Не назло, а вопреки

Вечером в баре у Джо, по обыкновению, собиралось множество людей, но большую часть посетителей, всё же, составляли врачи. Алекс Карев был одним из постоянных посетителей этого бара вот уже на протяжении года. Смена закончилась совсем недавно — и вот он уже здесь. Дома никто не ждал — торопиться было некуда, поэтому его вовсе не смущало, что стрелки часов всё быстрее приближались к двум часам ночи. В баре играла музыка, рекой тёк алкоголь, и все без исключения были изрядно пьяны. Сегодня он, вопреки обыкновению, предпочёл столик в дальнем углу зала. Ему хотелось побыть наедине со своими мыслями. Внезапно из размышлений выдернул чей-то свист в толпе танцующих. Внимание привлекла рыжеволосая женщина, взобравшаяся на барную стойку, и без стеснения забывшаяся в откровенном танце. Алекс пригляделся повнимательнее, про себя вначале подумав, что столько пить было плохой идеей. Женщина, тем временем, расстегнув пуговки на блузке, отбрасывала её в сторону. Карев потёр переносицу. Его пьяному мозгу понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что перед глазами не галлюцинация, а в действительности пьяная и наполовину раздетая Эддисон Монтгомери, танцующая на барной стойке, вокруг которой, постепенно начала собираться толпа. Парень сорвался с места, за два шага оказавшись рядом. За соседним от него столиком сидели, и о чём-то увлечённо беседовали, Дерек и Мередит; а в противоположном углу, Марк клеил какую-то девчонку, но почему-то никто кроме него не замечал происходящего. Он уже в самом центре помещения, возле барной стойки. Осталось лишь придумать как снять Эддисон оттуда. Она же, вовсе не замечая его, продолжала танцевать и раздеваться. Но тут высокий каблук туфли скользит по поверхности стола, и Монтгомери падает вниз, взвизгнув от страха. Он успел, и вовремя оказался рядом, чтобы поймать её на руки. Женщина в растерянности смотрит на него, ничего не понимая, а вокруг них, всё ещё толпа похотливых мужиков с сальными взглядами. — Пошли все вон! Быстро! — его голос в этот момент был похож на львиный рёв. В душе кипели ярость и желание разорвать всех этих вожделенцев на мелкие кусочки, только за то, что они видели Эддисон в таком состоянии… такой разбитой и беззащитной. Его слова эхом разносятся по помещению, и Дерек Шеппард, всё также целиком и полностью увлечённый беседой со своей девушкой, даже на миг оборачивается, но, впрочем, так же быстро он вновь возвращается к более важным для себя делам. Женщина в руках Карева начинает мотать головой, неразборчиво пытаясь что-то произнести. — Ох, это же сколько надо было выпить, чтобы дойти до такого состояния? — Алекс только покачал головой, глядя на это рыжее чудо в своих руках. — Пять коктейлей, шесть бокалов мартини и почти бутылку водки. — ответил на его вопрос бармен из-за барной стойки. — Сколько?! И как только эту женщину угораздило? — даже он сам так никогда не напивался. — Парень, ты вообще чем думал?! Не мог ей больше не наливать? — взъелся на бармена Карев. — Слушай, я на таких, как эта твоя, большие деньги зарабатываю! — разведя руками ответил он. Карев лишь проскрипел зубами, взяв себе на заметку сдать этого парня Джо, который, если б знал, никогда бы не допустил такого отношения к людям, и, подобрав с пола одежду Эддисон, и, взяв её саму, направился в сторону туалета. — Эддисон! Эддисон, посмотри на меня, пожалуйста! — умывая её холодной водой, попросил Карев. — Что? Алекс? — наконец подняв на него блестящие глаза, пробубнила женщина. — Он самый. Слушай, мне нужно, чтобы ты сейчас оделась и я отвезу тебя домой, идёт? — надеясь, что это ему удастся, сказал парень. На что Монтгомери невнятно кивнула, кажется, даже начиная что-то понимать, что, в её состоянии, явно можно было считать прогрессом. Карев помог женщине одеться: придерживая одной рукой за талию, чтобы та не свалилась на пол, а второй — помогая натягивать вещи. Затем, снова взяв её на руки, Алекс вызвал такси. Несмотря на то, что машина приехала довольно быстро, Эддисон уже заснула у него на руках. Усевшись на заднее сиденье и аккуратно устроив женщину у себя на плече, Карев на минуту задумался. Куда им ехать? О том где живёт Эддисон он не имел ни малейшего понятия; а сам он жил у Грей, и везти Эддисон туда, лишний раз стравливая с бывшим мужем и его любовницей — было наихудшей идеей. Вздохнув, он назвал адрес ближайшей к больнице гостиницы, пусть цены там его, в какой-то степени, пугали, но добраться до кровати поскорее сейчас хотелось куда больше. *** «Мечты иногда всё же сбываются!», — подумал Алекс, опускаясь на вполне себе удобный диван в номере. Эддисон спала совсем рядом на большой и мягкой кровати, заботливо укрытая одеялом. Карев хотел было закрыть глаза, как раздался невнятный стон и бормотание, которые подсказывали, что Монтгомери всё же проснулась. — Что? Где я? — заплетающимся языком спросила она, едва не рухнув вниз с кровати. — Эдди, мы в гостинице. Сейчас поздно и ты очень сильно пьяна, поэтому я настоятельно рекомендую лечь спать, — неохотно встав с дивана, и подойдя ближе, ответил парень. — Алекс? Алекс, ты такой красивый… я тебя так люблю! — Монтгомери вскочила с кровати, с трудом удержавшись на ногах, и тут же повисла у него на шее, впиваясь поцелуем в губы. Её губы сладкие и мягкие. Целовать Эддисон Монтгомери — чистое наслаждение, и Алекс охотно отвечал на поцелуй, но что-то внутри него вдруг заставило остановиться. Он хотел бы повторить с этой женщиной то, что они вытворяли тогда в дежурке, но не так. Нет, только не таким образом! Она пьяна настолько, что едва себя помнит, а он, по сравнению с ней, можно считать, трезв как стёклышко. Нет, секс по пьяни и амнезия на утро это здорово с кем угодно, но только не с ней! — Алекс? Что-то не так? Ты… Ты меня не хочешь? Прости, я дура, — потеряв равновесие, падая на кровать, отвела взгляд Монтгомери. — Вот не надо только этого. Ты прекрасно знаешь, что я без ума от тебя и твоего тела, но сейчас ты даже на ногах еле стоишь, поэтому поговорим, когда протрезвеешь. А теперь спать! — снова укрывая её одеялом, безапелляционно произнёс Карев. — Но я не хочу спать, — словно капризный ребёнок прохныкала Эддисон. — Не заставляй меня бегать по гостинице и искать снотворное, тем более оно вряд ли тебе понадобится. Я сказал спать и точка, Эддисон. — Ну Алееекс… — канючила она, — Ну тогда полежи со мной! — Всё равно ведь придётся тебя укладывать, — обречённо вздохнул он, забираясь на кровать. Коварный план женщины заключался в том, чтобы всё-таки соблазнить его, но как только Алекс улёгся рядом, всё на что хватило её сил — это обнять его и закрыть глаза… *** Эддисон открыла глаза, с ужасом понимая, что этого было лучше не делать. Яркий солнечный свет, проникающий в комнату сквозь большое окно, ударил в глаза. Голова раскалывалась, словно по ней, не переставая, стучали молотками. Всё вокруг плыло. Женщина попробовала приподняться на кровати, но голова тут же закружилась, и стало только хуже. Однако валяться в кровати целый день было слишком большой роскошью для неё, поэтому Монтгомери, сильно пошатываясь, всё же встала. — О, ты уже проснулась? Кстати, так резко вставать я бы не советовал, — на пороге комнаты появился Карев. — Алекс? Что ты здесь делаешь? — она хотела было ещё что-то сказать, но почувствовав, как внутренности выворачивает наизнанку, побежала в сторону ванной. Парень оказался там минуту спустя, застав женщину в обнимку с унитазом. Решив, что слова сейчас явно будут излишни, он лишь присел возле неё, придерживая огненно-рыжие волосы. — Что бы вчера ни было, я уже начинаю ненавидеть себя за это, — когда тошнота более или менее отпустила, прислонившись спиной к стене, вздохнула Монтгомери. — Как бы я не хотел тебя утешить, но боюсь это только начало, — усмехнулся Алекс, — Держи, это должно помочь, — протянув ей таблетки, сказал он. — Слушай, Карев, ты прекрасно знал, что я ничего не вспомню, мог бы и не оставаться. На утренний секс можешь не рассчитывать, надеюсь тебе вчера хватило. — раздражённо ответила Эддисон, всё же выпив таблетки. — Ты совсем ничего не помнишь, да? — покачал головой Алекс. — А есть что-то важное, что мне нужно помнить? — нервно накручивая прядь волос на палец, спросила она. — Здесь не самое лучшее место для разговоров, пойдём в комнату, там поговорим, — сказал Карев, помогая ей встать. Они переместились обратно в комнату и уселись на кровать. Эддисон долго и пристально смотрела на Алекса, будто пытаясь разглядеть что-то в его глазах. — Как мы здесь оказались? Что вчера вообще было? — наконец задала интересующий её вопрос Монтгомери. — Ничего не было если ты об этом. Ты просто уснула у меня на руках, а я абсолютно без понятия где ты живёшь. — вкладывая в свой голос как можно больше безразличия, пояснил Карев. — Тогда почему ты здесь? Я не понимаю! Сначала ты открыто заявляешь, что я тебе не нужна, что на хорошем сексе всё закончилось, а потом вытаскиваешь меня из бара и остаёшься до утра! Зачем? Не пойму, это такой способ сделать больнее?! Или что?! — Я сказал тебе, что не стоит за меня держаться, чтобы ты наконец поняла, что достойна куда большего, чем, извечно попадающий в неприятности, интерн-недотёпа; а не для того, чтобы ты пропадала на несколько дней невесть куда, а потом напивалась в баре до бессознательного состояния! — Уходи, — голос женщины в одно мгновение потерял любые оттенки, зазвучав тихо и абсолютно бесцветно. Прошло несколько минут, но никто из них по-прежнему ничего не говорил и не двигался с места. — Ты что оглох? Я сказала уходи! — изображая раздражение, повторила Монтгомери. — Да нет, я прекрасно тебя слышал. Только я хочу понять, что происходит? Какого чёрта, Эддисон? — неотрывно глядя на неё, спокойно ответил Карев. — Слушай, Алекс, ты хороший парень. Ты говоришь, что не имеешь карьерных успехов и стабильности в жизни, но я этого и не ждала. У меня это уже было: стабильность, успешный муж. И куда меня это привело? Всё, чего я хочу, это чтобы я действительно была кому-то дорога, но… — в голосе звучала горечь и нотки разочарования, на мгновение ему даже показалось, что он увидел слёзы в её глазах. Но она — Эддисон Монтгомери, и она умеет держать себя в руках. Ему показалось, — Но я повторюсь, ты отличный парень и заслуживаешь счастья. Я не собираюсь ломать твою жизнь. Поэтому, ты немедленно встанешь и выйдешь из этого номера, чтобы я могла хотя бы порыдать в одиночестве, — стараясь звучать как можно более убедительно, и, из последних сил сдерживая эмоции, закончила Эддисон. — И что ты сейчас несёшь? Каким образом ты — потрясающая женщина, с доброй и чуткой душой, на секундочку — можешь испортить кому-то жизнь? — Мне 40, Алекс, — всё-таки не сдержав слезу, покатившуюся по щеке, покачала головой Монтгомери. — Ну вот, 18 есть, поэтому не вижу никаких проблем, — улыбнувшись ответил парень. В ответ на его шуточки она засмеялась, при этом, уже не имея возможности перестать плакать. Так странно, когда один и тот же человек одновременно заставляет тебя и смеяться и плакать… — Ты… Ты не понимаешь, — всхлипывая сказала женщина. — Чего я не понимаю, Эддисон? В 40 люди не умирают, и в один момент не превращаются в древних старцев. Жизнь продолжается, Монтгомери, а ты — прекращаешь рыдать. — Нет. Ты заслуживаешь семью, семью, в которой дом всегда полон счастливых голосов и детского смеха, а по комнатам разносится топот маленьких ножек. А я… я… — слёзы продолжали катиться по щекам, а она лишь мотала головой из стороны в сторону, спрятав лицо в ладонях. — Я всё ещё не вижу связи? Как желание полноценной семьи мешает мне быть с тобой, Эддисон? Ты не хочешь детей? Да я в это ни в жизнь не поверю! В чём тогда проблема? — Да в том, что я бесплодна! Я не смогу родить ребёнка! Слышишь?! Я никогда… — закричала Монтгомери мгновение спустя, падая на кровать и захлёбываясь собственными слезами. — У меня никогда не будет детей. Я так хотела сына или дочку… Я старая… я слишком старая для этого. Меня женщиной-то назвать сложно… — продолжая всхлипывать, чуть слышно шептала Эддисон, ударяя кулаком о матрас. — Ну-ка прекрати. — Карев поднял её с постели, притягивая к себе. Женщина продолжала плакать и брыкалась в его руках, как раненая лошадь. — Обними меня за плечи, — но она его не слышала. — Эддисон, обними меня за плечи, — с нажимом повторил он. Подействовало. Она дрожащими руками обхватила его плечи, пальцами вцепившись в ткань футболки на его спине. — Ты моя девушка, и мне нужна только ты, — произнёс парень, прижимая её к себе. — Повтори. — Я… Я твоя девушка, и… — Монтгомери запнулась, не веря в то что говорит. — Эдди, повтори что я сказал, — поглаживая по волосам, настаивал Алекс. — Я твоя девушка, и тебе нужна только я. — Минуту спустя, найдя в себе силы перебороть дрожь в голосе, всё-таки сказала она. — Вот и прекрасно. А теперь, ты спокойно расскажешь мне, что произошло, — кивнул Алекс, слегка улыбнувшись. — Ну уж нет, Карев, так дёшево ты правду не купишь, — всё ещё шмыгая носом, возразила Монтгомери. — Я жутко хочу есть, а потому: с тебя завтрак в постель, — медленно опустившись обратно на мягкие подушки и поудобнее устраиваясь на кровати, заявила Эддисон. — Как пожелаете, Ваше пьянейшество! — усмехнулся он, потянувшись к телефону, чтобы заказать еду. — Эй! Стоило один раз напиться, и ты теперь будешь припоминать мне это до конца жизни? — Ты до жути проницательна, дорогая. — Ты невыносим, Карев! — в него тут же полетела подушка, попадая точно в цель, на что парень в долгу не остался. Чего-чего, а вот подушек на этой кровати было более чем достаточно для их войнушки. За этим детским, но таким весёлым занятием, они и не заметили, как принесли завтрак. — Так что у нас случилось? — вкинул Алекс, когда они сидели на кровати, все растрёпанные, но отчего-то такие счастливые, и уплетали вафли. — У нас? — вопросительно вскинула бровь Эддисон. — Не переводи тему, Монтгомери. Что случилось? И где ты была? — В Лос-Анджелесе. Я была у подруги. Хотя сомневаюсь, что наша дружба ей ещё нужна. Она специалист по репродуктологии. Лучший из тех, кого я знаю. Я хотела сделать ЭКО, я хотела ребёнка… Но она сказала, что это практически невозможно. Всего одна жизнеспособная яйцеклетка. Всё кончено. Я не смогу иметь детей. — обречённо покачала головой женщина. — Ну и что это за настрой? И тебя не смущает слово «практически» в диагнозе? Кроме того, я как-то очень слабо верю вот в эту вот непрофессиональную ерунду. У тебя будет ребёнок и всё! Из этой ситуации я уж точно смогу найти выход, а ты пока занимайся тем, что умеешь лучше всего: лечи прекрасных, милых малышей и их мамочек. — Карев, не неси чепуху! Как ты вообще собираешься это исправить? Ты не Бог, ничего не изменить. — закатив глаза, стукнула его по руке Монтгомери. — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Я сказал: «У нас будут дети». Значит так оно и будет! Остальное — не важно! А теперь, я предлагаю тебе наконец позвонить Шефу и объяснить, почему ты до сих пор не на работе в два часа дня. — Вот чёрт! Который сейчас час?! — спохватилась Эддисон, судорожно отыскивая телефон. — И попроси выходной, мы с тобой сегодня идём ужинать, — уходя в ванную, крикнул вдобавок он. *** Вода шумела, поэтому Алекс даже не услышал, как тихонько открылась дверь. В реальность его вернули нежные руки, скользящие по накаченному торсу. Ещё минута, и кто-то развернул его, вовлекая в жадный поцелуй. Эти губы… Вкус её поцелуев ни с чем не спутать. Когда воздух в лёгких кончился и они отстранились, Карев посмотрел в блестящие огоньками страсти глаза Эддисон. Она стояла, вплотную прижавшись к его телу, в сексуальном чёрном нижнем белье, которое, намокнув, прилипло к телу. — Ни одному тебе нужно в душ, Карев! — улыбнувшись, сказала чертовка.