«Тор во всем подозревал Локи. Если виновным оказывался не Локи — Тор шел к нему за советом»
— Ну, у вас есть еще вопросы? — Как-то в голове не укладывается, — Гермиона боязливо сделала глоток чая. В глубине души она рассказу Гарри не поверила. Просто побоялась верить в то, что может вот так запросто разрушить ее собственный уютный мирок, который она сама придумала и в который сама же и поверила. Гарри это прекрасно понимал, но пока сильно ломать сознание девочки не стал. Хотя бы потому, что это считалось недопустимым в приличном обществе, а во-вторых, ему было банально лень повторять довольно длинную лекцию на тему общей теории магии. Поймет со временем. Или заставят понять — собственные ли ошибки ей помогут или просто кто-то сломает ее мировосприятие… Не суть важно. Но даже сейчас! Пусть она не верит, но это не мешает ей бояться. Она понимает, что он прав, а точнее — что правы те люди, что составляли первые кодексы различных сторон магии: миконы, писания, старинные свитки… И она очень этого страшится. Настолько, что даже чашку чая из его рук взяла только после того, как он сам отпил из другой. Глупо, на самом деле — если бы он не был паладином и нуждался в том, чтобы отравить мисс Грейнджер — он бы отравил только ее чашу. Или отравил бы чай, а сам принял противоядие. Или или или… Десятки различных «или». — Я и не прошу верить каждому слову безоговорочно, — пожал плечами Гарри. — Просто на будущее не старайся записать меня в стан злобных потусторонних тварей — и мы поладим. — Ты имеешь в виду — стать друзьями? — Нет, — покачал головой Гарри. — Друзьями нам в ближайшей перспективе не стать — это уж точно. Хорошими приятелями или добрыми знакомыми — возможно. Но друзья — это слишком много значит, чтобы вот так просто разбрасываться этим словом. — Но ведь можем попробовать, правда? — Посмотрим, — Гарри сделал глоток. — Просто я хочу сразу очертить границу — мои друзья со мной не ради каких-либо особенных знаний или — не приведи Свет! — золота. Если вы двое, — он перевел взгляд с Гермионы на Рона и обратно, — пытаетесь таким занятным образом подступиться ко мне или к секретам Света — я сразу вас «обломаю». Я не смогу обучить вас своим возможностям. — Но почему?! — в голосе Гермионы ощутимо зазвенела обида. Гарри покачал головой. — Хотя бы потому, что у тебя нет предрасположенности к Свету, — терпеливо пояснил он. — Нет, некоторым базовым принципам и философии я могу тебя обучить, рассказать про возможности, показать некоторые ритуалы и молитвы, которые не требуют предрасположенности… Но ты будешь жестоко разочарована, когда осознаешь, что большего не сможешь добиться. — Это нечестно! — Увы, но таковы магические законы, — Гарри сделал глоток чая. — Моя предрасположенность — Свет, собственно по этой причине мной в свое время и заинтересовались паладины. У нашего аристократического друга по имени Драко, — Гарри заметил, как на этих словах поморщился Уизли, — уже сейчас прослеживается дорога чернокнижника и темного мага. Заметь — темного, а не злого! — Но это же… — Это не одно и то же, Рональд, — Гарри выдохнул. — Впрочем, ты едва ли слушал меня, когда я доводил до мисс Грейнджер общие основы мироздания. А если ты и слушал — то не слышал… Гарри поправил подушку, плеснул остатки чая во все еще горящий костерок. — Так вот… Драко — будущий чернокнижник, если не забросит свои особенности и таланты. Терри — маг Арканы, будущий чародей. А Невилл так и вовсе стихийный маг с гигантским уклоном в Аква, Аер и Ордоc. — Да он же почти сквиб! — возмутился Рон Уизли. — Что-то я не замечал, — удивился Гарри. — Ну, да… С палочкой у него проблемы, конечно, но ты видел его работу в теплицах? Его ведь даже дьявольские силки задушить не пытаются! Да и с его молниями не советую сталкиваться. Невилл, конечно, с виду добрый, но разряд с рук запускает весьма и весьма прицельно. На какое-то время у костерка повисла тишина. Каждый думал о своем. Гарри — о том, что, похоже, выиграл первый раунд «вопросов и ответов». Рон — о том, что Гарри явно приукрасил возможности хаффлпаффца, ну а Гермиона… — А ты не мог бы сказать мне мою предрасположенность? Гарри покачал головой. — Не мог бы, — он прикрыл глаза. — Я слишком мало тебя знаю. Я не видел твоих преимуществ и слабостей. Не видел образцов магии твоих родителей или дальних родственников… — Мои родители — магглы! — Тем более. Я не могу прощупать предрасположенности, не зная о тебе ничего. А раз родители — магглы, то ты — новокровная волшебница. И это вообще непроходимые лабиринты предрассудков, обманутых ожиданий и путанных предрасположенностей. — Но ты не раз видел, как я колдую! — Смешанные чары, попрошу заметить, — Гарри понял, что слушатели так ничего и не запомнили. — Нас тут не учат овладевать своими талантами. Здесь, в Хогвартсе, пытаются делать универсалов — дать магам попробовать все по чуть-чуть, чтобы к совершеннолетию даже самый распоследний недоучка хоть немного знал о типах магии и начал чувствовать свою предрасположенность. Что я видел за три недели? Левитацию из школы Стихии Воздуха? Преобразование одного архетипа материи в другой — из дерева в металл? Люмос из школы Света? Мне банально не за что из этого зацепиться, чтобы хоть примерно дать тебе даже приблизительную и маловероятную оценку. — Но как мне понять? — Это придет само со временем, — успокоил ее Гарри. — Правда, для этого придется попробовать множество разных школ магии. Ты, я слышал, смогла зачаровать вечный огонь, чтобы он горел в банке и не обжигал. Это может быть в равной степени признаком как будущего пироманта, так и темного мага, так и светлого — в конце концов, священный огонь инквизиции — это далеко не фигура речи и не маггловская сказка, а очищение огнем таки работало в отдельных случаях. — Да инквизиция просто сожгла кучу народу! Сотни тысяч невинных людей… — Чушь! — возмутился Гарри. — За весь период охоты на ведьм маггловская церковь сожгла не больше двадцати пяти тысяч по разным источникам! А что до Круга Света — мы вообще не принимали в этом участия. Орден даже помог волшебникам, обывателям, а также отдельным темным личностям избежать наказания. Да что там… У отдельных маггловских архиепископов в Италии, Круг Света все еще является организацией нон-грата. Особенно — во Флоренции и Венеции. Уж больно сильно в пятнадцатом веке Круг помогал с устранением дожей и рыцарства Римской Церкви. Про деятельность господина Эцио даже особые трактаты есть. Гарри усмехнулся. — Впрочем, мы отвлеклись… Как бы там ни было, Гермиона, — он доверительно посмотрел в глаза девочке. — Пока я ничего о твоих силах сказать не могу. Но в будущем — кто знает, куда заведет тебя дорога приключений… — А потом мне прострелят колено? — Если только подставишься.***
Целую неделю только и разговоров было, что о ритуале Мабон. Гарри даже радовался этому — наконец, все оставят обсуждение его поступков, а то, признаться, это стало надоедать в последнее время. И все было просто прекрасно… Вплоть до следующего урока зельеварения. Шипение котла за соседним столом Гарри услышал весьма вовремя. Вполне хватило времени для того, чтобы успеть крикнуть «Ложись!» и утащить за собой под стол Невилла, что как раз находился рядом. А затем грохнуло! Котел Невилла — у травника были воистину капитальные проблемы с зельями! — стартовал куда-то на орбиту, закопченный дымом стол чем-то стал напоминать старинный темный алтарь, по всему классу разлетелись брызги варева. Кто не успел спрятаться или укрыться за амулетами и щитами — тут же завыли от боли. Зелье подходило к температуре кипения, а потому даже не будь оно пропитано магией компонентов — все равно оно бы как минимум обожгло. А тут еще и весьма едкий экстракт внутри… — Идиот! — прорычал Снейп. — Лонгботтом! Ваша бабка вас что — читать не научила?! Зачем вы добавили иглы дикобраза! До снятия с кипения! — Я… Я… — Невилл от такого напора несколько запнулся. Снейп воспринял растерянность за слабость. — Вы! Вы! Как вообще такой растяпа и криворукий… — Угомонитесь, профессор! У вас тут, вообще-то полдюжины подростков с ожогами разной степени тяжести! — Молчать, Поттер! — моментально переключился на Гарри Снейп, видимо посчитав его более приоритетной целью для издевательств. — Вы почему не сказали Лонгботтому, что нельзя добавлять в это зелье иглы до снятия зелья с огня? — Потому что контролировать процесс зельеварения учеников — ваша должностная и моральная обязанность! — Ваша обязанность, сэр! — конкретизировал Снейп, даже не думая оказывать помощь пострадавшим. — Вы не рыцарь Ее величества, мистер Снейп! — огрызнулся Гарри. — Минус двадцать очков Гриффиндору! — Хорошо, если вам от этого станет легче. А теперь, может, хватит плеваться ядом и вы займетесь уже теми, кого обварило? Снейп, казалось, после этой фразы вот-вот взорвется от гнева и ненависти. Гарри окинул его презрительным взглядом, с трудом удержался, чтобы не плюнуть зельевару под ноги, и уже приготовился развернуться на месте. — Такой же наглый и самоуверенный идиот, как ваш мерзкий папаша… — Не смейте так говорить обо мне! — глаза Гарри сверкнули золотом. — Я — не он! И сделаю все, чтобы никогда им не стать! — Гарри повернулся ко все еще плачущим от боли первокурсникам. — Кого обварило — идите сюда. Я сниму боль и отведу вас в госпиталь. Раз уж наш — прости меня, Свет! — преподаватель оказался такой же едкой дрянью, как и состав Невилла. Без обид, старик. — Все нормально, — отмахнулся Невилл, уже успевший наложить на руку Сьюзен Боунс охлаждающие чары, сотворенные за счет Акваса и уже достающий из сумки небольшую аптечку. Видимо, он намеревался еще и перевязать руку девочки бинтами, пропитанными целебным составом. — Такой же любитель командовать… Такой же властолюбивый… — Я получил власть, которая и не снилась моему отцу! — Гарри даже не стал оборачиваться на голос Снейпа. — Может быть, заткнетесь и поможете уже остальным пострадавшим? — Поттер! — Ясно… — Гарри сделал жест рукой, как будто отмахивался от назойливой мухи. Волна магии швырнула мерзкого профессора в стену. — Должно быть, метка пожирателя смерти отобрала у вас последнее чувство долга и сострадания, — он поднял взгляд на испуганную и прижимающую к себе обожженную руку Ханну Аббот. — Дай мне руку. Надо сначала очистить твой ожог от остатков зелья. На ладони у Гарри засиял золотистый шарик, от которого тут же потянулись в сторону девочки нити Света. В момент, когда они коснулись ожога, Ханна вскрикнула, Гарри погладил ее по плечу свободной рукой. — Согласен. Неприятные ощущения. Но надо потерпеть, ты уж извини. — Поттер! Немедленно прекратить! Или — клянусь — вы вылетите из Хогвартса и никакой Дамблдор вам не поможет! Зельевар ударил Гарри по руке. Шарик Света со вспышкой погас. Лицо Гарри исказил праведный гнев. На сей раз пожиратель смерти позволил себе слишком много… — Я не хотел сделать вам плохо и до последнего верил, что вам хватит чести и совести… — Гарри выпрямился. — Я призываю вас к ответу, профессор Снейп! Истинный Свет да рассудит нас! И да воздаст Он вам по вине вашей, как и мне по вине моей! Взгляд снова наполнился золотом, слепяще-яркое свечение белого и желтого цвета наполнило холодные, мрачные подземелья. Голос Гарри, звучавший совсем не так, как полагает звучать голосу одиннадцатилетнего подростка, эхом отразился от стен. Те немногие, кто знал о влиянии магии Света на послушников и паладинов, ахнули, глядя, как тело их однокурсника окутывается плотной рунической сетью. Они поняли — через Гарри сейчас говорит сам Свет. Дети чистокровных поспешили преклониться перед Высшей Силой. Тело Гарри схватило зельевара за руку как раз там, где была выведена Темная Метка. — Северус Тобиас Снейп, — проговорил Свет. С ладони его оболочки перетекло свечение, окутавшее Темную Метку. Снейп заорал от боли, но Свет не отпускал его. Взглянув на зельевара, Свет принялся перечислять его прегрешения перед лицом магии и магического общества. — Убийца! Изменник! Насильник! Душепродавец! Слуга зла, продавший ту, что тебя любила больше жизни! Клятвопреступник, отступивший от обоих господ! Слушай же свой приговор от имени Моего пред лицом магии! Отныне же всякий раз, когда ты попытаешься нанести кому-то оскорбление или вред — действием или бездействием, словом или безмолвием, заклятием или мыслью — Я, Истинный Свет, воздам тебе в равной степени. Отныне же и до того, пока ты не покаешься перед собою самим, перед теми, кто пострадал от тебя и перед самой Предвечной — не знать тебе ни силы, ни разума, ни талантов своих! Ты будешь жить, но не видать тебе касания магии в степени большей, чем того потребует твое Искупление! Я сказал! Свет отпустил заскулившего, будто побитая собака, зельевара, обернулся к преклонившимся первокурсникам. Кивнул. Страдания обожженных тут же закончились, их раны затянулись. Свет улыбнулся им. Ярчайшая вспышка ослепительно-белого цвета на мгновение лишила всех зрения. Когда первый пришедший в себя — а это был Невилл — смог протереть глаза от «зайчиков» и цветных кругов — Света уже нигде не было. Зато было тело Гарри Поттера, без чувств лежащее на холодном каменном полу, был воющий от боли и отчаяния Снейп, а также директор Хогвартса собственной персоной. Последний, впрочем, пришел не один — следом за ним в кабинет ворвались едва не все учителя Хогвартса. — Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?!