Перед грозой

      Лёша не был уверен, что спал. Вернее в том, что он спал, а не отрубился со страху. Утро выдалось таким безмятежным, что в ночной кошмар невозможно было поверить, пришлось даже глаза протереть, чтобы окончательно разбудить свой мозг, а потом кое-как вылезти из «домика». Койки его соседей пустовали — пацаны заправляли кровати, натягивали футболки, бренчали вещами из тумбочек. Из коридора доносилась веселая музыка, которая не то поднимала настроение…       …не то придавала большей жути происходящему. Произошедшему, если точнее. Лёша вперился в спину Володьки. Он выглядел… совершенно нормальным. Никаких клыков, рта в крови, никакого «тормоза» — как есть, обычный пацан. Лёша даже глаза протер. Да, наверное, ему все-таки привиделось… такое же бывает… бывает же, ну? «Но не настолько же, блять, реалистично?!» — мелькнуло в голове. Он знал, что когда спишь ничего не чувствуешь, не видишь себя, потому что мозг сосредоточен на трансляции картинки, в этом случае — очень убедительной. Но Лёша ведь все чувствовал… чувствовал шершавые простыни, холодный пот, который скатывался по спине, прохладный ветерок, который пробивался через пододеяльник… Получается, нихрена это не сон был… Лёша почесал взлохмаченные волосы и напялил футболку с трениками. Что-то здесь явно нечисто, и для начала он решил хотя бы проследить за Володькой. Лёша пошёл к умывальнику, который находился на улице в лучших советских традициях: два ряда жестяных раковин и две трубы с кранами — для мальчиков и для девочек, выдавил пасту на зубную щетку и принялся наблюдать за своим товарищем по комнате, который сосредоточенно вычищал зубы. Лёша держался настороженно — хоть часть его разума и твердила ему, что того, что он увидел, попросту не может быть, сам он дрожал не только из-за холодной воды, которую пришлось плеснуть себе в лицо. Когда Володька повернулся к нему, сердце Леши ухнуло куда-то в пятки. Но Володька не нападал, не кусал, а просто… приветственно помахал рукой.       — Доброе утро, Лех… — тот напрягся. Это было сказано безо всякого подвоха. То есть, без привычного задирания в голосе, и было как-то не очень понятно, радоваться этому или нет. — В футбол сегодня играть будешь? — Лёша едва не опешил. Так. Это уже… «Круто!» — стукнуло в голове, — «Ну ты же хотел играть в футбол, так чего ты шпаришься?» — а Лёша прямо-таки чувствовал, как у него глаза на лоб полезли.       — Э-э… — слова застряли в горле. Здесь явно был какой-то подвох, который Лёша не досмотрел, не увидел. «Да какой, в жопу, подвох?» — одернул он сам себя, — «Это шанс влиться в коллектив, вообще-то…» — Ну… да, скорее всего, буду… — Володька удовлетворенно кивнул и, почесав затылок, утопал в сторону корпуса.       Странно все это было. До одури странно. У Леши было стойкое ощущение, что он во что-то влип, но во что конкретно — он пока не понял. Володька вёл себя как приличный труженик отряда, нормально, одним словом. Для всех остальных — нормально. Ни на зарядке, ни на завтраке от него никаких проблем не было, и Лёша даже обрадовался, потому что теперь ничто не помешало бы ему отдохнуть как нормальному школьнику.       Относительно нормальному. Кошмар, который он видел ночью, никак не желал уходить из головы.       Леше уже начало казаться, что рано или поздно ему-таки прилетит за лишнее любопытство, потому что за Володькой он наблюдал максимально пристально. Но объект слежки все еще не проявлял никаких следов «вампиризма» — болтал с командой, разжевывая запеканку и прихлебывая чай, не нападал и не кусал. Прямо захотелось дать себе неслабый подзатыльник — ну что это такое? В конце концов, Лёша решил просто… расслабиться. Ему нормально? Нормально. Ему никто не мешает? Не мешает. Проблем не было? Не было. И на футболе их тоже обещало не быть — сегодня Лёша все-таки решил играть. По дороге на поле Кирилл раздавал какие-то инструкции, напоминая о том, что если кто-то хоть умудрится расшибить себе нос — будет ребятам минус свободное от младших отрядов футбольное поле. Володька кивал, ударяя мячом об землю, а потом, когда вожатый уселся на трибуну, решил построить команду.       — Поцы, давайте разомнемся, а потом мяч пинать будем, — предложил он. Степа неодобрительно присвистнул. — Пять кругов по полю, идет?       — Да ну… — команда неодобрительно поморщилась, но Володька как будто не обратил на это внимание. Положив мяч на траву, он бодро ринулся вперед, к обозначенной белой краской границе поля. Но остальные «футболисты» не шибко торопились следовать за своим капитаном. — Народ, побежали, Саня, Матвеич! — Лёша перевёл взгляд на почесавшего руку Сашу, который мотнул головой, а потом словно механически, машинально, побежал следом за Володькой. А потом и Матвей, и Дима, и другие… только Лёша остался в стороне.       Стало не на шутку страшно. Они все были… словно куклы на ниточках, ноги переставляли, как будто им в позвоночник шестеренки вставили… И взгляд был… какой-то неживой. У всех. Сердце заколотилось в приступе паники, свежего утреннего воздуха стало катастрофически мало, ноги задрожали. Лёша еле смог пробормотать что-то вроде «сорри, пацаны» и просто сбежать с поля. Он пулей влетел на трибуну, плюхнулся на лавочку и выдохнул. Черт… черт-черт-черт-черт…       — Лех, ты в норме? — голос Кирилла отозвался эхом в сознании, — Лёха, блин! Да ты чего?! — вожатый легонько встряхнул его за ворот футболки, — Лёха, твою налево, я тебе искусственное дыхание делать не буду, эй!       — Порядок… — Лёша поднял голову, чувствуя, как дыхание неожиданно приходит в норму. Слепящее солнце сменилось мягким светом, который не бил в глаза, а грел макушку. Руки слегка подрагивали. Вот же блин… у него что, приступ паники случился? Это уже совсем никуда. — Нормально все…       — Не-е, нифига… — Кирилл покачал головой, неодобрительно нахмурившись, — Че такое-то? Башка болит? Перегрелся? Опять загнался? — но Лёша в ответ лишь мотнул головой, — Так… — цепкие пальцы сжались на его предплечье тепло и надёжно.       — Жопой об косяк… — Лёша не смог удержаться от продолжения фразы, — Головой об стенку… Боком об коленку…       — Понял, теперь уж вижу, — проговорил Кирилл, явно сдерживая смех, но в конце концов не выдержал и сдавленно заржал, — Охереть, Лех, я че-то не ожидал от тебя… Классно ты это, на заметку возьму… — Лёша сам не понял, почему слова вожатого заставили его широко улыбнуться, — Во-о, вот и выглянуло солнышко из-за серых туч! Другое, блин, дело! — усмехнулся Кирилл, ткнув его в ямочку на щеке.       Лицо тут же залило краской. Лёша представлял, насколько нелепо сейчас выглядит — взъерошенные волосы, глупая и широкая улыбка, распахнутые глаза, в глубине которых все еще плескался лихорадочный страх… Это было… как-то уж слишком-пиздецки-мило. Для человека, которому тактильный голод не давал спокойно жить вот уже долгое время…       — Не, а если реально, Лех, — Кирилл посерьёзнел, — Чего ты с футбола свинтил? Ты же хотел…       — Да блин… — Лёша замялся, прикусив язык. Нет, с одной стороны хотелось рассказать вожатому все — и про то, что он видел ночью, и про то, что его так испугало на поле. Но что-то помешало. Что-то? Возможно, он просто не хотел казаться… тупым или трусливым, потому что все это звучало чертовски тупо. Серьезно, будь Леше лет семь, он бы так и сказал, детям-то свойственно воображать… Но ему-то шестнадцать, наверняка Кирилл подумает, что он несёт какой-то бред. Это ведь… ну… действительно бред… Леша уже ни в чем не был уверен. Не был уверен в том, что Кирилл станет — или наоборот, не станет смеяться. Не был уверен в том, что ему все это не показалось… — Перехотелось. С… вами прикольнее сидеть. — и ведь не соврал ни в слове. Леше действительно понравилось торчать на поле с Кириллом — он чувствовал себя… в безопасности. А на поле, рядом со своими товарищами по отряду и особенно рядом с Володькой — нет. Кирилл понимающе кивнул и, достав из кармана олимпийки сигарету, затянулся. Леша уставился на него с глазами по пять рублей. — Здесь разве можно?       — Да я ж по-тихому… — ответил вожатый, скрывая огонёк сигареты ладонью, — Ну ты контору только не пали, а?       — Я не спалю, — усмехнулся Лёша, вспоминая, как едва не получил нагоняй из-за того, что его одноклассники спалили его за курением в туалете.       — Кстати, я смотрю, сегодня у тебя все вроде… относительно мирно, не?       — Да мягко сказано! — поддакнул Лёша. В общем… действительно, мирно, если речь о Володьке. Почти мирно. Кровь, которую он пил, — или не пил, — ночью, в расчёт не берём, да? — Но это даже… странно как-то…       — Чего? — Кирилл наморщил лоб, — В смысле «странно»?       — В смысле… — то, насколько тупо это прозвучало, едва ли не заставило Лешу вмазать себе по лбу. Для Кирилла, наверное, уж точно тупо. — В смысле, Володька вообще отлип. Прямо… совсем, его как будто подменили…       — Ну вот и здорово, нет разве? — вожатый нахмурился, — Че-то я не понял, что тут такого… — он тяжело вздохнул, — Лех, тебе надо это, блин, к хорошему привыкать. Ты вроде норм, я не понимаю, чего к тебе лезли. Прекращай себя грузить, а? Раз отлип — значит, понял, что вел себя, как… Ну ты понял, кто. — Лёша кивнул. Он понял. Но это не отменяло того, что…       — Ну он как будто с Луны свалился, понимаете? Раньше ведь он вообще с порядком не дружил, задирал всех, ну и меня, ясен пень, тоже… но сейчас…       — Так может, ему Пчела мозги закомпостировала?       — Пчела? Это…       — Юля, главная вожатая. — пояснил Кирилл, — Она, блин, как вцепится, всю подноготную достанет.       — А Володька был у нее разве?       — Димка говорит, был… — он пожал плечами, — Да и логично. Типо… она обычно всех хулиганов замечает. Вон, вчера вы что в столовке чуть не учудили — так, наверное, она и вызвала Володьку на допрос. — действительно, подумал Лёша, это логично. Есть, конечно, такие вожатые, как Кирилл, понимающие и в какой-то степени заботливые, но есть ведь и те, для которых правила дисциплины — все равно что Библия. Наверное, Юлия, несмотря на ее дерзкий внешний вид, тоже такой была… Если так, что понятно, что Володька просто наложил кирпичей в штаны и теперь ходит с какой-то паранойей. Тем более, ну что такого в бегающих по полю игроках? Ну вот что такого? И почему всякий раз необходимо происходить какой-то хрени, когда Лёша начинает во что-то включаться? Ему пришлось выпросить разрешение посидеть на поле еще немного, проветриться, как он сам сказал. Кирилл понимающе кивнул, произнес что-то вроде «я потом за тобой приду» и отвёл остальных играющих в корпус, обсуждая игру, которую, насколько Лёша помнил, он не шибко-то и смотрел.       Требовалось подумать. Хорошенько подумать. Головой, вернее, теми ее участками, которые отвечали за рациональное мышление. Еще с младших классов у Леши завелась привычка повсюду носить с собой маленький блокнотик, куда он записывал то, что хотел сказать кому-то, то, что сдерживал и то, что беспокоило. Вот опять, стоило только ему подумать о том, что благодаря разговорам с Кириллом этот блокнот может больше не понадобиться — на-те, приплыли. Леша с тяжёлым вздохом открыл маленькую книжечку, щёлкнул ручкой и потер подбородок. Мыслей было много. Оставалось отделить ключевые. Вот например, вампиров не существует. Это против здравого смысла. Так он и записал в блокнотике. И прибавил, чтобы уж для верности — «я сошёл с ума».       Последний пункт был буквально приглашением в медпункт. Лёша отпросился вечером под предлогом больной головы. Игорь Константинович — мужчина явно старой закалки с суровым видом и шрамом над бровью, в совершенно не вписывающимся в образ белым халатом — деловито сунул градусник ему под мышку, а потом измерил давление и посветил в глаза. Наконец он убрал фонарик и устало присел на скрипнувшую табуретку.              — Не понимаю, в чем бред выражается, — буркнул он, — Ты здоров на сто процентов…       — Да мне… — Лёша замялся, — Мерещится всякое. — это он сказал едва ли не со стыдом.       — Что мерещится? — э-э-э… вампиры? Кровопийцы? Одноклассник с губами в крови соседа по комнате? Бред, реально бред… Зачем только приперся, лишний раз человека дергать?       — Люди… кусают… — выдавил Лёша и, опустив голову, зачем-то добавил: — По ночам… — потом понял, что лучше бы он и вовсе рта не открывал. Игорь Константинович посмотрел на него, как на полного идиота, хоть и не произнес не слова, укоризненно покачав головой и переведя взгляд на медицинский журнал.       — Спал что ли плохо? — спросил он, — Сон тебе приснился, наверное…       — Нет, не сон, — тут же возразил Лёша. Да не мог быть сон таким правдоподобным, ну не мог и точка…       — Цыц! Кому виднее должно быть? — Игорь Константинович нахмурился, — Говорю, сон — значит, сон. Или перегрелся на солнце. Кепку носи и воду пей. И все будет порядок.       Из медпункта Лёша вышел как пришибленный. Чувствовал себя и полным идиотом, и человеком, который во что-то вляпался. Причём во что-то очень серьезное и опасное. Он был в порядке, в медицинском смысле. Ничего ему не померещилось, не было никакого безумия. Либо у него действительно разыгралось воображение, и Володька ведёт себя странно из-за промывки мозгов, либо здесь действительно творится какой-то пиздец.       Запись «я сошёл с ума» пришлось перечеркнуть. Рядом с записью «вампиров не существует» появился жирный вопросительный знак.