Продолжение темных коридоров

Темнота. Абсолютная темнота и холод. Пустота. И резкий свет бьющий чёрт знает откуда. Открыв глаза, он увидел потолок, затем окна, из которых лил слепящий свет. «Какого хера я жив?!» — первое, что пришло в голову Харучие. Все мысли и предложения сбил образ самого Майки, который сидел напротив больничной койки. – Кто тебе разрешал подыхать? Да и ещё так по-скотски? Аки-сан наверняка не хотела, чтобы ты умер так рано, – монотонно проговорил Сано, сверля розоволосого бездонно-тёмными глазами. – Вероятно, я совершил ошибку, – кивнув, ответил Харучие, но знал, что это не ошибка и это было его решение в тот вечер. – Пока я жив, не смей подыхать, – сурово заявил Манджиро, после чего покинул палату, оставив его наедине с пожирающей пустотой. «Действительно... Майки ведь мой король. Я должен быть рядом» – эта мысль опечаталась глубоко в подсознании Харучие, он смог крепко внушить себе это. Следом через некоторое время в палату зашёл Хаджиме, присев на тот самый стул. – Зачем пришёл? – холодно спросил розоволосый. – Не твори херню. Если такая единица, как ты пропадёт из верхушки, у нас начнутся серьёзные проблемы, которые придётся расхлёбывать очень долго и муторно, – ответил Коконой. – Я понимаю твоё состояние, я тоже однажды потерял свою любовь, но я не пытался себя убить. Я продолжил жить, – он не хотел выдавать своих переживаний, да и вообще тщательно скрывал своё горе, однако в этой ситуации Коко всё же постарался поддержать Харучие, как мог. – Ха, хуйня так жить, как ты, знаешь почему? – слова финансового гения лишь разожгли гнев. – Ты постоянно меняешь баб, как перчатки и ни с одной больше месяца не держишься. Ты их просто покупаешь. Единственное, на что ты тратишь свою жизнь — это постоянный круговорот грязных денег, которыми ты заменяешь всё, чего у тебя нет. А у меня было почти всё, чего я хотел. – Ты прав. Не мне тебя учить, но хотя бы исполняй приказы Сано, – Коконой не стал спорить, ведь это всё правда, он и сам не смог забыть о прошлом. – Без тебя как-нибудь разберусь. Иди нахер отсюда, без тебя тошно,– грубо вторил Харучие, с презрением смотря на Хаджиме. *** За эти годы влияние Бонтена было на высоте, никто не смел идти против, все боялись. Группировки, сталкивающиеся с ними, терпели крах. Фактически, все полицейские были куплены, а честным быстро затыкали рот свои же. Наркотики, торговля людьми, мошенничество, казино, проституция, убийства, заказные убийства, всё это было на совести Бонтена. Лишь единожды особо дотошным репортёрам удалось запечатлеть лик главы самой опасной группировки за последние годы. Также Хайтани пытались в чувство привести Харучие, таская его повсюду с собой на различные увеселительные мероприятия. Но ему это было не интересно, чаще он пребывал в наркотическом опьянении, с эмоциями исполняя лишь волю Майки. Бывало даже вступал в мимолётные отношения с женщинами, которые внешне были схожи с Шимуро. Правда финал этих отношений был плачевным именно для его спутниц. Некоторые уходили сами, легко отделавшись, а вот те, кто позволял себе лезть в его прошлое, заметив в его доме фотографии с некой девушкой и её нетронутые вещи. Начинали попрекать его этим вопросом, очень сильно злили Харучие, особенно когда затрагивали её личность или, хуже того, трогали своими руками ценности парня. Самое слабое, чем такие женщины отделались — удар по щеке и грубое требование исчезнуть с его глаз. А одна, самая настырная, спит по сей день крепким сном где-то под землёй в лесу Японии. Именно после этой дамочки Харучие решил окончательно никого к себе близко не подпускать. «Успокоительная» терапия братьев ему не помогла, лишь усугубляя его ментальное состояние. Они делали хуже, постоянно присылая ему ночных бабочек и опаивая. В один день Харучие сорвался и, сильно вмазав Рану, ушёл с такого застолья. Он предпочитал оставаться с собой наедине. Последний год решил прочесть книги, которые Шимуро когда-то читала. Это занятие успокоило его больше, единственное что он мог делать на трезвую голову. В свободное время занимался только этим. Однако, наполнить пожирающую пустоту сюжетами не получалось. И он нашёл более изощрённый способ убить свою боль, попробовав единожды героин. Сначала раз в месяц позволял отдаваться сладким снам, в которых не было и капли того кошмара, что преподносили ему простые психотропные. В этих снах он был в самой приятной для себя компании. Рядом была она, Харучие видел, как засыпает на её груди и слышал сердцебиение блондинки. Когда просыпался понимал, что это был хороший сон, а он вновь в ужасной реальности. 2017 год. Появлялись другие группировки, наращивающие влияние. Не все желали мириться, с тем, что власть в руках Бонтена. Стычки начали происходить чаще, Харучие вновь озверел, по приказу Сано со всем усердием карал предателей и удалял всяческий мусор из-под ног. В последний год не было времени на вещи, которыми он мог жить с трезвым сознанием. И вот опять очередной человек, пытающийся подобраться к Майки, хоть и не такой опасный, как другие. Но явно раздражал Харучие своей упёртостью. Перед этой встречей, на которую согласился глава Бонтена, он изрядно накачался колесами, до того самого состояния, что убийство по приказу свершится моментально и без церемоний. Хотя, когда Санзу увидел хлюпика Ханагаки, его отчасти рассмешило неожиданное появление этого человека. Пришёл без оружия, не организовав никакую засаду, словно даже не допускал и мысли, что его могут тут же прихлопнуть, как муху. Поступок Такемучи в глазах Харучие был слишком наивным, либо, как казалось, он был слишком самоуверен. – Мне Наото сказал, что вы выкупили Аки-сан, когда её казнить должны были... Вы же её спасли от смерти получается? – этот вопрос на миг выбил у Харучие почву из-под ног. – Не суй свой нос куда не просят, – Санзу не хотел слышать подобных вопросов от этого человека, да и нет смысла знать ему про такие подробности. Едва Санзу хотел его убить одним выстрелом, чтобы глупенький парнишка не мучался за даром, но Манджиро ему приказал выйти из помещения. Против приказа не пойдёшь. Второй в Бонтене развернулся и ушёл, ожидая дальнейших действий главы. «Чтобы он там не трепал, для Майки его слова — пустой звук» — в своих суждениях Харучие был уверен, ибо уже сам перестал видеть, как Сано выходит из состояния чёрного импульса. Он замечал, что тот выходил когда-то моментами из мрака. Но уже пять лет импульс полностью овладел сердцем Манджиро. Вероятно сейчас он даже может убить кого-нибудь и из верхушки, забыв о стратегической важности этого человека. Да, Харучие мог так думать в эти минуты, до той злосчастной секунды: когда увидел исхудалое тело Сано, летящее с крыши. – Майки! – первое, что он смог выкрикнуть. То, чего он не ожидал от главы, всё же произошло, то от чего его упорно отговаривали. Он видел, как Ханагаки пытался его поднять обратно. Харучие побежал наверх, чтобы помочь тому идиоту затащить Манджиро внутрь. Но, когда прибежал, было поздно, они сорвались вниз вместе. Ему оставалось лишь наблюдать сверху за двумя телами, истекающими кровью на холодном асфальте. Рванув вниз, он понял, что спасать уже некого — сердце Майки перестало биться, у Такемучи и вовсе было несколько пулевых ранений. В глазах Харучие окончательно померкли все оставшиеся огни, он просто в спешке ушёл с места гибели Майки. Шёл, куда глядят глаза, не замечая прохожих, что столпились подле погибших. Месяц спустя. Главой Бонтена объявили Харучие, поскольку он был вторым. Первый месяц, когда до других группировок дошла весть о смерти непобедимого Майки, участились стычки с враждебно настроенными группировками. Перестрелки вновь стали привычной повседневностью. Харучие фактически не слезал с амфетаминов, собственноручно убивая тех, кто вставал на его пути. Но его ли это путь? Неужели он шёл, как самурай, не имея этого самого пути. Кровь тех, кто гулял, подобно ему, по головам оседала на его руках, не имея смысла. Убитые отличались лишь тем, что знали зачем им вся эта грязь. Для денег и власти. Но ему это к чему? Цепляться за нажитое королём, но без его присутствия всё блекнет и точно так же теряет смысл. Стоило всему затихнуть, он вновь оставался наедине с собой. Запретил пускать к себе кого-либо, приставив к своей старой квартире полчище охраны, даже братьям было запрещено приходить к нему. После каждой стычки пропадал на неделю, отдаваясь мягким героиновым снам, желая, чтобы им не было конца. А он был, жёсткий конец всегда был. И заканчивался, пребыванием в холодном поту и адской ломкой. Не сколь по формуле, а больше по грёзам, коими он дышал. *** И вот прошла очередная резня в клубе какой-то банды, он вернулся домой под вечер и, даже не включая света, заперся на ключ. Розовые волосы были весьма растрёпаны, а руки в засохших алых следах. Собственно, как и вся одежда, от которой исходил едкий кровавый смрад, вернее уже аромат смерти, впитавшийся намного глубже ниток – он был уже где-то под кожей, проникая с каждым днём всё дальше. Ослабив галстук на рубашке, он уселся на диван и задрал правый рукав. Затем, нагрев вещество уже на использованной ещё два дня назад ложке и не скупясь на дозы, слил немалое количество в шприц. Туго утянув руку, до набухания венок, осмотрелся по сторонам. Мыслей не было, в голове гулял ветер, внутри было лишь ночное небо без звёзд. Пустота средь четырёх стен окутывала, всё сливалось и казалось таким бессмысленным. Сколько времени прошло с самого детства, мать погибла, это он смог пережить. Друг, которого он знал с детского сада покончил с собой, прямо на его глазах, смог смириться. Убили сестру, да, он злился на Сенжу, за её поступок, но тогда не желал ей смерти. Застал убитой любимую, ещё с детских лет, девушку, на которой собирался жениться. А теперь и лучший друг покончил с собой на его глазах. Майки был не самым хорошим другом, но для Харучие он имел ценность. И кто остался? Брат, который наплевательски всегда относился, что к нему, что к сестре. Отец, который чёрт знает где. Кроме власти и огромного количества денег у него ничего нет. Мир стал вакуумным, а всё, что есть — бесполезным. «Прячешься в своём коконе Ложишься на дно, Там где никто не найдёт тебя Сон, лишь жалкое утешение, Уход в забвение, Желание стереть из памяти всё на мгновение. Своё уединение невзлюбив Строки из жизни убив, В зеркале слёзы разбил, Но не переубедил себя в одном. Всё отрицание, не созерцание Те, воспоминания, что мучают годами Ежедневные стенания обо всём» На лёгком вдохе Харучие со спокойной улыбкой впустил в свою кровь дурман без всяких сожалений. Шприц был полным, больше его обычной дозы. В этот раз он хотел, чтобы его маленький рай длился чуть больше. Он ощущал, как его тело медленно плавится, словно раскалённый метал по дивану. Зрачки стали меньше, взгляд стеклянным, полумрак квартиры помутнел, а затем заполнился солнечным светом. Рядом с ним сидела Акита, поглаживая его по голове и мило улыбаясь. – Хару, хорошо, что ты не сдаёшься. Я рада, что ты стараешься ради меня, – на этих словах она его обняла, тепло было таким реалистичным, трудно не поверить, что всё взаправду. На соседнем диване сидел Майки, с довольным лицом уплетая дорояки, рядом с ним сидела Эмма, разговаривая с Кейске и жалуясь, что её брат мало уделяет ей времени. – Да блин, хорош, у меня просто работа такая, я за то подарки тебе ого-го дарю, – гордо вторил Манджиро. – Лучший подарок, это твоё внимание! – буркнула девушка. – Хару, помнишь ты мне обещал что-то после того, как вернёшься из Кореи? Так что там?– с любопытством спросила Шимуро, поднимая одну бровь. – А точно... Майки, я отъеду на недельку? – спросил Санзу, вспомнив про свое обещание. – А, без проблем, валяй, – махнув рукой, Сано дал добро. – Ой, ой, строит из себя тут босса, ахаха, – передразнил Баджи, смеясь. – Да, не забывай, я и твой босс, – деловито ответил Майки. – Ну, тогда, мы поедем, собираться прямо сейчас, – заявил Харучие, встав с дивана и протянув руку блондинке. – Уже? – спросила Акита. – Ну ладно, не скучайте там без работы, хехе, – вторил Майки. Держась крепко за руки с Акитой, Санзу покинул дом Сано, растворяясь в белоснежной пустоши. *** – Блять, да пустите, уроды, сейчас стрелять буду. Он уже больше недели из дома не выходит! – ударив со всей дури кулаком в лицо, выкрикнул Ран, забив на соседей, которые могли бы услышать. – Сами не думали, вашу мать, в каком он сейчас состоянии, лбы тупые?! – заломив руку одному охраннику, грубо прорычал Риндо. – Но, господин Харучие, сказал, не пускать никого, иначе он нас убьёт, – ответил охранник. – Да насрать, свалите с дороги, – наставив пистолет на охранника, потребовал Хитто. – Хорошо, проходите, – подняв руки, согласился мужчина. После этих слов трое из верхушки зашли в квартиру. Свет был выключен, стояла мёртвая тишина. Зайдя в гостиную, они обнаружили на полу несколько шприцов, пакеты и непосредственно самого Харучие. Он сидел на диване с закрытыми глазами. В разжатой ладони так и лежал шприц, превышающий пять единиц, а рука уже посинела от веревки, которую он позабыл снять. На лице была застывшая улыбка, под носом остались две засохших кровавых линии. Риндо подошёл проверить пульс и сердцебиение. – Он мёртв, – объявил Хайтани младший. – Всё же не выдержал, – заключил Ран. – Передоз опиатами — страшная вещь. – Теперь главы у нас нет, – констатировал Хитто. – Я думаю, после этого опасно находиться в Японии от слова совсем, – заявил Ран. – После того, как узнают, что Харучие умёр, начнут охоту и за всеми, кто выжил. – Предлагаешь, набрать бабла и свалить за границу? – спросил Риндо. – Именно, – согласился Хайтани старший. – Какучо, ты с нами? – Выбора нет. Пойду за вами, – вздохнув вторил Хитто. *** «Как же болит сердце... Я вроде не на столько старая...» — встав с кровати, подумала девушка. Не успела она встать и навести себе чай, как в дверь услышала звонок. «Кто в такое время ко мне мог прийти, я же всем дала понять, что не хочу кого-либо видеть...» Неспеша подойдя к двери, она посмотрела в глазок, в котором не ожидала увидеть его, но дверь открыла. – Привет, Ханагаки, ты тут чего в такое время забыл? – с недоумением спросила Акита. – Мне надо сказать тебе важную вещь и очень не правдоподобную, – начал парнишка. – И? – Помнишь, по Тосве слушок прошёлся, что я будущее вижу? – говорил он медленно, надеясь, что она поверит. – Так вот, я смог спасти Дракена, но, как я и говорил, Баджи спасти не получилось. Но тебя ещё можно спасти. Сейчас я тут, чтобы спасти Майки, а если и получиться тебя тоже. – Такемучи, допустим я верю, – для Акиты это звучало и вправду, как бред, но его странное поведение на протяжении пребывания в Тосве, заставило её в это поверить. – Но ты хочешь сказать, что в том будущем Майки и я погибнем? – Ты станешь самым крутым учёным в плане химии, но за массовые отравления тебя решат казнить. Майки тебя выкупит, но там тебя уже убьёт другая группировка, – Ханагаки рассказывал это с грустным взглядом, отчасти и сам не веря, что Акита может кого-то начать травить, но такая она в том будущем. – Так, я буду людей травить... – с некоторым шоком проговорила девушка. – Да, и ещё... Мне Майки тогда сказал, что Харучие тебе предложение сделал незадолго до твоей смерти, – Такемичи хотел и это сказать, потому что думал, что Акита стала такой из-за того, что ограничивала долгие годы себя от контактов с другими людьми. – Вот так значит... – все слова Ханагаки казались и вправду бредовыми, но Акита решила проверить в это. – Ладно, я пойду, надеюсь ты проверишь мне, – вторил Такемучи и ушёл. – Ага... Пока, – оставаясь в некотором шоке, попрощалась Шимуро и закрыла дверь. «Я убивала кого-то... Стала химиком... Я и Харучие? Как такое вообще получилось?» — облокотившись о дверь, глаза Акиты наполнились слезами. Спиной она начала медленно скользить вниз, пока не соприкоснулась с холодным полом. «Как всё это вообще получилось... Что со мной произошло, что я травила людей...?» — слёзы катились ручьём, ей было страшно, что время могло превратить её в такого человека. Она испугалась, что и вправду станет такой. «Я не хочу быть такой... не этого я хотела... Значит... Харучие принял меня такой. Он, зная, что я такое сотворила...» — за всё время она в первый раз по-настоящему расплакалась. — «Похоже зря я так с ним обошлась...» — она первый раз сожалела о своем отношении к другим. — «Какая же я мерзкая...» Утерев слезы, Акита пошла одеваться в школу. Глотнув чаю, она вышла из дома. Глаза всё ещё выдавали, что она плакала, но, тем не менее, в них появился лёгкий блеск. Вероятно, в сердце девушки зародилась надежда на своё спасение из этого мрака, что потихоньку начинал её звать в свои сети. Отсидев скучные занятия, она поспешила на перемене на крышу, где долгое время уже не сидела, с момента ссоры с Харучие. Она просидела на крыше до самого звонка, но так и не дождалась его прихода. Каждую перемену Акита бегала на крышу, но его там не было. Решила даже после уроков часок посидеть, но и после прошедшего часа он не пришёл. Так всю неделю она зря и пробегала. Замучив себя мыслями, Шимуро после занятий пошла в магазин одежды, где купила открытый топ и сетчатые колготки, в которых видела свою одноклассницу, следившую за трендами. Хоть и ей было всегда плевать на тех, с кем она учится, но она от скуки иногда наблюдала за ними. С этими покупками, она пошла домой, где переоделась в новые вещи, оставив только юбку. Акита собиралась пойти и нарушить один закон, а заодно и успокоить свою печаль, что мучила её после тех слов Ханагаки. Прихватив денег, она пошла в местный бар, где раскрутила первого попавшегося пьяницу на покупку алкоголя. В баре оплачивала она, а мужчина лишь сидел рядом и пододвигал ей напитки, не забывая и про себя. – Всё же, что заставило такую мелочь надраться, как меня, взрослого дядьку? – спросил с толикой любопытства мужчина. – Я запуталась в себе немного, мне тяжело, – не ожидая, от себя таких откровений, она ответила на вопрос. – Хах, в бутылке спиртного себя не найдёшь, поверь уж. Я вот просто устал от этой работы, которую я не люблю, – мужчину явно рассмешили слова Шимуро. Акита понимала, что он прав, но сейчас не смогла принять эти слова. Следом подсела ещё какая-то девчонка её возраста. – Дядь, а мне поможешь купить? – ярко улыбнувшись, спросила она. – Эх... ну ладно, дай денег и мне на сакэ, а то мои закончились уже, – согласился он, почесав голову. – Без проблем,– протянув деньги мужчине, ответила девушка. Обычная девчонка немного чудаковатая, с рыжими волосами, завязанными в пучок в спортивной форме. – О, а ты одна, да? – воодушевленно спросила девица. – Типо того... – выпивая шот, ответила блондинка. – Давай, тогда вместе напьёмся и гулять? – предложила девушка. – Я Урука, а тебя как зовут? – Можно было бы. Я Акита, просто Акита... – Шимуро, недолго думая, согласилась с новой знакомой. С этих фраз и завязался непринуждённый диалог, который перешёл в гулянку по улицам, уже вечернего, Токио. – Слушай, Акита, погнали в клуб? – предложила Урука. – Хм... А в какой? Я ни разу не была в таких местах, я же тебе говорила я зануда, хех, – ответила Шимуро. – Давай проберёмся в самый крутой! – заявила девушка с горящими глазами. – Ну, так где он? – поинтересовалась Акита. – В Роппонги! Хех, ты умеешь водить? – спросила рыжеволосая. «Роппонги такое себе место... там же Хайтани трут шкуру и творят какую-то хрень...» – Акита хотела бы рационально думать, но новая подруга была очень убедительна, да и сама она под шафе. – Умею, но только байками... – Отлично! Угоним тот? Весело же будет, – показав пальцем на байк, стоящий у кальянной заявила Урука. – А давай, давно я не каталась, – глупо, но сегодня Акита хотела оторваться. Владелец был идиотом, ключ очень удачно остался на месте, что помогло быстро уехать незамеченными. Урука крепко держалась за Акиту и иногда поднимала руки и кричала в какую сторону ехать. В конце концов они доехали до того клуба. Щёки у обеих девушек пылали от выпитого и осталось только разрядится и подвигаться. Но перед этим Урука повела Шимуро за собой за территорию клуба. – Акита, ты куришь? – спросила рыжеволосая. – Не-а, – покачав головой, ответила Шимуро. – На, попробуй разочек, – протянув сигарету, проговорила Урука. – Ну ладно, что-то новенькое, – стоило взять ей сигарету в рот, как подружка прошлась пламенем зажигалки по сигаретке. – Затягивай, – сказала с серьёзным видом девушка, уча, как делать правильно. – Кхехе, ой необычно... – почувствовав дым в лёгких, Акита поначалу закашляла, но смогла продолжить и распробовать вкус курения. – Хех, теперь ты умеешь курить! – широко улыбнулась Урука. В подворотню вальяжно зашли какие-то парни, на вид не очень трезвые. Очень шумные, тоже курили, увидав девушек тут же пошли в их сторону. – Ой, такие лапочки и одни тут... – один нагло подошёл к Уруке, нагло закинув руку на её плечо. – Эй, руку убери! – брезгливо поежилась рыжеволосая. – Да, ладно, что ты рычишь... – расслабленно проговорил парень. – Она сказала тебе руку убрать, ты что, совсем тупой или притворяешься?! – возмутилась Акита. – Кис, не шипи, хах, – другой парень начал подходить к блондинке. – Мы пришли сюда не для того, чтобы тратить на вас время, придурки... – Акиту бесило их бесцеремонное поведение, чего она и не пыталась скрыть. – Утю, тю,тю... какая злая... – дразнился один, пока другой шептал какие-то похабности на ухо Уруке, что пыталась вырваться. – Ну блять... По-хорошему не понимаете? Да? – на этих словах Шимуро заметила в мусорке стеклянную бутылку и быстро схватила, ударив по голове парня, что лип к ней. – Эй, дура! Что ты творишь?! – вскипел один из них. – Да нихера. Отпусти её, иначе я тебя прямо тут пырну, а поверь я могу! – в руках Акиты красовалась розочка, о которую она успела и сама порезаться. – Ой, ладно, ладно, хрен с тобой, – парень отпустил Уруку, но перед уходом, тот, который получил бутылкой по голове, кинул булыжник в ногу Шимуро. – Акиии! – рыжеволосая подбежала к девушке, переживая за неё. Булыжник попал по коленке, порвав колготки остриём и содрав кожу до крови. «Я таких в своё время била вроде как...» – Подожди... – Акита остановила подругу и побежала в сторону парней с розочкой, те решили сбежать, а Урука перехватила руку, которой блондинка замахнулась. – Они убежали, не стоит, тебя же посадят, – перепугавшись начала говорить рыжеволосая. – Боже... ты ещё и порезалась... – Ничего страшного. Ну, как в клуб проходить будем? – Акита решила не заострять внимания на себе, а продолжить гулять с новой подругой, а точнее первой своей подругой. – Ну... Ладно, пойдём, но надо подождать, пока охранник отвернётся, – Урука решила не спорить с подругой и продолжить веселье. В клуб они с лёгкостью пробрались, но вместо танцпола сели за столик, дабы передохнуть от недавнего стресса. К ним подошёл официант, с типичным вопросом. И девушки заказали сакэ, ведь в баре они пили просто пиво, а это куда крепче. К ним не раз подходили всякие типы с предложением разделить вечер, на что Акита грубо всех динамила. – Как же бесят... – пробубнила Шимуро. – Вот-вот, если бы я хотела с кем-то познакомиться, я бы оделась не в спортивки, – согласилась Урука. Пока рыжеволосая рассказывала о своих одноклассниках, Акита краем глаза заметила одну очень знакомую фигуру за столом с какой-то женщиной. И видя, что эта дама делает, покраснела и отвела взгляд от столика. «Эти шрамы, это точно он. Мда... и как я могла в будущем с ним... да ну правда бред, до этого я не думала, что он с шлюхами лазиет, хотя может у него давно девушка есть» – А ты чегось, так покраснела? – неожиданно спросила Урука. – Ой, да наверное от алкоголя... «Я ещё и краснею, кошмар. Ну конечно, увидишь, такое...» – А, я наверное тоже красная, хех. – Урука, хватай бутылку, пошли танцевать и прямо в танце пить хехе, – дурная идея, которая пришла в блондинистую макушку, была моментом озвучена. – Ооо, давай! – а подруга, готовая на любой движ, лишь согласилась. Акита не понимала зачем, но хотела привлечь внимание Харучие, посмотреть, как он отреагирует, на её нахождение в таком месте. А может и вовсе её не заметит. Ей было просто интересно. Может в этот вечер она сможет найти себя и освободиться от бесконечной печали. Она хотела всё сделать, чтобы не стать такой, какой её описал Ханагаки в будущем. Она отвязно танцевала, как могла, заливая в себя сакэ и передавая бутылку. А он сидел, девица трогала нагло всё, что было ниже живота, сам медленно пил коньяк. В его глаза бросились переливающиеся под светом стробоскопов блондинистые волосы, она поворачивается в танце и он видит знакомое лицо. В руках бутылка, она пьёт залпом, отдаёт её девушке с рыжими волосами. Двигается активно, улыбается, хихикает с подругой. «Это она? Или я перепил...» — Харучие думал всегда, что она не ходит в такие места, а тут Акита недалёко от его столика танцует с какой-то девицей и хлещит сакэ. Рядом сидящая куртизанка в миг перестала вызывать всякий интерес, он потребовал убрать руки от себя и встал из-за стола. «Сейчас и проверим она это или нет...» Акита перестала уже замечать происходящие вокруг себя, алкоголь ударил с новой силой в кровь. – Акита, я же тебе говорила, что убежала из дома? – подойдя ближе к подруге начала Урука. – Аа, ну? – громко спросила Шимуро. – Там мой папаша в клубе, я его только заметила. Он меня ищет, дай свой телефон, я быстро свой номер тебе запишу! – быстро начала тараторить рыжеволосая. Акита дала телефон подруге, та быстро написала цифры и вернула обратно. – Ах, ты мелкая шельма, быстро домой, – Урука не успела убежать, отец уже схватил её за шкирку и потащил под руки домой. – Аки! Я надеюсь ты доберёшься до дома, позвони мне потом! – кричала она, пытаясь вырваться из хватки. – Хорошо! – помахав рукой Уруке, Акита продолжила танцевать, осушив до конца бутылку сакэ. Её голова уже начала кружится, но она двигалась в такт музыке. «Ух, уже всё плывет, но весело...» В танце она врезалась в чью-то твёрдую грудь и, подняв голову, залилась краской. – Чего это ты так сильно напилась? – с ухмылкой спросил розоволосый, чуть нагибаясь к её уху. – Харучие? – смущённо проговорила она. – Ты так вовремя появился, я как раз хотела извиниться за своё несправедливое поведение! – Акита подумала, что это лучший момент, при котором можно извинится. «О так она себя виноватой чувствует... неплохо. Мне же ничего не мешает этим воспользоваться?» — с этими мыслями шрамированные уголки его губ поднялись вверх. – Я тебя прощу с одним условием. – Говори... Какое... – в глазах Шимуро уже всё плыло и она не заметила, как просто стоит вплотную к Харучие. – Будешь моей девушкой, давно хотел тебе предложить что-то такое, – целый год она не хотела с ним общаться даже, а тут такой удачный случай. – Ты такие смущающие вещи говоришь... просто так... – проговорила Шимуро. – А жаться, ко мне тебя не смущает? – хоть она и просто опёрлась на него, но Санзу перевернул это по другому. – Я не жмусь, ну ладно, я согласна, простил теперь? – спросила Акита, с тем же заметив, что он врёт. – Раз так, я тебя отвезу домой, потому что ты на ногах уже стоять не можешь, – заявил Харучие и, прихватив за талию блондинку, повёл за собой. Когда они вышли на улицу, он заметил, что на её ноге небольшая травма, а рука порезана. – Кто тебя побил? – спросил Санзу. – Я сама упала... – ответила Шимуро.