Дракон

Чжун Ли не моргал, едва дышал, как будто через раз, и совсем не двигался, словно боялся спровоцировать Бай Чжу или Чан Шэн. Он, (в прошлом) всемогущий бог и господь, властелин бездушных скал, вдруг испугался своего лекаря и предписанной им процедуры. До нелепости смешной анекдот начал бы гулять по гавани, если б об этом кто-нибудь прознал — всесильный, мудрый, древний, как само время, Моракс… боялся холодных рук доктора! Бай Чжу глядел на него, несчастного страдальца, пленника контракта, крайне испытующе. От этого взгляда Чжун Ли совсем парализовало. Если раньше он и сознавал, что с места таки нужно сдвинуться, то теперь его голова была совершенно пуста. Ни огонька, ни пепла слабой мысли не обременяло его тела, как будто готового испустить последнее тепло. Точно под гипнозом коварных змеиных глаз, он продолжал стоять доли секунды, и очнулся, чтобы скрыться от своего мучителя за ширмой. Бай Чжу в то время сказал пару слов своей подруге и позволил ей сползти на стол, а затем и вовсе оставить аптеку. Она была умна, эта змея — она знала, что для этого клиента она нежеланный смотритель. Чжун Ли никогда бы не сказал ей этого в глаза. Он был бы рад и вовсе с ней не разговаривать. Пока Чжун Ли стягивал рубашку, Бай Чжу хлопотал о рабочем месте. Он доставал склянки, выверял какие-то травинки, заглядывал в книжечки, кем-то исписанные даже на полях. Он брал пипетки и смешивал что-то бесцветное в мизерных количествах, кончиком пальца проверял консистенцию и оставался недоволен до тех пор, пока не нашел нужный флакончик. Чжун Ли вышел из-за ширмы с оголенным торсом и мог бы поклясться целым городом, что чувствовал себя молодой девицей, что первый раз осталась в высшем свете без опоры близких. Она, как и Чжун Ли, была так же нага и так же робко, даже стыдливо опускала глаза. Единственное окно в узенькой комнате было занавешено, однако Чжун Ли не покидало ощущение присутствия лишних глаз в стенах аптеки. — Ложитесь, пожалуйста, на живот. Устраивайтесь поудобнее, — Бай Чжу мыл руки. Чжун Ли понимал — это последний штрих в его приготовлениях. Мешкать больше не оставалось времени, поэтому он всей грудью вздохнул и все же прилег на мягкую, удобную софу. К той секунде как раз подошел его личный мучитель. Чжун Ли с первой до последней секунды оставался невозмутимым снаружи и разбитым внутри. Он закрыл глаза и приготовился к своей экзекуции. Ему захотелось спрятаться в каменных лесах своих владений. Что за блажь — быть диким! Что за привилегия — быть богом! Можно было скрыться в тенистых лесах и закрыть себя глыбами, а теперь не представлялось возможным скрыться от чуткого человеческого взгляда. И пока Чжун Ли сокрушался и ругал себя за трусость, Бай Чжу совершенно безразлично и рутинно смазал свои чистые красивые руки пахучим маслом. Пред ним открылось зрелище, достойное кисти прославленного художника — с объективной точки зрения спину Чжун Ли можно было назвать произведением искусства, однако, являясь доктором до мозга костей, Бай Чжу остался к этой красоте равнодушен и приступил к исполнению своих обязанностей. К удивлению едва ли не дрожащего Чжун Ли, руки лекаря разогрело масло. Совсем легкие, почти нежные и хрупкие на вид пальцы начали разминать кожу. Никогда бы Чжун Ли не приписал своему доктору столько силы. Бай Чжу наваливался на него и растирал область лопаток с толком и знанием своего дела, а греющее руки масло чуть жгло розовую от натираний кожу. Чжун Ли не дышал. Его захватило это действо. С редкими вдохами и выдохами он почувствовал, что в комнате запахло мягким сандалом. — Вы жжете благовония? — пробубнил Чжун Ли, чуть приподнявши голову. Бай Чжу тем временем уже закончил с разминкой и перешел к основной части. Он был полностью увлечен своим занятием и на вопрос клиента ответил не сразу. — Да, для вашего спокойствия. Чжун Ли опустил голову, потому что Бай Чжу легким движением руки погладил его шею. От его умелых, сильных движений плечи уже начинало жечь и пощипывать. Чжун Ли лежал каменный, неподвижный, вцепившись в свой длинный хвост, чтобы не запачкать волосы. Время растворилось в аромате сандала. Осталось только тяжелое дыхание Бай Чжу и его титанические усилия, теплое масло на его руках и красная-красная, измученная спина Чжун Ли. С лопаток сильные руки стали понемногу опускаться по позвоночнику, разминая затекшие мышцы. Чжун Ли уткнулся носом и держался из последних сил, чтобы не ойкнуть. Его спину натурально жгло. Захотелось сбросить руки доктора с себя, размяться и поскорее покинуть злосчастную аптеку. Он стоически, почти что героически держался и не позволял себе даже сжать кулаков. Бай Чжу был неумолим и, казалось, даже беспощаден — под его пальцами с такой-то силой могли ломаться шеи. Он был большим дикарем, чем самый первый земной зверь, и был самым образованным человеком своего времени, потому что с силой он делал то, чего натруженная спина так желала. Чжун Ли потерялся в том, что Бай Чжу творил с ним. Это было непомерно больно, но вместе с тем блаженно. И теперь язык не повернулся бы назвать эту изумительную процедуру «экзекуцией» — степень жестокости доктора теперь оценивалась обычным «мучением» и ничем более. Бай Чжу умел сделать больно, в этом сомнений не осталось. Чжун Ли зачем-то запомнил эту пикантную подробность. Вдруг интенсивный поток быстрых, умелых движений прекратился, и Чжун Ли почувствовал на своем позвоночнике мягкое, почти что ласковое касание. Его гладили, как фарфор, как редкий, хрупкий камень, им любовались, и он почувствовал себя изделием ювелира на своей первой выставке. Два пальца доктора надавливали на его спину и прощупывали позвонки. — У вас исключительный позвоночник, — вдруг сказал Бай Чжу. — Исключительный с точки зрения анатомии. Чжун Ли не нашелся с ответом. Конечно, его тело было исключительным — оно было искусственным, а оттого и идеальным. Однако эта идеальность теперь была подвергнута жестокому бичу неумолимого времени — старению. Тело Моракса с потерей божественного сердца сделалось тленным, как всякие другие тела, поэтому он не волновался о своей маскировке. Время уже успело наложить на него несколько рубцов, которые украсили спину Чжун Ли парой несовершенных следов. Строение его скелета и расположение его мышц также смещались под влиянием смертности. Бай Чжу, однако ж, повезло нащупать ускользающую нить божественности в ровных позвонках. И он, если б только мог, хотел бы подольше изучить идеальный образчик человеческого позвоночника. Возможно, пересчитать ровные, как на подбор, косточки и немного дольше пощупать их… Через секунду его оцепенение прервалось, и он вернулся к разогретой спине Чжун Ли, который жаждал его сильных касаний больше всего на свете. Горячая кровь уже побежала, забитые мышцы освободились, и дышать стало понемногу легче. Единственным неизменным стала легкая, но уже вполне привычная боль. — Вы отлично справляетесь. На первом сеансе, знаете ли, клиенты часто не держат себя в руках. Реакция у них бывает странная, — сказал Бай Чжу, заметно запыхавшись. — Какая, например? — промычал Чжун Ли. — Многие смеются, как от щекотки, пытаются ускользнуть с софы и уползти, будто над ними нависла тень палача. Но нам с вами не стоит смеяться — реакция организма на что-то новое всегда может быть непредсказуемой. Главное, что вы держитесь вполне достойно. Вам больно, я знаю. Это хорошо. Бай Чжу замолк, чтобы хорошенько растереть область от поясницы до лопаток, а потом спохватился: — Я имел в виду, хорошая реакция тела! — Я понимаю, не утруждайте себя. Вы меня совсем расхвалите лишь за то, что я не смеюсь в неподходящее время. Бай Чжу на этот раз больше не ответил. Он занимался заминкой и растиранием. Масло с его рук полностью осталось на коже Чжун Ли, так что лекарь остался доволен временем проведения процедуры и ее результатом. Спина клиента горела здоровым румянцем, если не адским огнем. Это было чудесно и удовлетворительно, поэтому он не стал дольше истязать своего подопечного. Бай Чжу накинул на спину Чжун Ли небольшой плед и незаметно для себя погладил его по плечу, словно рефлекторно. — Полежите пару минут для лучшего эффекта. Потом можете одеваться. Чжун Ли лежал побежденный. Его, как говорила молодёжь, хорошенько отделали. Он лежал пятнадцать минут, пока его мяли и сжимали, и умудрился смертельно устать. Ему казалось, что он не в состоянии и руки поднять. Что говорить о более тяжком усилии! Палочка сандалового благовония отжила свою короткую жизнь и осыпалась безобразными останками. Чжун Ли поднял голову и огляделся, а потом снова улегся. Целый мир не в состоянии был его потревожить: теперь он полнился негой, а по его венам бежало точно расплавленное, чуть теплое золото. Настолько ему стало хорошо. — Только не усните там, пожалуйста! — громко сказал Бай Чжу, вымывая руки от остатков масла. Чжун Ли хотел его не послушаться, а потом сделал над собой очередное усилие и встал с софы. Ему было до крайности лениво двигаться и одеваться. Он был бы признателен, если бы кто-нибудь великодушный помог ему натянуть рубашку и застегнуть пуговицы. Но он был всего лишь скромным человеком без слуг и лакеев, так что пришлось ему честным, собственным трудом себя одевать. Он вышел из процедурной, блаженно улыбаясь. — Я вижу, вам стало легче. Чжун Ли молча кивнул и вновь залюбовался руками своего доктора. Ему вдруг захотелось, чтобы Бай Чжу оказался бесполым существом. В красоте и нежности его рук таилась страшная сила, тайное могущество. Его длинные пальцы, его мягкие черты лица, его тонкая шея лишь скрывали в каждом своем прекрасном изгибе что-то дьявольское, что-то, что открывалось в редкие мгновения неосторожности. Его глаза, лучистые и откровенно прекрасные, щурились и что-то прятали. Что-то страшное и притягательное. В этом Чжун Ли не сомневался. Будь Бай Чжу бесполой прелестью, поэты могли бы написать оду во славу его красоты, что возвышалась над обычными мужчинами и женщинами, без страха быть осмеянными и непонятыми. Хотя нет. Чжун Ли одернул свои мысли. Он и сам бы мог написать пару строк о редкой красоте, воплощенной в обычном лекаре. — Как ваши ощущения? — Бай Чжу что-то торопливо писал, не отрывая от тетрадки глаз, и выражал ярчайшее желание выслушать клиента. — Честно говоря, я ожидал чего-то совершенно иного… А оказалось, что все так просто и замечательно. — Замечательно! Вы мне льстите, — Бай Чжу засмеялся и даже оторвался на пару мгновений от своих записей. — Значит, мы в расчете, — пожал плечами Чжун Ли и обнаружил, что делать это теперь немного непривычно. — Не забывайте принимать ваши таблетки дома и послезавтра появиться снова здесь, — Бай Чжу стал снова серьезен, и Чжун Ли снова нашел в незначительной перемене его настроения скрытое нечто, достойное восхищения. — Непременно, доктор, — Чжун Ли не переставал улыбаться. Ему не хотелось переставать. Однако ж его желания были развеяны по ветру, когда на столе возле Бай Чжу снова показалась его подруга. Процедура была окончена, и змея имела полное право вернуться на плечи своего спутника. Так она и поступила, воспользовалась своей привилегий без всякого стеснения. Бай Чжу попрощался с клиентом, а она кивнула, как бы тоже благословляя его и его здоровье. Сердце Чжун Ли было полно удовольствия, и в нем уже не осталось места, чтобы ее ненавидеть и ее сторониться. Чжун Ли кивнул змее, бросил последний взгляд на Бай Чжу и ушел, совершенно довольный. *** — Он, похоже, перестал глядеть на нас волком, — чуть слышно прошипела Чан Шэн. — Как легко угодить человеку с больной спиной, — Бай Чжу поправил кончик ее хвоста на своей шее. — А чем ты его натер? Я раньше не видела, чтоб ты использовал такие пропорции. — Экстракт из пылающих цветов и немного огненной воды из Снежной. Я слышал недавно от господина Ивановича, что на его родине огненной водой растирают больные места и от этого имеют чудесный эффект. Я решил добавить еще немного перетертого цинсинь, чтоб ненароком его не обжечь. Кажется, все получилось очень удачно, не находишь? — Ты экспериментировал на господине Чжун Ли. — Не говори так, ты делаешь из меня душегуба. Я не сделал ничего дурного, а господин Чжун Ли не пострадал. Будем наблюдать его самочувствие и извлекать выгоду для будущего! — уверил подругу Бай Чжу. Чан Шэн ничего ему не сказала более, только игриво самым кончиком хвоста дотронулась до его носа. Это удовлетворило ее, и она успокоилась на его плечах. Бай Чжу уверился, что она больше не строила своих проказ, и пометил в тетради, что первый сеанс прошел вполне успешно. К дверям аптеки уже чинно подходил Нервный Ань, и Бай Чжу в состоянии был угадать, что ему могло понадобиться. Он быстро сунул тетрадку под прилавок, приготовил ключи от шкафа с лекарствами от расстроенных нервов. Пришлось натянуть на лицо мягкую улыбочку, которая так помогала с продажами.