пов милка (не шоколадка)
учитывая, что тимоти дал мне свой «карте бланше» (даже в моих мыслях он говорил со своим акцентом) на всякие высказывания, которые затрагивали бы и его… я всё равно чувствовала себя дурой какой-то, вот честное слово. особенно когда он сам ринулся меня защищать, будто бы от этого зависело многое. по факту, от этого зависело разве что моё ментальное состояние, да и это можно пережить - я уже даже научилась это делать. да и подружились мы вроде достаточно хорошо, чтобы я не стеснялась так сильно и не чувствовала себя максимально ущербной из-за этого. просто… просто мне было неловко. я с ужасом начинала смущаться. мне так сложно и страшно было доверять после того, что произошло в том году и запустило за собой цепочку событий, которые привели меня к этому моменту. я боялась переписываться в принципе с кем-то, если это были не мои подружки не из школы, тревожилась отправлять любые фото. но француз-американец-русский так внезапно ворвался в мою жизнь. бесцеремонно нарушил моё тщательно выстроенное отчуждение и вытащил из болота, а я… я начала привязываться к нему. и будто бы по-новой научил доверяться и верить в людей. не в этих, конечно, они вообще потеряны. но хотя бы надеяться на то, что у других не солома вместо мозгов. мне было легко. ну вот так, удобно, я бы назвала это комфортом, имея в виду наши взаимоотношения. за это время мы достаточно сблизились, и, даже близко общаясь, всё равно друг-дружке не надоели. тимоти не наседал - мы могли и просто молчать целый день, занимаясь своими делами, но приглядывать одна за другим. или наоборот весь день проговорить о традициях, интересных фактах о строении мостов или обсуждая новости, услышанные где-то урывками. но для меня стало открытием, что какой-то парень реально может взять и встать на мою защиту. просто так - не за что. потому что чувствует несправедливость и сам тянется помочь. не винит. это было… приятно. я ненавижу чувствовать себя жертвой, но он никогда не оценивал мой поступок, добавляя, что моей вины в этом и не было. и когда я почти поверила, возвращались старые триггеры. точнее, старые-добрые одноклассники. когда сегодня тимоти схватил меня за руку, выдал пафосную речь и сматерился (я горда тем, что он правильно и без подсказок вставил слово), я почувствовала себя… странновато. под защитой. это ощущалось непонятно - и я не знала как идентифицировать это чувство и как реагировать. на высказывания конкретно даже внимания обращать не стоило - репутации у меня и так нет. а вот свои ощущения - всегда интересно. мне хочется верить, что он хороший. мне очень хочется верить, что наше хорошее общение не закончится спустя пару месяцев. мне правда хочется быть ближе. блин, ну и что теперь? *** когда я вдруг осознала, что до новогодних каникул (и исполнения моего приглашения) осталось меньше двух недель, стало страшно. мои родители о его существовании даже не знают, - обычно мы заканчивали общаться до семи вечера, то есть до их прихода домой. спрашивали, конечно, почему так свечусь, - пиздуны, - но я отвечать не торопилась. наверное, зря, сейчас было бы легче - а то позвала вот так. как родного. и делать было нечего - только так. дёшево и сердито. *** большая перемена. тимоти добыл нам булочек - сегодня платил он, - и чай. я заняла стол. в общем, уже привычно. почти. — пошли сегодня ко мне, — дождалась, пока тимоти прожуёт, но он всё равно умудрился подавиться. пару раз постучала ему по спине. — зачем? — поднял на меня глаза и поставил на стол кружку, хотя ещё секунду назад, кажется, хотел отпить. — ну… — неуверенно пожала плечами, — … можем фильм посмотреть. чай попить. пообщаться в тишине. без денисов всяких. тимоти задумчиво приложил кружку к губам. я решила, что тут лукавить уже нет смысла. сдалась - чуть не легла на стол, уложив щеку на предплечье, и глянула на него: — деревня. помнишь? — о, да, точно! — негромко удивился своей забывчивости. я улыбнулась. — во-о-от, надо хоть с домом тебя сначала познакомить, — неловко хихикнула и выпрямилась. пиздец - сама не верю, что только что это сказала. домой я не водила даже илью. друг (странно, странно!) согласился. в принципе, долго уговаривать не пришлось. по пути домой я панически вспоминала, убрала ли в шкаф постиранные вещи и не оставила ли срач на столе. устав бояться, просто предупредила-попросила: «если дома будет бардак, то… то я просто предупреждаю». он кивнул мне понятливо и улыбнулся. ну а что, зато честно! доехали на трамвае - погода ни к чёрту вообще, нет ни малейшего желания гулять. снегодождь не прекращался с самого утра, навалив под ноги кучу. благо, что остановка вот прям почти у дома. дом был старый, с высокими потолками. лифта, конечно же, не было - исторический центр. тимоти удивился: сам жил в какой-то модной новостройке. но концепция домов без лифта была ему понятна и близка: во франции, по его словам, было так же. однако здесь, лифт - это будто бы показатель роскоши. это высказывание заставляет меня улыбнуться: действительно, по лифту можно судить об уровне достатка и качестве жилья. удивительно просто подметил. на входе я предупреждаю, что у нас принято разуваться, и кидаю парню большие (и единственные) гостевые тапки с резиновой подошвой. смешно: кажется, у него один носок дороже чем все наши домашние тапочки. не хочу нагнетать, но я видела значок бренда. когда наконец управились с одеждой и помыли руки, я позвала тимоти на кухню и поставила чайник. обедать плотно не хочется - совсем недавно ели в школе. а вот чай - святое. даже не спрашивая, завариваю ему чёрный. просто запомнила, что выбирая между травяным, зелёным и чёрным, он берет последний. вот так вот. он всё давно хотел попить какао или горячий шоколад, но забывал купить, а дома у меня его не было с тех времён, как мне исполнилось шесть. не знаю зачем я это помню, но факт закрепился в голове. хотя, всё-таки, напиток очень странный на мой взгляд. к чаю достаю зефир. тим берёт его двумя пальцами, осматривает и нюхает. я в то время задумчиво наблюдаю: и за ужимками, и за тем, как странно он выглядит в антураже квартиры. в особенности киношные черты лица вкупе с мягкими волнами волос на фоне советских обоев с розами. но это ещё что, у меня в комнате ковёр висит. вот это композиция, не хуже модных журналов, ну. — оуууйй! — отвлекает меня тимоти, надкусивший таки зефир, — вкуснотища! — ага, а разглядывал так, будто я тебе яд предложила… — беззлобно подкалываю я, тоже беря себе половинку. *** время прошло быстро. внезапно, но мы сделали географию - контурные карты. хотя, «сделали» - это громко сказано. у тима внезапно хорошо получалось закрашивать нужные участки, а я просто срисовала у него. потом он открыл мне секрет, что на картах в макбуках каким-то образом можно включать подсказки и закрашивать оттуда. но мне эта информация как мёртвому припайка - у самой дохлый ноутбук на виндоус и телефон. на втором выпуске «мужского/женского» раздался звук открывающейся двери: вернулась мама. — о, щас будем вас знакомить. тим сделал большие глаза и метнулся к зеркалу - поправлять волосы и проверять одежду. ну вот щас мама его и полюбит сильнее, чем меня: за вежливость и аккуратность. его оставила в ванной, сама, закрыв ноутбук, пошла встречать. по пути глянула на часы - шесть тридцать пять. рано. — о, привет, — улыбнулась и опёрлась плечом о стену. — привет, — пихнула мне пакеты и начала раздеваться. — а ты чего так рано? — да отпустили пораньше. ну и я, по такому случаю, решила приготовить что-нибу… — взгляд зацепился за ботинки тимоти. неловко улыбнулась. мама подняла на меня глаза: — у тебя кто-то в гостях? а почему не предупредила? — ступила вперёд и будто захотела оценить длину подошвы. получилось, кажется: — мальчик, да? — улыбнулась совершенно хитро. я кивнула. честно, идея уже не кажется такой хорошей. совершенно - самый недобрый взгляд, которым она меня одаривала. лукавство в чистом виде… зацепилась за тон, которым мама произнесла «мальчик, да?» слишком поздно - её уже не остановить. — а где он? — перехватила у меня один из пакетов и отправилась на кухню. — руки моет, — ответила. — расскажи уж про него, — улыбка, если я не ошибаюсь, стала ещё шире. хотя мне казалось ещё секунду назад, что то состояние - предел. — думаю, он сам не против это сделать, — вздохнула и поставила молоко в холодильник. мама кивнула, мол, «ну зови». пришлось звать. на всякий случай постучалась - тимоти открыл сам и сделал страшный взгляд. — что? — нахмурилась и зашла к нему. прикрыла дверь. — я ей не понравлюсь. — чего? бред, — закатила глаза и повернулась к двери. тим перехватил руку: — ладно, чисто теоретически, что будет, если я ей не понравлюсь? я повернулась к нему лицом. выпутала руку. — мы пойдем ко мне и грустно будем досматривать серию про безумного собачника без борща, — улыбнулась подбадривающе. тим закатил глаза. — это запрещённый приём. — зато у тебя теперь есть стимул показать себя самым лучшим на свете мальчиком, — подмигнула и надавила на ручку. тот пробурчал что-то вроде «преступница». я рассмеялась - действительно, правильно выбрала точку, на которую решила надавить. хотела добавить: «ты сам час назад при мне признался в любви к русской и в принципе славянской кухне, а всё сказанное в один момент может быть использовано против тебя», но коридор неожиданно закончился. быстро. слишком. мама поставила кастрюлю на плиту. я решила, что тянуть смысла нет. — в общем, — прокашлялась, — мама, это тим, тим, это мама. светлана… дмитриевна, наверное, да? мама повернулась. улыбнулась. изогнула губы уголками вниз, «неплохо, неплохо». — тим? тимофей? ну что расскажешь о себе, тимофей? — махнула в приглашающем жесте в сторону стола. мне захотелось удариться о лоб тимофея, чтобы мы оба навсегда забыли это, как страшный сон. — мам, — понижаю голос я, — тимоти. — а… предугадываю вопрос: — он из франции, учится в питере, вот так вот. мамино лицо надо было видеть - зная её, она перебарывала себя, чтобы не отпустить шуточку про тимати. но быстро взяла себя в руки. — прости, дорогой. тимоти, присаживайся всё равно. — здравствуйте! — с напускной бравадой и опозданием оттарабанил тим, — я… спасибо… да, лучше я сяду. во время этого диалога, достойного самой жуткой комедии про знакомства, тимоти размахивал рукой. вторую же держал внизу, беспорядочно ища, за что зацепиться. я чувствовала, как он цеплялся и за меня. ещё чувствовала влажность его ладони. ну и чего волноваться. не на расстрел же… пока он усаживается, я ощущаю его слоном в посудной лавке. пусть ничего и не произошло, но это чувство неловкости ощущалось явственно. мне стало весело: непрошенный смешок вырывается, когда я бросаю на тима очередной взгляд, и тот посыпался тоже. голову на отсечение, он чувствует себя так же. *** от тарелок с супом идёт богатый такой аромат, а сметана в креманке соблазнительно переливается на свету. — так всё же, хочется узнать побольше, — заводит шарманку мама, — где вы познакомились? — в школе, — отвечаем одновременно. прости господи, какой стыд. я замолкаю, давая тимоти возможность говорить в одиночку, — я в начале года перешёл в класс, где мила учится, и сел за стол к ней, и так как-то мы начали общаться. — вот как, — мама улыбается, — я рада, что хотя бы тебя она не оттолкнула. а то стала такая необщительная в последнее время… — мила круто объясняет биологию, — добавляет тим, — и очень мне помогает с освоением разговорного языка. в глазах мамы я явственно вижу текст песни «американ бой». — ну не только биологией богата наша дружба, просто в школе и по звонкам как-то неудобно, а дома комфортнее и никакие звонки на уроки отвлекать не будут, — влезаю в диалог. — ах, где мои школьные годы, мне тогда тоже звонки мешали, — мечтательно протягивает мама. я готова с размаху приложиться лбом о стол. эти её истории о том, как она самозабвенно целовалась со всеми одноклассниками и одноклассницами на переменах и некоторых уроках… прости господи. хорошо, что тим не читает мысли и всякое такое. дальше болтаем более расслабленно. ну, насколько это было возможно, соблюдая дистанцию. тим даже начинает улыбаться, провоцируя на смех маму: хороший признак. она, как настоящая русская женщина, никогда не смеялась, если ей действительно не было смешно. ну или собеседник вызвал симпатию. разошлись по разным комнатам в половину восьмого, когда пришел отец. тим сначала кивнул ему, неловко улыбнувшись, смято пробурчал «здравствуйте» - тот застал нас в коридоре. папа, нахмурив брови, пожал ему руку - крепко. я тоже кивнула и утащила его в комнату. — твой отец хотел оторвать мне руку, вот ему я точно не понравился, — сказал, когда я захлопнула за нами дверь. — он просто полицейский, — махнула рукой и поставила ноутбук на стол… тим застыл посреди комнаты. — полицейский? он убьёт меня в случае чего, да? — сел на кровать. я закатила глаза, но не смогла не подметить - сел без стеснения. разговор с моей мамой о сортах помидоров точно пошёл ему на пользу. — когда домой пойдёшь? — спросила, сев рядом с ним. проползла к стенке. тим достал из кармана брюк телефон и глянул на время - поровнялся со мной… — как досмотрим… о, ковёр, — глянул через плечо. в глазах блеснул недобрый огонёк. — ага, ковёр, — закатила глаза. — здесь раньше бабушка жила, потом, когда меня сюда переселили, категорически запретили его снимать. реликвия, все дела, но будь моя воля… — пофоткай меня. — ты издеваешься? — я в недоумении. обычно я, да и все остальные, старались наоборот такое явление как ковёр спрятать: замазывали, старались фотографироваться где угодно, только так, чтобы он не попал за задний план. в общем, всячески изъёбывались, чтобы его видно не было. — а что? это стильно, — пожимает плечами тимоти, — чё так смотришь, я серьёзно тебе говорю, потом покажу. — ты странный, — подытоживаю я, — ну ладно, давай. как тебя пофоткать? тим изгибает брови: — чтобы было красиво! ладно, шутка, — осматривает свою одежду: штаны да серая рубашка. ещё пиджак, но я готова дать голову на отсечение, что тот успел помяться за то время, пока мы валялись за просмотром «мужского/женского». у меня появляется идея. я реально видела такие «аутентичные» фото, но сомневалась, что кому-то такой подойдёт. но вот на тиме… может и сработает! я лезу в шкаф, доставая синюю олимпийку, ещё из отцовской молодости. на меня она была хорошим таким оверсайзом. думаю, на парня будет также, только вместе с нетипичными для «славянских» чертами лица смотреться на нём будет куда интереснее. передаю ему ветровку: «надевай на рубашку» и перехожу к своей любимой части - занимаюсь светом. на самом деле мне уже самой захотелось пофоткать прямо вот хорошечно, от души. да. для этого я достаю из-под кровати лампу, которая была туда убрана за ненадобностью, для дополнительного света. ковёр висит над кроватью. убираю подушки: — вставай. щас буду пробный кадр делать. честно, мне немного завидно. меня не то чтобы фотографировали, да и сама я не очень любила это дело. так, если только покривляться. а попросить кого-то меня сфотографировать - ой, нет. странно и страшно. но вообще, хотелось бы так же просто брать и просить. и быть уверенной в себе. у тима этой уверенности было, кажется, хоть отбавляй: он приосанился и быстро привык к олимпийке, свободно двигаясь в ней, несмотря на лёгкое шуршание и нетипичную посадку. в общем, вкупе с уверенностью в себе, смотрелось очень круто. однако, слишком тихо. чтобы это поправить, включаю на своём телефоне что-подходящее по атмосфере: свой плейлист с русскими песнями. начинается он с песни «спортивные очки», что подходила как нельзя лучше. тимоти даёт мне свой айфонище с навороченной камерой, и я на пробу делаю фото. ну и магия, телефон будто делает всё сам за тебя. парень в это время подстраивается под ритм песни и делает максимально холодное и отстраненное лицо. даже глаза будто бы гаснут, а и без того острые скулы совсем впадают, благодаря хорошему наклону головы и игре цветотени. пара десятков кадров сделаны, и я с удовольствием открываю галерею. получилось охуенно - сердито, очень сердито. машу тиму, мол, можно сворачиваться, и тот улыбается. опускаю глаза обратно на экран. артист. актёр. передаю ему телефон. тот смешно выгибает губы в удивлении. — вот это я красавчик, а, — всё в том же, не раздеваясь, сел на кровать. я села рядом. улыбнулась. тимоти пролистал все фотографии по несколько раз и как-то неуверенно нажал на иконку инстаграма. я смотрела за всем происходящим через его плечо. хотелось, удобства ради, положить на это самое плечо подбородок, но… отогнала эти мысли и проследила за тем, как он проскочил этап с фильтрами. губы сами растянулись ещё шире. над подписью молча просидели минут пять, не меньше. и путь от «russia» до «as if in the ussr» я ещё как-то смогла понять, но когда он написал «russian mafia doesn't slеер», смех я сдержать уже не смогла. тимоти, повернувшись ко мне, победно улыбнулся и нажал на кнопочку «опубликовать». а я только сейчас осознала, что никакими соцсетями мы так и не обменялись - потеря, вообще-то, для меня не большая - я ничего не выкладывала с 2018 (и то всё скрыто), - но если он ведёт - определённо надо: — открой профиль, пожалуйста, я ник посмотрю. — а, точно! подписалась (97 тысяч, прикол) и лайкнула нововыложенную фотографию. пока тимоти пританцовывал под какую-то из песен «перемотки», закономерно решила посмотреть и остальные - пролистала вниз… фото на фоне парижского аэропорта. подпись «bye-bye.» прямо так, с точкой. дата в самом углу: 13 сентября. сглотнула. песни «перемотки» ощущаются как уют. тимоти сказал, что не все слова различает из-за тенора, но я успокоила: даже не все русские всегда могут разобрать текст. опять же, реп.пов тимотан шалфеевич
понимаю, что скоро нужно будет уходить. я и так задержал милу дольше, чем шёл бы выпуск, но очень хотелось ещё как-то растянуть момент: домой не хотелось. потому что там как-то одиноко и не так уютно - атмосфера холодная. потому что обжито всё. у нас новостройка, и даже за несколько месяцев, что я тщательно стараюсь как можно сильнее захламить квартиру, всё равно ощущается чуждо. подрагивая ногой в такт песне, я дотягиваюсь до телефона, снимаю с блокировки и нахожу в лайкнувших фото аккаунт милы. возможно я подсмотрел как выглядит фотография и первую и последнюю букву ника. искать её подписку в уведомлениях бесполезно - тех было многовато для поиска. оказалось, акк у неё закрытый, 29 фотографий, 5 подписчиков и 26 подписок. я буду шестым. мне интересно, мы дружим, и я не буду оправдываться за свои поступки. ну сделал и сделал. мира лукаво глядит на меня, подняв взгляд, но принимает подписку. сразу захожу на профиль и подмечаю, что фото не выкладывали… раз-два… четыре года! да и те - просто пейзажи, закаты, рассветы и небо. кошка. не мне судить, но как-то грустно. — а ты чего не ведёшь? — не удерживаюсь от вопроса, — я имею в виду, там же никого лишнего нет. — да не знаю. просто как-то не хочется. не моя сеть, видимо. я больше люблю заходить на чужие фото посмотреть. а свои… ну не знаю, не очень люблю себя смотреть. я сижу и думаю мысли, пока телефон мигает уведомлениями о новых комментариях и лайках. мне грустно, потому что сама ситуация грустная. потому что мне жаль, что я не смогу помочь ей или переубедить. беспомощность всегда вгоняет в тоску. но я решаю, что когда вернусь домой, изучу её инсту и оставлю комментариев. просто потому что хочется. снимаю куртку, которая уже стала как родная и надеваю пиджак, что казался теперь непривычным. мила чуть заторможенно наблюдает за моими сборами. видимо, эмоционально мы вместе вымотались за сегодняшний день. будучи в прихожей, я уже успел попрощаться с её родителями (те просто крикнули «счастливо!» из комнаты, чему я на самом деле рад - всегда приятно избежать неловкости. борюсь со шнурками на ботинках. вот же гады. наконец, расправившись и с ними, и обмотав шарф, проверяю телефон, наушники, проездной. всё взял. голову не забыл, как тут говорят. вообще-то прощания волнительны. потому что это вроде как итог встречи. и тут мне стало странно и неловко. — ну, — бубню как последний дурак. — ну ладно, — вторит мила, неловко улыбаясь и поправляя волосы. — ладно, можно обнимашки на прощание, чтобы я сквозь метель прошёл без по-… договорить мила не дала и действительно пришла обниматься. хочется улыбаться широко - и по-настоящему. даю себе секунду прочувствовать запах волос и самую малость сфокусироваться на ладонях на куртке. разрывает прикосновение. — ну, теперь точно счастливо. — до завтра.