Одержимость.

«Это лучший связующий в Японии», — тяжёлая рука обхватывает пульт, делая звук на телевизоре громче. «Мия Ацуму удивляет не только противников, но и команду» — комментирует закадровый голос. Камера фокусируется на блондине, что сосредоточенно смотрит на сетку. Ухмыляется, подкидывает мяч. Громкий шлепок. Тишина. — Силовая подача, — шёпотом говорит мужчина, внимательно смотря на экран. «Мия Ацуму поразил своей силовой подачей», — тишину нарушает голос комментатора, что озвучивает победу команды. Палец нажимает кнопку на пульте. В комнате становится тихо. Так тихо, что в ушах начинает звенеть. Осаму встаёт с нагретого кресла и идёт в сторону ванной комнаты, поглаживая свой выпирающий член. В голове только он, весь идеальный и желанный, плод самых грязных желаний. Мия Ацуму в свои 23 года добился и правда много, и Осаму хочет быть похожим на него. Одержимость Осаму дошла до того, что он сделал причёску как у Ацуму, уложил чёлку, он носил ту же одежду, что и объект воздыхания. Единственное, чего не хотел Осаму, так это внимания фанатов и репортёров, потому цвет волос оставил свой, а чёлку укладывал на левую сторону. Сходство, словно близнецы, он доволен своим результатом. Почти. Осталось сделать, чтобы желанный человек обратил внимание. Мысли о том, что Ацуму натурал, отпали сразу, ведь уже был скандал, что идол замечен с мужчиной. Идеально. Это было на руку. Популярность тоже была кстати, потому что примерное место жительство Осаму знал. — Я хочу увидеть его в жизни. Я хочу. «Хочу», случайно подумал про себя Осаму, впервые увидев Ацуму. Каждый раз желание возрастало. Сначала захотелось посмотреть игры. После: почитать о нём. Дальше: смотреть новые игры. Хочу — стало фундаментом, на котором по кирпичу выкладывалась картина. Сейчас Осаму дошёл до того, что хочет завладеть Ацуму. Слышать его хриплые стоны, пальцами рук вытирать бесконечно льющиеся слёзы. «Слёзы», ловит себя на мыслях. — Да, от наслаждения. — Осаму смотрит на себя в зеркало, ухмыляется. Они похожи. Желание нарастает. Штаны быстро оказываются на полу, остаются боксёрские трусы, в которых выделяется член. Со стороны головки виднеется тёмное пятнышко, по которому проводят пальцем. Смазки становится много, стоит увидеть Ацуму на экране. Осаму представляет, как желанный человек прижимается носом к члену, неуверенно проводит языком и аккуратно вбирает в рот. Рука обхватывает член, глаза закатываются от мыслей и фантазий, с уст срываются стоны и смешиваются с шёпотом. — Мия Ацуму, — шепчет тот, постанывая, — Ацуму, Ацуму, Мия. Благодаря смазке пальцы скользят быстрее, вырывая более громкие стоны. Представления о том, как бы ему отсасывал сам Мия Ацуму помогают почти сразу кончить в раковину. Обильно, слишком. Осаму вздрагивает от сильного оргазма, рвано дыша. «Хочу ещё больше» — проносится в голове. — Я получаю то, чего хочу, — Осаму прожигает взглядом свою сперму, обкусывая щёки изнутри. — И тебя получу. Сборы занимают немного времени. Осаму натягивает на себя джинсы, чёрную толстовку и кепку, пряча глаза. Капюшон на голову. Он готов. Готов проникнуть в дом Ацуму, спрятаться, изнасиловать. Что угодно, лишь бы прикоснуться. Что угодно, лишь бы это утолило голод. «Хочу», напоследок шепчет себе Осаму, выключая свет в коридоре.