blind people

Сейшу внимательно следит за движениями рук парня, пока тот медленно, явно издеваясь, выписывает слово «Зачёт». Коконой чувствует пристальный взгляд студента, поэтому, с трудом сдерживая улыбку, пишет то, над чем Инуи так долго и упорно трудился. — Знаешь, а я думал, что ты держишь свои обещания, — Хаджиме отвлекает его от увлекательного занятия и протягивает ему зачётную книжку. Инупи глупо моргает, возвращаясь в реальность, и переводит свой взор на ассистента. Он заторможенно переспрашивает, что тот имел в виду, и выравнивается в спине, словно перед ним командир гвардии. — Я несколько раз приходил на парковку у университета и часто появлялся поблизости шоссе, но кое-кто так и не передавил меня, — терпеливо объясняет ему Коконой, помахивая зачёткой, намекая, чтобы он наконец забрал её. — Жаль, я думал, что ты парень слова. — А… я… — Не ожидая такого, Сейшу пытается подобрать слова, мысленно ударяя себя по лбу за свою заторможенность. — Это была шутка. Тупая студенческая шутка. Инуи никогда не забудет тот стыд, когда он проснулся утром и заметил ехидный ответ от Коконоя, который акцентировал своё внимание на его проёб с именованием файла. Может быть, тогда его крик слышали все соседи. А Доракен — херов друг — когда узнал об этом, долго и нетипично для него ржал над ситуацией. Чёртов предатель. Сейшу надеялся, что Хаджиме не будет напоминать об этом лично, но его мечты не были оправданы. Наверно, стоило перестать верить, что его неудачи не будут замечены, ещё когда он влился в компанию Майки. Он забирает зачётную книжку и собирается как можно быстрее выйти из этого злополучного места, но следующие слова ассистента останавливают его: — Хм, ну раз так, то зря я написал, что тебе стоит переделать курсовую работу, — сказано достаточно громко, с намерением увидеть красочную реакцию собеседника. Переварить слова Хаджиме под его зорким взглядом давалось тяжело. И Инупи не знает, что именно повлияло на его тормознутость: Вакуи-сенсей, который совместно со своим ассистентом похвалили его курсовую, что, на памяти Инуи, случилось впервые; или то, что сегодня он практически не спал (есть ещё вариант, что это связано с самим Коконоем, но Сейшу раздражённо отмахивается от этого; слишком много он страдал из-за него, чтобы потом тушеваться как малолетка). Когда смысл сказанного до студента доходит, он кривит губы и в ответ впивается взглядом в Хаджиме. — Моя работа была хорошей? — Эти слова покрыты слоями холода и стали. По крайней мере Сейшу на это надеялся — хотелось, чтобы парень, сидящий за столом, почувствовал нервозность и стыд. К большому разочарованию, у него не вышло. Либо Инуи окончательно потерял сноровку и не выглядит теперь угрожающе, либо у этого человека напрочь отсутствует совесть и всё взаимосвязанное. — Достаточно, — усмехается он. — Зато эта намного лучше. Даже не думал, что ты сможешь сделать работу настолько хорошо. Считай это тренингом, — издевательски подмигивает, откидывая мешающие смоляные волосы назад. Молчание между ними затягивается, вокруг слышны перешёптывания студентов, которые не понимают, что происходит. Вакуи-сенсей несколько раз зовёт Коконоя, чтобы они уже пошли в другую аудиторию, однако ответа не слышит, заставляя его недовольно сопеть. — В ближайшее время я исполню своё обещание, — прерывает тишину первым Инупи. Его глаза сужаются, и он наконец выходит из аудитории. — Буду ждать. Чёртов суицидник.

***

— И, короче, мне нужны чёрные пакеты — желательно побольше — и вместительная машина, куда можно закинуть труп, — Инуи напряжённо всматривается в лица каждого, заканчивая свой рассказ. Внутри него что-то возмутительно вопит, когда понимает, что его почти не слушали, а громкая музыка приглушала его голос, хоть студент и говорил громче обычного. Ребята, поняв, что их друг замолчал, поворачиваются к нему и долго осмысливают поданную информацию. У некоторых шестерёнки в голове так громко заработали, словно решили заглушить песню, выиграв в несуществующем конкурсе «Кто громче». Или это Инупи начинает терять рассудок. — Не думал, что ты некрофил, — стараясь скрыть насмешку, приподнимает в удивлении брови Мицуя. — Мы не можем его осуждать, у каждого свои вкусы, — делая благоговейное лицо (выходит настолько плохо, что хочется дать ему пинок под зад, чтобы выражение стало по-обыкновенному злым) Баджи, закрывая ухмылку за гранённым стаканом. — Почему даже сейчас мы должны слушать про этого Коконоя, — морщится Нахоя настолько, насколько позволяет ему его странная мимика. — Наш мальчик наконец встретил свою любовь, мы должны его поддержать, а не судить, — елейно произносит Майки. — Наш?.. — Кривится Сейшу, не понимая, когда он стал «Их мальчиком». Разговор начинает поворачиваться на рыхлую, неудобную дорожку, не помогая Инупи сохранить стабильность в своём эмоциональном состоянии, которое и так хромает в последние дни. — Ты когда в святые заделался? — Подозрительно щурится Мицуя, подавая знак парням, что Манджиро уже хватит. Те кивают и переставляют бокалы подальше под возгласы о несправедливости и предательстве. — Я всегда им был. — Ну конечно, как только смог договориться с братом, так сразу святой, — закатывает глаза Кен. — Это было тяжело, между прочим! — Манджиро в возмущении встаёт с дивана. — Мне придётся работать уборщиком неделю в интернет-кафе гребанного Изаны! Бесплатно! И знаете когда? Когда к ним поступит какая-то супер клевая игра эксклюзивом, которую все ждут. Я этого не выдержу. А вы даже не можете мне посочувствовать, словно не знаете, каким мерзавцем бывает Изана, — он театрально прикладывает тыльную сторону руки к своему лбу. Сейшу готов поклясться, что в голове у всех пронеслось что-то вроде: «Ты недалеко от него ушёл». — Майки-кун, успокойся, пожалуйста, мы очень счастливы тому, что ты ради нас договорился с ним, — зная, чем это может закончиться, пытается смягчить углы Такемичи. Остальные смотрят на парня с выжженными волосами, как на святого, когда Сано, хоть и продолжает гневно сопеть, но садится на место. Если смотреть под углом Сейшу, то Ханагаки на ангела походит сильно: свет падает идеально и создаёт вокруг его головы нимб, подтверждая мысли безнадёжных друзей. Пьяный мозг, к сожалению, не сразу подумал об удачном ракурсе и лампочках, однако картинка складывалась настолько безупречно, что и с пониманием происходящего не хотелось принимать реальность. — Мы все всё равно знаем, что ты это сделал по своей прихоти, а не для того, чтобы, кхм, «Отпраздновать наступающий Новый год и удачные сдачи курсовых наших дражайших идиотов», — Баджи, чёрт его дери, подбрасывает в затухающий костёр ветки и делает голос противно звонким, совершенно не стараясь сделать его схожим с Майки. — За идиотов, кстати, обидно. Ребята соглашаются, а упомянутый делает такое удивленное лицо, словно не думал, насколько палевны его истинные намерения. Наверно, Сано не полагал, что они просекут всё слишком быстро, что было очень легко: до Нового года ещё две недели, а удачные защиты курсовых — не такой уж и повод. Как-никак это даже не сессия, которая на данный момент угрожающе нависает за спинами всех студентов. Пожалуй, поразительно, насколько большие тараканы обитают у Майки в голове, что даже спустя время тяжело привыкнуть к ним. Инуи хорошо помнит, как низкий парень ворвался в салон Доракена, где он помогал ему с починкой байка, и начал говорить, какая «ахуеная идея» пришла ему в голову. Семья Сано и ахуеные идеи — несовместимые вещи. Это можно понять сразу, как только познакомишься с одним из них (а если ты знаком с одним членом семьи, то автоматически начинаешь знать и других, так что убедиться в этой истине легко). При всём том в памяти у бедного студента до сих пор хранится прошлая такая идея, отчего сейчас мучается третий год. Поэтому, увидев такого возбуждённого товарища, они с Рюкуджи переглянулись и уставились на Майки взглядами, которые умоляли прекратить делать то, что он не умеет. Манджиро же взгляды профессионально проигнорировал, а позже удивил самой умной мыслью, которую он произносил за последний год. Связи его братьев иногда удивляют. По крайней мере они намного полезнее, чем все знакомые Инуи вместе взятые (считая его самого). У Изаны — очередной сводный родственник Майки, который иногда пугает своим не мигающим, проникающим в душу взором, — есть знакомые, владеющие собственным клубом, который известен качественными напитками и дорогущими ценами. Клуб хороший, но не по карману бедным не работающим людям, поэтому Сано, узнав о таких знакомствах своего милейшего родственника, просил договориться всю оставшуюся неделю о скидках и столике. Почему он так захотел в то место, никому не известно, однако наблюдать за парнем было весело. Инупи точно видел, как Баджи заснял на видео умоляющего на коленях перед Изаной Майки. (На самом деле, кажется, что Изана согласился на просьбу Манджиро только после присланного в тайне от главного актёра то самое видео). Было весело, и унижения друга определённо стоили этого. Теперь они сидят в дорогом клубе, смотрят на цены, ужасаются им и радуются тому, что для них всё практически бесплатно. Удивительно, но то, что говорят люди про это место — правда. Музыка хорошая, закуски и напитки отличные, а атмосфера ахуеная. Даже Инуи с Такемичи, которые больше любят домашние посиделки с пивом, понравилось. А это, по скромному мнению Сейшу, уже весомый аргумент для многих. Алкоголь уже давно ударил в голову, делая её тяжелее, а картинку в глазах заторможенную, будто мозг решил взять на себя роль лагающего интернета и не давал смотреть пространство вокруг чётко. Музыка забивается в уши, отчего разговоры друзей иногда не доходят до парня. В любой другой момент можно было даже обрадоваться этому (Сейшу их любит, честно, но иногда они слишком надоедливые), но видя возмущённые или стыдливые лица некоторых, можно догадаться: сейчас начинается весёлое обсуждение, которое смущает некоторых. Такое пропускать грех, если не затрагивают тебя. Прислушавшись к разговору, можно понять, что смеются над Ханагаки, который в университете перепутал аудитории, когда опаздывал на пару, зашел и прямо на пороге споткнулся и упал. После он долго извинялся перед преподавателем, ведь сорвал лекцию, пока тот не психанул и не выгнал его. Как об этом узнали ребята — загадка, но вроде Такемичи рассказал Чифую, а Мацуно разболтал Баджи. Насколько известно всем, если Кейске знает о чьём-то проёбе, значит это знает весь двор. Как хороший друг, Инуи должен был посочувствовать ему, да чётко представленная картина неудачи не позволяет воздержаться от смешка. — О, я помню, как Баджи-сан рассказывал мне, как он подкатил к милой девушке, а позже оказалось, что это его преподаватель, — рассказывает Чифую, еле сдерживаясь от смеха. Все заливаются хохотом, весело подначивая. Баджи вскрикивает, словно его кипятком обожгли: — Кто же знал, что преподы бывают не только дряхлыми стариками, — гневно кричит, указывая пальцем на Мацуно. — И вообще, ты обещал не говорить об этом! — Его рука подрагивает и косит в сторону, давая понять о состоянии нерадивого пикапера. — Прости, но я как вспомню, какие сообщения ты писал. «О господи блять, Чифу, я сейчас к такой красотке шары подкатил, ты бы видел», — задыхаясь, цитирует виновник бешенства Кейске. — Боже, а потом как ты кричал, когда увидел её на паре. — Блять, почему вас так тянет к преподам, — успокоившись, беззлобно тянет Рюкуджи. Инуи кидает озлобленный взгляд вместе с Баджи на Кена. Если бы у бесстрашной шпалы присутствовал страх на этих двоих, то он бы уже нервно звонил в ритуальную службу — такими пронзающими и гневными взглядами можно поджигать огонь перед первобытными людьми, чтобы позже наслаждаться их замешательством и паникой. — Это только у Инупи такие странные наклонности, у меня это единожды случилось и то по ошибке, — фыркает длинноволосый. — Вот к нему и приставайте. Сейшу глубоко выдыхает воздух, подавляя в себе желание кинуть в друга (а друг ли) рюмку. Во-первых, ликёр в ней хороший, будет жаль избавиться от него таким образом. Во-вторых, если стопка разобьётся, придётся за неё платить, а тратить деньги из-за Баджи не хочется. Взвесив все за и против последствий его возможных действий, Инуи решает начать говорить свою пламенную речь: — Я в него не влюблён, говорил же, — замолкает на секунду, замечая скептические взгляды в свою сторону. — Это было осенью, сейчас я просто хочу переехать на машине Коконоя, из-за блядского обмана, я рассказывал вам! Да, он конечно красивый, не спорю. Его губы всегда растягиваются в красивую, уверенную усмешку, а эти лисьи глаза словно хотят сжечь тебя своей язвительностью, которая всегда проскальзывает во взгляде, и ты даже не будешь против этого… И, может быть, я иногда засматриваются на его руки, когда он поправляет волосы или пишет что-то, но… — Сейшу запинается, чтобы проглотить скопившуюся слюну во рту. — Но нет, Коконой Хаджиме мне не нравится. Может быть я и говорю только про него в последние дни, но это от злости, а не от ёбаной влюблённости. Кто-то сбоку присвистывает. Вроде это был Нахоя, Инуи сейчас был слишком сосредоточен на восстановлении дыхания после такой долгой речи, которую редко можно услышать от него, чтобы обращать внимание на наглеца. — Вау, ты сейчас выглядишь как Эма, когда она говорит про Кен-чина, который снова провинился в чём-то, — начинает смеяться Майки, но быстро прекращает, потому что упомянутый «Кен-чин» недовольно бьёт его в бок. — Ну он так же говорит про Эму на самом деле… — недовольно продолжает Манджиро. — Ты сейчас получишь, мелкий… — Знаешь, я не ожидал услышать такие слова про себя. Это приятно, но всё равно не надейся на автомат по экзамену, — неожиданно произносит голос за спиной. Голос, который кажется таким знакомым и который не хотелось бы сейчас слышать. Особенно после таких слов. Мысленные мольбы о том, что ему просто показалось, не оправдались: белку он не словил, хоть и впервые надеялся на неё, из-за чего уже можно усомниться в адекватности парня. Паника Инуи начинает возрастать, когда он поворачивает голову и видит гребанного ассистента — Хаджиме Коконоя. О боги, что он тут вообще делает? Сейшу суждено попадать в неловкие ситуации всю свою жизнь или всего лишь настала чёрная полоса? Вроде он начинает краснеть под пристальным взглядом тёмных омутов, особенно в тот момент, когда замечает, как Хаджиме ехидно высовывает кончик языка, но парень предпочитает думать, что это из-за выпитого алкоголя. Лишь бы не дать слабину хотя бы себе в такой неожиданной ситуации. Пиздец.