Игра со смертью.

Гарри подаёт мне руку, не позволяя упасть. Занимает очередь, что бы поскорее получить лодку, пока я оглядываюсь по сторонам, разглядывая огромный, ставший родным, замок, распологающийся у бескрайних лесов Шотландии, на острове, куда лишь на деревянной лодке, по воде, можно добраться. Вот я и снова дома. Неприступные, холодные, угрюмые серые стены, достигающие небес, чью крышу заботливо укрывает туман, встречают, точно родители нерадивых детей, своих учеников. Осторожно ступаю на лодку, и, поправив короткое платьице, закидываю ногу на ногу, попутно открыв зеркальце. И поправляю помаду на губах. Ярко-красную, кричащую, бросающую вызов, как и я сама, обществу. «Эй, грязнокровка! Ты похожа на шлюху!» — Слышен ужасно мерзкий голос не менее ужасного и мерзкого парнишки, сзади и я, даже не оборачиваясь в сторону белобрысого, с надменной улыбочкой на губах, поднимаю вверх средний палец, вызвав тем самым улыбки на лицах друзей. Волны бегущей вверх, к подножью гор и зелёных, невесомых холмов, реки, баюкают, и, дабы не укачало, закидываю мятную жвачку в рот. Друзья не понимают, почему я жую эту гадость, а я не понимаю, как можно жевать жвачку со вкусом приторной клубники или сливочных ягод. Надув жвачку языком, громко хлопаю ей, продолжая показывать заветный «фак» Малфою и его дружкам, которые поровнялись с нами и теперь пялятся на мои обнажённые ноги. — Сколько стоишь? — Усмехается платиновый блондин, а я хочу утопить его в реке, скинув с лодки. — У тебя не хватит. У тебя даже на шампунь не хватает. — Цокаю языком, и, самодовольно усмехнувшись, окидываю придирчивым взглядом парня. Теперь, над ним шутят и посмеиваются уже его дружки, а по глазам ребят понимаю, что это было круто. Так-то, Малфой. Не стоит недооценивать Уолш. Я втоптаю твоё смазливое личико в грязь прежде, чем успеешь опомниться, чёртов ублюдок. Даже правильная Гермиона улыбается, не спеша меня отчитать за то, что показывать средний палец это некультурно. А еще, некультурно краситься в школу, и носить мини. Но правила ведь созданы за тем, что бы их нарушать? Правда, чувствую, меня сожрёт Минерва. Она с первых дней меня презирает. Ступив на землю, вдыхаю туманный, сырой воздух замка и ускоряю шаг, пока не затоптали детишки-первокурсники, которые, едва заметив накрытый, огромный стол с явствами, бегут набить свои животы. Я же сажусь за стол своего курса, и в животе урчит от запаха еды. Но пока распределительная шляпа не отправит малышню на факультеты, о том, что бы притронуться к заветной, горячей курочке, не может идти и речи. Минерва в чёрном плаще и шляпе, точно царица, восходит на платформу, обхватив худыми, морщинистыми руками микрофон. Бла-бла-бла. Её речь каждый год настолько скучная и одинаковая, что запоминать её и прислушиваться не имеет смысла. Вместо этого, я глазею исподтишка на Гарри, который о чём-то перешёптывается с Роном, не обращая никакого внимания на меня. Мерлин! Знал бы ты как хорош собой, Поттер. Мне нравится в нём всё. Начиная от растрёпанных, тёмных волос, и голубых глаз, заканчивая очками и запёкшимся шрамом на лбу. А в его неловкости и неуклюжести, в умении вляпываться куда не нужно и искать на пятую точку приключения есть свой, особенный, шарм. «Слизерин!» Фух, вроде, последний. Отмучились. Теперь, тянусь к той самой, соблазнительной курочке, попутно мечтая о сливочном пиве, как вдруг в зал врываются изумительно красивые, девушки, ошеломляя своим грациозным танцем в синих платьях. — Это, должно быть, новенькие. — Шёпчет Грейнджер, усмехнувшись. — Их директор великанша? — Заметив высокую женщину, удивлённо кошусь на неё. Их в волшебном мире не слишком-то жалуют. Грейнджер открывает рот, что бы ответить, но не успевает. Следом в зал врываются парни из Дурмстранга, военной выправке которой можно лишь позавидовать. А это уже интересненько. Даже Рон и тот замер, перестав, наконец, жевать. И я не в силах отвести взгляда от ребят, поражаясь их силе. С такими лучше не враждовать. Пытаясь не выдать своего восторга, понимаю, что год обещает быть весёлым. И, почти готовая отвернуться, замечаю на себе чей-то пристальный взгляд. Парень лет семнадцати, остановившийся возле меня, заставляет сердце застыть. Как же хорош! Высокий, широкоплечий брюнет, чьё тело состоит из мышц, каждая из которых до предела напряжена, а лицо не выдаёт никаких эмоций. Его глаза кажутся почти чёрными, а кожа — слегка бледноватой. Едва заметив мой взгляд на себе, незнакомец улыбается краем губ почти незаметно. Так, что успеваю заметить лишь я. И Грейнджер. Прежде, чем улыбка снова исчезнет с лица. Я дарю ему еще один, короткий взгляд, усмехнувшись. И вижу в глазах одобрение. «Виктор.» — Губами, молча, произносит он. «Бэлла.» — Точно так же, в его манере отвечаю я и он коротко кивает головой. Берегись, Малфой. Я тебе устрою сладкую жизнь. Секунда. И Каркаров, директор Дурмстранга, обнимает Дамблдора так, словно видится со своим закадычным другом спустя долгих лет разлуки, и Виктор следует за мужчиной, одетым во всё чёрное, больше не глядя в мою сторону и не глазея на меня. Я поступаю также, как и он, обернувшись в сторону друзей со скучающим выражением лица, пытаясь игнорировать улыбочку на сладеньком личике Грейнджер. — Почему он не исполнил трюков? — Слегка разочарованно спрашивает Поттер, наливая себе пунша. — Я ожидал большего. — Честно признаётся, пока я отпиваю сливочного пива. Алкоголь на территории Хогвартса запрещён? Официально заявляю, что это распространяется только на детишек. И, учитывая то, что как минимум двое профессоров постоянно ходят навеселе, попивая чего-то покрепче, со спокойной душой могу позволить себе немного любимого напитка в праздник. — Это же Виктор Крам! — Восторженно заявляет Уизли. — Он вообще может ничего не делать, достаточно того, что просто будет стоять с каменным лицом! Чемпион мира по Квидичу! Услышав перешёптывания девиц из Гриффиндора, тут же заставляю замолкнуть малолеток холодным взглядом, в том числе, и Уизли, которая замирает, стоит ей заметить, как именно я на неё смотрю. — Парни уже все поделены, вам не перепадёт, так что зря не старайтесь. — Усмехаюсь, прожигая глазами рыжую, которой хочу впиться в её бледную глотку. Почему? Потому, что я с детства не переношу семейку Уизли с их мамашей, которая вечно гнобит своего подкаблучника-мужа и собственных детей, признавая из них лишь старшего, Перси и любимую, единственную, дочурку, по совместительству, мою головную боль. Джинни неплохая девчонка… В теории. У неё лишь один минус. Она вечно появляется в жизни Поттера в самый неподходящий момент, и я замечаю то, как он на неё смотрит, как бы сильно Гарри ни старался это скрыть. И я знаю, что они будут вместе. Рано или поздно, будут. Это же очевидно. Джинни до боли похожа на его погибшую мать, Лили. Такая же рыжая. И от того, что Гарри не знал своей матери, тянется к Джинни лишь сильнее, инстинктивно, и то, что она сестра его лучшего друга, лишь подталкивает его к ней. А я… Привыкла, что нахожусь в сторонке с того самого момента, как Поттер её спас. Порой, мне кажется, что я ужасный человек, но я часто думаю о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы Джинни тогда не выжила, если бы Поттер просто не успел… Было ли бы у нас с ним будущее? Или он видит во мне младшую сестру? Что бы учиться с ним, мальчиком, который выжил, я перескочила через класс. Он был для меня кем-то вроде знаменитости, примера, а я для него… Просто подругой, как бы сильно ни старалась ему понравиться. А когда на Новый год я гадала на картах в гостинной Гриффиндора девчонкам, пытаясь увидеть их будущее и женихов, мои надежды быть с Поттером рухнули, превратившись в прах. Потому, что я увидела его в судьбе Джинни. Я ненавижу Джинни. И всю семейку Уизли. Единственные, хорошие ребята — это Фред и Джордж, и, конечно же, Рон. — Не будь столь самоуверена, Бэлла. — Писклявым голоском произносит Джинни, отпив немного пунша. — Ты не единственная девушка в Хогвартсе и не все парни обязаны крутиться вокруг тебя лишь потому, что ты носишь мини и красишь волосы в непонятный цвет. — И тем не менее, они возле меня вьются. — Усмехаюсь я, зная, что права. — И, если твоя старомодная мамаша внушила тебе, что, одеваясь в старьё, ты сумеешь найти себе того самого, принца, спешу тебя огорчить, детка. Со своим прикидом из секонда ты найдёшь себе разве что такого же фрика, вроде Невилла. Грубо? Она едва не в глаза назвала меня «шлюхой», эта маленькая дрянь. Пусть почувствует, что не все обязаны ей потокать. И пусть знает, что не стоит со мной связываться. Я могу укусить в разы больнее, ударив по самым больным точкам. Прости, Рон, это была вынужденная мера. Но парень так самозабвенно есть, причмокивая, что вряд ли услышал, как я только что осадила его малолетнюю сестру. Слышала только Грейнджер, а Гарри… Он думал о своём. Поправив волосы, я улыбаюсь призраку рыцаря, который пугает детишек и он улыбается мне в ответ, и я отпиваю еще пива. Алкоголь не лечит боль, но глушит её. — Как провела лето, красотка? — Прыгнув за стол, спрашивает неизвестно откуда взявшийся Фред. — Не обольщайся, красотка не твоя. — Улыбнувшись, заявляет Джордж, плюхнувшись между мной и Гермионой. И подмигивает мне. — Учёба, учёба, учёба. И никаких мальчиков. — Глядя на близнецов, заявляю я. — Уу, плохо. Ничего, подружка, мы всё наверстаем за год! — Будем продавать предсказания! Ты в деле? — Когда это я была не в деле? По рукам. Мне 50 процентов, вам по 25. Из нас троих, одна я умею предсказывать будущее, так что всё честно. — По рукам! — Хлопает по плечу Фред. Я обнимаю ребят, лишь сейчас осознав, как по ним скучала. И они обнимают в ответ, едва не задушив меня. Они крутые. Почему тогда Джинни Уизли не крутая? А, впрочем… К чёрту Джинни! Еще сливочного пива, и лимонного бисквита! И побольше желейных конфет!