Хитиновый покров

По ушам бьет тишина из квартиры: он только заходит, но сразу понимает, что дома никого. Не бормочет телевизор, не шипит масло на сковородке, не кипит чайник, не перелистываются тихо страницы и не клацают клавиши ноутбука. Ни-че-го. Даже если бы Вадим спал, Олег бы ощутил его присутствие. Сейчас в квартире звенит оглушающее безмолвие покинутого, остывшего места. Куда он ушел? Вроде не говорил про планы. Давно? Не то чтобы Олег ждал, но подспудно готовил себя – рано или поздно это случится. У Вадима тут семья, куча друзей-приятелей: однокурсники, одноклассники, бывшие коллеги и просто бывшие. К нему всегда как-то легко липли люди, он умел поддерживать с ними общение, а Олег как был нелюдем, так и остался, и вот, дождался. Бросили его. Он даже не проверяет вещи – ясное дело, пока ходил по делам, тот успел собрать самое необходимое. Как в тумане бредет на кухню. Сейчас бы отвлечься на привычное, пусть есть и хвалить наготовленное будет некому. Гнетущую тишину нарушает скребущийся в замке ключ. Вадим притихший, не ждет вопроса: – Матери плохо стало. Ты давно вернулся? – В глазах огромная усталость и где-то на самом дне тревога. – Прости, сорвался и забыл написать. Олег притягивает его в объятие. Стыдно ужасно. – Как сейчас она? – Лучше. Скорую вызвали, сестра с ней осталась. Олег держит крепко и не отпускает. Решается уже ночью, в темноте, когда даже взгляда толком не рассмотреть. – Я думал, ты ушел. Совсем. Вадим поворачивается к нему, Олег чувствует его удивление и недоумение. – Не дождешься, Волчик, – говорит так, словно даже в голову это никогда не приходило. Той ночью любит его особенно нежно, Олег плавится от того, как размеренно Вадим в нем двигается, переплетает их пальцы, как касается губами прикрытых век. Потом укладывает себе на грудь, аккурат на волчью морду, перебирает Олегу волосы и произносит наконец: – Я бы хотел сказать, что, перед тем как уйти, я бы с тобой поговорил, – молчит немного и добавляет: – Загвоздка в том, что я не хочу от тебя уходить.