Скрижали судьбы

      Зайти эффектно в вагон старост у Дилайлы не получилось. Едва она столкнулась взглядом с черной пропастью Реддловских глаз, запнулась о ступеньку и буквально ввалилась внутрь. Каблук предательски хрустнул и если бы Мариус Блэк — староста Гриффиндора не поймал ее, позорно бы рухнула на малиновый ковер. — Какой у меня сегодня удачный день, красотки сами падают мне в руки. — Озорно улыбнулся гриффиндорец, ставя девушку на ноги. — Спасибо, Мариус, ты мой герой, спас от позора. — Склонившись в шутливом поклоне произнесла Дила, сняла туфлю и починила каблук стандартным «репаро». — Ай-яй, милочка. Вне стен замка колдовать несовершеннолетним запрещено. — Мягко пожурил вошедший Слизнорт, и Дилайла нацепила виноватое выражение на лицо. На Реддла она предпочитала не смотреть, хотя чувствовала его горящий взгляд на себе. Слизнорт поприветствовал учеников, традиционно позвал некоторых из них на обед и отпустил исполнять обязанности старост.       На выходе из вагона она все же взглянула на слизеринца. Он похудел и стал еще более бледным, чем раньше, больше походя на приведение. Что он пережил за это лето в своем магловском приюте посреди Лондона, когда вокруг царит война? Ей нестерпимо захотелось дотронуться до него, взять за руку и согреть наверняка холодные пальцы. Желание было настолько сильным, что ей пришлось сцепить свои руки в замок. Она соскучилась по Тому больше, чем ей хотелось.       Распределив шумных первогодок по купе, оказав всем помощь и поддержку, она нашла Марлу и Хезер и присоединилась к ним. Девчонки весело щебетали о летних каникулах, Дила рассказала про отпуск на Гаити и отправилась к Слизнорту.       Она разговаривала со Сметвиком о различиях европейской и азиатской медицины, когда в купе зашел Реддл. Дила обратила внимание, что за столом профессора два свободных места и слизеринец намеренно сел рядом с ней. Спина моментально вытянулась в струну, а весь организм подобрался. Она чуть повернула голову и встретилась с тяжелым взглядом. Реддлу было не все равно на нее, но какие эмоции он испытывает она понять не успела. Ненавидел ли он ее, презирал, был разочарован ее несговорчивостью? Или все же ему не хватало ее рядом? Чувствовало ли его холодное каменное сердце хоть что-то, ведь он поцеловал ее сам, тогда на астрономической башне? Она видимо перегрелась на гаитянском солнце раз начала думать об этом. Нужно было просто забыть все, что было между ними, выбросить Реддла из головы. Интересно, если попробовать попросить Орден заблокировать ее воспоминания они согласятся? Закрыли ведь они память Дилайлы о себе.       Том молча налил цветочный чай в два стакана и также молча поставил один перед ней. Этот жест был так знаком. Раньше, до страшных событий в Тайной комнате, он всегда так наливал им чай на обедах Слизнорта и во время рождественских каникул на пятом курсе. Но это совершенно ничего не меняло! Том Реддл безжалостный и беспощадный сукин сын, который не способен на светлые чувства, а сейчас он одел очередную маску, чтобы снова втереться ей в доверие и подчинить себе. Она отставила чашку, которую взяла в руки, так и не отхлебнув из нее и развернулась, чтобы продолжить разговор с Гарольдом. У слизеринца отчетливо захрустели костяшки пальцев, так крепко он сжал руку в кулак. И Дила подумала, что у нее тоже начинается расстройство личности, потому что ее одновременно радовала его злость и расстраивала, ей хотелось поверить в его искренность, но при этом долго и упорно бить головой об этот стол с накрахмаленной скатертью. Эти эмоциональные качели давили на психику. Дилайла тряхнула головой, пытаясь вникнуть в то, о чем говорил собеседник, но мысли были далеко от рассуждений Гарольда Смертвика о структуре больницы Святого Мунго.       После обеда Дила вернулась в купе к подругам и всю дорогу смотрела в окно, за которым лил не переставая дождь.       Традиционная речь директора Диппета была полна восторгов по поводу нового учебного года, надежд, что ученики будут хорошо себя вести, и предвкушений от проектов по внеклассной деятельности. На шестом курсе начиналось углубленное изучение предметов и подготовка к ЖАБА, профессора раздавали планы занятий и с первых уроков начинали грузить заданиями. В этом году у Дилайлы намечался проект по травологии, который она уже второй год обещала Герберту Бири, дополнительные по древнем рунам, ну и конечно зельеварение. Профессор Слизнорт ее просто не поймет, если она откажется от дополнительных занятий.       Начать Дилайла решила с травологии, ведь она требовала большей подготовки. Еще в прошлом году, бродя по запретному лесу, она видела цветок похожий на пуансетию и, если она найдет его, есть неплохие шансы удивить Бири. На улице стояла теплая солнечная погода и было свободное время до обеда, поэтому забросив сумку в спальню она отправилась на прогулку в запретный лес. Пробираясь через скрюченные деревья, хранившие тайны древних времен, Дила не спеша углублялась в чащу, аккуратно ступая по еще не успевшей пожухнуть траве и вдыхая свежий воздух. Птицы пели в кронах исполинских дубов, тополей и вязов, кое-где в кустарниках мелькали мелкие звери. Лес приносил умиротворение и покой. Внезапно позади раздался хруст веток, и Дилайла резко развернулась, но никого не увидела. Подумав, что это бродят фестралы или гиппогрифы, которых в этой части леса было великое множество, она продолжила путь, но через несколько метров шорохи сзади повторились, заставляя напрячься. Ученикам не просто так запрещено было посещать лес, помимо безобидного зверья, здесь водились и вполне разумные опасные монстры. Дила достала палочку и ослабила галстук, что как-то внезапно стал давить на шею и перекрывать доступ к кислороду. К шорохам и неясным шумам добавилось ощущение слежки. — Здесь кто-то есть? — спросила она в пустоту, особенно не надеясь на ответ. Тишина. Дила продолжила путь, но уже, отнюдь, не в такой приятной расслабленности. В итоге она уже практически бежала все глубже в лес, подстегиваемая страхом и ощущением погони за собой. Завернув за очередной куст она натолкнулась на Рубеуса. — Ох ты ж, Дилайла. От кого это ты так бежишь? — удивленно спросил мальчик, отмечая раскрасневшиеся щеки и растрепанные волосы когтевранки. На рукаве блузки была дырка, это она зацепилась за ветку, когда перелазила через бурелом, к правому гольфу прицепился репей. — Рубеус! Слава Мерлину! Мне казалось… — она запнулась и посмотрела назад. Ни ощущения слежки, ни неясных шорохов не было. — Не важно, наверное воображение разыгралось. Что это у тебя?       Она отдышалась, спрятала палочку и с интересом уставилась на коробку. — Ааа, это… это… короче, не рассказывай, пожалуйста, ни кому. — Он мялся и не знал, как подобрать слова. — Я вылупил акромантула. «Ну конечно» — пронеслось у нее в голове. — Они разве не запрещены? — Ну вообще… как бы да. Ты же не расскажешь? — Конечно нет, но не носи его в школу. Устрой ему домик в лесу и сможешь ходить проведывать его. — Отличная идея, я уже присмотрел симпатичную пещерку. — Супер. Слушай, а ты не видел ни где пуансетию? — А какая она из себя, эта твоя пуан… название то какое мудреное. — Как мох с мелкими желтыми цветочками, щупальца иногда выпускает… мохнатые такие… как гусеницы ирландки. — Нет, прости. Не встречал. — Ну ладно. — Она заозиралась, раздумывая идти вперед или плюнуть и вернуться. Страх еще не до конца покинул ее. После василиска вообще необъяснимый и беспочвенный страх часто настигал ее. — Проводить тебя? Я как раз хочу проведать наши теплицы. Мы там с девочками кое-какие полезные травки посадили, аптекарь этот твой просил… мистер Малпеппер. Хороший он человек, работенку нам подкидывает, понимает что с деньгами нынче туго. Ты только это… Дереку не говори. — Пойдем, прогуляюсь с тобой, гляну, что вы там насажали. А что с Дереком? — Странный он стал, как с теми оборотнями связался. Марсянку в школу притащил и рассадил заместо твоего солода. — Марсянку? — Да, это травка такая, ее в трубку забивают и курят. Только это… плохая она. Я видел и не раз, как люди начинали ее курить и потом не могли уже остановиться, становились нервные, злые. Все больше и больше хотели, жизни без нее не видели… прям как Дерек. — Ты думаешь Дерек эту марсянку сам курит? — И сам курит, и другим продавать хочет. Но… неправильно это. Нельзя так. — Ничего себе. Спасибо, что предупредил, Рубеус. Я с ним обязательно поговорю. Не хватало еще студентов на наркотики подсаживать.       На их поляне все было по другому. Золотистый солод больше не колосился на грядках, теперь его место заняла бордовая травка с небольшими колосками на которых распускались мелкие розовые цветочки. Дерек сидел за столом под навесом и курил трубку, смотря на плантацию марсянки. — Дерек, ты чего здесь устроил? — строго спросила Дила и парень поморщился. — Что, Руб, не удержался, наябедничал? — Хагрид от этих слов виновато опустил глаза и пошел поливать свои грядки. — Чего ты так волнуешься, Дил-Дил, у меня все под контролем. — Ты же не собираешься продавать эту гадость в школе? — Конечно это не для школы. — Лениво протянул Дерек. — Это для моих друзей. — Оборотней? — Тебя это не касается, Дил-Дил. — Грубо ответил парень и выдохнул облако дыма с сладковатым запахом. — В оборотнях нет чести, будь с ними аккуратнее. И с каких это пор ты начал курить? — Вот только избавь меня от своей морали. — Я волнуюсь за тебя, Дерек. — Да брось. Ты как с Реддлом снюхалась так нас и забыла, так что не надо тут сейчас мне в уши заливать. Проваливай с моей поляны! — Твоей поляны? А ничего, что это я все придумала и построила здесь? — Девушка уперла руки в бока и хмуро взирала на друга. — Может и ты, а бизнес весь раскрутил я, и занимался им весь прошлый год тоже я, так что не обессудь. — Он снова затянулся и уставился немигающим взглядом в даль, как бы говоря, что разговор окончен.       Дилайла постояла еще немного и, развернувшись, пошла в сторону замка. Проходя, она заметила Рубеуса, который кивнул на Дерека и покрутил пальцем у виска. Дила была с ним абсолютно согласна. — Я разберусь. — Сообщила она гриффиндорцу. Но как привести Фонтейна в порядок она пока не представляла.       Время шло, начались дополнительные занятия, в том числе по зельеварению. Дила заскочила в класс последней и с разочарованием поняла, что осталось одно свободное место рядом с подозрительно довольным Реддлом. — Привет, Дил-Дил. Как погуляла? — Улыбаясь спросил он, и от этой улыбки мог начаться сахарный диабет. Дила обреченно вздохнула. Она опять была в лесу, безрезультатно пыталась наставить Дерека на путь истинный. И либо это все дикое стечение обстоятельств, либо Реддл за ней следил и знает про их тайник в лесу и про марсянку тоже. — Привет. Что ты имеешь в виду? Я была в комнате с Марлой. — Беззаботно ответила Дила, для верности невинно похлопав глазами. Если она попросит, соседка подтвердит ее алиби, главное чтобы она сама в тот момент была в спальне. — Врунья. Я все видел. Как думаешь профессорам понравится, что их любимая ученица растит в лесу запрещенную траву? — Не понимаю о чем ты… — Прорычала Дилайла. Том лишь подмигнул и вернул внимание Слизнорту.       За варкой зелья двойной урок пролетел быстро. Том и Дила удивительно слаженно работали, учитывая натянутые отношения, понимая друг друга с полуслова. Но едва прозвенел звонок, когтевранка собрала вещи и выскочила из класса. Больше она Реддла в тот день не видела и намеков от него не получала.       На хэллоуин должен был состояться первый крупный вечер у Слизнорта, на который традиционно требовалась пара. Дилайла планировала притвориться больной и вовсе не ходить, к тому же ей было чем заняться. Дерек со своей марсянкой выходил из-под контроля. Она уже видела пару пуффендуйцев, курящих эту траву за теплицами, а значит зараза начала распространяться. Однако Фонтейн продолжал со злостью отвергать любые попытки помочь. Надавить на совесть тоже не получалось, она у него и раньше развита не была, а сейчас под влиянием травы вообще пропала. Угрозы донести привели к угрозам в ответ. Дерек один тонуть не собирался, если Дила пойдет к директору, он потащит ее как соучастницу. Нужно было действовать тоньше. Молчаливая угроза от того, что Реддл знал ее секрет, тоже давила гранитной плитой и заставляла хвататься за голову.       Как-то раз неожиданно за завтраком к столу Когтеврана подошел Мариус Блэк и торжественно позвал Дилайлу на прогулку в Хогсмид. Все было так чинно и порядочно, а все вокруг так выжидательно смотрели, что девушка не смогла отказаться, хотя Блэк казался ей слишком высокомерным.       В это время кое-кого за слизеринским столом нешуточно штормило. Тома Реддла злило абсолютно все. Тупые первогодки, вездесущие профессора, улыбка Бэрк, соглашающейся пойти на свидание с Блэком. Разве она не видит, что он подошел к ней не просто так? Флинт рассказывал про их милые летние посиделки у бабушки, нацеленные на присмотр достойной пары для брака. Конечно, Фрэнк Бэрк следовать устоям чистокровного общества не собирался, но под давлением матери мог сдаться и отдать дочь Блэкам, особенно если Мариусу удастся очаровать глупышку Дилайлу. Этого Том допустить не мог. Она должна была принадлежать только ему. Последние полгода он был будто в аду, варился в котле из мыслей о ней, воспоминаний о ее смехе, робких взглядах из-под пушистых ресниц, игривых касаниях теплыми пальцами его холодных рук. Ему не хватало их прогулок, бесед, ее красивых зеленых глаз, смотрящих с теплотой. Ему не хватало ее рядом, и это вгоняло Тома в почти нечеловеческую ярость. Как она посмела бросить его, оставить одного, разорвать все связи? Она должна была снова стать его, и идея как этого добиться уже пробивалась на поверхность. Реддл уже понял, что запугиванием Дилайлу не проймешь. Он рассчитывал, что после Тайной комнаты она поймет кто он и станет покладистей, но она взбрыкнула, отстранилась, да еще и стала шарахаться от него, как от банши. Больше Том допустить такого не мог. И тупица Фонтейн подкинул возможность вернуть девушку назад. Реддл видел, что устроил пуффендуец с марсянкой, и видел отчаянные попытки Дилы помочь своему псевдодругу. На этом слизеринец мог хорошо сыграть, оставалось только дождаться момента.       Выходные Дилайлы прошли ужасно. Мариус разговаривал только о квиддиче, гоночных метлах и приколах над слизеринцами. Он задирал и унижал других учеников, лез куда не следует и творил всевозможные глупости, чтобы впечатлить Дилайлу, но этим только портил о себе впечатление. Девушка не понимала по какому принципу его назначили старостой. Он неплохо учился, но делал это весьма лениво, никакие дополнительные проекты его не интересовали, библиотеку он вообще обходил стороной. А еще Блэк был абсолютно не управляемым.       В Хогсмиде он решил в шутку напугать Дилайлу, поэтому схватил на руки и потащил к визжащей хижине. Он не ожидал, что девушке будет не страшно и она просто вежливо попросит отпустить ее. Но он сдаваться просто так не собирался, ее вежливые просьбы на него не действовали и девушка перешла на угрозы. Но он все равно своего ребячества не прекратил и попытался затащить ее внутрь старой хижины, но оступился и рухнул вместе с ней в осеннюю грязь. — Да чтоб тебя, Мариус. — Сквозь зубы прорычала девушка, потирая место ушиба и оглядывая заляпанные грязью кремовую кофту и юбку — Я ведь просила поставить меня на место, так трудно сделать, как я прошу? — Да ладно, Дилс, это ж шутка такая. — Смеялся парень не понимая, что находится на волосок от проклятья. — А тебе все шуточки. — Процедила она, произнесла очищающее заклинание и нацелила палочку на Блэка. Тот в страхе попятился, снова падая в грязь. Скрипнув зубами, она убрала палочку и гордо потопала обратно в замок. Нельзя было уподобляться Реддлу и держать людей в страхе, даже если они этого заслуживают.       Утром на завтрак Мариус явился с букетом пионов и торжественно вручил ей цветы. — Прости меня, Дилс. Я вчера вел себя, как идиот. — Отчаянно смущаясь, произнес парень и Дилайла устало вздохнула, принимая цветы и вдыхая приятный аромат. — Ладно, Мариус, ты прощен. Но чтоб больше без фокусов. — Заявила она, снова зарываясь носом в пионы, но неожиданно чихнула и потерла нос. — Такой странный аромат… — Она снова чихнула и почесала уже руку, которой букет сжимала. — На гербецид похоже... — Снова чих. Бэрк подозрительно взглянула на букет, потом на руку, по которой распространялось покраснение, сопровождающееся жжением, и перевела злой взгляд на гриффиндорца. — Что такое? — Испугался он, смотря на краснеющую руку и лицо девушки. — Ты где их взял? — В теплице Бири, где ж еще? — Блэк побледнел и отступил. — Придурок! Вчера же все теплицы гербицидом обрабатывали. Ты вообще на травологию ходишь? — Взвизгнула она и швырнула на пол букет. — Нууу… — замялся Мариус. — А на зельеварение? Гербицид — это высокотоксичный яд! — Пояснила она, снова чихая и почесывая уже обе руки и шею. — А зачем же тогда…? — Затем... — Перебила она. — что пионы в теплицах растят для использования в зельях и опрыскивают ядом от вредителей и сорняков, явно не рассчитывая, что какой-нибудь… аааар! — Зарычала она, вскакивая с места и топая от злости ногами. — Ты специально, Мариус? — Нет, Дилс, я не хотел. — Испуганно пробормотал Блэк, тоже почесывая руки. — Миссис Хопкинс, вы доели? Мне нужно в больничное крыло! — Крикнула Дилайла через весь зал, но целительница и так спешила к ним. Ученики, завтракающие в большом зале и следящие за разворачивающейся сценой, заходились в хохоте. Кое-кто сочувственно взирал на Бэрк и обсуждал идиотский поступок гриффиндорца. Некоторые девчонки с ехидством провожали разгневанную когтевранку взглядами. Дамблдор уже вовсю ругался с Гербертом Бири за количество снятых с факультета баллов. Прием пищи в Хогвартсе опять превратился в цирк.       В больничном крыле Мариуса напоили антидотом и отпустили на уроки, а у Дилайлы оказалась сильная аллергическая реакция и ее оставили на несколько дней. После обеда Том пришел к ней в палату и застал когтевранку, лежащую ногами на подушке и с раскинутыми в стороны руками. На ладони были надеты специальные варежки, чтобы она не расчесывала кожу. Красные пятна волдырями распространились по подбородку, шее, груди и рукам и легко поблескивали от нанесенной мази. Постель была в беспорядке, будто девушка металась по ней. Сама Дила лежала не шевелясь с мученическим выражением на лице. Черные кучерявые волосы разметались по белоснежной простыне, ночная рубашка сбилась, оголяя ноги, на лбу выступила испарина. — Ты прямо отрада для моих очей, Бэрк. — Ухмыльнулся Реддл и прошел в палату. — Уходи, мне и так плохо! — Простонала она не открывая глаз. — Я принес тебе домашнее задание. — Дай мне спокойно умереть! — Смерть — это слишком позорный способ решения проблем. — Сообщил он глубокомысленно. — Нет ничего позорного в смерти, если ты достойно прожил свою жизнь. — Дила хмыкнула про себя, практически цитата Дамблдора. — У тебя горячка. — Безапелляционно заявил Реддл и присел к ней на постель. — Почеши мне спину. — Вдруг воскликнула Дила, вскакивая, и стоя на коленях на кровати. Она повернулась спиной и замерла. — Тебе одели рукавицы, чтобы ты не расчесывала кожу в кровь, иначе могут остаться шрамы. — Как маленькой пояснил он. — Я серьезно, Том, плевать как это выглядит со стороны, я больше не выдержу. — На что ты готова ради этого? — Спросил парень, склонив голову на бок и с интересом наблюдая за ней. — Возможно завтра я пожалею, но сегодня я готова тебя умолять. — Девушку буквально трясло, лихорадка била ее тело. Он откинул со спины влажную копну волос и принялся водить ладонью по спине аккуратными круговыми движениями. Дилайла издала протяжный стон и расслабилась в его руках. Холодные ладони Реддла приносили нечеловеческое облегчение ее пылающей спине и рукам. Грудь и шею он трогать не стал, хоть как-то стараясь сохранить приличия. — Как оказывается легко тебя склонить к сотрудничеству. — Молчи и не останавливайся. — Если сейчас придет миссис Хопкинс, нам обоим крупно влетит. — Усмехнулся Том, сделал заключительные движения руками и уложил сопротивляющуюся девушку в кровать, накрывая простыней. — Я берегу твою честь, между прочим.       Он взял с тумбочки снотворное зелье, накапал его в стакан с водой и принялся поить когтевранку. — Эй, убери руки от моей девушки. — Раздался с порога громкий голос, и Дила застонала. Радовало только то, что Мариус пришел сейчас, а не пару минут назад. У Блэка точно была бы истерика от увиденного. — Мерлин, Том, убери отсюда этого придурка. — Прошептала Дила, все еще находясь в агонии.       Реддл с довольством кота, сожравшего горшок сметаны, натянул ей простынь до самого подбородка, шепотом попрощался и встал с ее постели. — Она не хочет тебя видеть и судя по состоянию еще долго не захочет. — Холодно произнес слизеринец и вытолкал Мариуса из больничного крыла. В душе Реддл ликовал. Его план сработал лучше, чем ожидалось. Стоило только подтолкнуть Блэка в нужном направлении, намекнуть на цветы, что росли в дальней теплице, остальное он сделал сам. Дилайла теперь точно не будет общаться с таким ничтожеством. — Слушай, Реддл, я бы на твоем месте на Бэрк не засматривался. Если все хорошо пойдет, уже на рождество она станет моей невестой и я не хочу, чтобы ты рядом с ней крутился. — Это ей решать с кем общаться и чьей невестой становиться. — Тебе не понять, ты же не из наших. Она ничего не решает. Наши родители заключат договор, и у Дилайлы не будет выбора. Чистокровные волшебники поступают так испокон веков. — Мариус выглядел очень самодовольным от того, что смог тыкнуть Реддла носом в его магловские корни. Но он не до конца понимал, чем ему это грозит. — Время нас рассудит. — Флегматично заявил слизеринец и ушел. А Блэк скрипнул зубами. Ему хотелось побольнее уколоть Тома Реддла и ему было плевать на его влияние на факультете. Ему — гриффиндорцу какой-то слизеринец не указ.       Тому хотелось разорвать наглого мальчишку прямо сейчас, но он успокоился и взял себя в руки. Дилайла должна сполна насладиться обществом Мариуса, который явно ее раздражал, чтобы написать отцу красочную характеристику Блэку, которая закрыла бы этот вопрос раз и навсегда. А то, что Фрэнк спросит ее мнения по поводу помолвки, он не сомневался.       Дилу выпустили из больничного крыла через два дня, когда окончательно сошли краснота и зуд. Мариус ждал ее около выхода и всю дорогу молил о прощении. Дилайла молча ушла в свою гостиную, сражаясь внутри с желанием выхватить палочку и запустить в мальчишку чем-нибудь противным. Блэка ее холодность не останавливала и не пугала. Он то и дело менялся с Смертвиком сменами и ходил патрулировать коридоры Хогвартса с ней, но этим только мешал девушке исполнять обязанности старосты и трепал и так расшатанные нервы. Он дразнил портреты и Пивза, лез целоваться, а когда получал отказ, начинал ныть, что ему скучно и девушка выгоняла его, завершая обход в одиночестве. А когда она попыталась прекратить их отношения и объяснить парню, что не желает его видеть, он лишь удвоил свои старания и стал чаще маячить перед глазами.       Она еще пару раз ходила в лес искать пуансетию, но все было бестолку. Цветка нигде не было.       На вечер к Слизнорту в честь Хэллоуина она явилась в темном платье цвета грозового неба, с ярко алыми губами и гордо поднятой головой. И не важно, что рядом с ней, бесперебойно болтая о квиддиче шел гриффиндорец, который за минувшие два месяца их недоотношений уже довел ее до такой крайней степени злости, что она сама готова была скинуть его в недра Тайной комнаты на съедение василиску. Однако сейчас, болтовня Блэка ее не раздражала, все ее мысли были о другом юноше, что стоял в компании Малфоя, Лестрейнджа и Долохова, с кривой усмешкой глядя на нее. Сегодня он поймал ее с мешком марсянки, которую она отобрала у студента третьекурсника. Ей было плевать сдаст ее Реддл или нет, но она была решительно настроена удрать сегодня от своего кавалера и сжечь дотла плантацию дьявольской травы, пока Дерек не загубил чью-нибудь жизнь.       Поболтав с профессором и другими гостями, она сказала Мариусу, что отойдет в дамскую комнату, а сама ринулась прочь из замка. Сухие ветки цеплялись за подол длинного платья, тормозя движение, туфли на высоких каблуках тоже скорости не придавали. К тому же температура воздуха в ночное время начала сильно опускаться, и теперь в одном открытом платье она чувствовала себя крайне некомфортно даже через согревающие чары. В лесу была кромешная тьма, лишь светляки летали от дерева к дереву, нагоняя жути. Девушка подсвечивала себе путь волшебной палочкой, но все равно мало, что видела. Ощущение слежки вернулось, но она гнала его прочь, сетуя на свое богатое воображение.       Наконец, Дила добралась до поляны и замерла. Под лунным светом казалось, что марсянка покрыта капельками крови. Они блестели и переливались, приманивая к себе. — Отвратительная трава. — Прошептала девушка. — Инсендио максима.       Плантации вспыхнули, освещая пространство вокруг, и от них стал подниматься темный едкий дымок. Дила закашлялась и хотела бежать обратно в замок. В этот момент на поляну выскочил Дерек и раздался нецензурной бранью. Он бегал от грядки к грядке, пытаясь потушить пламя, но ничего не получалось. — Это для твоего же блага. Тебе нужно обратиться за помощью, это зависимость. Я помогу тебе, Дерек… — Ты дура, Дилайла!!! Ты не представляешь, что натворила!!! Я убью тебя!!! — Орал в припадке Фонтейн и кинул в опешившую девушку заклинание. Спасла только скорость реакции прошлой жизни. Выставленный щит был пробит непростительным, но Дила успела откатиться в сторону и кинуть невербальный остолбеней. Пуффендуец качнулся и заклинание пролетело мимо. Тут же из его палочки вылетело новое, Дила отпрыгнула в сторону и навес разлетелся в щепки. — Перестань, Дерек, перестань! — Кричала Бэрк, пытаясь дозваться до друга. — Ты же не всерьез, ты не хочешь меня убивать! — Ооо, я всерьез! — Заорал он, брызжа слюной и новые заклинания полетели в девушку. Дерек был не в себе, и она боялась поранить его, поэтому бросилась в лес, надеясь, что он не побежит за ней, и останется оплакивать свои грядки. Но она ошиблась, Фонтейн следовал по пятам и швырялся заклинаниями без разбора. Туфли снова были сброшены, босые ступни исколоты и изранены, а платье трещало, цепляясь за колючки и ветки. Кидая заклинания через плечо, она продолжала бежать, гонимая неведомой силой. Круциатус прилетел прямо промеж лопаток. Адская боль скрутила все тело, и Дилайла рухнула на землю. Снова оно, это выворачивающее наизнанку чувство, эта нестерпимая боль, от которой хочется кричать, но не можешь издать ни звука. Все закончилось быстро. Дила открыла слезящиеся глаза и посмотрела в лицо Дереку. Он тоже выглядел ужасно. Весь в мелких царапинах и порванной одежде, на боку рана от режущего проклятья. Одну ногу он подволакивал, как будто она была сломана. Девушка задумалась о том, как же он смог за ней бежать с такой ногой. Неужели марсянка настолько отравила его мозг и организм, что он даже боли не чувствует? — За что, Дерек? Ты же был моим другом? — Со слезами обиды спросила Дила, все еще лежа на ковре из палок и листьев осеннего леса. — За что? Ты хоть представляешь, что натворила? Они же кожу с меня живьем теперь снимут! Я же деньги уже взял, а отдать теперь им нечего. — Хватаясь за голову и расхаживая, как лев в клетке, бубнил парень, глаза безумно вращались в орбитах. — Я помогу… — Ты уже помогла! — Заорал Пуффендуец и направил на нее палочку. — А может мне им тебя отдать? Оборотни развлекутся и долг мне заодно простят, а? Как тебе идейка?       Дила подобралась и сжала палочку. «Разговорами тут отделаться не получится» — решила она, приготовившись применять весь свой опыт в дуэлях, но этого делать не пришлось. На поляну вышел Том Реддл. — Отойди от нее. — Спокойно произнес слизеринец, и Дерек гаденько улыбнулся. — О, Дил-Дил, паренек твой пришел. Я вас двоих оборотням отдам. Двое же лучше одного? — безумно хохотнул Фонтейн и наставил палочку на Реддла. — Это врятли… — Произнес холодный голос с шипящими нотками, и сверкнула первая вспышка. Дила не стала ждать, а рванула дальше в лес. То, что Реддл покромсает Фонтейна на лоскутки она не сомневалась, от слизеринца толчками исходила магическая мощь в купе с безудержной яростью. Таким злым она Тома никогда не видела. Забежав в самую чащу она присела за куст чудовики и замерла. Болело казалось все тело, включая волосы, было холодно и страшно. Она не понимала зачем убежала в лес, зачем сидит сейчас под кустом, почему до сих пор не бежит звать профессоров. Позади раздался хруст, Дила вскочила и обернулась. К ней вышел Том, внимательно оглядел ее, потом снял свою мантию и накинул ей на плечи. Запах его одеколона тут же забрался в нос, даря успокоение. Не помня себя, она кинулась ему на шею, слезы потекли из глаз, а тело затрясло. Реддл напрягся на секунду, но все же тоже сжал ее в объятиях. Ноги девушки ослабли и она повисла на нем, утягивая на землю. Он продолжал крепко сжимать и баюкать ее в объятиях, как тогда в Париже, пока она окончательно не успокоилась. Но и потом они еще долго сидели в обнимку, под кустом чудовики, смотря то в небо на звезды, то друг на друга. Было что-то таинственное и непостижимое в их объятиях сейчас, не поддающееся пониманию и объяснению единение. Весь остальной мир замер, не существовало ни прошлого, ни будущего, было только здесь и сейчас, взгляды зеленых и черных глаз, видящие друг друга насквозь. И не нужна никакая легилименция, чтобы чувствовать, чтобы понимать. Ох, права была в чем-то Трелони со своим пророчеством, спокойной жизни им друг рядом с другом точно не видать.       Она подняла руку и дотронулась пальцами до его лица. Том едва ощутимо дрогнул и прикрыл глаза, прижимаясь холодной щекой к ее ладони. Сердце заходилось в сумасшедшем ритме. Дила тоже прикрыла глаза, собираясь с силами задать следующий вопрос. — Что ты сделал с Дереком? — Ничего, он убежал. — Убежал? От тебя не убегают. — Ты же убежала. И ни куда-нибудь, а в ночной лес. Мне важнее было найти тебя, чем гоняться за придурком Фонтейном.       Дилайла кивнула, принимая ответ. Он переживал за нее. Он пришел за ней и спас. Возможно Том Реддл не такой плохой, каким хочет казаться и что-то светлое в нем все же есть. — Смотри, это же амариллис! — прошептала Дила и с восторгом уставилась на целую поляну, на которой под лунным светом распускались легкие синие цветы с неоновыми прожилками. Они шевелили своими лепестками, как бабочки крыльями и горели в ночи мягким голубым светом, будто сказочные фонарики. Это были редчайшие цветы, найти которые уже было чудом, а увидеть их цветение да еще и в таком количестве вообще чем-то потусторонним. Девушка улыбнулась, все еще загипнотизированная прекрасными цветами, распускающимися у нее на глазах, а он с отчаянием пытался запечатлеть в памяти этот момент, ее улыбку и блеск амарилисса в расширенных зрачках. — Ты поможешь мне с проектом по травологии? — неожиданно для себя выпалила Дилайла. — Только если вернешь мне книгу по алхимии Томсона. — Реддл позволил себе улыбнуться. — Этим летом я нашла что-то поинтереснее открытий Томсона. — Дила прикрыла глаза и прошептала. — Я так скучала по тебе, Том. — И я скучал по тебе. — На грани слышимости раздался шепот в ответ.