sweet as caramel

— Сладкий голос мне твой сниться, И льются слёзы по щекам моим. Мне сегодня вновь не спиться, Ты вновь слишком далеко. — колыбельная льётся словно нежнейший шёлк, успокаивая и расслабляя маленького альфу, проснувшегося от кошмара. Омега-папа аккуратно покачивает сына на руках, почти что шепча слова колыбельной. Локоны волос, выбившиеся из небрежного хвоста, спадают на глаза и скулы, щекоча и неприятно застревают меж густых ресниц. Хочется чтобы кто-то сильно-сильно обнял, поцеловал, убрал эти несчастные пряди и долго-долго шептал как сильно любит. Но это кто-то так далеко и возвращаться пока не имеет права. В такие моменты в груди огромное ничто, разрастающиеся на сотни миль души, поглощающее всё живое и светло и убивающее маленькие росточки надежды. Быть может именно это ничто и толкает людей к верёвкам, наркотикам и изменам. Быть может... — Папа, а когда отец вернётся?.. — тихий сонный голос Феликса разрушает почти гробовую тишину, которая воцарилась в родительской спальне. Феликс хоть и маленький, но понимает как папочке тяжело без отца. Папочка мало кушает, почти не спит и всё время лежит в гнезде из отцовских вещей. Ким Феликс далеко не впервые слышит инстинкт защитить омегу, но сейчас природные установки бьют тревогу и подавляют здравый смысл, заставляя неосознанно метить папочку своим запахом кардамона. Омега не находит, что ответить сыну и поэтому лишь целует того в висок, продолжая покачивать и шептать колыбельную. Над твоей головой Луна, А над моей Солнце. Но видна нам с тобой Звезда одна: Звезда наши сердца.

~

— Генерал Ким, разрешите доложить! — солдат сжимает раненную руку, придерживая товарища, который слишком долго без сознания. Этот омега, Хуан, нравится ему слишком, умереть солдат Ци не позволит этому своенравному. Не позволит покинуть его до возвращения на родимую землю. — Докладывай, Ци. — хрипит альфа, прижимая окровавленную ткань к отверстию в груди, и дышит как-то слишком тяжело. — Террористы принимают наши условия. — Конечно принимают, сукины дети. Их осталось от силы три сотни. — тяжёлый кашель заставляет содрогнуться врачей, стоявших за спиной генерала и помогающих остальным раненным. — Как Ли? — кивает на Хуана генерал, пошатываясь, но упорно подготавливая оружие одной рукой к новому раунду с остатками жестоких тварей. — Почти не дышит. — скомкано признаётся Ци и ближе к груди подтягивая омегу. — Неси его к докторам, руку свою тоже покажи. Сейчас. — требует-просит генерал, а сам, шатаясь, направляется на поле боя вновь. Солдат кивает и несётся с любимым на руках к врачам. То, что главы террористических группировок согласились сдать не значит, что они сложат оружие ежесекундно. Ещё часа три точно будут звучат свинцовые пули над головой солдат. Намджун действует решительно — быстрыми шагами занимает одну из снайперских позиций и продолжает бой, игнорируя рану в груди и жуткую боль. Киму есть кого ждать, есть кому за него молиться и есть кому встречать. Резкий крик на неродном языке и мелкая самодельная граната летит к ногам загнанного в угол меж зданий генерала. Мгновение. Вспышка. Темнота.