованно чувствовал себя в чужом доме. Тем не менее, я сел на электричку и помчал. Ехать было близко. Я долго искал дом своих друзей, потому что номера домов, по неизвестным мне обстоятельствам, были написаны на одном доме из десяти. Я искал дом 39. С коричневым забором. Тут все дома были с коричневым забором и без номера. Заебись. Вскоре я заметил, что возле одного из домов кто-то стоит. "То, что надо",- подумал я и почувствовал небывалое облегчение. Я всю жизнь страдал пространственным кретинизмом и очень комплексовал по этому поводу. Я путал право и лево, и даже навигатор зачастую не мог помочь мне найти дорогу до дома. Я всегда радовался, когда достигал своей цели. Мои друзья были люди заурядные. Наверно я поспешил назвать их своими друзьями. Назовем их товарищи. Эти товарищи были классической российской семьей патриархального уклада: он, работник IT сферы, приносящий в дом добычу, и она, на 10 лет его моложе. Я относился к ним нейтрально, иногда они раздражали меня, но это была нормальная практика. Меня периодически всё и все раздражают. Она училась со мной на одном курсе, будем звать ее Ви. Она была неуклюжа, нечистоплотна, глупа не по годам, но это все я мог бы простить ей. Внимание, она не умела пользоваться столовыми приборами. Я сидел за столом напротив нее и мое сердце обливалось кровью при виде того, как она держит вилку и нож. Возможно, я придираюсь. На то есть свои основания- в детстве, если я неправильно держал вилку или неаккуратно ел, меня били по рукам. Со слезами на глазах я заканчивал свой ужин и чувствовал себя полным ничтожеством. Что касается ее молодого человека, если можно так выразиться. Он был странным. Его маленькие серые глазки все время бегали и не могли надолго задержаться в одном месте, возможно, издержки профессии. Больше всего мне было непонятно то, зачем ему Ви. Когда он говорил с ней, каждое слово отдавало щедрой порцией сарказма и грубого стеба. Он критиковал все:начиная с ее фигуры и заканчивая слабым умишком. Она была ему не более, чем милым домашним животным, с которым иногда можно заниматься взрослыми делами. Самое грустное было то, что Ви ничего не понимала. "Ну хватит вредничать",- улыбаясь, говорила она, когда в ее адрес прилетало очередное: " Хватит есть булки, жируха". Я смотрел на это все со стороны и скромно пил свой сок. Мне хотелось поскорее лечь спать и избавить себя от этого страшного, в моем понимании, зрелища. Мне застелили кровать в самой дальней комнате. Я забрался под одеяло и был готов провалиться в сон, как вдруг услышал скрежет. Рядом со мной что-то плюхнулось- это была собака. Я любил животных, а у товарищей их было много. Так что я решил оставить собачку на ночь себе. Она удобно устроилась возле моей руки таким образом, что я легко мог достать до ее мохнатого брюха. Послышалось сопение. Значит, и мне пора.