Сказания Небес

Он хотел почувствовать что-нибудь новенькое. Желал каких-то ранее недоступных впечатлений. Это была единственная причина, почему он переродился, и почему продолжает делать это, предположительно. Первая жизнь подарила столько яркости, что все последующие восхождения только становились тусклее. Снова и снова, одно и то же, по кругу, вновь и вновь: возродись, собери свет, неси в Эдем, вознесись и повтори. Но он продолжал, просто потому что не верил, что это все, что может преподнести ему мир. Это дитя не выделялось из своих собратьев. Предназначение, как и для многих, являлось первостепенной важностью, и мысль об отказе от него казалась дикой и противоестественной. Он считал себя сильным и стойким, не таким, как те, что остановились из страха или личной выгоды. Все они обязаны Небесам своим существованием, а потому должны исправно выполнять функции, как эффективная машина. Тьму необходимо сдержать любой ценой. Даже если каждый следующий раз лишает его новой доли чувств. Сотни восхождений и вознесений сделали глаза дитя пустыми и безжизненными, а действия механическими. Он знал маршрут наизусть, мог бы пройти его не глядя, если бы не беспорядочные потоки камней. Никогда не знаешь, какого новорожденного снесут ветра или завалит камнями из-за неопытности или невнимательности. Пожалуй, это единственное, что хоть как-то развлекает, даже если это тоже ожидаемо. Но совершенно неожиданным оказался осколок красного кристалла, пронзивший грудь и засевший внутри, вызывая неописуемую горящую боль. Пытаясь укрыться от других сущностей тьмы, он кое-как заполз в щель между камней, что не было очень хорошим решением в долгосрочной перспективе. Он не сможет вознестись, если кто-нибудь не найдет его там. Но в тот момент дитя не осознавало этого. Осколок медленно выжигал свет в теле, и сколько бы он ни царапал грудь, пытаясь вытащить, кристалл прочно засел внутри. Страх был освежающим, в то же время он был счастлив, что рутина прервалась чем-то интересным. Дитя плакало, не замечая, как слезы обратились черной водой. Он смиренно ждал смерти, совершенно довольный обстоятельствами. Может быть, после этого он больше не вернется в мир неба. Однако даже когда свет кончился, боль просто снизилась до терпимой, но тело не обратилось в камень. Дитя удивленно смотрело на свои руки, не понимая, что с ним происходит. Может быть, свет уничтожил осколок до того, как это убило его? В любом случае, нужно скорее выбираться из Эдема. У него все равно больше нет света, который можно отдать. Нужно поскорее собрать новый и вознестись, пока впечатления не поблекли. В Хранилище Знаний он, не задумываясь, прыгнул вниз, собираясь поймать какого-нибудь манту и полететь с ним вниз. Один как раз кружил под ним, иногда подавая голос, взывая к своей стае. Дитя зацепилось за его ауру и, во время планирование, прикоснулось к крылу. Манта в тот же миг завыла и взбрыкнулась, отбрасывая его подальше, после как можно скорее поспешила улететь. Дитя недоуменно смотрело вслед существу, падая на дно библиотеки. Не найдя объяснения, он просто пожал плечами, сосредоточившись на безопасном спуске. В Золотой Пустоши пришлось избегать драконов. В какой-то момент дитя было уверено, что синий свет его настиг, но, видимо, сущность тьмы упустила его из края обзора. Просто повезло, ведь одна атака вполне может убить его сейчас. Но настоящая проблема проявилась, когда он начал подниматься в Долину Триумфа. Ему всегда нравилось здесь, во многом благодаря освящению закатного солнца, но сейчас это вызывало в нем отторжение. Не было плохо, но очень хочется укрыться где-нибудь, где не так ярко. Дитя схватилось за грудь, чувствуя боль. Свет не должен так влиять на него. Должно быть, осколок ранил его куда сильнее, чем казалось, раз он просто продолжает чувствовать себя хуже и хуже. Несколько новорожденных заметили его в тени руин, к которым он устало привалился, обеспокоенно взывая. Дитя позвало в ответ, надеясь, что эта группа поделится с ним светом. Собратья поспешили к нему, скользя по снегу. Один из них вышел вперед и протянул руку, желая помочь встать. Как только старшее дитя приняло предложение, новорожденный завизжал и вырвал руку, отскакивая подальше, смотря в неописуемом страхе. Его друзья тоже испугались и начали убегать, быстро схватив приятеля за руку, таща за собой. Оставленное дитя с тревогой смотрел на плащ собрата, где обычно светящиеся звезды погасли, а после посмотрел на руки. Кажется, он только что чуть не лишил кого-то света. И та манта сбежала из-за этого. Это так странно. Но так увлекательно. Его глаза загорелись от предвкушения. Наконец-то случилось что-то необычное. Красный кристалл в груди превратил его в дитя тьмы. Он не сильно расстроился от того, что больше не может исполнять свой долг. Он занимался этим очень долго и заслужил уйти на вечный покой, просто это случилось не так, как представлялось. Из-за светочувствительности пришлось обосноваться в Золотой Пустоши. Он не выбрал Хранилище Знаний и Звездную Пустыню только потому, что в первом слишком мало места, а во второй слишком мало посетителей. Эдем же не совсем та территория, где можно комфортно расправить крылья и развлекаться. Дитя решило дать себе имя Киллер, как люди называли убийц себе подобных. Он не намерен прямо убивать детей света, но всякое может случиться. Не то чтобы он имеет что-то против своих собратьев, но раз уж ему довелось стать частью тьмы, он собирается быть таким же усидчивым исполнителем, как для Небес. Поэтому он собирается воспользоваться обстановкой в Золотой Пустоши и наивностью детей света, поскольку детей тьмы можно по пальцам посчитать. Наткнуться на одного очень мало шансов, а на враждебного и подавно. Киллер только знает об одном в Эдеме, что иногда выходит на охоту за светом. Чтобы выглядеть как что-то, чему можно доверять, он меняет свои крылья на копию манты. Это очень пестро в этом месте, дети сразу заметят его и полетят навстречу, поскольку присутствие мант обычно означает, что поблизости нет драконов. Схватить одного или парочку и держать как можно дольше в таких условиях будет просто. Золотая Пустошь — самая трудная и истощающая часть пути до Эдема, и многие новорожденные находятся на грани краха, постоянно ища защиту. Киллер, без сомнения, будет пользоваться популярностью. Такая жизнь его забавляет. Однажды ему довелось наткнуться на очередное кладбище, где среди стаи драконов затесался ребенок тьмы. В первую встречу Даст и Киллер подрались, пытаясь лишить друг друга света. Быстро стало понятно, что они одной природы, но все равно продолжили из упрямства. Закончилось это тем, что они просто катались по песку, как две взбесившиеся кошки, пока силы не иссякли совсем. Даст пытался сбежать от него, но Киллер был слишком навязчив, не желая терять из виду кого-то столь интересного. Несмотря на свои различия, в итоге они сошлись на почве преследования детей света. Он часто занимался охотой, но иногда любопытство к исследованию просыпалось и в нем. Так он узнал некоторые вещи о прошлом, о которых ничего не говорилось на пути. По большей части, это просто истории, которые долгожители передают друг другу. Рипер оказался большим любителем поболтать, и Сай тоже не был из тех, кто решит скрывать знания от других. Падение человечества в нынешнее время — это просто сказка, в достоверности которой сложно убедиться. Киллер быстро догадался, что Дрим является одним из братьев, первыми посланными небесами, но встретиться с ним сейчас еще сложнее, чем прежде. Также быстро он теряет интерес, не получая сиюминутного ответа на незаданный вопрос. Какое ему дело, как жили люди до прихода тьмы? Это их вина и даже не влияет на их нынешнее существование. А поскольку тьма вообще здесь, можно не надеяться, что старший брат Дрима еще жив, если это не Инк, конечно, что абсолютная чушь. Так что Киллер оставался один. Пока однажды не заметил, как какое-то незнакомое дитя тьмы тащит статую в Эдем.