***
День хирурга хоть раз в жизни может закончится вовремя? Очевидно не в этой Вселенной. Она собиралась уйти с работы семь часов назад, но у медицины на неё были совсем другие планы. Срочное кесарево, операция матери и сразу за этим операция ребёнка с пороком сердца. Голова трещала, рука слегка подрагивала от напряжения. Два часа ночи. Монтгомери никогда не признается, но где-то в глубине души она была немного рада, что весь вечер проторчала в операционной. Сегодня был их вечер и она безумно сильно хотела провести время с Алексом, но им нужно было поговорить. Серьёзно поговорить. Всё было прекрасно, рядом с ним она чувствовала себя живой, любимой и счастливой. Всё было замечательно, пока сегодня утром не усложнилось в сотню раз. Они говорили на эту тему лишь однажды, и теперь было страшно. Что будет? Ладно, уже поздно. Алекс, наверное, уже давно спит дома в их постели, поэтому разговор откладывается до завтра. У неё есть время. Она хотела выпить чашку кофе, и подумать, что делать дальше. Однако стоило только налить горячий напиток в чашку, как её окликнули. — Привет, — послышался у неё за спиной его знакомый голос, заставляя вздрогнуть. — А! Боже, Алекс! Напугал! — оборачиваясь, взвизгнула Монтгомери. — Прости. Наконец-то ты освободилась! Я Вас заждался, Доктор Монтгомери, — с улыбкой произнёс Карев, заправляя выбившийся локон её рыжих волос за ухо. — Да, знаю, я говорила, что освобожусь в семь, но… — делая глоток крепкого кофе, ответила Эддисон. — На твоё счастье, ты встречаешься с хирургом. Я понимаю, наш график от нас не зависит. Помнишь, какой сегодня день? — Да, разве я могу такое забыть, — она улыбнулась, целуя Алекса в губы. — У меня для тебя сюрприз, — когда воздуха в лёгких перестало хватать, разорвав поцелуй, сказал Карев. — А вот теперь мне становится страшно, — рассмеялась Эддисон, поймав вопросительный взгляд парня, — В прошлый раз, когда ты обещал сюрприз, закончилось всё тем, что вы с Дереком набили друг другу морды, по-другому это не назвать. — О, нет, это… Всё задумывалось совсем по другому, а вышло… В общем не важно! Этот сюрприз тебе точно понравится. Идём, я принёс тебе твоё любимое платье. — Слушай, я знаю, что ты хотел сделать этот вечер запоминающимся, но… — начала Эдди. — Ничего, я понимаю, ты устала. Пойдём домой. — Я тебя точно не обидела? — внимательнее посмотрев на него, ещё раз решила убедиться Монтгомери. — Не глупи. Если ты устала, то мы идём домой, и точка, — безапелляционно сказал Алекс, подхватывая её на руки. — Эй, хватит! Ты чего я же тяжёлая! — смеясь, возмущалась она.***
— Алекс, ты спишь? — осторожно толкнув его в бок, спросила Эддисон. Она просто наслаждалась моментом, положив голову ему на грудь, и крепко обнимая любимого человека. — Нет, не сплю. Тебе что-нибудь нужно? — чуть приподнимая голову с подушки, ответил Алекс. — Нам… Нам нужно поговорить, — запинаясь начинает Монтгомери. Сейчас или никогда. Иначе она не выдержит и сбежит. Она садится, делая глубокий вдох, собирая всю свою храбрость, чтобы сказать наконец. Потому что она боится. Потому что сейчас она маленькая девочка и ей страшно. Но в ту самую секунду, когда она готова, слова так и не срываются с её губ, потому что он перебивает. — Погоди, я хотел тебе сказать. В общем, весь этот год я искал способ, который помог бы нам завести ребёнка. Я знаю, как ты этого хочешь, поэтому… — Алекс… — прервала его женщина, пытаясь достучаться. — Нет, стой, я закончу. Я перечитал множество книг, статей, я консультировался у десятков специалистов по всему миру. Но это ничего не дало. — Алекс… — Монтгомери снова попыталась привлечь его внимание, но безуспешно. — Я знаю, как ты хотела стать матерью, и я просто хочу сказать, что, возможно, нам стоит… — Идиот! Я беременна, чтоб тебя! — не выдержав наконец, закричала Эддисон. Слёзы потекли по щекам. — Что? — подумав, что ослышался, переспросил Карев. В ответ послышались лишь громкие всхлипы рыдающей в подушку Эддисон. — Эдди, посмотри на меня, пожалуйста. Успокойся, — прижимая женщину к себе, сказал Карев. — Ты, ты не хочешь… Не хочешь детей… — она продолжала плакать, уткнувшись ему в плечо. — Что? С чего ты это вообще взяла! Эддисон, что вообще творится в твоей голове?! — прошло несколько минут, а ответа так и не последовало, только слёзы. — Я понимаю — тебе не до детей. Ты был доволен жизнью, выбрав женщину, которая никогда случайно не залетит. И тебе казалось, что теперь, спустя год, можно просто сказать мне, что, увы, не судьба и нужно просто смириться. Но у чудес, видимо, на меня другие планы. Я беременна, и у меня будет ребёнок. Вопрос только в том, будет у моего ребёнка отец или нет. — Монтгомери вскочила, делая два шага от кровати. Голос всё ещё дрожал. — Боже, Эддисон Монтгомери, я никогда не пойму, что творится в твоей голове! До этой прекрасной новости я хотел поговорить с тобой об усыновлении, ясно?! Я хочу семью с тобой! И у нас будет ребёнок! — он подошёл ближе, обнимая её за талию. — Я люблю тебя, Алекс! — улыбаясь сказала Эддисон. Карев, в свою очередь, несколько минут неотрывно смотрел на неё. — Хэй, вообще-то в таких ситуациях принято отвечать: «Я тебя тоже». — Выходи за меня! — целуя женщину в губы, вместо этого произнёс Алекс. — Я не так хотел это сделать, но тут такой момент. В общем, я женюсь на тебе Эддисон! — Ага, — в растерянности ответила она. Шесть лет спустя Эддисон чертыхнулась, спотыкаясь о разбросанные игрушки у входа в квартиру. — Эмили! Эллисон! Я же просила не бросать своих плюшевых медведей и зайцев у входа! — крикнула она, поднимая вещи с пола. — А вот и наша мама пришла, — послышалось из кухни, откуда пахло чем-то вкусным. Пройдя внутрь, Монтгомери застала свою семью за поеданием пиццы. — А мы опять питаемся вредной едой, — с упрёком посмотрела на них Эддисон. — Папа опять сжёг наш ужин, — в своё оправдание ответила Эмили. — А ещё папа сказал, что хирурги не готовят, — поддержала сестру, похожая на неё как две капли воды, Эллисон. — А ещё, папа сказал, что сдавать меня маме нехорошо, — передразнил дочерей Алекс. Девочки лишь рассмеялись, доедая пиццу. — Каждый раз прихожу домой и удивляюсь, как он ещё стоит, — покачала головой Эддисон. — Ну, зато я умею убирать беспорядок на кухне. А ещё я гениальный хирург! — пытался как-то оправдать сгоревшую курицу Карев. — Ты же понимаешь, что это тебя не спасёт? — сев за стол, ответила Монтгомери. — Мам, не убивай папу! Пожалуйста! — подбежала к ней Эллисон, обнимая. — Мы тебя очень любим, мамочка! — сказала Эмили, обхватывая маму своими маленькими ручками с другой стороны. — Я вас тоже очень люблю, зайки мои! Бегите играйте, — потрепав девчонок по рыжим кудряшкам, ответила Эддисон. — Ты выглядишь уставшей. Прекращай так выматываться на работе, — с заботой в голосе, упрекнул её Карев. — Сказал мне человек, который вчера вернулся в пять утра. — Хочешь чего-нибудь? Мы и тебе пиццы оставили. — наливая жене чая, спросил он. — О да, возвращаясь с работы, я хотела нормально поесть, поэтому в следующий раз я заеду в кафе и возьму еды навынос. — Закатив глаза, ответила Эддисон, пододвигая к себе коробку с пиццей. — О, ну не бурчи, милая, признаю: с меня причитается. — Ты сегодня укладываешь девочек спать! И не забудь закрыть дверь, когда придёшь в спальню, у меня для тебя сюрприз. — сказала она, и, забирая с собой кусок пиццы, ушла в сторону спальни, соблазнительно повиливая бёдрами.