На всё воля Высших

Однотипные летние дни навевали скуку. В доме №4 по Тисовой улице никогда не происходило ничего интересного. По крайней мере, так всегда казалось на первый взгляд. На самом деле, у Гарри Поттера, живущего в этом самом доме лето было далеко не скучным. Собственно, этого он и ожидал ещё на вокзале. Изначально, только придя домой, он сел за старенький стол и составил план в блокноте, который купил по дороге. Необходимо было сделать всё, что только можно для своей цели. Во-первых, учёба. Благополучно были вытащены учебники за прошлые три курса, чистые листы и ручки. С первым курсом он управился за неделю, по всем предметам. Там нужно было лишь повторить. Второй курс дался дольше, учитывая, чем он занимался на втором курсе. Его он усвоил за две недели. За третий он пока не брался. В основном, на третьем курсе была практика, от чего он не мог тренироваться. Колдовать на каникулах всё ещё было запрещено. Петунья не слишком доставала его домашними обязанностями. Её устраивало то, что племянник молчит и практически не выходит из комнаты, даже на улицу. День рождения Поттера наступает неожиданно. Взгляд парня падает на часы. Без трёх минут полночь. Далее идёт календарь. Глаза расширяются. Тридцать первое июля. Из горла вырывается нервный смешок. Он месяц потратил на изучение магии и дошел лишь до третьего курса, даже ещё не начал его. Если так пойдет, он не успеет до начала года. Не успеет пройти ещё два курса. Его мозг работал лучше, это безусловно, но всё равно, он не успевал. Часы пробили полночь. В ту же секунду парень чувствует неописуемую боль, которая распространяется по всему телу, будто все кости сломали разом. Боль от сломанных костей он знает не понаслышке. Всё его сознание погружается в эту боль, Поттер перестает осознавать реальность. Из горла вырывается крик, который он больше не способен сдерживать. Его ломает. Выжигается кровь, грязная кровь. Для Гарри прошла вечность, перед тем как наконец провалиться во тьму. В себя приходит только на рассвете. Часы показывают без пятнадцати семь. Всё тело болит, а спина вообще жжёт. С трудом поднявшись с постели, юноша чуть не упал, настолько слабым он себя ощущал сейчас. Спустя несколько неудачных попыток, хоть и с трудом, но он сделал шаг. Из открытого окна дул прохладный утренний ветерок, который приносил хоть и небольшое, но облегчение. Зеркала в его комнате не было, по вполне понятным причинам, поэтому Гарри направился в ванную, по пути захватив чистую одежду. Да, она была не новой, но в довольно хорошем состоянии, не смотря на то, что с чужого плеча. Старался он передвигаться тихо, не смотря на то, что ноги всё ещё ощущались ватными. В красиво обставленной ванной было большое зеркало в полный рост. Стянув с себя всю грязную одежду, от которой разило потом, как и от него самого, Гарри взглянул на отражение. Первой эмоцией был шок. Волосы, ранее похожие на воронье гнездо, которые не поддавались расчёске, сейчас спадали мягкой волной чуть ниже плеч. И как он только раньше не заметил их длину? Глаза, которые и раньше были до безумия яркими, всегда привлекающими внимание, сейчас испускали какой-то потусторонний свет. Что было ещё более шокирующим, он прекрасно видел без очков, а ведь он даже не заметил, как вышел не надев их. Не смотря на то, что тело всё ещё было худым, оно приобрело более здоровый вид. Не было сильно выделяющихся рёбер и впалого живота. Далее, Гарри разворачивается спиной к зеркалу и поворачивает голову. Он почти срывается на громкий вскрик. На всю спину нарисовалась татуировка ангельских крыльев. И она пульсировала. Несколько мгновений и из спины вырастают огромные белоснежные крылья полностью идентичные татуировке. От неожиданной тяжести парень падает на пол. Крылья почти в два раза больше самого Поттера, хорошо ещё, что ванна у Дурслей большая. Чтобы подняться, пришлось приложить достаточно много усилий, крылья весили немало. Немного придя в себя, Гарри начинает их внимательно рассматривать. Перья очень большие, чуть больше его предплечья, и мягкие. Также появляются новые ощущения. Он чувствует их. Крылья. Несколько попыток пошевелить ими не приносят ничего. Нужно учиться. Ещё через несколько попыток у него всё же получается немного пошевелить крыльями. Дело практики. Он уделит этому много времени. Несколько минут уходят на то, чтобы спрятать эту махину. Получается не сразу, несколько раз он сбивался, но в конце концов и это увенчалось успехом. За шоком приходит страх и паника, непонимание. Откуда взялись у него эти крылья, что произошло прошлой ночью и почему он чувствовал ту ужасную боль? Холодная вода чуть остужает сознание, заставляя мыслить хоть чуточку разумнее. Не спеша смывая с себя всю грязь и пот, который накопился, он думает, что делать дальше. В последнее время он слишком часто задаёт себе этот вопрос. Нужен план. Закрутив кран, он вытерся, оделся и направился обратно в комнату. На подоконнике у открытого окна сидела красивая черная сова с письмом в клюве. Только Поттер подошёл и забрал письмо, та, больше никого не дожидаясь, улетела туда, откуда прилетела. Переведя взгляд на конверт, парень ломает печать с неизвестным гербом и достаёт сложенный вдвое пергамент. Уважаемый Мистер Поттер. Банк Гринготтс настоятельно просит вас прибыть в ближайшие дни для получения кольца наследника/лорда, а также для решения дел, которые требуют вашего личного присутствия. Поверенный рода Поттер, Крюкохват. Для Поттера стало неожиданностью, что в банке не только хранятся деньги. Ещё можно стать наследником... чего-то. Сказали прибыть в ближайшие дни, так он прибудет прямо сегодня, чтобы зря время не терять. Возможно, он даже узнает, что с ним произошло. На сборы потребовалось не больше десяти минут, осталось придумать, как добраться до Лондона. Магическим или магловским способом? За домом следят, он знает об этом. Не раз и не два он видел людей, которые вели себя как минимум странно для маглов. Поэтому, накинув на себя мантию-невидимку, он выходит из дома №4, постоянно оглядываясь. Рядом никого не было, по крайней мере в зоне видимости. Был выбран маггловской способ перемещения, всё таки магией пользоваться нельзя. На улице стояла редкая для Англии погода. Солнце пекло в голову и вообще было очень жарко. До Лондона он доехал на автобусе, проехав зайцем, ведь был невидим. До Косого переулка пришлось идти, но пол часа и вот, он уже стоит напротив банка. Уже привычная глазу картина, каждый гоблин сидит на своём месте работает. А работает ли? Считает монеты, взвешивает драгоценные камни и это в пустом, пока что, банке. Слишком показушно. Поттер подходит к первому попавшемуся гоблину. – Прошу прощения, если отвлекаю. Где я могу найти поверенного рода Поттер, Крюкохвата? Гоблин поднимает голову и направляет свой цепкий взгляд прямо на парня, у того даже мурашки по спине пробежали. – А вы кем будете? – Я - Гарри Поттер, сэр. Взгляд всё также остаётся цепким, но теперь в нём появляются заинтересованные огоньки. – Прошу за мной. Гоблин спрыгивает со своего высокого стула и уходит к двери, находящейся за стойкой, а Гарри следует за ним по пятам. Они проходят множество поворотов, даже спускаются по лестнице два раза, прежде чем оказываются перед массовой дверью сделанной из тёмного дуба. Поверенный рода Поттер, Крюкохват. – К тебе наследник пришёл. – Пусть входит. Поттер входит в богато обставленный кабинет и за ним сразу же закрывается дверь, от чего он вздрагивает. – Здравствуйте. – Ну что вы стоите, мистер Поттер, присаживайтесь. У нас с вами много дел. За столько лет вы наконец-то соизволили нанести нам визит не смотря на то количество писем, что мы вам слали. Повезло ещё что делами вашего рода занимался я, иначе всё совсем было плохо, храни Магия ваш род. – Прошу прощения, но я не получал ни единого письма из банка. До сегодняшнего утра я даже не представлял, что банк предоставляет какие-то другие услуги кроме денег. – Сдаётся мне, ваш магический опекун так и не предоставил вам надлежащего образования... – У меня есть магический опекун? Разве мои опекуны не маглы? – Маглы не могут быть опекунами чистокровного волшебника с такой родословной, как ваша. К тому же, вы единственный наследник рода. – Кто же мой опекун? – Альбус Дамблдор является вашим опекуном с первого ноября 1981 года после заключения вашего крестного отца в Азкабан и отказа вашей крестной матери в праве на опекунство. – Дамблдор - мой опекун? У меня есть крёстная? Я четырнадцать лет прожил с маглами! Почему? – Насколько мне известно, как поверенному, Дамблдор распорядился чтобы вас определили в безопасное место и должен был предоставить образование достойное наследника древнего и благородного рода Поттер. – Очень сомневаюсь, что постоянные голодовки и сломанные кости образец безопасности... Бормотал парень под нос. – Давайте я проясню два момента, чтобы вы знали что к чему. Во-первых, я поверенный вашего рода, был назначен им практически пять сотен лет назад и с тех пор не уходил со своего поста. В делах вашего рода я разбираюсь лучше всего, нужна помощь, смело говорите мне, чтобы не испортить ничего. Только на вас теперь лежит ответственность за род. Не посрамите его честь и благородство. Во-вторых, наш банк действительно предоставляет множество услуг, в том числе кровные и некромантские ритуалы, дело лишь в цене. Банк не зависит от Министерства Магии и информация отсюда не поступает туда, всё абсолютно конфиденциально. А сейчас, вы ни разу не были у меня, необходимо провести проверку крови, чтобы решить, что мы с вами будем делать дальше, вы согласны? – Да. – Отлично. За первую проверку денег не берём, дальше она будет стоить два галеона. Крюкохват достаёт из ящика в столе три вещи: кубок, кинжал из рога единорога и белоснежный пергамент, очевидно пропитанный каким-то зельем. – Прошу, наполните этот кубок кровью до половины, используйте для этого кинжал. Гарри кивает и приступает к делу. Чуть замешкавшись, он надрезает ладонь, а после наблюдает за тем, как кровь течёт в ёмкость. В конце, рана затягивается сама буквально за три секунды, от чего у Поттера шокировано распахиваются глаза. Какая сильная регенерация и дело тут вовсе не в кинжале. Он не чувствует в нём магию. Гоблин забирает кубок и выливает всю кровь на пергамент. Несколько секунд ничего не происходит, а после кровь начинает принимать форму надписей. В начале они были красные, а после впитались и стали тёмно-коричневого цвета, как высохшая кровь. На белом пергаменте это было особенно заметно.